Слово на третий день Пасхи. 1900 г.

Злостраждет ли кто из вас, пусть молится. Весел ли кто, пусть поет псалмы (Иак.5:13)

В этих словах Апостол убеждает нас в радости и скорби приближаться к Богу, дабы и Он приблизился к нам, и мы чрез все опыты жизни теснее и теснее соединялись с Ним. Но когда мы предстанем пред лице Божие с нашею скорбью и нашею радостью, тогда нам необходимо точно испытать оба эти состояния нашего сердца, насколько они справедливы и угодны Богу. Вот и сегодня, в настоящем нашем праздничном собрании, есть между нами и печальные, и радующиеся. Такова ли ваша радость и такова ли ваша скорбь, какая должна быть у христианина в сей день, егоже сотвори Господь, в день воспоминания воскресения Христова? Пасхальная ли эта скорбь, пасхальная ли это радость? Ныне прочитанное Евангелие представляет нам в образе двух учеников Иисуса зеркало для испытания и сличения нашей радости и нашей скорби.

Воспроизведем содержание этого чтения, вникнем в смысл слова Божия и рассмотрим его для очищения и возвышения как скорбных, так и радостных чувств нашего сердца:

В тот же день двое из них шли в селение, отстоящее стадий на шестьдесят от Иерусалима, называемое Эммаус; и разговаривали между собою обо всех сих событиях. И когда они разговаривали и рассуждали между собою, и Сам Иисус, приблизившись, пошел с ними. Но глаза их были удержаны, так что они не узнали Его. Он же сказал им: о чем это вы, идя, рассуждаете между собою, и отчего вы печальны? Один из них, именем Клеопа, сказал Ему в ответ: неужели Ты один из пришедших в Иерусалим не знаешь о происшедшем в нем в эти дни? И сказал им: о чем? Они сказали Ему: что было с Иисусом Назарянином, Который был пророк, сильный в деле и слове пред Богом и всем народом; как предали Его первосвященники и начальники наши для осуждения на смерть и распяли Его. А мы надеялись было, что Он есть Тот, Который должен избавить Израиля; но со всем тем, уже третий день ныне, как это произошло. Но и некоторые женщины из наших изумили нас: они были рано у гроба и не нашли тела Его и, придя, сказывали, что они видели и явление Ангелов, которые говорят, что Он жив. И пошли некоторые из наших ко гробу и нашли так, как и женщины говорили, но Его не видели. Тогда Он сказал им: о, несмысленные и медлительные сердцем, чтобы веровать всему, что предсказывали пророки! Не так ли надлежало пострадать Христу и войти во славу Свою? И, начав от Моисея, из всех пророков изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании. И приблизились они к тому селению, в которое шли; и Он показывал им вид, что хочет идти далее. Но они удерживали Его, говоря: останься с нами, потому что день уже склонился к вечеру. И Он вошел и остался с ними. И когда Он возлежал с ними, то, взяв хлеб, благословил, преломил и подал им. Тогда открылись у них глаза, и они узнали Его. Но Он стал невидим для них. И они сказали друг другу: не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге и когда изъяснял нам Писание? И, встав в тот же час, возвратились в Иерусалим и нашли вместе одиннадцать Апостолов и бывших с ними, которые говорили, что Господь истинно воскрес и явился Симону. И они рассказывали о происшедшем на пути, и как Он был узнан ими в преломлении хлеба (Лк.24:13–35).

Здесь видим мы двух учеников Господа, глубоко опечаленных в начале евангельского сказания и сильно обрадованных в конце его. Сличим с их скорбью нашу скорбь и с их радостью нашу радость, дабы они могли сегодня, в этот торжественный Пасхальный день преобразиться в пасхальную скорбь и пасхальную радость.

Два ученика Иисуса идут по дороге в Эммаус и в глубокой сердечной скорби разговаривают между собою о том, что занимало их душу. Вот подходит к ним Воскресший, но не узнанный ими Спаситель и говорит: о чем это вы, идя, рассуждаете между собою, и отчего вы печальны? Объясняя причину своей скорби, они говорят Ему: об Иисусе Назарянине, Который был пророк, сильный в деле и слове пред Богом и всем народом; как предали Его первосвященники и начальники наши для осуждения на смерть и распяли Его. Они скорбели при этом не о собственной только тяжкой потере, которую понесли они со смертью своего любимого учителя, нет – они очень многого ожидали от Него и для всего своего народа. А мы надеялись было, что Он есть Тот, говорят они, Который должен избавить Израиля. Когда же благочестивый израильтянин говорил об избавлении своего народа, то он разумел под этим не одно только земное, внешнее избавление, но исполнение всех обетований Ветхого Завета о наступлении царства Мессии со всеми телесными и духовными Его благами. Казалось бы, что у них не могло быть более серьезного и глубокого основания для своей печали и Господь должен бы сказать слово одобрения за такую поистине благородную скорбь их, – но случилось не так. Он говорит им: о, несмысленные и медлительные сердцем, чтобы веровать всему, что предсказывали пророки! Не так ли надлежало пострадать Христу и войти во славу Свою? Он указывает им на еще более глубокое основание их печали – на их неразумие, на маловерие и косность их сердца. Почему они так мало веровали слову обетования, так мало углублялись в смысл Священного Писания? Почему они так мало уразумели Его собственные предсказания об исходе Своем, о той разлуке, которую Он должен был иметь с ними в Иерусалиме? – Тогда они спокойнее, тогда с меньшею скорбью перенесли бы свершившееся событие, тогда совсем в другом свете представилось бы им все то, что теперь волнует сердце, тогда с большею верою и меньшею тугою сердечною пережили бы они настоящие тяжелые, полные скорби дни.

А что скажете на этот вопрос Спасителя вы, братие, собравшиеся сюда с глубокою скорбью на душе: «Отчего так печальны?» Быть может, некоторые из вас ответят так же, как и те эммаусские путники: «Об Иисусе Назарянине», и со вздохом сердца укажут на упадок христианской и церковной жизни, укажут на то, что Христос и доселе еще имеет так много врагов и предателей, что Он и сейчас снова ими распинается!

А другие, если они честны, назовут, быть может, другие причины своей скорби, укажут на житейские нужды, скорби и заботы, на жену и детей, на пищу и одежду, на дом и домочадцев. Или, быть может, их снедает скорбь разлуки с родными и близкими сердцу, похищенными смертью, и вот именно теперь, в эти торжественные дни светлого Праздника, едва зажившая рана их сердца снова растравляется и дает себя чувствовать с особенною силою. А иные, может быть, простирают еще далее взор свой в этой скорби. Их сердцу очень близко счастье и благополучие Отечества: они возлагали большие надежды на его будущее, которые не оправдались, и вот с болью сердца и опасением смотрят они на дальнейшие судьбы его. И как хотелось бы, чтобы миновала эта опасность! Какое горе, что дух веры и молитвы, дух благочестия и христианских нравов так ослабевает в народе и уступает место духу неверия и нечестия в столь многих сердцах! Кто измерил глубину этого горя, которое давит благочестивое сердце при мысли об утрате многими столь высоких благ!

И однако, братие, Спаситель дает нам понять, что величайшее бедствие, которое мы должны чувствовать в своем сердце, состоит не в том только, на что мы указали сейчас. Он указывает еще на нашу собственную душу; Он прежде всего спрашивает нас самих о том, веруем ли мы-тο сами как должно Его слову, сообразуем ли мы свою-то жизнь с Его жизнью? И если ты должен сознаться, что у тебя и самого недостает еще многого для полной и живой веры в Него, что и в твоем собственном сердце христианские чувства и настроения омрачаются нередко маловерием, суеверием и пристрастиями мира, тогда и тебе Он прежде всего укажет на маловерие и косность твоего собственного сердца. Самое острое жало всяких других наших скорбей должно заключаться в том, чтобы мы чувствовали и говорили себе: «Да, если бы Христос поистине жил во мне, если бы Он только один был сокровищем моего сердца, то что бы тогда значили для меня все страдания этой жизни? Насколько легче я переносил бы их, насколько крепче я был бы в борьбе со всякою нуждою, насколько способнее я был бы отирать слезы своих братьев!» Того не устрашит потеря земных благ, кто смело и по совести может сказать: «Зачем я буду скорбеть, когда Христос со мною? Если Он со мною и за меня, то кто против меня?» Тот не может на могилах своих родных и близких сердцу предаваться такой скорби, как язычники, не имущие упования, кто знает, что он снова увидится с ними в вечной жизни: надежда на это будущее свидание услаждает эту скорбь. Тот сохраняет радость своей веры и при потере самых высших и дорогих благ своих и своего Отечества, кто знает, что любящим Бога все служит ко благу и во спасение.

Что́ народ, что́ земная родина и Отчество, если только наступит Царство Бога и слава Небесного Отечества? И ты несравненно легче перенесешь скорбь о том, что Христос так много еще имеет врагов и распинателей, что и ты так часто изменяешь Ему в своей верности, если в тебе еще сильно бьется пульс Его жизни, если ты живо чувствуешь мир Его в твоем сердце и смело можешь свидетельствовать о Его силе и благодати пред всяким не верующим в Него! Ах, зачем Христос, Его жизнь и Его учение так мало проникли еще в мое сознание, что и в отношении ко мне Он часто должен говорить еще: «О, несмысленный и косный сердцем!» или: «Плачьте о себе и о грехах ваших!» Вот та скорбь, в которой должна сегодня сливаться всякая другая скорбь, поистине пасхальная скорбь – скорбь о нашем неполном общении со Христом, воскресшим Царем жизни.

Вот та божественная печаль, которая ведет к блаженному раскаянию, печаль, которую Спаситель и у нас может превратить в мир и радость, мужество и упование, как превратил Он в тот пасхальный день печаль двух учеников Своих.

Посмотрим, в чем состояла радость тех учеников, и мы увидим постепенный ход в ее развитии. Тот, о смерти Которого они скорбели, жив еще для них, изъясняет им слова Писания, и они говорят: не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге и когда изъяснял нам Писание? Они ощущают Его жизнь в своих сердцах; новая, прежде неведомая радость объемлет их – Он с ними, Он близ них. Теперь поспешно возвращаются они в Иерусалим, и вот новая радость. Не одни только они узнали о Его воскресении – есть другие вокруг них, для которых Он также ожил и которые также знают об этом и свидетельствуют им: «Христос воскресе!»

Здесь в образе и подобии мы усматриваем то, что и всегда должно служить нервом христианской радости, если она имеет притязание на название пасхальной радости, именно – что Христос не умер, но живет и для нас, и в нас, и вокруг нас!

Он живет для нас. Он сегодня – с нами, как некогда был с учениками в Эммаусе, Он изрекает нам слова жизни. Он преломляет с нами хлеб в Таинстве Евхаристии. И где верующая душа охотно принимает Его, приглашает Его остаться, туда Он входит и дает познать Себя, и такой человек чувствует в своем горящем любовью к Нему сердце, что Он живет в нас и, несмотря на нашу косность, маловерие и неверие, не хочет оставить нас. Тогда сердце верующего ощущает такой наплыв радостных и восторженных чувств, что не может удержаться, чтобы не возвещать о Его имени своим братьям. Отсюда ясно, почему и сейчас еще нет недостатка в таких учениках Господа, которые, подобно нам, узнали Его жизнь, воспламенились любовью к Нему. Благодарение Богу! Господь имеет еще у Себя последователей, будет иметь их и до скончания века, – имеет большее, чем думают неверующие, количество христиан, которые вместе с нами исповедуют и свидетельствуют о том, что Он в них живет и действует, и по собственному опыту могут сказать: «Да, Он действительно жив, Он воистину воскрес!»

Вот та истинная, пасхальная радость, которая должна служить источником для всякой другой радости, если она имеет притязание на это имя. Есть ли, братие, какое-либо более драгоценное право для грешного человека, как право радоваться, когда сердце забывает всякую земную печаль и заботу и делается далеким от всяких земных пристрастий? Горе человеку, который не может, который утратил и право, и способность радоваться! Вот почему ничто не должно препятствовать тому праздничному настроению, которое наполняет сегодня твое сердце, выражать в той или другой человеческой благодарной радости и придавать ей характер домашнего торжества. Но все эти радости тогда только имеют свой надлежащий смысл и значение, если они проистекают из источника чистой пасхальной радости – если ты знаешь и своим собственным сердцем чувствуешь, что Христос жив, что Он живет и действует и в тебе, и для тебя, и вокруг тебя. Но если ты не знаешь такой радости, то что даст тогда тебе право на нынешнее, общехристианское торжество? Ты должен прежде принести покаяние и хотя в эти пасхальные дни и часы познать то, что служит к миру твоему (Лк.19:42) и спасению. К чему тогда этот радостный, торжественный звон колокольный, к чему вся эта праздничная обстановка, это веселье и ликование в дни Пасхи, если ты не знаешь, почему христианин должен радоваться на Пасху.

Но те, которые знают Христа и радуются Его воскресению и жизни, которые восчувствовали любовь Его в пламенеющих сердцах своих, те имеют полное право и все причины ликовать и веселиться, и этой радости их не может омрачить никакая забота, никакая скорбь сего мира. Это такая радость, которая никогда не прекращается и будет пребывать, когда и мир прейдет с его прелестью, которая никого не исключает из своего благословения и которой не может отнять у тебя никакая сила мира! Итак, украшайте как кто может этот праздник, ибо сей есть день, егоже сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь (Пс.117:24)!

Братие! В некоторых отдаленных христианских странах в древности существовал, а местами и сейчас существует такой прекрасный обычай. В пасхальную ночь собираются верующие в одно место и ожидают первого луча восходящего солнца, и кто увидит его, тот первый приветствует его радостным восклицанием: «Христос воскресе!» – и получал от всех ответ: «Воистину воскресе!»

Среди облегающего мрака современного суеверия, маловерия и неверия видит, братие, и мой пастырский глаз на небосклоне душ и сердец ваших восход внутреннего солнца, зарю новой, полной христианских чувств жизни, и я с восторгом и радостью приветствую вас: «Христос воскресе!» О, если бы в нашей обширной пастве православной побольше бы нашлось таких, которые на это пасхальное приветствие не словами, а сердцем могли бы ответить: «Воистину воскресе!» Аминь.

Душеполезное чтение. № 6. С. 195–203.