Слово о «Пещном действе» после Акафиста Матери Божией «Взыскание погибших»
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Я сегодня хочу обратить ваше внимание на слова из пятого кондака акафиста, который мы только что читали и пели, что «Матерь Божия нам образ злострадания и терпения явила, да и мы, в пещи искушений и бед сущие, воспевали смиренно Богу: Аллилуия». Аллилуия в переводе на русский значит «хвала Богу». Как же так? Находясь среди искушений и бед, да еще «в пещи» – в раскаленной печи можно воспевать хвалу Богу? Я хочу говорить сейчас не о том, что Матерь Божия Сама пережила всю боль, которая дается матери, теряющей единственного сына, в страшных муках погибающего на кресте, проходившего сквозь толпы разъяренных людей, творившего милость и получавшего только одни хулы, насмешки и побои. Не об этом – а хочу говорить о нас самих, о том, что было сказано в акафисте: что Матерь Божия Своим жизненным путем подала нам пример, чтобы мы, находящиеся в подобных обстоятельствах, благодарили Бога, воздавали хвалу Богу. И это образ не поэтический, не созданный составителем акафиста – благочестивым неким человеком, – а это образ библейский, потому что именно оттуда он взят.
И в старые годы чин «Пещнаго действа» был любимым зрелищем на Москве, и не только в далекие времена семнадцатого или восемнадцатого века, но даже и в наше детство: митрополит Трифон[5], всем известный праведник, могила которого посещается усердно на Введенских горах, на Немецком кладбище, и он ставил в своем домашнем кругу чин «Пещнаго действа». Что же это такое? Что это за «Пещное действо»?
В далекие-далекие времена, в самом начале первого тысячелетия до нашей эры, в восьмисотые годы, в девятом веке еврейский народ подвергся опустошительному нашествию ассирийцев. (См.: 4 Цар. 24; 25; 2 Пар. 36; Иер. 29; 32; Иез. 24> 26; Дан. 3–5) Вавилонское царство, могучее, богатое, грозное, языческое, понимавшее Бога как жестокого, кровожадного мстителя, насаждавшее всюду культ Ваала, кровожадного бога и других богов языческих, и царь Навуходоносор, преданный этому культу, разоряет Иерусалим и множество евреев переводит в Вавилонское царство, а на место освободившееся приводит ассирийцев. Так в течение многих лет происходило перемешивание людей на Святой Земле. Евреи, переселившиеся в Вавилон, пытались сохранить свою веру в Единого Бога, но не все могли устоять и многие и многие из них переходили в языческий культ, пытаясь сохранить свою жизнь, благополучие в новых условиях. Но были там те, кто крепко и твердо держались своей веры. Имена некоторых из их сохранились: их поддерживал молодой и талантливый юноша Даниил, обладавший даром пророчества, который говорил, что все эти беды и испытания даются для того, чтобы очистить дух, укрепить веру, для того чтобы Бог, как золото очищая огнем, привел и этих людей, колеблющихся и слабых, обремененных нищетой, заботами, пленом, – привел к сознанию того, что они – дети Божии, и жить должны по Божиим законам.
Прошли годы. Навуходоносору докладывают, что не все евреи перешли в язычество, и особенно из них стараются удержать соплеменников Даниил, а с ним еще трое юношей, совсем еще «маленькие», по нашему сказать, – дети шестнадцати-семнадцати лет. Они не ходят на языческие торжества, они не признают языческих праздников и жертвоприношений, поют себе свои псалмы, живут по своим законам, и пренебрегают всеми теми распоряжениями царя, которые он отдает.
И вот тогда Навуходоносор решил устроить показательный процесс. Создал огромную медную статую, полую внутри, разжег сильный огонь, и сказал, чтобы все пришли – ассирийцы и евреи – все пришли к подножию этой огромной печи и поклонились Ваалу, изваяние которого было здесь же. И кто не поклонится – того сразу же бросать в огонь. Приказ был исполнен. Глашатаи объявили: «Как только услышите звук литавр, труб, восторженные крики языческой толпы, все 24> падайте на колени перед Ваалом». И очень многие так и сделали. Но в первых рядах стояли как раз эти Анания, Азария и Мисаил, – стоят они и не кланяются. Ну, тут же приказ был исполнен: взяли их и бросили в эту печь. Но Даниил предупреждал: не бояться, не теряя духа подвергнуться этому испытанию. Огонь продолжал бушевать, но в печь сошел ангел и оградил этих юношей от пламени. Навуходоносор спрашивает: «Ну как? Пепел?» – «Да нет, – говорят. – Ходят, стоят там себе и поют свои псалмы. И их там не три, а четыре». – «Не может быть!» – «Проверим!» – «Опять то же самое!»
Вот так сохранена была их жизнь, и этот образ наши русские люди очень любили. И вот в предрождественские дни, когда закрывались постом все театральные действа, вот тогда в отдельных частных домах и театрах устраивали эту, как на Западе называется, мистерию, у нас же – чин «Пещнаго действа» – и люди с удовольствием смотрели, и это напоминало им образно, что и они – те, кто смотрят, – наследники древней веры во Единого Бога, что они православные люди, а потому ни печь, ни беды, ни какие-то другие скорби нельзя рассматривать иначе, как только испытание веры. При этом библейский рассказ был интерпретирован в нашей русской образности. На престоле сажали определенное лицо, одетое в пышные одежды царские. Если это происходило в Кремле, в Грановитой палате, то брали лучших придворных юношей в качестве главных действующих лиц: Анании, Азарии и Мисаила; брали наиболее страшных и безобразных, для того, чтобы из них сделать прислужников около печи, и затем расписывались роли и диалог. И когда читаешь эту древнюю рукопись – чин «Пещнаго действа» – иной раз трудно сдержать улыбку: как по-русски объясняются стражники с Навуходоносором, – на простом нашем русском уличном языке, отнюдь не библейском, идет разговор: что нет, ничего, дескать, царь, не получается, вот так вот и так, раздуваем, раздуваем, а толку-то никакого.
Но это все хорошо – это образ, это наглядное пособие для изучения православной веры и Библии, а что же делать нам? Действительно, как будто бы некое разбушевавшееся пламя 26> бушует в нашей жизни, в каждой душе. Сколько у нас возмущенных и недовольных, бедствующих и просто раздраженных. Одни раздражены успехом соседа. Завидуя ему, готовы совершить – и совершают – убийство. Другие в зависти и боли не знают, что предпринять. Третьи, бедствуя, стоят у мусорных ящиков для того, чтобы найти себе пропитание. Что происходит в областях! Знаем и по рассказам, и своими глазами видим. Многое приходится сейчас видеть и переживать и от многого, может быть, приходить в отчаяние, – и тут стоит перед нами этот библейский образ, так тщательно и так усердно воспроизведенный нашей русской традицией. Действительно, мы находимся как бы в печи искушений и бед. И все-таки Господь хранит всех и каждого. Господь правильно сказал, что даже волос без воли Его не упадет с головы (См.: Деян.27:34). Посмотрите на птиц небесных и на лилии (См.: Мф.6:26–28) – не достаточно ли этого примера? Поэтому все, что совершается вокруг нас, прежде всего, зависит от нас самих. Будет у нас крепкая вера в Бога – будет и правильное понимание того, что всякое искушение для нас – это огонь, сжигающий все смрадное и чужое в душе. Как золото из земли, руды через пламя выходит неистлевающим металлом, так и душа человека сквозь беды, искушения, которые для нас ни что иное, как испытание твердости духа и веры, – так душа приходит к Богу очищенной.
У нас много говорят о том, что нужно приносить покаяние, но никто не знает, что такое покаяние. У нас много говорят об ошибках прошлого, но никто не может исправить пока до сих пор того, что он делал сам. И вот для этого существует наша Православная Церковь, которая имеет особое дерзновение – молиться за тех, кто не научился молиться до самой смерти, за тех, кто сейчас не знает, за тех, кто хочет, но не умеет.
Вчера была годовщина битвы за Волоколамск, где сто тридцать изможденных отступлением, голодных, промокших, промерзших бойцов противостояли огромному вражескому полчищу – с танками, со всей сложной военной техникой, сытых, пьяных, ожесточенных, озлобленных… Собрались ветераны 27> – их совсем уже немного, старички, которые еле-еле уже ходят, старушки, которые прошли сквозь фронт, победу видели, – с со многими ранами, с болезнями дожили до этого дня. Это было всего-навсего пятьдесят пять лет назад, но это наше время, на нашей памяти! Прошли мы это испытание, проходим другое – сейчас, будут и еще, – Церковь не может быть без испытаний, и не может быть православный человек без испытаний. И во всем этом есть у нас надежное слово Божие, которое говорит: «Не бойся, малое стадо, ибо Господь даровал вам царство» (См.: Лк. 12,32).
И ангел, который сумел утолить эту огненную стихию в печи ради трех юношей – неужели не покроет своими крылами и Церковь нашу, и наше Отечество, и нас всех? При условии, что мы будем православными христианами, чадами нашей Православной Церкви и попытаемся исправить свой внутренний мир, чтобы страсти внешние не бушевали в нашей душе.
Помолимся Царице Небесной, чтобы Она, явившая нам «образ злострадания и терпения», помогла и в этой «пещи искушений и бед» сохранить нашу веру и предстать пред Богом чистыми и ходатаями за весь не знающий Бога мир. Аминь.
