Слово по освящении возобновленного храма при архиерейском доме
Слава Божией благодати, обновившей для нас дом благодати! Храм христианский – чудная сокровищница чудных и дел Божиих. Чего нельзя получить в нем? Все, чего ни пожелаете, все можете получить, если только желаете согласного с волею Божией. Храм христианский – училище благочестия, того благочестия, которое, по словам апостола, на все полезное есть, во времени и в вечности. Слава Божией благодати, обновившей для нас дом благочестия! Для чего и жить на земле, если не жить для благочестия? Что жизнь земная, если она не есть жизнь благочестия? «Что пользы человеку, если он приобретет весь мир и потеряет душу свою» нечестием? (Лк.8:36). Благость небесная! Ты ничего так не ожидаешь от нас, как благочестия и благочестия искреннего. Ниспосли нам дух умиления и сокрушения, чтобы вполне чувствовали мы, как много теряем мы, оставаясь с тем, чего не желаешь Ты для нас, с благочестием не искренним.
Страшно, слушатели, состояние нечестия полного. Каждый готов говорить, избави, Бог, каждого от того. Но каково благочестие неискреннее? Его не пугаются, но справедливо ли? Рассмотрим действия и опасности неискреннего благочестия.
По милости неба, есть на земле благочестие искреннее. По милости людей, бывает в людях и благочестие неискреннее. Казалось бы, как людям не любить искренно благочестия, живительного для души, любезного небу? И, однако, есть неискренние в любви к благочестью. Неискренний христианин не совсем холоден ко Христу и христианству, но не тверд в выполнении правил христианских. Он делает много доброго, но очень часто делает и худое. Он хромает на оба колена, служит то Богу, то Ваалу. Он не хочет иметь неприятелем ни Христа, ни мира, ни Бога, ни велиара. Где он не надеется подвергнуться осмеянию за Христа, где не думает он потерпеть вред для чести, для значения в свете, для выгод, там он поступает как христианин. Но он боится и коснуться креста Христова, хотя в кресте – спасение его. Он отдает сердце свое Господу Иисусу, но только в половину, и потому очень часто не отказывает себе в том, что льстит страстям преступным, что оскорбляет чистую совесть. С сознанием не ясным или и без сознания входить он в связи преступные, и когда увидит свою худобу, пожертвовать привязанностью сердца для Бога – для него тяжесть невыносимая. Он подобен человеку, который, отплывая в море, хочет одною ногою остаться на суше. Стремится мыслями к небу, но держится и мира. Жизнь его колеблется между добродетелью и пороком, между небом и адом. Когда говорят ему о превосходстве добродетели, о блаженстве праведных, о муке грешных, душа его исполняется то радости, то скорби, даже слезы льются из глаз его. Но все это до тех пор, пока нет скорби или гонения за слово (Мк.4:17), пока нет в виду злой насмешки со стороны мира. Иначе, он не прочь и от того, чтобы в обществе людей веселых посмеяться над верою и благочестием. Бывают люди, которые называют каждого христианина искреннего лицемером, святошей, ханжей. Испортив душу свою худыми привычками, они дошли до состояния беспечного раба, скрывшего дар Божий в землю – и хотят выдавать благочестие за дело невозможное. При взгляде на людей, которые бодро идут по пути благочестия, при встрече с тем или другим наставлением слова Божия, совесть обличает и мучит их, они тяготятся собою, тяготятся и благочестием других. Чтобы облегчить себя, они усиливаются заглушит упреки совести неверием в возможность благочестия, а бранью против ревнителей благочестия высказывают месть за муки совести. Они видят, что благочестие – вещь возможная, потому что видят его в опыте других, во эта очевидность дела только раздражает их и побуждает искать защиты себе, защиты в клевете и лжи. Состояние жалкое! Не искренний в благочестии не совсем близок к нему, но и не совсем далек от него; он близится к нему и по временам попадает в него.
Когда служитель Божий видит в стране множество храмов Божиих; когда в его глазах толпы народа текут в домы Божии для вознесения благодарений и молитв Вышнему, он радуется и славит Господа за посещение людьми храма Божия и за посещение людей благодатью небесною. Но как удержаться ему от скорби, когда толпы столько же, если не более, многолюдные спешат на зрелища, чтобы терять там стыд и скорбь и ловить пустоту? Как удержаться от скорби, когда далеко охотнее, далеко усерднее, чем в храм христианский, спешат христиане туда, где, как сами же говорят, могут «развлечься, рассеяться» и где чувственная любовь, обманы, мщение, и другие пороки не только показываются, но и могут быть перенимаемы душою, облекаемые в образы заманчивые? Такие поступки не улика ли в лицемерии наших христиан? Вот и в храме Божием все ли стоят, как надобно стоять в храме Всевышнего? Что, если с теми же образами нечистыми, с теми же чувствами грешными, с теми же, желаниями преступными, которые вынесли из зрелищ, остаются и здесь, где лики ангелов в трепете предстоят престолу Вседержителя, грозного на всякую нечистоту сердца? Если бы сказали мы, что иные из нынешних христиан не считают нужным для себя храма Божия, это сочли бы за неправду, за оскорбление людей. И, однако, не те же ли иные говорят в ответ испрашивающим пособие храму, Бог дает! Сами они одеваются не по требованию нужды и приличия скромного, а как велит мода, как велит суетность разорительная, роскошь безрассудная, и это ни почем для них. Таково христианство их! Есть деньги для роскошного обеда, для пышного убора дома, для дорогих нарядов жены и дочерей, для бала и театра, но не для храма Божия, но не для бедных. Таково благочестие их! Сами судите, не черное ли это лицемерие? Не оскорбление ли имени христианина?
Глубоко, болезненно, почувствовал ты, брат мой, греховное состояние свое и тяжесть его для совести; ты прибег к покаянию сердечному, горькому и пламенному. Тем ты вступил на добрый путь. Ты возложил руку на рало, приближался к Богу и начал угождать Ему. Другой подобный тебе даже расторг связь с миром, чтобы все время и труд посвящать Богу в обществе рабов Христовых. Но что потом? Идете ли вы вперед? Храните ли чистоту души? Не возвращаетесь ли небрежно к расположениям и делам мира, которые осудили в покаянии? Совершаетесь ли в благочестии и добродетели? Ах! благочестие ваше – временное, не искреннее, лицемерное!
Близки ли все таковые к царствию Божию, к спасению души? По их суду, не совсем далеки, потому что грубых пороков стыдятся. Но несчастье их в том и состоит, что не думают они о своей близости к погибели. Довольные тем, что не живут так, как по их суду, живут многие другие, они почивают на надеждах самолюбия слепого. Они воображают, что их кое-какая любовь есть уже истинная любовь и чем долее живут с этою мечтою, тем менее чувствуют несоответствие самой большей части дел своих с истинною любовью, тем более собирают на душу грехов, в которых вовсе не каются. Они не помышляют, что как бы порядочна ни была жизнь их, все же нельзя совместить служения Христу с служением велиару, любви к Богу с любовью к миру. Они пропускают мимо ушей, мимо души слова апостола Божия: прелюбодеи и прелюбодейцы! не знаете ли, что дружба с миром вражда есть против Бога? Итак, кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Божиим (Иак.4:4). Самолюбие останавливает взор их на призраках добра, по временам являющихся в душе их, и заботливо удаляет от взора их мрачную картину грехов, ошибок, преступлений, беззаконий их. Вперед простираться на пути спасения они не думают. А между тем на пути к небу каждая остановка – шаг назад, каждое замедление – потеря многого. «Забывая заднее и, простираясь вперед, стремлюсь к цели», говорит о себе искренний христианин (Флп.3:13) и не может сказать неискренний, который день от дня отдаляется от цели остановками, недеятельностью. О, Боже мой! самолюбие обманывает меня, утешая порядочною жизнью, но не обманываешь Ты, который говоришь, «никто, взявшийся за соху и оглядывающийся назад не управит себя в царствие Божие» (Лк.9:62). Брат мой! что, если ты озираешься на Содом? Можешь превратиться в соленый столп. Что, если думаешь возвратиться в Египет? Можешь умереть в пустыне, прежде чем достигнешь обетованной земли. Без верной и искренней любви к Богу что значат самые добрые по предмету дела, пост, поклоны? «Горе вам лицемеры, что уподобляетесь гробам покрашенным, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты» (Мф.23:27). Это сказал Верный и Истинный.
Что сказать о судьбе за гробом? Страшно заглянуть туда. Спаситель говорит, «если кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, то и Сын человеческий постыдится его, когда приидет во славе Отца своего с ангелами святыми» (Мк.8:38). Вот решение Господа о будущей судьбе христиан лицемерных. Справедливость суда – очевидна. Христиане стыдятся Христа Господа, своего единственного Спасителя и Бога. Не справедливо ли, чтобы Он за стыд сочел признать их своими? Христиане отказываются быть искренними христианами из уважения к суду мира, мира грешного, нечистого, бездушного; из боязни к суду, который также пуст и ничтожен, как и пуст и ничтожен сам мир! Как же великому и правосудному не отвергнуть от себя с негодованием таких низких людей? К кому же прибегнуть, где найдут защиту те, которых отвергнет от Себя Христос Господь? Даже и тем, которые пророчествовали здесь, изгоняли бесов, творили чудеса именем Господа, но не исполняли воли Отца небесного, объявит Судия вселенной, «Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Мф.7:21–23).
Слушатели мои! опомнимся, придем в себя, кто мы? каковы мы? куда готовимся? что ожидает нас? Не на краю ли пропасти играем мы, как дети с завязанными глазами? Чтобы отдалить себя от опасностей самообольщения, пусть каждый, как можно чаще, повторяет себе, «ты говоришь, что я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды; а не знаешь, что ты жалок и беден, и слеп, и наг» (Откр.3:17). Тогда почувствуем нужду крепко молиться Господу, чтобы подал Он белую одежду для прикрытия наготы нашей и помазал глаза наши мазию благодати, чтобы видеть свое состояние и волю Божию (Откр.3:18). Тогда будем понуждать себя любить искреннею душою благочестие и усовершать себя со дня на день в добре. Аминь.
