Слово по освящении храма Святыя Великомученицы Екатерины, при Московской Екатерининской больнице. 1833 г.
Есть же во Иерусалимех овчая купель, яже глаголется Еврейски Вифезда, пять притвор имущи. В тех слежаше множество болящих, слепых, хромых, сухих, чающих движения воды. (Иоан. V. 2–3).
В сих словах Евангелия видим древнейшую из градских больниц.
Похвалим человеколюбие Иудеев, которые для множества болящих создали пять «притворов», или галлерей, и дали приличное сему месту имя: «Вифезда», то есть «дом милосердия»; хотя впрочем не знаем, правительству или народу должна достаться сия похвала.
Врачебное средство было там одно: не человеческим искусством приготовленная баня в овчей купели.
Вместо врача, приходил в сию больницу Ангел. «Ангел бо Господень схождаше».
Сей необыкновенный врачь исцелял решительно, и ни один больной не был у него записан в списке неизлечимых. «Здрав бываше, яцем же недугом одержим бываше» (Ин. 5:4).
Не правда ли, что это было прекрасное заведение? Но покажем и ту сторону онаго, которая не так светла.
Небесный врачь посещал порученную ему больницу не ежедневно, как земные врачи, а только однажды в год. «Ангел бо Господень на всяко лето схождаше».
Исцеление было решительное, но каждый год получал оное один только человек. «Иже первее влазяше по возмущении воды, здрав бываше» (Ин. 5:4).
Не всякий больной имел силу дойти до возмущенной воды, а тем менее упредить других. Не доставало прислужников или сердобольных людей для помощи безсильным. От того некоторый разслабленный тридцать восемь лет безполезно лежал в сей больнице, доколе не явился Господь стихий, времен и Ангелов, Которому не нужно было ни мутить воды, ни ждать годоваго срока, ни призывать Ангела, а довольно было сказать разслабленному: «востани, возми одр твой, и ходи» (Ин. 5:8).
«Какой есть исцеления образ сей? Какое нам таинство являет?» – вопрошает Святый Златоуст, указуя на Евангельское сказание об овчей купели. А кто позволит более смелости своему естественному разуму, любящему вмешиваться в дела Провидения, которыя выше его: тот может еще сказать: какое странное соединение и чудесной силы, исцеляющей всякую неизлечимую болезнь, и скудости сея силы, не простирающейся далее исцеления одного человека; и щедрости, приготовляющей целый водоем врачевства, и бережливости, не дающей более одного, редкаго приема онаго; – и Ангела и воды, как будто целебной силе Ангела нужна вода, которая впрочем, как все знают, не есть всеобщее врачевство. Но послушаем, что на сии недоумения ответствует Святый Златоуст. «Не просто бо, – говорит он, – и не туне сие написано есть: но будущия вещи аки на образе и изображении написует нам: дабы зело необычайное и нечаянно пришедшее дело не повредило у многих силы веры. Что убо есть, еже написует? Имело некогда крещение даятися, многую силу и дар великий содержащее, крещение вся грехи очищающее, и вместо мертвых живыми творящее. И так все сие чрез купель, и чрез другия многия воды, как бы чрез образ, ясно означается». До зде Святый Златоуст (На Иоан. Бесед. 36).
Осмелимся продолжить сие изъяснение. Надобно было на опыте показать погружение в воду, уничтожающее всякую болезнь, чтобы приготовить умы к открытию крещения в воде, уничтожающаго все грехи. Надобно было в ощутительном явлении движения воды дать приметить благотворное над нею действие Ангельскаго духа, дабы сделать менее невероятным новотворное и возродительное в воде крещения действие Духа высшаго, нежели Ангельский, Духа собственно Божия. Надобно было, чтобы благотворная сила овчей купели подавалась только тому, кто ревностным стремлением к исцелению оставляет позади себя всех прочих: дабы и в сем явлен был образ купели крещения, которой спасительная сила подается только тому, кто стремлением веры к небесному и Божественному оставляет позади себя все земное. Надобно было представить Ангельское действие ограниченным, надобно было подле самого Ангела продержать разслабленнаго тридцать восемь лет без исцеления, дабы тогда, как Христос исцелит его единым словом, очевидно из сего было, что сей Исцелитель без сравнения выше Ангелов, что власть Его неограниченна, что Он есть Ипостасное Слово Божие и истинный Бог.
Если бы кто вздумал еще жаловаться, что много средств употреблено для одной цели, – множество больных, множество лет, множество ежегодных чудес Ангельских для одной мысли о Христе и крещении: на сие ответствую: цель сия довольно велика сама в себе, и важна для человечества, чтобы сделать неприметною всякую жалобу на расточение средств, употребленных для достижения сей цели. Если испытатели природы производят продолжительныя работы, устрояют многодельныя орудия, употребляют огромныя издержки, чтоб открыть или объяснить какую нибудь частную и подчиненную истину естественную: то конечно стоило труда устроить в Иерусалиме овчую купель с ея принадлежностями, как небольшую «модель» великой купели, в которой возрожден целый мир Христианский, – как удобовразумительнаго указателя высокой истины и непостижимаго таинства Христа Спасителя и Бога.
Но довольно о Христианских таинствах, которыя лучше и достойнее чтутся смиренным молчанием веры, нежели возносящимся испытанием разума. Возвратимся просто из больницы Иерусалимской в больницу Московскую.
С радостию, с чувством внутренняго убеждения мы можем воздать долг хвалы и благодарности Благочестивейшим Самодержцам нашим, которые как во всякой добродетели, и во всяком благотворении, так и в попечении о болящих величественно предшествуют народу своим примером. По них с благодарностию можем вспомнить и некоторых из подданных, которые в подвигах человеколюбия довольно близко последовали Царскому примеру. Можно насчитать в сем граде более пяти, не «притворов», а великолепных домов, которые представляют добродетель милосердия в делах тем лучше, что не выставляют ея в названиях. Отче милосердия! призирай выну на дела сии оком благодати; и да будут помиловани милующие; да будут, по непреложному обещанию, «блажени милостивии» (Мф.5:7).
Нет, правда, здесь оной купели, достаточной против всякаго недуга, и врачи здесь не Ангелы. Вразсуждении сего я могу только указать нашим плотоносным врачам на пример безплотнаго Иерусалимскаго врача, для их размышления. Сей пример не показывает ли близости духовнаго к телесному, возможности союза между силою духовною и вещественным средством врачевания, целебнаго влияния духовнаго на телесное, когда духовное чисто и доступно Божественному? А если это так: то не может ли, – не должен ли врачь, если не хочет быть ремесленником, работающим только вещественными орудиями над веществом, – не должен ли, говорю, и духовное употреблять в пособие телесному врачеванию, чистую волю признавать важною частию в составе врачебных средств, усердною молитвою искать света и силы в тех случаях, где наука идет ощупью в темноте, и претыкается?
Но если здесь и не достает Ангела, за то ни один больной не будет здесь, как в Иерусалиме, доведен до необходимости жаловаться: «человека не имам» (Ин. 5:7); но каждый найдет здесь и человека врачующаго, и человека служащаго немощному, и, когда нужно, человека приближающаго к благотворным влияниям источника духовнаго. Во славу Бога, преимущественно в Христианстве щедраго средствами спасительными, должно сказать, что место, где мы стоим теперь, не может завидовать купели овчей, соделавшись ныне хранилищем силы, более нежели там, высокой и благотворной. Не Ангел однажды в год, но Царь Ангелов, Ангельскими дориносимый чинми, приходит сюда так часто, как дерзает призывать Его призванный к сему дерзновению человек; и пребывает здесь с силою, которою все сотворено, и все сохраняется, врачуется, усовершается. Есть здесь всеобщий источник исцелений: о, если бы довольно умели, верующим сердцем, открывать оный для себя и болящие, и врачующие!
Но как слушающие меня не болящие: то скажу еще: о если бы и здравые ревностнее притекали в сие святилище сил, как во врачебницу душ, почти всегда, как я думаю, не безболезненных внутренно?
Если Церковь, как свидетельствует устроение сего места, признается нужною и для больных, которые большею частию не имеют сил приходить в оную: меньше ли нужна она для здоровых, которые приходить в нее могут? Кто отважится утверждать сию несообразность? А не часто ли видим мы сию несообразность на деле, то есть, что здоровые меньше больных помышляют о Церкви?
Можно, говорят, молиться Богу дома, духом. Нет о сем спора. Но люди, которые лучше нас умели молиться духом, не бегали от храма, а прибегали в оный с радостию. «Возвеселихся о рекших мне: в дом Господень пойдем» (Псал. CXXI. 1). Даниил Пророк, «муж желаний» (Дан. X. 11), человек, который жил молитвою, когда не мог идти в храм Иерусалимский, потому что был в Вавилоне, и потому что храм был разрушен, старался сблизить себя по крайней мере с местом и, так сказать, тенью бывшаго храма, становясь на молитву перед открытым к Иерусалиму окном, и в те часы, в которыя приносима была жертва во храме до его разрушения. «Дверцы же отверсты ему в горнице его противу Иерусалима; в три же времена дне бяше преклоняя колена своя, моляся и исповедаяся пред Богом своим» (Дан. VI. 10). Или Даниил суеверен? Или вы хотите быть духовнее Даниила? – Нет! Надобно признаться, что те, которые не посещают храма под предлогом молитвы духом, или совсем не радят о молитве, или совсем не понимают сего дела.
Если же кто, признавая свое нерадение и невнимательность, изнемогает в усердии ко храму потому, что, посещая оный, не довольно ощущает в себе от того содействия к лучшему: таковаго уверяем со Святым Златоустом, что «приобрящет и приимет некоторую пользу; хотя и не таковую, дабы мог оную чувствовати, однако же приимет. Ибо если бы кто мимо прошел мироварницы, или бы в подобных ей домах часто кто находился; то и не хотя облагоухался бы приятною вонею: кольми паче человек в церковь ходящий. Не возможно бо, – говорит он еще, – дабы беседующий к Богу, и послушающий беседующаго Бога, не приобрел что либо» (на Иоан. Бесед. 53).
Не будем, братия, безпечны о здравии душ наших, но будем тщательно пользоваться врачебницею душ Церковию, и Врачем душ – Христом, доколе Он ходит среди нас, как Врачь, исцеляющий всякую болезнь греха, доколе, по долготерпению, медлит явиться, как Судия, имеющий решить жребий наш на вечную смерть, если не на вечную жизнь. Аминь.
1833 г.
Источник: «Сочинения Филарета, митрополита Московского и Коломенского» в пяти томах (1873, 1874, 1877, 1882, 1885) – М., типография А. И. Мамонтова и К° (М., Леонтьевский переулок, № 5). Раздел «Библиотека» сайта Троице-Сергиевой Лавры.
