Слово по освящении обновленного Рижского храма, в честь Покрова Богоматери. 1848 г.
Слава Богу! И сей храм вновь освящен в жилище Вышнего. Слава Богу! И сие место вновь стало местом славы Божией, великих тайн Христа Господа. Слава Богу! И сей дом вновь украшен ликами друзей Божиих, блистает, изображением предметов небесных, достойных поклонения духовного.
Слушатели мои! Как много значит для нас, что матерь наша – православная церковь освятила для нас правилом благоговение к св. иконам! Эта одна принадлежность православия – великое счастье для наших душ. Оценим размышлением почитание св. икон. Это же нужно и потому, что иным из вас случается слышать сомнение против святости почитания св. икон.
Нужны ли изображения Божества? Без сомнения, нужны. Человек – не ангел, он имеет чувства и воображение, которые надобно освящать так же, как ум и желания воли, и которые требуют приличной им пищи, как и другие силы наши. Если не будем занимать их священными предметами, они будут искать себе предметов иных. Если не будем предостерегать их от порчи полезными средствами, они непременно испортятся от приражения к вещам вредным и внесут порчу в глубину души. Не видим ля, что, тогда как не хотят или стыдятся ставить на самом месте изображения Бога и святых Его, окружают себя картинами то пустыми и мелкими, то самыми постыдными и гнусными? Отчего это? Что это значит? Не приучив воображения к изображениям достойным, святым, дозволили ему приучиться к изображениям низким, отвратительным. Согласитесь, что чистая душа не может любоваться картинами грязных страстей, – чистое общество любит изображение великих добродетелей, явлений, достойных славы великого Бога.
Как многого лишают себя, лишаясь изображений святых! Еще св. Григорий Двоеслов говорил: «что писание для умеющих читать, то живопись для простых людей». Точно, св. иконы – проповедь, но проповедь, понятная да всех, проповедь неумолкающая, проповедь, сильно действующая на каждого. Иконы – проповедь для каждого. В храме православном каждый неграмотный видит и понимает дела Божии и – с каким удобством! Чтобы понимать книги, надобно много учиться, много терять времени, сил, способов; а изображение какого-либо происшествия священного, или какого-либо лица великого, при беглом объяснении, легко понимает каждый. Иконы – проповедь неумолкающая, ей всегда можно внимать; она говорит громко даже и к тем, которые не хотели бы слушать, говорит, не оскорбляя самолюбия, потому что глаз самого самолюбия читает ее. Иконы – проповедь сильная. Рассказом или чтением поясняется истина в уме, но тронуть и поразить сердце всегда сильнее может изображение, чем рассказ; так как присутствующее всегда сильнее поражает нас, чем отсутствующее, действующее чрез чувства и воображение на душу сильнее потрясает чувство внутреннее, чем действующее на один ум. Вспомните египетскую Марию. Она так долго вела жизнь нечистую и рассеянную, без мыслей и забот о судьбе загробной. Но нечаянно, ненамеренно посмотрела на икону Богоматери и, пораженная величием чистоты Приснодевственной, навсегда отреклась от прежней жизни. Вот, как много значит святое изображение, даже для людей рассеянных, которые, хотя бы и умели читать, не хотят взять в руки полезной книги! Что же храм, без такой проповеди спасительной?
Скажут: для простых или рассеянных людей нужны иконы, но не для крепких духом. Что это значит? Не то ли, что отвергающие почитание икон считают себя крепкими? Да избавит Бог каждого от пагубного самомнения. Пока мы остаемся на земле, все мы грешны, все более или менее можем забывать Бога, рассеиваться земными попечениями, опускать из внимания необходимое для вечности, и потому все имеем нужду в наставлениях духовно-вещественных.
Скажем более: пренебрежение к священным изображениям не только не показывает крепости любви к Господу, но напротив служит верным знаком недостатка святой любви. Что любим мы, то и уважаем, и, уважая лице, уважаем и изображение его. Отселе воздвигают памятники великим вождям, великим государям. И тот, кто осмелился бы оказать неуважение портрету возлюбленного монарха нашего, не назван ли был бы человеком дурным. Точно так и любовь к Господу, чем становится сильнее, тем более дорожить изображениями всего священного, – библией, иконами, вещами храма, тем более опасается коснуться каким-либо неуважением до чего-либо священного.
И однако, скажут, – в слове Божием нет повеления творить видимые изображения Божества и поклоняться им?
Если бы это было и так, и тогда естественная нужда, какую имеем мы в изображениях священных, и естественность благоговения к изображениям священным показывают нам, что благоговение к святым иконам есть дело согласное с волею Божией. Все, что основывается в нас на законах чистой богосозданной природы, все то несомненно угодно Господу, как дело рук Его.
Между тем несправедливо говорят, будто в писании нет повеления об устроении и почитании изображений Божества и святых. Сам Бог повелел устроить скинию свидения, как образ пребывания Божия среди избранного народа. И, по устроении скинии, прииде Моисей и Аарон пред двери скинии и падоша ниц (Чис.20:6). Вот и голос писания об устроении и почитании священного изображения! Точно так же кивот завета – образ воплощения Бога искупителя устроен был, по наставлению Божию. И с самым глубоким благоговением падали и покланялись пред кивотом. На пример, читаем: Иисус же паде на землю пред кивотом Господним даже до вечера, яко же он, тако и еси старейшины Израиля (Нав.7:6). И какой гнев Божий изливался на тех, которые оказывали пред ним небрежение или дерзость! Более пятидесяти тысяч мужей из израильтян поражены были смертью за то, что, с одним праздным любопытством, сбежались смотреть на него, когда чудесно возвратился он от филистимлян, а не воздали хвалы и благодарения Господу за возвращение к ним сей ветхой святыни. А что было с нечистыми филистимлянами, осмелившимися взять в плен кивот Господний? Что было с несчастным Озою? Как в скинии сведения, так и в храме Соломоновом было множество икон или священных изображений. Там были изображения изваянные, вытканные, писанные. В скинии свидения над ковчегом завета было два херувима, изваянных из золота (Исх.25:18); на завесах было множество херувимов вытканных (Исх.26:31). В храме Соломоновом на стенах были писанные херувимы (3Цар.6:29, 32); а во святом святых два херувима изваянные осеняли кивот завета (3Цар.6:23; 2Пар.3:10). Вот и изображения святых! Все эти херувимы не были предметом поклонения? Почему это знают? Кто сказал об этом? Напротив, в писании видим, что покланялись пред всею скинией, глубоко благоговели пред всеми принадлежностями её; тем более должны были благоговеть пред херувимами, осенявшими страшный кивот завета, пред херувимами, изображавшими существа разумные и святые, а не какую-либо невеликую мысль. Когда нужно было переносить кивот завета, священники наперед покрывали его внутреннею завесою, одевали как его, так и другие священные вещи (Навин, гл. 3; Исход, гл. 30). Если же благоговели и пред сосудами, то что остается думать о херувимах? Вспомните еще, что Бог повелел воздвигнуть медное изображение змия в пустыни, дабы взором веры извлекали из него исцеление уязвлявшиеся змиями.
После сего не понятно, как могут иные, в опровержение иконопочитания, указывать на известную заповедь: не сотвори себе кумира, ни всякого подобия. Если, как видели, сам Бог повелел устроить священные изображения, то легко понять, что заповедь о кумирах уже никак не может относиться к священным изображениям. Иначе, одно наставление Божие опровергалось бы другим, – чему быть нельзя. О чем же говорит эта заповедь? Заповедь эта повторялась не раз, не одинаковыми словами. Не сотвори себе, сказано, рукотворенных, во еже кланятися им: Аз есмь Господь Бог ваш (Лев.16:1). Видите, святая заповедь сама себя объясняет. Она запрещает творить рукотворенные, потому что только Иегова Господь есть истинный Бог, Коему надлежит покланяться. Следовательно, она запрещает те изображения, которые считались за богов вместо Бога истинного; запрещает устроение и почитание идолов, которые, как говорит апостол, сами по себе суть ничто, и признавались за божества только развратом мыслей и сердца. Таким образом, под рукотворенными в библии обыкновенно разумеются языческие боги. Например, пророк говорит: се Господь седит на облаце легце, и приидет во Египет, и потрясутся рукотворенная египетская (Ис.19:1). Оставим же в покое заповедь об идолах языческих, когда они уже успокоились, давно забытые народами просвещенными.
Известны ли были иконы в первые времена христианства?
Пока язычество не лишалось своей силы и оставалось господствующею религией мира, благоразумие требовало от пастырей церкви не умножать в христианстве икон, дабы обращавшиеся из язычества, но еще не укрепившиеся в вере, не возвращались к прежним суевериям, а язычники не принимали икон христианства за освящение своим идолам. Так, с самых первых времен христианства видим священные изображения и уважение к ним, но видим и осторожность в их употреблении. Известие о нерукотворенном образе Спасителя, чудесно изобразившемся на убрусе (плате), передают нам Евсевий, Прокопий, преподобный Ефрем Сирин. Евсевий же пишет, что в Кесарии находилось изображение Спасителя, изваянное из меди исцелевшею от кровотечения женою. И он же прибавляет: «не надобно удивляться, что язычники, испытавшие на себе благодеяния Спасителя нашего, сделали это, когда мы видели на досках, сохранившиеся до нашего времени, иконы апостолов Петра и Павла, и самого Христа». Тертуллиан уже пишет, что на св. потире изображался Спаситель в виде пастыря, несущего на раменах овцу. Почитание св. креста принадлежит также самым первым временам. Св. Василий великий писал к отступнику Юлиану: «сии иконы чту я и покланяюсь им, так как они преданы св. апостолами и не воспрещены, а изображаются во всех наших церквах». И он же говорит: «чествование св. иконы восходит к изображенному на ней». Сего довольно.
Слушатели мои! примите слово любви – в духе любви, в утешение веры вашей, во славу Господа и Его святых. Аминь.
