Слово на Собор Пресвятой Богородицы (во 2-й день Рождества Христова)

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Царица Небесная явилась истинным венцом мироздания, была высочайшей целью творения. Вряд ли будет преувеличением сказать, что голубое небо и пена облаков, волны морские и хрустальные родники, горы и леса, звери и птицы, цветы и травы – все это лишь почва для того, чтобы возросла несравненно прекрасная Ее душа. И если преподобный Иоанн Лествичник говорит о всякой человеческой душе: «весь мир не стоит одной души, потому что мир преходит, а душа нетленна, и пребывает во веки», то что сказать о душе Пресвятой Богородицы, в утробу которой вселился Сам Бог, чтобы спасти и преобразить этот мир? Века истории и смена бесчисленных поколений, человеческие доброта и мужество, правдивость и верность, смирение и любовь – все это земная глина для лепки неизреченной красоты Ее сердца. Звезды в своем сиянии, галактики во вспышках огненной плазмы, мириады миров – все они словно безъязыко взывали о Ее явлении, чтобы им можно было одухотвориться. Мир Горнего Света, сверкающий пламенной любовью Ангелов и Архангелов, поклонился Пресветлому Ее Светочу. Всесовершенный Художник, Небесный Царь из многоцветья зримой и незримой жизни возрастил Свою Царицу.

Неисповедимы пути Премудрости Божией! Как можно было ждать, что Цвет Пренебесной Чистоты взойдет в темном и осквернившемся закутке Вселенной? Каким могучим разумом можно было постичь явление Матери Вечности среди обрекшего себя смерти рода людского? Кто мог знать, что слабая земная Дева растопчет гордыню могучего князя тьмы, падшего херувима? Как в Создании, сотворенном из праха земного, вместился океан Небесного Света? Каким умом, Горним или дольним, можно было постичь это таинство – тайну соединения во чреве Бога и человека? Дивны и неизреченны пути Божественного Промысла, предивны и преславны явления любви Господней сотворенному Им миру!

На высотах высот покоится счастливое Небесное Царствие. Это покой вечности, нескончаемого возвышения – полета любвеобильных небожителей – Ангелов и душ святых к всесовершенной любви Божией. С этих высот некогда пал светлейший архангел, возгордившийся дарованной ему мощью, позавидовавший славе своего Создателя, сменивший любовь на ненависть и потому превратившийся в гнусного диавола. Падший херувим увлек с собою в бездну «треть светил» – треть духов, созданных для добра и света, но изменивших своему предназначению. Небесные Силы, сохранившие верность предвечному Отцу, в тот момент и навсегда еще более утвердились в любви к Богу, своем величии и светоносном счастье.

Бог не творил зла – зло породил диавол, который обратил против Всевышнего Добра данную ему свободную волю. С людьми, созданиями духовно-телесными, было иначе, чем с падшими духами: не из самих себя люди произвели зло, но были соблазнены диаволом-человекоубийцей. Оставалась измена человечества Небесному Отцу, оставалось отпадение рода людского от Источника Жизни – Бога. Но оставалась и надежда, что человеческая природа некогда сможет освободиться от чуждой, привнесенной извне диавольской злобы. Для этого людям нужно было вернуть себе утраченную чистоту, ибо ничто нечистое не может быть принято в Пречистое Царство Божественного Света.

С чем можно сравнить падший, порабощенный диаволом мир? Он подобен болоту смерти, где на каждом шагу коварная трясина, где грязь и зловоние, где в воздухе жужжат комары-кровососы, а в глубине копошатся скользкие гадины, поджидающие очередную жертву. Еще погибающий мир похож на бесплодный пустырь, гигантскую помойку, где среди гниющих отбросов растут только колючие и безобразные сорняки. Кажется, что все вокруг дышит разложением, тлением, смертью. Но тем, кому случалось пробираться через гиблые места, порой доводилось видеть, как среди окружающей скверны вдруг является цветок неописуемой красоты, невесть какими судьбами возросший и сохранившийся здесь. Так среди болот и пустошей оскверненной грехопадением Адама и грехами всего человеческого рода земли явилась Она – Лилия между терниями, Неувядаемый Цвет смертного мира, Богоневеста.

Ангелам, при искушении сохранившим верность Вселюбящему Создателю, было легче, чем Ей – Дочери падшего человечества. Небожители сберегли высоту полета и навеки утвердились в любви, но из какой мрачной глубины возносилась Дева Мария к заветному Небу! Беспримерна высота порыва Богоневесты, восставшей из земного праха навстречу любви Господней. Потому и вознеслась Она в итоге выше мощнейших и светлейших, выше Херувимов и Серафимов, ближе всего вещественного и духовного – к Всеблагому Творцу. В земной любви неизбежны подъемы и спады, она может просто обернуться мучительной ложью влюбленности или страсти. Только истинная любовь к Богу Всесовершенному не ведает замутненности, усталости, разочарований, но несет любящему непрестанно умножающееся счастье, ибо неисчерпаемы совершенства Возлюбленного. Такой любви всем Своим существом взыскала Дева Мария, едва Ее младенческая душа осознала себя. В дерзании Своего взлета будущая Царица Небес была укрепляема Божественной благодатью. В Пресвятой Деве воплотились все надежды и подвиги земного благочестия. Ею увенчалась череда праведных поколений. Ей была дарована удивительная судьба – богопосвященность с младенчества. Ей был дан великий Архангел-хранитель, верховный Серафим Гавриил. Всем этим Избранница была наделена от Господа. Да, Бог возносил Ее, но устремлялась к Всевышнему воистину всем сердцем, всей душою, всеми силами – Она! И не «искала Своего» любовь Девы: от детской, робкой мечты стать служанкой неведомой Богородице до высочайшей славы Себя Самой как Матери Божией оставалась Она смиреннейшей и послушнейшей Рабой Господней. Впервые воля Создания в таком совершенстве и полноте совпала с волей Всесовершенного Создателя. Впервые любовь сотворенного существа так самозабвенно приникла к любви Вселюбящего Господа.

Величайшая честь и слава человечества – утверждать о Небесной Царице: Она из рода нашего. Земная слабость побеждена Ее кротким могуществом, земная греховность отторгнута Ее смиренной святостью, земная ночь высветлена лучом Ее неземной чистоты. В Ней и через Нее величайшие благодеяния оказал Бог всему Своему творению – падшему человеческому роду, искореженному людским падением космосу, мириадам светлых небесных духов. Пресвятая Дева стала для всего мироздания Дарительницей Божественных сокровищ, ибо через Нее воплотился Сын Божий – Спаситель. Поэтому Ей воспевают миры дольний и Горний: «Радуйся, Благодатная!».

Да, в Своем необъятном сердце, в Своем теле Она сумела вместить Невместимого Бога. Непознаваемость, недостижимость и другие «не» Божества объясняются отнюдь не тем, что Вселюбящий Господь не хочет поделиться Своими совершенствами, а неизбежной неспособностью творения объять Творца. Но вот земная Дева, ставшая «Вместилищем Невместимого», достигла немыслимо-наивысшего в союзе с Божественной любовью – любовью, Которая есть Бог.

Своей духовной красотою Она освятила весь род людской и вернула сотворению космоса изначальный священный смысл. Пречистый свет души Богоневесты тихой молитвой «о всех и за вся» излился от земли к Престолу Царя Небесного. Явление Девы Марии свидетельствовало, что род людской – Ее род – может быть спасен и помилован.

Своею несравненной любовью ко Господу Она призвала Всевышнего и возвратила людям любовь Божию. Слабыми земными руками Дева словно бы разорвала цепи вселенской ненависти, самозабвенно откликаясь на извечный зов Создателя к человеку: «Дай Мне твое сердце!». Всещедрый Бог излил Свою милость на Нее – и «на всех, кто с Ней», на всех заблудших потомков Адама и Евы.

Своим смирением и послушанием Она соизволила Богу сойти в этот мир. Скромнейшая Раба Господня, готовая с благодарностью принять для Себя от Владыки и различные муки, Она также благодарной, любящей верой приняла для Себя страшную в своем величии судьбу Матери Страдающего Искупителя мира. И на головокружительной высоте этого удела Пренепорочная оставалась смиреннейшей из людей, считая Себя простым орудием Славы Господней.

Своею чистотою Она свела на землю чистоту Небес, уготовала живой духовно-телесный храм для Рождества Богочеловека. В падшем мире, самый воздух которого пропитан греховностью, Приснодева обитала в такой полноте боголюбия, словно вокруг Нее не существовало ни страстей, ни пороков, ни соблазнов. Пречистый Сын Божий мог воплотиться только от Пречистой Матери – и так родила Дева людям райскую радость, Господа Спасителя.

Своим самоотверженным житием Она возвела человеческую сущность в изначальное богоподобное достоинство. В Ней и с Ней род людской возвращался в Отчее Царствие, вновь становился достоин утраченного после грехопадения призвания – всерадостного сотрудничества с Богом Жизнодавцем в создании вселенской гармонии. Для людей Пречистая Богородица явилась Матерью Вечной Жизни, для всего космоса – зачинательницей его возрождения в Божественной красоте.

Своим стоянием у Креста Христова разделила Она нечеловеческие страдания Искупительной Жертвы Сына Своего и Господа. Матерь Божия – единственная в мирах земном и Горнем – духовно сораспялась Господу Иисусу и вместе с Ним претерпела сгустившуюся боль миллиардов человеческих существ, скорбь всех веков и народов – немыслимо жестокую, диавольскую пытку во искупление и спасение человечества.

Своим Материнским сердцем Она объяла весь род людской, и с Ней мы уже не сироты в этом дышащем злобой и угрозой мире. Из Пречистого тела Богородицы сотканы плоть и кровь Господа Иисуса, соединенные с Его Божеством, которых таинственно причащаются верные, входя в великое кровное братство с Сыном Божиим, становясь причастниками Божественного естества, – и таким образом Пречистая Дева есть Мать рода христианского не только духовно, но и в каком-то смысле телесно. В Царице Небесной мы имеем любвеобильную Заступницу, Прибежище отчаявшихся, Мать-Молитвенницу, могущую умилостивить грозное правосудие Божие.

В горчайший миг изгнания наших прародителей из рая, людям, изменившим Его Отеческой любви, все же даровал Всемилостивый Господь луч надежды: Семя Жены сотрет главу змия (ср. Быт.3:15). Тысячелетиями задыхалось соблазненное человечество в петлях змия-душеубийцы, влекущего несчастных в смерть и адскую бездну. Но вот сбывшейся надеждой, исполненным обетованием Господним явилась Пречистая Жена, Приснодева Мария, смиренно и бесстрашно наступившая на главу диавола.

Имя нашей прародительницы Евы означает «жизнь», ибо она стала матерью всехживущих (Быт.3:20). Увы! Ева не соблюла вверенную ей вечноблаженную жизнь грядущих поколений, она отпала от Источника Жизни, Любви и Блаженства – от Господа Создателя своего. Но вот явилась Новая Ева – Новая Жизнь – Пренепорочная Дева и Матерь. «Ева сделалась первою преступницею, и через нее, послужившую орудием падения прародителя, смерть вошла в мир, но Мария, покорная воле Божией, ввела в мир бессмертие», – говорит преподобный Иоанн Дамаскин. А по слову святителя Григория Нисского: «Жена защитила жену. Первая Ева открыла путь греху; Новая Ева послужила явлению правды. Древняя Ева последовала совету змия; Дева Мария представила Истребителя змия и произвела на свет Подателя Света». О том же говорят и святые Иустин Философ, Ириней Лионский и другие.

Как различны были небесные глаголы, обращенные к падшей Еве и смиренной Марии! И среди райского счастья изменившая Богу ради диавольского прельщения Ева услышала горестное: В болезни будешь рождать детей; и муж будет господствовать над тобою (Быт.3:16). И среди земного мрака нерушимо хранящая верность Всевышнему, в порабощенном сатаной мире сумевшая сохранить Небесную чистоту, неземную девственность души и тела, сердца и помыслов Дева Мария услышала блаженное: Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою… Сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим (Лк.1:28, 35).

На второй день празднования памяти о священных событиях Церковь чествует святых людей, послуживших этим Божественным свершениям. Вот мы ликовали, встречая пресветлое Рождество Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа. А ныне кого и чествовать, и славословить, и воспевать нам, как не Пречистую Мать Его, «радость миру родившую?» Кто более Пресвятой Марии «Христову Божественному Рождеству послужил во граде Вифлееме боголепно?» К какому свету обратим мы ныне взоры, как не к сиянию Матери Света, Родоначальницы нашего спасения и Путеводительницы нашей в Небесное Царствие? К кому и прибегнуть нам с любовью и благоговением, как не к Матери Божией, ставшей Матерью-Заступницей для всех нас?

Мудрствуя о предивном таинстве Боговоплощения, святитель Григорий Палама видит в нем торжество Богомладенца и Девы-Матери:

«Ныне празднество Девственного Рождения! Рождается от Святой Девы Единый от века неповинный греху. И оправдывается, таким образом, человеческая природа: что не от самой себя, а от сатаны она имеет зло и порчу. Бог воспринимает человеческое естество, чтобы показать, до какой степени оно может быть вне греха и настолько чисто, что было возможно соединить его с Собою по ипостаси и чтобы нераздельно оно совечнствовало с Ним. Таким образом, сделалось явным для всех, что Бог – благ и праведен, и Творец добра, и Наблюдатель справедливого приговора. Бог не только стал человеком, но и от Святой Девы – Девы, высшей помышлений, происходящих от плоти, – был рожден. Зачатие в Ней произвело наитие Святого Духа; благовещение Архангела и вера Девы явились причиной обитания Бога, а не согласие и опыт страстного вожделения (опытное познание зла). Ибо все таковое совершенно отстранила Пресвятая Дева Своею молитвою и духовным радованием».

Поднявшись над павшим на Еву проклятием, Дева Мария зачала без земной страсти – и родила без боли. Унижения и мучения рождающей женской плоти миновали Пречистую Приснодеву. Но и на Ее земные плечи легло тяжкое наследие древнего грехопадения людей и вызванного этим искажения вещественного мира. Чуждая земным сластям, осененная с младенчества Божественной благодатью, Богоизбранница с начала Своего пути уже впивала райские сладости – предивные чудеса богопознания и богообщения. На эту любовь Ее откликнулся Всевышний, уготовав Деве высочайшую полноту небесных даров, непостижимую близость к Себе. Но к Пренебесному Царственному блаженству (полученному Ею уже в Ее Успении и телесном вознесении на небеса) восходила Она в огне жестоких духовных страданий – сострадания страдающему Своему Сыну, пришедшему на землю пострадать за страждущий человеческий род.

Под защитой стен Иерусалимского храма, под сенью могучих крыльев Архангела-хранителя Гавриила возрастала Богоневеста, как прекрасный цветок в огражденной от ветров теплице. Ничто не мешало счастью тихих молитв Девы и в доме праведного Иосифа Обручника, ставшего земным хранителем Ее чистоты. Обращенная к Небу, Она и не замечала бедности и убожества земной обстановки, которую только и мог предложить Ей добрый старец Иосиф. Но вот осияло Пресвятую Марию нечаянное ликование Благовещения, воспела Она благодарственную песнь Всевышнему – и вскоре же впервые настиг Деву колючий ветер вселенской злобы. Еще до Рождества Ее Божественного Сына пала на Деву тень Креста Христова – угроза безвинного позора и страшной смерти, побиение камнями за мнимое «бракоокрадование». Даже в чистой душе праведного Иосифа зашевелились липкие, скверные подозрения. И какую тяжкую нравственную муку испытала Она, Пречистая, какую горечь безвинного стыда пережила, всем сиянием души отторгая нависшую над Ней вину в нечистоте. И какую острую жалость испытывало сострадательное сердце Пренепорочной, видящей лютую скорбь приютившего Ее доброго и заботливого старика. И ведь Деве стоило сказать лишь несколько слов о явленном над Ней чуде Божием, – и восхищавшийся Ею праведный Иосиф поверил бы, и все страхи и страдания остались бы позади. Но Богоизбранница превозмогла этот соблазн священным молчанием: Непорочное Зачатие было тайной Господней, и не Ей было открывать это людям. Во глубине любящего сердца сказала Она: «да будет воля Возлюбленного Господа!» – и была готова, как и всегда, радостно и благодарно принять длящуюся нравственную пытку, любую последующую волю Его о Себе. Так утверждалась Пречистая в верности Всевышнему, так возносилась Она над страхом позора и смерти, над человеческим судом и духовной слепотой даже лучших людей. Тогда же Дева Мария осознала и благодарно приняла: блаженство Богоматеринства сулит Ей скорбь на земных путях.

«Буря сомнительных помышлений» праведного Иосифа, истерзавшая его и его Пренепорочную Обручницу, развеялась: Господь послал святому старцу Ангела, раскрывшего ему Божественный смысл происходящего. Святой Иосиф омочил свои седины горькими слезами покаяния в черных подозрениях – и сладчайшими слезами ликования: о Пренебесной невинности Девы, о близком Рождении Спасителя, о счастье своей близости к предивной Милости Божией. Он духовно возрос от перенесенной скорби – возрос до неколебимой веры, так что стал достоин наречься приемным отцом Богочеловека. С трепетом и великим благоговением продолжил святой Иосиф свое служение Пречистой Марии, а потом и Божественному Сыну Ее. Однако не в силах старого бедного столяра было оградить Избранницу Бога Небесного от земных лишений.

Впрочем, для Чудесной Девы такие невзгоды словно бы не существовали. Усталость на долгой дороге в Вифлеем, безуспешные поиски приюта, грубые окрики привратников, промозглый холод вифлеемской пещеры – все эти «тяготы быта», какие нередко заставляют ныть и роптать сильных мужчин, растворялись под лучистым взором Пресвятой Марии, обращаясь в не заслуживающую внимания пыль, в ничто. Тело Ее было устало и разбито, мерзло на декабрьском ветру, но Несомый Ею в Ее утробе Богомладенец, Источник жизни и благодати невыразимо наполнял все Ее существо и потому душа Пречистой была полна сладостнейшим предчувствием Рождества Господа-Спасителя, Сына Божия – и Ее Сына.

Девственное Рождество – для Богородицы это было дивным восхождением из чистоты в чистоту, всепросветляющим касанием Божества. «Пройде от Нея Христос, якоже луч солнечный стекло или кристалл проходит; не сокрушает, не оскверняет стекла и кристалла проходящий луч, но паче чисто его просвещает: не повредил девства Пречистой Матери Своей Солнце Правды Христос, но паче усугубил чистоту Ее, освятив Ее прошествием Своим», – говорит святитель Димитрий Ростовский. Ни одна земная мать не испытывала и не испытает впредь ничего подобного той всеохватывающей радости, какую чувствовала Приснодева Мария рядом с рожденным Ею Божественным Младенцем.

Как стремительно, в какое совершенство возносил Всещедрый Бог смиренную Ее любовь к Нему! Нежнейший венок земных материнских чувств сплетался в Ее сердце с алмазным венцом Божественных сияний. Простые и милые заботы: запеленать Его, обогреть и накормить – все это приобретало священный смысл, служило источником благоговейно-ликующего трепета: в Ее лице само человечество встречало своего Создателя и Искупителя. Какое Пренебесное чувство – стать Матерью Господа Своего! Заботиться о Нем и поклоняться Ему как Святыне святынь!

Как прекрасен был Младенец Иисус – прекрасен, как может быть только Воплотившийся Бог! Сбылось немыслимое и немечтаемое – Пречистая Дева наяву, земными глазами видела то Всесовершенство, к Которому так пламенно с раннего детства стремилась Ее душа. Неотрывно упивалась Пресвятая Мария лицезрением Богомладенца, – и высочайшая любовь Ее, которой, казалось, не может вместить никакое земное существо, все росла и ширилась, словно заполняя собою Вселенную, лучезарными волнами возносясь в бесконечность…

Когда человек слышит необычайно радостную для него весть, пусть даже он точно знает о ее достоверности, – ему хочется слышать о ней еще и еще, со всех сторон. Вот так же Пресвятая Богородица, торжествуя, внимала новым свидетельствам о том, Кто Ее Чудесный Сын. Так складывала Она в сокровищнице Своего сердца и рассказ пастухов о явлении ангельского воинства, славословящего Рожденного Ею, и поклонение мудрых волхвов Младенцу как Царю царствующих. Как изящная рамка вокруг прекрасной картины, как корона вокруг светоносного солнца – так для Богородицы ангельское песнопение и путеводная Вифлеемская звезда были «маленькими чудесами», обрамлявшими предивное чудо Рождества Богомладенца Иисуса.

Верные древнему Моисееву закону, Пресвятая Богородица и праведный Иосиф принесли в Иерусалимский храм жертву в знак посвящения Новорожденного Богу (по их бедности жертву очень скромную – «два птенца голубиных»). И здесь Пресвятую Марию ждали новые сладостные для Нее хвалы Божественному Сыну, вознесенные пророчицей Анной и пророком Симеоном Богоприимцем, в котором Спасение Господне пред лицем всех народов (Лк.2:30–31). Но тогда же Матерь Божия услышала от святого провидца Симеона страшные слова о будущем, ожидающем Ее и Младенца Иисуса: Се, лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий, – и Тебе Самой оружие пройдет душу, – да откроются помышления многих сердец (Лк.2:34–35).

То было пророчество о ярости, которую всемирная тьма обрушит как на Солнце Правды – Христа, так и на Матерь Света. То было предсказание: не будет пощады Спасителю от нежелающих спасения, не будет предела ненависти «сынов погибели» ко Христу Жизнодавцу. То было указание на клевету, оплевания, бичевания, надругательство, то было свидетельство о терновом венце, пронзающих плоть гвоздях, жгучем удушье, предсмертном вопле отчаяния, ударе копья, погасшем взоре и безжизненном теле Богочеловека – весть о Кресте Господа Иисуса. От слов пророка Симеона перед духовным взором Пречистой Марии открылись грядущие бедствия, и это осталось незаживающей, кровоточащей раной Ее Материнского сердца. О пророчестве святого Симеона говорит святитель Амфилохий Иконийский: «Оружием или мечом, проходящим душу, названы здесь бесчисленные и безотрадные помышления, скорби, рассекающие и поражающие душу и сердце, и переменившиеся в радость и веселие только после Воскресения».

Человеку высокой души легче – о, несравненно легче! – принести в жертву самого себя, самому страдать и умирать, чем видеть мучения и смерть своего чада или любимого человека, тем более (это страшнее всего) самому отдать его на заклание. Только Сердцеведец Бог знает, какая боль кипела в праведном Аврааме, занесшем нож над единственным своим сыном: жертва потребованная, но не допущенная Всевышним. После Симеонова пророчества Дева Мария постоянно чувствовала Себя стоящей над бездной нечеловеческой скорби. Богородица начала понимать, какую Жертву уготовает для Нее – и допустит Бог.

Благодарное, радостное приятие любой воли Всевышнего – это была основа жития Пречистой Марии. Но как невероятно трудно оказывалось хранить священное радование, какое бесконечное смирение и послушание, какая зрячая и просветленная, надмирная любовь требовались для этого. Но как Матери превозмочь страх за Сына Своего? И вот ударило первое «оружие, пронзающее душу», – весть о замышляемом царем Иродом убийстве Богомладенца, бегство в Египет.

Отнюдь не стремительные кони уносили беглецов от смертельной опасности. Вяло плетущийся ослик вез Младенца и убогую поклажу, а следом пешком шли Матерь-Дева, праведный Иосиф и его сын от покойной жены, святой Иаков, – вот картина Святого Семейства, торопившегося скрыться от Иродовой свирепости. Да, они торопились, трепещущими от страха за Божественное Дитя сердцами они стремились вдаль, но как медленно, как мучительно медленно продвигалось их шествие по пыльным тропам Палестины. Они были совершенно беззащитны, а против них была вся мощь власти преступного царя и множество холодно-жестоких палачей. На резвых конях, на быстрых колесницах рыскали повсюду увешанные оружием воины Ирода, жаждавшие одного – разрубить на куски Младенца Христа, выполнить приказ и получить награду от кровожадного царя. Святая Семья двигалась по диким местам Синайской пустыни, вокруг выли хищные звери и – хуже всяких зверей – бродили в поисках поживы разбойничьи шайки. Жуткий ветер вселенской злобы свистел окрест беглецов. Но им сияла безмятежная улыбка Божественного Младенца. Глядя в Его светозарные глаза, Пречистая Мать повторяла: да будет святая воля Всевышнего! – и вдруг вспомнила, что Архангел, передавший Им повеление бежать, предсказал и возвращение. Дева-Матерь поняла: нет, еще не сейчас… Страх прошел.

Они не столкнулись ни с одним из Иродовых воинов, но попали в руки шайки грабителей. Выручил Их из беды один из бандитов, потрясенный красотой Младенца Иисуса. Пресвятая Богородица предрекла не чуждому милосердия злодею: «За то, что ты теперь сохранил Сего Младенца, заплатит Он тебе великою наградой». Впоследствии преступления довели этого разбойника до смертного приговора: он был распят рядом со Христом Спасителем, покаялся перед Ним в последние минуты земной жизни и был прощен и спасен. Он стал первым человеком, вступившим в небесный Рай.

В Египте Святую Семью встретили новые знамения величия Младенца Иисуса. На Православной иконографии «Бегства Святого Семейства в Египет» можно видеть падающие со стен египетских городов статуи языческих богов. По преданию, при вступлении Их в египетские города падали идолы и разрушались демонские капища и толпы язычников приветствовали Святое Семейство, еще не до конца отдавая себе отчет – Кого они приветствуют. Об этом им впоследствии будет проповедовать святой апостол Марк – просветитель Египта. Итак, уже в младенчестве Христос явился Светом к просвещению язычников (Лк.2:32). Тогда увидела Пресвятая Дева: чужеземцы, блуждавшие во мраке идолопоклонства, с любовью и открытостью спешили к Сыну Ее и Господу, а среди иудеев, гордившихся древним Божественным Откровением, не нашлось никого, кто выступил бы в защиту Младенца-Спасителя.

В урочный, возвещенный Архангелом час Святое Семейство вернулось на родину. Потекла тихая, внешне скудная жизнь в домишке старого плотника Иосифа. Продолжилось житие, исполненное несказанного Света и все умножающихся духовных сокровищ.

Святитель Иоанн Златоуст говорит: «Если бы Господь с первого Своего возраста начал творить чудеса, то Его не стали бы признавать Человеком. Поэтому и храм не просто зиждется: но происходит чревоношение в продолжение обыкновенного девятимесячного времени; потом Рождение и питание молоком, и продолжительный покой, и ожидание возраста, приличного мужам, – все это для того, чтобы сделать более удобовразумительным таинство Домостроительства».

Да, в юные годы Иисус Христос не творил потрясающих воображение толпы чудес и знамений, но истинным чудом Духа являлись уже сам Его облик, взор, а обращенные к ближним слова были исполнены небесной любви и разума.

Для Пресвятой Марии то были годы, когда все ярче расцветала Ее материнская любовь. Ее Сын был Совершенный Бог и Совершенный Человек – и материнское чувство Девы-Матери сплеталось из небесного сияния осенившей Ее от Ее Сына благодати Божией и полноты человеческой нежности преображенного близостью Бога сердца. Какая высота и доброта в этом сочетании – умиления перед колыбелью Такого Ребенка и священного трепета перед Ним! Евангелист повествует: Младенец возрастал и укреплялся Духом, исполняясь премудрости, и благодать Божия была на Нем (Лк.2:40). И далее: Иисус преуспевал в премудрости и в возрасте и в любви у Бога и человеков (Лк.2:52). Перед восхищенными глазами Девы-Матери являлись картины прекраснейшего цветения всех человеческих возрастов – трогательность пречистого младенчества, окрыленность благодатной юности, мужество и мудрость богопросвещенной зрелости, и все это воплощалось в Ею Рожденном Сыне. Как писал святой Ириней Лионский, поскольку Сын Божий пришел спасти всех: «младенцев, детей, отроков, юношей и старцев, Он прошел чрез все возрасты, освятив их».

Всещедрый Господь обоживал принятое на Себя Свое человеческое естество. От пребывания в постоянном богообщении со Своим Сыном одухотворялось и обоживалось существо и Его земной Матери. Что мы знаем об этих годах? Вряд ли будет преувеличением сказать, что океан благодати ласкал Ее пресветлыми волнами.

Но в высочайшей радости о Сыне и Господе Своем неотступно преследовала Деву память Симеонова пророчества, и сочилось кровью Ее Материнское сердце. Таков путь сквозь падший мир, которым ведет Всевышний всех избранников Своих, – радости, растворенные скорбью, или скорбь, растворенная радостями.

Небо улыбалось Им. А земные обстоятельства Святой Семьи складывались тяжело, на грани крайней нужды. Не покладая рук плотничал и столярничал праведный Иосиф, но все меньше сил становилось с годами у старца. Днями и ночами сидела за ткацким станком Пречистая Мария, но изящные изделия Ее были из простых тканей, поэтому ценились дешево. (Тогда же, вероятно, соткала Она для Сына удивительной красоты красный полотняный хитон без швов, ставший единственной одеждой Богочеловека, облекавшей Его до Крестной смерти.) Часто в доме не бывало никакой пищи, кроме хлеба. Но не горе, не «угнетенность бытом» – ликование царило в Святом Семействе. Самый тяжкий труд ради Божественного Ребенка превращался в торжество, в священнодействие, в богослужение. Разделенная с Ним черствая корка становилась сладчайшей святыней, простая вода – животворной влагой. Так и жили Они в царственной нищете.

Годы возрастания Иисуса Христа лишены ярких внешних событий. Суть жития Спасителя до Его выхода на служение людям можно определить одним словом – послушание. Но как глубоко и дивно это словосочетание – послушание Всевышнего! Кому! Своему творению! Как это может уместиться в ограниченном человеческом разуме? Единый Безгрешный являл Своим будущим последователям пример исполнения священной заповеди почитания родителей, повиновения им. Просто и буднично проявлялось непостижимое Божественное смирение. Семье нужно было есть и пить, надо было начинать работать и Иисусу. С раннего детства старался Он помочь в труде приемному отцу, учился у праведного Иосифа плотничьему ремеслу и с неотрывным вниманием воспринимал уроки, старательно и точно выполнял его указания. И так же, ни мгновения не мешкая, исполнял Иисус любое распоряжение старших. Достигнув глубокой старости, скончался праведный Иосиф – и Иисус, унаследовав его мастерство, стал главным кормильцем семьи. Но и тогда Он стремился во всем помочь Пречистой Своей Матери, с поспешной старательностью выполнял редкие, смиренные просьбы Ее.

После кончины святого Обручника в этом мире только Дева-Мать знала, Кто Ее Сын. Молчаливый, смиренный, при встречах с соседями Иисус ограничивался лишь словами приветствия. В глазах Своих земляков (и даже сводных братьев, сыновей праведного Иосифа) Он являлся тишайшим, незаметнейшим, незначительным человеком. Для них Он был просто плотник, плотников сын (Мк.6:3; Мф.13:55). Потому, когда Спаситель вышел на великое Свое общественное служение и повсюду разнеслась весть о дивных чудесах Иисуса Назарянина, жители Его родных краев не поверили своим ушам, соблазнялись о Нем (Мк.6:3).

За все тридцать лет возрастания Иисус Христос лишь однажды преступил долг послушания земным родителям. Вместе с Матерью-Девой и праведным Иосифом пришел двенадцатилетний Отрок на Пасху в Иерусалим, а после окончания праздника юный Иисус потерялся. С тревогой родительских сердец Дева и старец искали его повсюду, трое бессонных суток скитались по закоулкам Иерусалима, расспрашивали встречных и поперечных, стучались в чужие дома – все напрасно. Наконец они нашли Его. Божественный Ребенок был в Иерусалимском храме, среди знаменитых седовласых раввинов, спрашивал их о Моисеевом законе и отвечал на их вопросы – и таковы были Его вопросы и ответы, что маститые книжники от изумления хватались за бороды. Вокруг стоял гул толпы, собравшейся посмотреть на необычайное Дитя. Изнуренные, обессилевшие от поисков, святой Иосиф и Пречистая Мария с трудом пробрались к Сыну сквозь толщу народа. Мать позволила Себе обратиться к Нему с тихой, жалобной укоризной:

Чадо! что Ты сделал с нами? Вот, отец Твой и Я с великою скорбью искали Тебя (Лк.2:48).

И вдруг прозвучал беспощадный к их переживаниям ответ, какого они никак не ожидали услышать от послушнейшего, Любвеобильного Ребенка: Зачем было вам искать Меня? или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему? (Лк.2:49).

Суров был урок, данный Спасителем Матери Его. Не сразу поняла Дева Мария смысл больно уколовшего Ее поступка Сына, но с той же бережностью великой любви, с какой всегда принимала исходящее от Него, Она сохраняла слова сии в сердце Своем (Лк.2:51). Одно поняла и приняла смиренная Приснодева – Материнство не дает Ей никаких обыкновенных для всякой земной матери прав на Рожденного Ею Сына – ибо Он – Сын Божий.

Дева-Мать была земным человеком. Высочайшей любовью, смирением и послушанием, а главное – действием постоянно присутствовавшей с Ней Божественной благодати свыше, влияние на Нее – дочь Адама – первородного греха, неизбежно наследуемое всяким потомком Адама (за исключением человеческой природы Господа Иисуса Христа благодаря Его Непорочному Зачатию от Святого Духа и Девы Марии), было максимально ограничено, почти полностью сведено на нет. Однако почти, но не окончательно, иначе Она бы стала богиней, сравнялась с Несравненным Своим Сыном – Богом во плоти, что невозможно. Высшей меры совершенства Своей человеческой природы Она достигнет лишь при Успении и телесном вознесении на небо, почему мы и величаем Ее как «Честнейшую Херувим и Славнейшую без сравнения Серафим». А в своей земной жизни Ей еще предстояло пройти путь подвига и духовного совершенствования, впрочем, отличающийся большей степенью от подвигов других святых людей. Поэтому до Искупительной Жертвы Христовой и Она не смогла всецело освободить Свои чувства от оземлененности. До всеочищающего Голгофского часа даже Пренепорочная Мария совершала человеческие ошибки. Вот почему Единым Безгрешным явился в этом мире только Воплощенный Бог, но не Пречистая Его Мать. По обыденным мирским понятиям, эти ошибки Девы Марии заслуживали не осуждения, а всяческих похвал, но земная добродетель очень часто оказывается неверной в Небесном Свете. Пережитое Девой-Матерью в Иерусалиме во время исчезновения Сына явилось проявлением Ее душевности – качества, которое также восхваляет мирское мнение. Но в очах Всесовершенного Бога душевность есть приземленное человеческое состояние, не только не заслуживающее награды, но часто препятствующее достижению Небесной духовности.

Вспомним, что одним из примеров неприятия такой похвальной с земной (но не с Божественной) точки зрения душевности является заповедь Господа Иисуса Христа: если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моимучеником (Лк.14:26). Дешевой ложью, противной Всевышнему, изливаются розовая водица и сахарный сиропчик тщеславных людских чувствований, мечтаний, внешней благотворительности напоказ – всей нашей самовлюбленной «добренькости». Но и в глубоко искренней, самозабвенной земной доброте, видящейся нам безусловным добром, может не быть правды Божией. Не земного призрачного блага желать ближнему, а измерять свои чувства и дела мерой вечности – вот чего требует от нас строгая Божественная любовь. И Деве Марии еще предстояло разрывать сети душевности, проходя через горнило страданий Сына Своего, изживать из Себя земные чувства ради Пренебесного Света. Что, на наш взгляд, естественней и трогательней, чем материнская тревога о судьбе пропавшего ребенка? Но вот Божественный Отрок упрекает Свою Мать: Зачем искала Меня? Показанием недостаточного совершенства были даже страдания, истерзавшие сердце Девы-Матери, пока Она металась по Иерусалиму в поисках Сына. Любовь к Богу требует всецелого доверия к Нему, предания во Всеблагую волю Его не только себя, но и самого любимого существа. Исчезнув из поля зрения Матери, двенадцатилетний Иисус не просто оставался под всемощным покровом Божиим (так сказать недостаточно), а Сам Он и был этим Покровом над всем миром, ибо Он и есть Бог-Творец и Промыслитель, Один из Святой Троицы. Об этом позабыла Пречистая Мать в мучительных метаниях Своего земного сердца между доверием Небесному Отцу и страхом за Божественного Сына, не вполне понимая еще, что Они – Одно по Божеству. Ошибкой, проявлением неведения и духовной близорукости Девы были сами Ее поиски. И Христос укоряет Ее: Разве не знала, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему? Разве забыла о Божественном происхождении Иисуса, разве не могла понять, что Сына Божия нужно было искать в храме Господнем? Такова душевность. Сколько напрасной боли причиняют людям мнительность и духовная незрячесть! Но и такие страдания приносят величайшее благо душам тех, кто принимает их с благодарением Богу Промыслителю и стремится постичь смысл попущенного испытания и через это очиститься и вразумиться. Именно так восприняла преподанный Ей строгий урок Пресвятая Дева Мария.

Вся порочность и даже преступность, до которых может дойти мирское понятие о добром и злом, ясно обнаружатся, если с подобной точки зрения взглянуть на поступок юного Христа. Ребенок ушел от родителей, два дня пропадал невесть где, а потом не просит прощения, но упрекает мать и отца за их родительскую тревогу. «Добренький» мир тут же воскликнет: «Какой жестокий мальчик!». Но Этот Ребенок – Бог, и мерки земной, послеадамовой, так сказать, доброты становятся здесь неприемлемы. В свете Божественной Истины поступок двенадцатилетнего Иисуса есть деяние Высочайшей Доброты и Благости.

Прежде всего Спаситель исполнил долг верующего – пресекать попытки кого бы то ни было, будь то даже мать или отец, встать между человеком и Богом (а если нет иного выхода, в таких случаях и беспощадно рассекать узы родства, супружества, дружбы, о чем мы слышали христову заповедь несколько прежде). В этой якобы «жестокости» – истинная любовь не только к Богу, но и к ближнему. Да, жестоко может страдать тот, чьи страстные посягательства отвергаются ради преданности Всевышнему. Но, отстаивая свою святыню, верный являет заботу не только о собственной душе, но и о вечной судьбе ближнего, который может опамятоваться только видя его непреклонную верность Господу. В священных вопросах попустительство губит и изменяющего Богу, и вынуждающего на измену. Что за «добро» – избавить родного человека от земной временной боли, если тем он обрекается на нескончаемую адскую пытку или хотя бы терпит вред в своем духовном росте? Земная скорбь бесследно исчезнет в лучах Царства Небесного, но в вечность простирается ущерб, нанесенный грехом человеческой душе. И истинная любовь различает добро и зло в смертном мире только при свете бессмертия и вечности. Так Сердцеведец Христос видел, что Дева-Мать и приемный отец словно разнежились в чувствах к Нему и начинают считать Спасителя как бы прежде всего своим. И Отрок Иисус преподал бесконечно любимым ближним необходимый урок – утвердил в их глазах Свой долг и право быть прежде всего Божиим, не заботясь о родительских переживаниях. Высокая духовная польза была в этом для Богородицы и праведного Иосифа.

Любвеобильный Сын Божий оказывал земной Своей Матери великую милость, подвергая Ее искушению страха за Своего Ребенка. Так закалялась Пречистая Дева в Ее небесной любви, в стойкости для новых, несравненно более жестоких испытаний, которые неизбежно должны были прийти. Блуждая по Иерусалиму, Дева-Мать трепетала от страха перед неведомыми опасностями, могущими грозить исчезнувшему Отроку Иисусу, – в урочное время Ей предстояло точно узнать об убийственных замыслах «сынов диавола», нацеленных на Христа; в должный час Ей должно было без слез стоять у Креста Распятого Сына. К этому нечеловечески жуткому часу и готовил Спаситель душу Пресвятой Матери Своей.

Постепенно семена, посеянные Сыновним уроком, всходили в «сберегавшем их сердце» Пречистой Марии. Она никогда не забывала, что Ее Господь и Сын снизошел в мир, чтобы спасти людей Своих от грехов их (Мф.1:21), но среди восторгов Богоматеринства понимание Его миссии отходило как бы на задний план. Теперь это знание все больше оживало в душе Богородицы. Все чаще вспоминала она лица людей, с восхищением смотревших на Отрока-Учителя в Иерусалимском храме, восторженно внимавших Его словам. Эти люди разделили Ее любовь к Божественному Сыну, и Дева-Мать принимала их в Свое сердце. Душа Пречистой, распахнутая навстречу небесам, раскрывалась и для несчастной земли. Происшедшее в Иерусалиме показало Ей, как больно Матери не чувствовать рядом с Собой Сына, не знать, где Он и что с Ним. Но в Пренепорочной Марии зрела готовность, более того – жажда отдать Божественного Иисуса на служение людям, добровольно и радостно принести Материнскую Жертву. Однако не вполне еще понимала Преблагословенная Дева, какой Жертвы потребует от Нее Всеправедный Бог. Во глубине зрячего Своего разума Она видела то невообразимо страшное, чем сбудется земной путь Спасителя, «оружие проходило Ее душу». Но Пречистая Мария еще не вырвалась из сетей душевности. Всеми земными чувствами Она отталкивала от Себя невыносимое прозрение – Матери так хотелось думать, что Божественный Ее Сын идет только затем, чтобы словами проповеди учить народ любви Божией и спасению…

Наконец Он ушел – ушел на Иордан, откуда доносился «глас вопиющего в пустыне», голос духоносного Иоанна Предтечи. Вскоре надо всей Палестиной грянуло свидетельство Предтечи Господня об Иисусе Назарянине: Сей есть Сын Божий (Ин.1:34). Сердце Девы-Матери радостно дрогнуло – начиналось трехлетнее общественное служение Христа-Спасителя.

Вскоре Иисус вернулся в Материнский дом. И Пречистая Мать с еще наивной, земной трогательностью показала, что усвоила урок человеколюбия Божественного Сына. Это произошло в городке Кане Галилейской, на свадьбе, среди гостей которой оказались Иисус и Дева-Мать. Бедна была пара, вступающая в брак, и вот – пирующим не хватило вина. Казалось бы, какая мелочь, какая пустяковая земная пыль в сравнении со вселенской миссией Христа. Но сердце Пресвятой Марии кольнула острая жалость к молодоженам, чья простая земная радость омрачалась этой нехваткой. И даже не с просьбой, а как бы с намеком, со смиреннейшей тенью мольбы обратилась Пречистая к Всемогущему Сыну: Вина нет у них (Ин.2:3). Господь ответствовал: Что Мне и Тебе, Жено? еще не пришел час Мой (Ин.2:4). А Она словно торопила наступление этого всеспасающего часа Сыновних деяний, радостным взлетом Своего сердца почувствовав: моление Матери будет исполнено. Чудо совершилось: вода превратилась в лучшее вино, подобного которому никогда не доводилось пробовать пирующим в Кане беднякам. Первое чудо Христово, совершенное только ради Материнской молитвы и несшее простое земное благо, принесло духовный плод – спасение и расцвет великой души. Потрясенный деянием Иисуса, вслед за Ним прямо со свадьбы ушел святой Симон, по прозвищу Зилот – Ревнитель. Так Богородица сделала первый шаг к Своему благодатному призванию – Матери-Молитвенницы за все страждущее человечество. Так впервые сбылись всерадостные для нас слова: «Много может моление Матери ко благосердию Владыки».

Потом Господь Иисус надолго покинул Деву-Мать. Она Сама ждала и хотела этой спасительной для других разлуки с Сыном, знала, что придется страдать, – и все же не думала, что будет настолько больно не видеть Его Божественно прекрасного Лика, не слышать Его Божественно премудрых речей, не ощущать всем существом исходящих от Него лучей Божественной любви. «Оторвать от сердца», – говорят в народе о разлуке любящих. Да, Пречистая Богородица оторвала Сына от материнского сердца, чтобы отдать Его людям.

Печаль разлуки растворялась радостью: Преблагословенная слышала вести о великих чудесах Христа Иисуса. Но вот эта радость омрачилась, страх за Сына вспыхнул в сердце Матери-Девы, делаясь все нестерпимей. Не все, далеко не все встретили ответной любовью Вселюбящего Спасителя своего. На Христа клеветали, против Него строили заговоры, Его хотели убить. Что плохого сделал им Иисус – воскрешающий мертвых, исцеляющий больных, изгоняющий бесов, обещающий прощение грехов, пытающийся научить их любить друг друга и Небесного Отца, несущий вечную жизнь?! И кто так злобно восстал против Истинного Мессии? Пользующиеся влиянием и властью, считающиеся праведниками и ревнителями Моисеева закона Божественной справедливости фарисеи, саддукеи, книжники, вожди и учителя народа. Почему, почему они так люто возненавидели Сына Человеческого? И Пресвятая Дева вдруг вспомнила: уже когда двенадцатилетний Иисус проповедовал в Иерусалимском храме, наряду с восхищением, недобрый блеск горел в глазах знаменитых раввинов, полыхая завистью к Ребенку, ставящему их в тупик Своей Божественной премудростью, слышавшему в законе Господнем не каменный перестук мертвых правил, а голос Бога Живого и указание на Истину будущего. Этой высшей мудрости, этой живой и благодатной веры не могли простить даже юному Спасителю седобородые начетчики, знающие наизусть Пятикнижие Моисеево, часами рассуждающие о способах заклания жертвенных быков, пытающиеся похоронить пламенные слова пророков под пеплом бездушных умствований. Не Вселюбящего Царя-Христа, а всезлобного царя-антихриста в итоге хотели сердца иудейских гордецов, мечтавшие о кровавых завоеваниях и власти надо всем миром, пыжившихся званием «сынов праведного Авраама», но давно выродившихся в Вавилонском плену в «сынов диавола». И вот они смотрели на Пресветлого Отрока Иисуса. Дева-Мать поняла, какая беспощадная, гигантская сила тьмы поднялась против Ее Сына.

Услышав далее, что фарисеи замышляли сбросить Спасителя с высокой скалы, Пресвятая Мария не смогла дольше выдерживать нравственную пытку. Слепой Материнский порыв влек Ее – укрыть, защитить Сына, хотя бы дать Ему отдохнуть… Вместе со сводными братьями Христа торопилась Его земная Мать в края, где Он проповедовал. И вот они стоят у дома, в котором Спаситель учит собравшийся народ. Так много хотящих услышать Его, что у входа – живая непроницаемая стена человеческих тел; войти внутрь невозможно. Однако родственников Иисуса заметили, и в толпе нашлись услужливые, передавшие Ему: Матерь Твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобою (Мф.12:47). Не без яда была эта услуга, прикрывающая попытку маловеров показать всем: «вот, мол, Он такой же, как мы. У Него обычные братья и Мать, и незачем так уж превозносить Его». Но в ответ прозвучали слова Иисуса, приверженцам душевности показавшиеся бы бесчеловечными, а на самом деле – Богочеловеческие:

Кто матерь Моя? и кто братья Мои? И, указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот матерь Моя и братья Мои; Ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь (Мф.12:48–50).

Какую обиду, какое оскорбление увидели бы в подобных словах своего дитяти многие страстные земные матери, чья любовь смешана с эгоистическим чувством собственничества. Сын как бы отрекается от родившей, вскормившей, взрастившей, столько трудов на него положившей; он вдруг ставит мать словно бы ниже собравшихся вокруг него «случайных приятелей». Какой удар для самолюбивой страсти! И как вчуже могли бы возмутиться люди «душевные», слыша такое о Пречистой Избраннице Божией, Матери Богочеловека. Неужели при такой величайшей славе можно поставить Ее в один ряд с другими людьми, пусть даже самыми праведными?

Но не от возмущения, не от уязвленного самолюбия, а от жгучего чувства вины низко-низко склонилась голова Пренепорочной Марии. Она «не исполнила волю Отца Небесного»… Она хотела отвлечь Спасителя от Его Божественного служения… Она оказалась недостойной Высочайшего Избрания… Она действительно неизмеримо хуже всех людей, собравшихся здесь: они пришли, чтобы слушать Христа, – Она явилась, чтобы увести или, как минимум, – отвлечь Его… Эти мысли словно уязвляли сердце Богородицы: глубочайшая скорбь покаяния охватила Ее, – и «из бездны» всей неизмеримой силой Своей Пречистой любви Она молитвенно воззвала к Возлюбленному Богу.

Чем был проступок взволнованной страхом за Сына Матери? Ошибкой? Грехом? Величайшая святыня Ее любви породила величайший страх за Сына. В еще не искупленном мире иначе не могло произойти с земным существом, на любой духовной высоте могущим видеть только отблески вечности, но не проникнуться полнотой вневременного мира Света. Праведный Авраам был готов принести земного сына в жертву Господу, мать мучеников Маккавеев призывала земных детей умереть во имя Всевышнего – эти великие самопожертвования стали победой человеческих сердец над земной несовершенной любовью ради любви к Всесовершенному Богу. Но Сын Приснодевы был столь же Божественным, сколь и Небесный Отец. Любовь Ее к Сыну явилась небесной, страх за Него – земным. Ошибка Девы-Матери, пытающейся спасти Христа от смерти, стала виной незнания: Ей, и даже самим апостолам, не было дано еще по-настоящему познать, что Отец и Сын Нераздельно Едины. Еще не сошла на них благодать Святого Духа в день Пятидесятницы, даровавшая полноту ведения о Домостроительстве спасения Сына Божия, о тайне Святой Троицы и тайне Церкви. Душу Новой Евы еще окутывали сумерки ветхозаветного времени; отсюда земной страх за Вочеловечившегося Сына Божия. Из-за неизбежной для Нее тогда духовной недальнозоркости стремилась Дева Мария укрыть Рожденного Ею от фарисейской злобы. В тот час тень неведения вплотную приблизилась к Ее Пречистой душе. Однако этого было достаточно для величайшего покаяния и проявления высочайшего смирения.

Нет, Сын Божий не отрекался от земной Пречистой Матери, когда указывал на учеников как на братьев, сестер и матерь Его (см. Мф.12:50). Любвеобильный Спаситель выводил Деву Марию на путь к полноте Богоматеринства. Не разумом, а смиреннейшей душою восприняла Она этот призыв Христов: «Оставила все и пошла за Ним». Пречистая Богородица отреклась от каких бы то ни было Материнских прав на Сына (кроме «оружия, проходящего Ее душу»: страха за Его жизнь. Она не могла победить, и страдание становилось все мучительнее). Приснодева стала скромнейшей из последовательниц Божественного Учителя, незаметнейшей в окружающих Его толпах. Бессознательно Дева Мария предвосхитила один из предсмертных заветов Христа: кто хочет быть первым, будь последним. Богородица сделалась воистину Первой Христианкой, Совершеннейшей Христианкой. Последняя среди теснившегося вокруг Спасителя народа, Она обретала духовное первенство среди тех, о ком сказал Он: Вот матерь Моя и братья Мои (Мф.12:49). Из высоты в высоту незримо поднималась Дева к грядущей Небесной славе Матери Божией.

Последовав за Своим Учителем и Сыном в Его проповеднических странствиях по дорогам Палестины, Матерь-Дева впервые оказалась в кишащем пестром многолюдье. Здесь было множество простолюдинов, рыбаки и «мужичье» в пропахших потом, заплатанных одеждах. Здесь были калеки с изуродованными телами и прокаженные с обезображенными лицами, больные с гноящимися зловонными ранами и опухолями, нищие побирушки в лохмотьях, по которым ползали насекомые. Здесь были «подонки общества» – мытари, блудницы, отсидевшие свои сроки в темницах уголовники. Далеко не все в этих толпах устремлялись за Христом в жажде покаяния, спасения, тупо таращились праздные зеваки, явившиеся поглазеть на Чудотворца, и искали себе поживы ловкие воры. В толпе звучали жалобы и ругань, ропот и наглый смех. Пречистая Дева невольно слышала разговоры этих людей об их нечистой жизни, постыдных удовольствиях, низких заботах, жалких мечтах. Душу Ее, с младенчества выкристаллизовавшуюся в чистоте, не могла затронуть их грязь, как не может травинка оставить царапину на алмазе. Ее духовный взор проходил сквозь безобразие их тел и душ, как неоскверняемый солнечный луч сквозь зараженный воздух. Иное видела в этих грешных людях Причастница Божественной любви. В каждом – в преступнике и блуднице, в ротозее и побирушке – Она прозревала поруганный и страдающий образ Божий. Сияние было в каждом; в любом томился и, как из смрадной тюрьмы, взывал о помиловании тот Небесный Свет, Который даровал Пречистой Марии высочайшую Ее любовь и неизъяснимое блаженство. И великая, священная боль сострадания к жалким, заблудшим, несчастным, навеки гибнущим людям росла и ширилась в Ее душе. Море человеческих бедствий, море крови и слез, море смертной муки пенилось вокруг Нее – и Мать Вселюбящего Спасителя волну за волной вбирала его в свое необъятное Материнское сердце. Лишь изредка содрогалась и отворачивалась Она, когда сквозь почтительно расступающуюся толпу к Ее Сыну шествовал благообразный фарисей. Дева-Мать испытывала тогда невольный ужас, какой охватывает человека при виде изящных движений готовой ужалить змеи. Пречистая Мать шла вслед за Божественным Сыном, но Ей редко удавалось видеть Его Лик, слышать Его голос, не говоря уже о том, чтобы остаться с Ним наедине. Дева принимала это болезненное лишение как должное. Ей хватало счастья: стоя позади народа, Она издали созерцала фигуру Спасителя в сшитом Ею багряном хитоне – словно выплеск пламени, устремленного к Небесам.

Между тем в переменчивой толпе, сопровождавшей Иисуса Назарянина, образовывался как бы костяк. Отставали ротозеи, удовлетворившие свое любопытство. Расходились по своим домам больные, получившие чудесное исцеление. А те, кто следовал за Спасителем постоянно, начинали узнавать друг друга, сближаться. Так Матерь-Дева непроизвольно приблизилась к апостольскому кругу – сначала к семидесяти ученикам «второго избрания», среди которых оказались и духовно прозревшие братья Господни по плоти, сыновья праведного Иосифа Обручника, а потом и к ближним ко Христу двенадцати. Богородица прозревала яркие светочи Духа, пламеневшие в сердцах избранников; радостно было сознавать Матери, что Ее Сын-Сердцеведец окружил Себя воистину лучшими из окружавших людей. И апостолы потянулись душами к Матери Божественного Учителя: Приснодева была необычайно скромна и тиха, взор Ее всегда был опущен к земле, но избранники Спасителя чувствовали, что само Ее безмолвное присутствие освящает их собрания. Им было хорошо и покойно в тихом сиянии Ее Пречистой души. И Пресвятой Марии сделались дороги эти чистые и пылкие люди, сподвижники Ее Сына и Господа. Апостолы были открыты друг другу – в очистительном взаимном покаянии, в живом обмене мыслями, в общей любви к Дивному Учителю. Только один, Иуда Искариот, никому, даже Самому Христу, ни разу не раскрыл свою душу. Он был весь в себе, его совершенно непроницаемый взгляд не выражал никаких чувств. Так же смотрел он и на Христа. Остальные ученики не замечали этой странной внутренней замкнутости Иуды и относились к нему со всей теплотою их братского круга. А Пресвятая Мария от присутствия этого человека, наверное, испытывала невнятную тревогу. При всей Своей духовной зоркости Матерь-Дева не могла его понять, не могла полюбить и, видимо, корила Себя за это. И только Ее Сын знал все о том, кто такой Иуда и какую роль сыграет он в будущей драме Креста.

Когда Спаситель удалялся для долгих молитвенных уединений с Небесным Отцом, апостолы вновь и вновь повторяли каждое слово Божественного Учителя, вновь и вновь вспоминали Его деяния, стараясь глубже вникнуть в Христово учение. Так бывшая меж ними Матерь-Дева узнавала обо всем так же ясно, как если бы постоянно находилась близ Господа Иисуса. Бережнее, чем кто бы то ни было, «сохраняла Она все в сердце Своем», как и раньше. Богородица стала самой прилежной и понятливой из Христовых учеников. Когда остальные еще грезили о по-земному могучем царстве Мессии, Пречистая Дева уже вполне постигла Его слова о «Царствии не от мира сего», блаженном Царствии Духа, изначально знакомом Ее высочайшей любви. Но когда еще не прозревшие духовно ученики блуждали в своих спорах, высказывали по-мирскому нелепые мнения, Дева-Мать смиренно молчала, ни единым словом не дерзая вразумить тех, кого учил Ее Божественный Сын.

Большинство апостолов были люди некнижные – из тех, кого фарисеи презрительно называли «невеждами в Законе». Да, Христос сеял слово Нового Откровения на почве человеческих умов, знавших только основы древнего Завета, не омертвленных ложью фарисейских толкований. В апостольском кругу, наверное, только Дева Мария, Воспитанница Иерусалимского храма, Питомица Архангела Гавриила, в совершенстве знала и Ветхий Завет, но не мертвую букву, а живую его сущность. Единым потоком в Ее просветленном любовью сознании становились глас Божий в древнем Откровении и голос Христа Спасителя. В деяниях Божественного Сына оживали, делались явью для Пресвятой Матери слова пророчеств о Мессии. И было в этих непреложных, неотменяемых предсказаниях такое, что все глубже вонзало в Ее ранимую Материнскую душу «оружие», предреченное Симеоном Богоприимцем. Богопросвещенным разумом понимала, но страждущим сердцем не могла вместить Дева-Мать реченное о Мессии пророком Исаией: Предал хребет Свой бьющим и ланиты Свои поражающим; лица Своего не закрывал от поруганий и оплевания (Ис.50:6). Страшно было Пречистой Матери помнить воспетое святым Давидом от лица Ее Сына-Спасителя: Я пролился, как вода; все кости Мои рассыпались; сердце Мое сделалось, как воск, растаяло посреди внутренности Моей. Сила Моя иссохла, как черепок; язык Мой прильпнул к гортани Моей, и Ты свел Меня к персти смертной. Ибо псы окружили Меня, скопище злых обступило Меня, пронзили руки Мои и ноги Мои (Пс.21:15–17).

И знала, знала Пречистая Мать, что не может и не должна миновать эта жуткая чаша Ее Иисуса, ибо прежде времен Небесный Отец сказал Сыну Своему: Ради Крови Завета Твоего Я освобожу узников (Зах.9:11).

Кровь Христова – как страстно жаждали пролить эту Кровь богоубийцы-фарисеи! Все копилась, все нарастала их внушенная диаволом злоба и зависть к Истинному Праведнику. Всемогущий Христос проходил между злоумышленниками – и опускались их руки, и они не могли схватить Его. Ученики радовались, видя, как торжествует Божественный Учитель над бессильными врагами. Только кровоточащее сердце Матери ведало: грянет час – и Сын Божий добровольно предаст Себя в руки свирепых палачей.

Но еще и другое постигала любвеобильная Матерь-Дева. Теперь наконец поняла Она, какого безмерного Самоотвержения требует, какой Жертвенной любви хочет от Нее Всеправедный Господь. Она уже «оторвала от сердца» Сына Своего, смиренно отказалась от близости к Нему, отдала Его на служение людям. Следуя за Спасителем, Пречистая Мать восприняла Его Божественную любовь и милосердие к падшему человечеству. Всем сердцем Мать хотела того же, чего желал Сын, – спасения погибающих людей. Но путь к этому спасению… О, какая пытка терзала душу Матери, провидящей этот путь! Ради спасения рода людского Всевышний требовал от Нее смириться со страданиями и смертью Божественного Сына. То должна была быть Ее Материнская Жертва – возвышающаяся к величию Искупительной Жертвы Господней. Она смирилась. Она приняла волю Всевышнего о Своем Сыне. Она уже ждала и сквозь разверзающийся перед Ней ад страдания Сама желала скорейшего исполнения Всесвятой воли Его.

Близился священный и страшный час Искупления. Наконец Христос Сам заговорил о нем – сначала прикровенными словами, понятными только содрогнувшейся в ужасе Матери, а потом прямо и просто: Через два дня будет Пасха, и Сын Человеческий предан будет на распятие (Мф.26:2).

В Гефсиманскую ночь, ночь «власти тьмы», Иудина предательства и фарисейского поругания, трусливого бегства учеников и адского хохота палачей, Сам Богочеловек молился до кровавого пота. Могла ли выдержать такое земная душа Его Матери? Она слышала об издевательствах и оплеваниях, о том, что бичи терзают Его Пречистое тело. Потом Она услышала приговор: казнь худшая и позорнейшая – смерть на Кресте. Могла ли Дева-Мать это вынести? И в Ее все понявшем и все принявшем, но насквозь пронзенном сердце поднялся – нет, не протест, а человечески жалобный вопль: еще не сейчас! позже! пусть это случится потом!

Дева Мария бросилась ко дворцу Пилата – молить о пощаде Безгрешному Сыну. Римский наместник выслушал стон Материнской души: за что?! Неужели не знаете, что Он невинен?! Зачем вам смерть Праведника?! И ответил с кощунственной вежливостью: этого требуют ваши же иудеи, ничем не могу помочь. Пилат был запутан «мертвым узлом» – не только иудейских интриг при дворе императора, но и, возможно, огромной взятки, полученной от иудейского синедриона. Не пощадивший Божественного Сына мог ли прокуратор сжалиться над земной Матерью? Заглянув в мертвую пустоту его глаз, Богородица поняла: напрасно искать у зла спасения от зла. Спасение было только в неземном Добре Всевышнего, определившего Ее Сына на смерть за грехи человечества. Пощада – не одной Ей, а всему роду людскому – была в неземной доброте Ее Сына, добровольно идущего на Искупительную казнь. «На этот час Христос и пришел». И Пресвятая Богородица вслед за Гефсиманским молением Сына и Господа Своего приняла эту волю Божию.

Богородица была незаметна среди казавшихся бесчисленными «братьев, сестер и матерей Христовых», внимавших Его учению. Дальше всех стояла Она от Иисуса, страшась прикоснуться к славе Сыновней, когда толпа восхваляла Божественного Чудотворца, когда въезжал он в Иерусалим по ковру из пальмовых ветвей при кликах «осанна!». Казалось, что нет у земной Матери ни доли, ни прав в судьбе Богочеловека. Но вот люди, которых бесконечно возлюбил Спаситель, которых Он исцелял, которым прощал преступления, которым открывал тайны Небес, которых звал в вечное счастье, – все эти люди, все до единого оставили Его в час беды. Бежали пылкий Петр и нежный Иоанн, пламенный Иаков и кроткий Андрей, ревнитель Симон и упрямец Фома… У казнимого Иисуса больше не было ни учеников, ни последователей. Вот тогда-то Пречистая Мария и вернула Свое Материнское право на Сына – горчайшее право делить смертные муки Его, всеми покинутого.

«Ради страха иудейского», пугаясь иудейской над собой расправы, бежали апостолы. Но какой страх перед людьми мог быть у Пречистой Марии, давным-давно растворившей все Свое существо в любви Божественной? Что за дело было Ей до коварных фарисеев, до разъяренной иудейской толпы, до римских палачей с их мечами и копьями, до самого сатаны, распоряжавшегося этим безумием? Мать следовала за Сыном к месту Его распятия. Она была вся – любовь. Это Ее любовь шла вместе с Христом, осмеиваемая и оплевываемая вчерашними Его поклонниками. Это Ее любовь горбилась вместе с Иисусом под тяжестью креста и, споткнувшись, ударилась вместе с Ним об острые камни. Это Ее Материнскую любовь пронзали гвозди, с хрустом вбиваемые в Сыновнее тело…

Богородица стояла у креста Божественного Сына, а за Нею ярилось сонмище распинателей. На миг их вопли коснулись слуха Приснодевы, и вместе с ними подкрался лукавый, самим диаволом внушаемый помысел: да стоят ли все эти злые, неблагодарные, грязные людишки, это сборище предателей и убийц того, чтобы ради них так стыдно и страшно умирал Пречистый Небесный Сын Ее?! Но бесконечно любящей, уже вселюбящей душою отсекла от себя Пренепорочная Мать прилог сатанинский. Если не страдать Христу, значит, вечной погибели обречен и этот светлый юноша Иоанн, что бежал со всеми, но опомнился, вернулся и теперь стоит рядом с Матерью у креста Учителя; погибнет навеки и здесь же бьющаяся в рыданиях бывшая бесноватая, ныне сияющая духовной красотою Мария Магдалина; сгинут в царстве тьмы все не выдержавшие жестокого искуса, но горечью слез возрождающие свое чистосердечие апостолы… Если не распинаться Иисусу, значит, никогда не выйдут из ада святой старец Иосиф Обручник, праведные родители Девы Иоаким и Анна, духоносные пророки, великие праотцы – все, кто веками томился по Искуплению и правде Божией… Материнская окровавленная любовь вместе со страданием Сына принимала в Себя и полноту Его небесной любви, и Матерь-Дева ощутила великую жалость, великую скорбь и любовь ко всем – и к равнодушным римским палачам, и к Пилату с его мертвыми глазами, и к потирающим хищные руки фарисеям, и к предателю Иуде Искариоту, к ним – несчастнейшим изо всех, обрекающим себя во веки веков скрежетать зубами на дне преисподней, навсегда лишающим себя блаженства Божией любви. Вот тогда для Вселюбящей Матери открылся последний смысл древних пророчеств и деяний Христовых: да, Ее Сын Иисус должен умереть, но Он воскреснет во славе Бога Небесного. И воспела Пречистая: «Волею, Сыне Мой и Творче, терпиши на древе лютую смерть. Создание бо Твое хотя спасти, смерть подъял еси».

С Креста услышала наконец Матерь Божия любимейший и прекраснейший голос, голос Умирающего: «Мать, не плачь». То была единственная за всю земную жизнь просьба Человека Иисуса к Матери – мольба о помощи. То был величайший дар Бога Спасителя Пречистой Марии – Сын принимал Мать в полноту страдания Своего.

Духовная пытка может быть хуже телесной. Истинно любящему легче самому принимать боль и даже смерть, чем видеть мучения и агонию любимого существа. Так бывает обычно. Но неизмеримо страшнее было таинство, совершавшееся над стоящей у креста Матерью и Распятым Сыном.

Ужасная сама по себе крестная казнь – режущая боль пронзенных ладоней, ломота растягиваемых костей, палящий жар, жестокое удушье – все это являлось лишь внешней оболочкой всечеловеческой муки Спасителя. Христос страдал Один за всех – Один поднимал тяжесть всех наших грехов и скорбей, болезней и умираний. В час Голгофский расплавленный свинец и львиные зубы, терзавшие первохристианских мучеников, вонзались в тело Богочеловека, и лютый голод, который будет приносить измождение праведникам последних времен, впивался в плоть Иисусову. Томления всех разлук и тоска всех утрат, слезы неисчислимых бед и дрожь миллиардов смертей казнили душу Единого Безгрешного. Нет страдания, которым Бог Промыслитель спасал или хотя бы пытался спасти для вечности человеческое существо, которым уже не перестрадал бы на кресте Сын Человеческий. Вселенская боль – ужас ее непостижим, немыслим, и толика этого ужаса не вмещается в наш крохотный разум. Содрогался ангельский мир, взрывались недра земли, судорога сводила космос во время Страстей Господних. И права стать причастной вместе с Божественным Сыном этой пучине горечи достигла подвигом Своего жития земная Дева-Мать.

Она верила – будет побеждена вселенская скорбь. Она уповала – придет Воскресение. Она любила – и любовью к роду людскому выносила невыносимое. Веками, тысячелетиями длилась пытка, это казалось нескончаемым…

Но на гребне страдания из запекшихся уст Господних прозвучали обращенные к Матери слова: Жено! се, сын Твой (Ин.19:26). Христос говорил о стоящем здесь же Иоанне, любимом ученике Своем, – и светлый юноша Иоанн вошел в Ее Материнское сердце. А следом за святым Иоанном в расширившееся, ставшее необъятнее Вселенной сердце Матери-Девы устремились и другие – апостолы, мученики, подвижники, искатели правды и святости Божией, а за ними толпились заблудшие, непотребные грешники, кающиеся и нераскаянные, спасаемые и погибающие – сонмы, и сонмы, и сонмы людей… То был величайший прощальный дар Богородице от уходящего на время Сына Божия: Пречистая Мария становилась Матерью человечества. Нечеловеческая скорбь Крестного Ее стояния растворялась радостью – радостью о спасении рода людского.

Словно тысячелетия длились невыносимые мучения Сына, а следовательно и сострадания Ему Его Матери. А потом – вместо облегчения – грянуло самое страшное: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? (Мф.27:46). Яростнее боли уже быть не могло, горчайшая чаша была допита до дна. И надо всей Вселенной прозвенел голос умирающего Спасителя: Совершилось! (Ин.19:30).

Несравнен подвиг стояния Богородицы у креста Господня. Ее духовное Co-Распятие через сопереживание Своему Сыну воистину достойно величия Христовой Искупительной Жертвы. Единственная из земнородных, святейшая святых, Пречистая Дева сострадала у Креста не за Свои грехи, но за грехи рода нашего. Для нас весь спасительный смысл Крестного стояния Матери-Девы может раскрыться только в вечности. Видится, что все мы, ныне живущие, смогли появиться на свет лишь благодаря подвигу Ее любви, неисчерпаемого мужества, неизмеримого терпения. Ведь только менее столетия назад с Небесных высот эхом Голгофы донесся до нас стон Богородицы: «Я устала плакать о вас».

Эту плачевнейшую и грознейшую весть в 30‑х годах прошлого века принес людям умерший, а затем воскресший мальчик-болгарин. Во время совершения над его телом похоронного обряда этот ребенок вдруг сел во гробе и разразился безудержными рыданиями. Потом он рассказал: «Когда я умер, то сразу попал в те места, где мучаются грешники. Какие у них страшные лица – я не могу их забыть, а мук их не могу описать! Это так ужасно, что человек не может себе этого вообразить! Потом повели меня в райские обители, и я увидел Пречистую Матерь Божию, как Она молится за грешников и за весь мир. Лицо Ее сверкало неописуемой красотой, но было скорбным. Она сказала мне: “Ты не останешься здесь, ты вернешься на землю к людям. Скажи им, что они замучили Меня своими грехами. Пускай они пожалеют Меня!”».

Бесхитростное, трогательное и бесконечно леденящее душу свидетельство воскресшего ребенка в те годы потрясло и заставило опомниться многих. Но вот и это беспримерное событие затерялось в потоке пустой информации, затопляющей духовно мертвую цивилизацию. Горе человечеству, если оно так и не сумеет расслышать крик скорби о нем Матери Божией!

Неблагодарные и злонравные, мы обладаем великим счастьем жить в искупленном мире: Распятый Христос даровал нам свободу для победы над грехом, смертью, адом. Совершилось! (Ин.19:30) – этот возглас Христа означал величайшее свершение в истории: рухнула власть диавола над людьми. Богочеловек победил грех человеческий.

Сотаинница Господня при Распятии, Пречистая Дева уже знала, что последует за этим свершением: схождение Христа во ад – победа Его над княжеством тьмы, а затем всерадостное Воскресение Спасителя – победа Его над смертью. Но земная Мать Иисуса имела земные чувства, которые болезненно трепетали при виде мертвого тела Распятого, нетерпеливо рвались вдаль – к зримой встрече с Воскресшим. Матерь-Дева проводила тело Сыновнее до гробовой пещеры, присела поодаль и стала ждать, не отводя напряженного бесслезного взгляда от камня, перед которым вышагивали стражники первосвященника. Общение душ Сына и Матери уже не прерывалось, и пока Он шел посреди мрачной «сени смертной», распугивая ненавистников-демонов и взламывая двери адских затворов, для Нее с тоскливой медлительностью тянулись и тянулись мгновения ожидания, длился и длился мертвенный «субботний покой».

Наконец рассветный луч «первого дня» прорезал мрак, и тотчас вспыхнул ослепительный небесный Свет. Дева Мария увидела, как спустился на землю архистратиг Гавриил, как от его сияния упали навзничь воины, как Архангел отвалил камень от пещеры, и вышел из гроба Ее Сын, Ее Иисус. Они встретились, Божественный Сын и Пречистая Мать. Невозможно описать радость Их свидания. «Егоже родила еси Христа, прекрасна из мертвых возсиявши днесь, во спасение всех, Того прославляй», – воспевает ко Приснодеве Святая Церковь.

Потом Преблагословенная Мария покинула это место. Ей нечего было делать у опустевшей гробницы Живого Сына, Ее не коснулась суета жен-мироносиц и апостолов, которым еще не хватало духовных сил для постижения чуда Воскресения. Высочайшая любовь Девы-Матери была достойна первенства в приятии высочайшего счастья.

Встречи Матери с Сыном перед новой долгой разлукой остались тайной, ведомой только Господу и Пречистой Деве. Потом Сын снова ушел, вознесся в Отчее Царствие. Духовная связь Их оставалась неразрывной: никогда не покидала Приснодеву благодать Иисусова. Однако этого недоставало для совершенной любви Материнской – всей душою Матерь-Дева жаждала уйти на Небо вслед за Сыном и Господом Своим, чтобы видеть Его воочию. Но Ей должно было остаться в этом мире еще на долгих двадцать лет.

В день сошествия Святого Духа апостолы были единодушно вместе, и Мария, Матерь Иисусова, была с ними (Деян.2:1; 1:14). Святой Дух даровал апостолам благодатные силы, приготовляя их к подвигу всемирной проповеди, а для духоносной Богородицы Пятидесятница сбылась как бы утверждением Благовещения, таинственного брака Бога Духа и Пречистой Девы. Небесный Утешитель вновь сходил на Нее, чтобы уже не разлучаться с Избранницей Своей. Пресвятая Мария не нуждалась в понимании чужеземных наречий и других «харизмах»: Ее служение должно было явиться иным, чем призвание апостольское. Оставаясь на земле, Матерь-Дева готовилась к царственно-небесному Материнскому служению Своему.

В Вифлеемской пещере склонялась Дева-Мать к Богомладенцу-Христу; теперь на Ее руках была юная Церковь Христова. Вознесся Божественный Учитель; не видя Его лица, ученики почувствовали одиночество и сиротство, но вскоре поняли, что Всещедрый Господь даровал им – Мать. Как на Самого Иисуса, взирали они на Пречистую Матерь Его. И каким блаженством было для верных слушать Ее тихие рассказы о таинстве Рождества Христова, какой опорой было для них чувствовать Ее небесную любовь к себе. Ноги апостолов шли по чужедальным дорогам, тяжки были их труды, велики испытания, но их души согревало сознание, что в родной Палестине ждет их Пречистая Мать. Сердце апостольской общины билось в скромном доме святого Иоанна Богослова, где жила и пламенно молилась о множестве детей Своих Преблагословенная Дева.

Перед глазами Пресвятой Марии словно бы снова возрастал и мужал Божественный Сын Ее, на сей раз воплотившись во многих верных, хранивших в себе Его Дух. Христово учение неудержимо привлекало сердца – к Церкви присоединялись тысячи и тысячи людей. Для Матери-Девы все они были сыновья и дочери Ее. С ликованием слушала Пречистая Мать рассказы Своих великих сынов-апостолов о том, как быстро умножается Божественная их семья Церкви, как воссиял Свет Христов среди дальних народов в неведомых землях и дети этих краев (Ее дети!) идут к спасению. И радовалась Благодатная Мать человечества, и воспевала хвалу Господу Милующему! Так благодатью совершенной Своей любви, окрыленностью смиренных Своих молитв, многомощных пред благосердием Владыки – Сына Ее, взращивала и лелеяла Пресвятая Мария молодую Церковь Христову, пока сообщество верных распространялось по лицу земли и обретало неколебимую стойкость, научалось не страшиться и «врат адовых». Из дальних краев, как к величайшей святыне, стекались к порогу домика Иоаннова христиане, чтобы хоть издали узреть Преблагословенную Богородицу. Так, один из величайших подвижников, священномученик Игнатий Богоносец, говорил: «Более всего желаю увидеть Матерь Иисуса, о Которой рассказывают, что Она во всех возбуждает к Себе удивление, почтение и любовь, так что все горят желанием увидеть Ее. Да и как не желать увидеть Пресвятую Деву и побеседовать с Тою, Которая родила Бога Истинного?» А святой Дионисий Ареопагит, сподобившийся лицезреть Пречистую, в письме к апостолу Павлу восклицает даже: «Я был полон такого восторга, что не мог перенести этих знамений вечного блаженства и Небесной славы. От Ее благодати изнемогло мое сердце, изнемог мой дух. Если б у меня не были в памяти твои наставления, я бы счел Ее Истинным Божеством. Такова Богообразная и более всех Небесных духов святейшая Матерь Христа Иисуса».

При такой славе, при окружавшем Ее всеобщем поклонении, как легко было Приснодеве осознать великие, действительно великие Свои заслуги. Но нет! Богородица по-прежнему считала Себя ничем, простой землей для свершения величайшего таинства Божия: Сотворил Мне величие Сильный, и свято Имя Его (Лк.1:49). Евангельские повествования о Благовещении и Рождестве Христовом основывались на Ее рассказах, и, словно тень, отступает Она в сторону на страницах Евангелий, подчеркивая лишь относящееся к славе Божественного Сына. Пречистая Дева, ведающая высочайшие тайны Господни, никогда не дерзала учить и проповедовать, не посягала на путь апостольства, оставляя Себе лишь смиренное женское служение – привечать странников, благотворить нищим и немощным, сострадать скорбящим. Матерь Божия обладала большим, чем у апостолов, даром чудотворения: при одном приближении Ее к горе Афон рухнули идольские капища и жившие там демоны против воли благовествовали Ее явление, а потом в ужасе бежали. Но собственной волею Приснодева никогда не осмеливалась являть дар чудотворения. Испытание Ее смирения, испытание великой земной славой было последним искушением на пути Пречистой Марии к высотам Небес. И как легко и просто, в самозабвении Божественной Любви даже не замечая этого искуса, прошла мимо него смиренная Мать. Предание сохранило для нас молитву Девы, вознесенную незадолго до Ее Успения: Она молила Рожденного Ею об избавлении от воздушных мытарств, то есть считала Себя в опасности быть осужденной за грехи, почитала Себя достойной ада и уповала только на милость Господа и Сына Своего. Это Она – Пречистая, Пренепорочная, растоптавшая главу диавола, Рождшая Бога Истинного, разделившая с Ним Крестный Подвиг! Дивное, непостижимое смирение Матери Божией! Пренебесное смирение, с которым возносилась Она к славе Царицы Небесной!

Божественный Сын оберегал Свою земную Мать от всякой скорби при Ее исходе из этого мира. Как тосковала Богородица все эти двадцать лет в разлуке с Ним, как неотступно молила избавить Ее от земного существования, приблизить всерадостный миг свидания! И вот Она услышала желаннейшую, сладчайшую, блаженнейшую весть о смерти Своей.

К Матери Жизни приближалась смерть. Как это могло быть? Почему не была Она так же вознесена на Небо, как ранее праведный Енох и пророк Илия, а позднее Ее приемный сын, апостол Иоанн? Пречистая Мать Спасителя явилась и совершеннейшей Его Последовательницей. Так вместе с Христом взошла Она на Голгофу, так приняла Материнской душой весь ужас Крестных страданий Господа Иисуса, и так же смиренная Приснодева не могла не последовать Его трехдневному пребыванию во гробе. И в последние часы перед кончиной заботилась Матерь-Дева об остающихся на земле духовных детях Своих, утешая скорбящих о разлучении с Нею: «Не плакать, а радоваться вы должны, ибо по смерти Я ближе буду к Престолу Божию, удобнее умолю Бога и Сына Моего о вас, скорее милости испрошу у Него вам». Она уже могла так говорить, ибо за три дня пред тем слышала архангельское обетование: «Сын Твой и Бог наш призывает Тебя, Матерь Свою, в Небесное Царство, дабы Ты царствовала с Ним во веки веков».

Люта смерть грешников, но прекрасна смерть праведников, возводящая их в Отчее Царствие. И не было на земле кончины прекраснее, чем сладостное засыпание, Успение Пречистой Марии. Сколько славных чудес, сколько дивных знамений Милости Всевышнего сопутствовало Успению Ее! И, наконец, Сам Господь Иисус сошел с Пренебесных высот, чтобы перед глазами восхищенных учеников воспринять Пречистую душу Матери-Девы. По слову святителя Филарета Московского: «Поелику Приснодева носила на руках Своих Сына Божия во время земного Его младенчества, то в воздаяние за сие Сын Божий носит Ее душу на руках Своих в начале Ее Небесной жизни». А на третий день Господь явил диво еще величественнее – всехвальное Воскрешение и Вознесение на небеса тела Пресвятой Богородицы.

Конечно, конечно же, иначе и не могло быть. Разве земля способна была надолго удержать Богоприимное тело Той, что сподобилась носить в Себе Невместимого Владыку мироздания? Разве мог Вселюбящий Сын Божий оставить в грешном мире хотя бы частицу существа Возлюбленной Матери Своей? Разве не заслужила смиренная Приснодева несравненным земным Своим подвигом всей полноты небесного бытия? Лишь кратким отдыхом после земных скорбей явилось трехдневное пребывание тела Матери Божией во гробе. А затем, воскрешенная Всевышним во славе преображенной плоти и Пречистого духа, предстала у Престола Господня смиренная Избранница Его.

«Се Всецарица Богоотроковица прииде, Присносущаго Света Матерь, Тоя бо ради всеродное человеком спасение бысть: на Нюже взирати не можем и Той достойную честь воздати немощно», – ликовали ангельские хоры, приветствуя явление великой своей Царицы. Пред Нею, излучая любовь, изумление, поклонение, склонились могучие Херувимы и пламенные Серафимы, перед Ней преклонились семь сиятельных духов-архистратигов, князей Небесного Света. Земная Дева возносилась в неимоверную славу, в недоступное никому Всеблаженство – в близость ко Пресвятой Троице.

Но и в бесконечной этой славе, в превосходящем архангельский разум счастье Избранница Божия не забыла о выстраданной Ею у креста любви к роду людскому, о Своем Материнском праве печаловаться за дарованных Ей Христом бесчисленных сыновей и дочерей. В самый день Воскрешения Своего явилась Царица Небесная апостолам, чтобы утешить их благодатной вестью: «Радуйтесь! Я с вами во все дни». И с тех пор не устает взывать Госпожа Богородица ко Господу Спасителю: «Яже Ми дал еси, во веки сохрани».

Путем подвига взошла Дочь Человеческая ко славе Божественной. Сколько густых и липких сетей разостлал на земле сатана, – а Дева прорвала их все; сколько приманок разбросал в этом мире лукавый, – а Дева попрала их все. Сколько было вокруг Нее соблазнов для ума, сердца, плоти, как умножалось и изощрялось зло, но сквозь пошлость и грязь, сквозь гордыню и ложь фарисейскую, препобеждая собственную человеческую слабость, в Пречистой чистоте устремлялась Дева к Всесовершенному и Вселюбящему Сыну и Господу Своему. Из тварности, из вещественности, из праха и персти восставала Дева к просветленнейшей духовности боголюбия, возносилась в совершенном чувстве к Богу, Который есть Дух. Нет пути труднее Ее восхождения, нет подвига славнее Ее подвига, нет среди праведных людей и светлых духов любви превыше Ее любви.

Всевышний Пречист; по слову Писания, перед Ним «и небеса нечисты». Но вот рожденная во прахе земном Мария Дева смиреннейшим, самозабвенным порывом достигла Пренебесного Света. Так Пречистый Бог возвел на Престол Пречистую Свою Матерь и сделал Ее Царицей неба и земли.

Различны слава солнца и луны, по-разному сияют близкие и далекие звезды – и так же неодинаково преуспевают и Ангелы, и люди в дарящей вечное счастье любви Божией. Нет, не «пристрастно», не «в разной степени» любит Свои создания Вселюбящий Господь, но каждый получает столько Божественной любви, сколько может вместить. Богоблагодатная Мария – Одна среди людей и Ангелов – сумела вместить Невместимого, войти во всесовершенную любовь.

О, Всеблаженство таинственного союза Небесного Царя и Его Царицы! Какая полнота Божественной любви, творческой и творящей, вечной и всеобъемлющей! Какой океан благодати облекает Пречистую Царицу – Мать Божественного Сына! Какая неисчерпаемая сокровищница взаимности в тайне единения Всесовершенного Бога и Его Матери! Безраздельный Владыка мироздания, Всещедрый Господь как бы говорит Ей: «Все Мое – Твое» – и (о, счастье наше!) в лице Девы обещает это и Ее роду, роду человеческому.

Разумеется, наш ничтожный земной ум способен видеть лишь смутный облик, тень тени пренебесного богоблаженства, в которое вознесена Приснодева Мария. Нам доступна лишь бледно-отдаленно-приближенная «геометрия» этой тайны. Мучительно-беспомощна попытка изобразить то, что содержит бесчисленное множество блаженств и свойств, все радужное многоцветие пресветлой Божественной любви.

Казавшаяся случайно попавшим в Священное Писание гимном земной любви, сбывшимся предвещанием любви небесной зазвучала над мирозданием «Песнь песней»: Царь ввел Меня в чертоги Свои… достойно любят Тебя! Он ввел Меня в дом пира, и знамя Его надо Мною – Любовь. Я нашла Того, Которого любит душа Моя; ухватилась за Него, и не отпустила Его. Кто это восходит от пустыни, опираясь на Своего Возлюбленного? Положи Меня, как печать, на сердце Твое, как перстень, на руку Твою. Большие воды не могут потушить Любви, и реки не зальют ее. Если бы кто давал все богатства дома своего за Любовь, то он был бы отвергнут с презреньем (Песн.1:3; 2:4; 3:4; 8:5–7).

Сбылось воспетое святым царем Давидом, провидевшим славу вышедшей из его рода Дочери человеческой: Слыши, Дщерь, и смотри, и приклони ухо Твое. Возжелает Царь красоты Твоей; ибо Он Господь Твой, и Ты поклонись Ему. И дочь Тира с дарами, и богатейшие из народа будут умолять лице Твое. Вся слава Дщери Царя внутри; одежда Ее шита золотом; В испещренной одежде ведется Она к Царю (Пс.44:11–15).

Каждый новый свет, являющийся в Горнем мире, умножает общее блаженство небожителей. Так должна была торжествовать лучезарная семья Божия явление Матери Света, желанной своей Царицы, наполняющей Небеса новым сиянием, несравненно светлейшим серафимского! Пречистая Матерь-Дева стала великим даром Божиим миру ангельскому – и величайшим даром Создателя роду человеческому.

Вселюбящий Небесный Отец взрастил для заблудших людей Вселюбящую Мать, чьи смиренные молитвы, словно нежный покров, смягчают грозные требования Божественного правосудия. Восставшая из человеческой слабости, Пресвятая Богородица снисходит к слабости нашей. С Всепрощающей Материнской любовью отмаливает и очищает Она Пречистыми руками гнусные нечистоты земных детей Своих, как обычная мать замывает пеленки ребенка. Но ни одна мать не любила своих чад так самоотверженно, самозабвенно и высоко, как любит Матерь Божия бесчисленных непотребных сыновей и дочерей – сквозь все их противление Ей и Божественному Ее Сыну, сквозь их недетскую злобу и подлость, грязь и глупость. Всемилостивая Дева-Мать спасает самых смрадных и преступных, стоит им из бездны падения воззвать к Утешительнице скорбящих, Надежде ненадежных, Взыскательнице погибших. Нежнейшим Материнским сердцем принимает Она каждого, зовущего: «Спаса Рождшую Тя и Бога, молю, Дево, избавится ми лютых; к Тебе бо ныне прибегая, простираю и душу, и помышление».

Всем нам нужна мать – юным и зрелым, детям и старикам. Каждый, сознательно или несознательно, тянется к материнской ласке, заботе, всепрощающей любви. Плох человек или хорош, но он жаждет, чтобы его любили – бескорыстно, полно, самозабвенно, а такую любовь может даровать только мать. В мгновения боли и ужаса, горя и грозной опасности из нашей груди невольно вырывается или возглас «Господи!», или зов «мама!» Мать нужна лежащему в колыбели младенцу, но еще более нужна мать человеку, лежащему на смертном одре. И великое счастье знать, что с Небесной нашей Матерью мы не сироты ни в этом многоскорбном мире, ни на грозном пороге вечности.

Мы – наследие Богородицы. Ради нас Она принесла величайшую Материнскую Жертву: родила и отдала Божественного Сына на служение людям и на страшную смерть во имя нашего спасения. Она выстрадала нас у креста Христова, вместе с Ним принимая нечеловеческую муку, чтобы искупить нас от вечной погибели. Мы усыновлены Ей Богом, и как за единственное в мире дитя Свое борется и тревожится Пречистая Мать за каждого из нас. Мы – Ее наследие: это надо свято помнить. Кощунственно самоубийственны попытки духовных слепцов оттолкнуть святыню Материнской любви Богородицы, ибо нет пути ко Христу, помимо Матери Его.

Какое сухое, какое нелюбящее сердце надо иметь, чтобы отвергнуть почитание Матери Божией, как это делали в древности несториане, а теперь делают новые несториане – протестанты. Насколько низменный ум надо иметь, чтобы даже и не из полноты Священного Предания (несомненного для православных христиан), а из книг Евангельских не уразуметь величия подвига Матери-Девы – Пренебесной Ее чистоты, Божественного смирения, Жертвенного стояния у креста. Какой близорукий рассудок надо иметь, чтобы не заметить в Богодухновенном Писании слов Девы Марии: Отныне будут ублажать Меня все роды (Лк.1:48). Протестантские «доктора теологии» вообще очень похожи на древних фарисеев с их буквоедством, мертвечиной рассудочных умствований и культом внешних добрых дел. Матерь Божию ублажают все роды истинно христианские. Отвергая этот непреложный завет Евангелия, протестанты сами свидетельствуют о себе, что христианами не являются. Несчастные, лишенные любви души хулителей Пречистой, попирающие Ее Материнскую любовь, отталкивают от себя и вечную жизнь. И обычный земной человек, скорее, простит собственного врага, чем обидчика своей матери. Так неужели не страшит хулителей Богородицы гнев Бога Небесного? «Кто не признает Марию Богородицею, тот отчужден от Бога», – предостерегает святитель Григорий Богослов.

Но немногим лучше поступают и римо-католики, ведущие себя в отношении к смиренной Царице Небес подобно подхалимам земного начальства. Их новомодный «догмат о непорочном зачатии Девы праведной Анной», по виду возвеличивающий Пресвятую Марию, на самом деле есть благочестие не по разуму, несознаваемая попытка обессмыслить и уничтожить несравненный Ее подвиг. Не было бы ни труда, ни заслуг существу неземного происхождения, изъятому из человеческой слабости, стать орудием Боговоплощения, но величайшая слава и честь, сделавшая земную Деву Царицей неба и земли, была в победе Ее любви и чистоты над немощью Ее природы и коварством вселенского зла. И еще безумнее, чем мудрования римо-католиков, выглядит дикая клевета недавних так называемых «богородичных» сект на смирение Пречистой Девы, их попытки поставить адскую «женскую ипостась» выше Самого Бога Всевышнего.

Велики слава и могущество нашей Небесной Матери-Заступницы. Святитель Димитрий Ростовский говорит: «Если бы кто меня спросил: что в поднебесной сильнее и крепче всего? – я бы ответил: нет ничего более крепкого и сильного на земле и на Небе после Господа нашего Иисуса Христа, как Пречистая Владычица наша Богородица, Приснодева Мария. Сильна Она на земле: ибо Она стерла главу невидимого змия и попрала адскую силу, Ею воздвигаются победы, Ею ниспадают враги. Сильна Она и на Небе: ибо Бога Сильного и Крепкого молитвами Своими связывает. Связывает, говорю, Своими молитвами Бога, Которого некогда на земле связывала пеленами, ибо когда Он, прогневленный нашими грехами, хочет нас казнить, внезапно карая, Она простирает к Нему умоляющие руки Свои и удерживает Его мстительную державу, чтобы не погубить грешников с их беззакониями».

Царицу Небесную можно назвать даже всесильной, всемогущей. Но в чем сила и могущество Ее? Повелевает ли Она стихиями, отдает ли приказы Архангелам, дарует ли самовластно милость и благодать Божию? Нет, ничего подобного, и бесконечно далеки такие домыслы от истинного облика смиренной Владычицы. Вся Царственная власть, все могущество Ее – в молитве. Она молится о нас – эти слезные, неустанные прошения Матери к Господу и Сыну Ее оказываются сильнее всякой мощи, какую только способны вообразить ум человеческий и разум ангельский. Как некогда на браке в Кане Галилейской, так и ныне Божественный Сын снисходит к тихим просьбам Материнским: дать слабым, заблудшим людям то, чего «нет у них», в чем они нуждаются на пути спасения.

Святая Церковь взывает: «Преславная Приснодева, Мати Христа Бога, принеси нашу молитву Сыну Твоему и Богу нашему, да спасет Тобою души наши». Самозабвенны, неотступны Ее прошения за нас. И в антихристовы времена не покинет нас Любвеобильная Матерь-Дева. По пророчеству преподобного Серафима Саровского, «канавка» вокруг Серафимо-Дивеевской обители, которую «Пречистая обошла стопочками Своими», «встанет стеною от земли до Неба, и антихристу в обитель нельзя пройти будет». И в самый час Страшного Суда Пренепорочная Матерь Божия будет простирать руки к Всевышнему Судии, умоляя о помиловании грешников.

Жертвенным и плачевным является Материнское служение Девы нам – неблагодарным, упрямым в своем злонравии. Когда блаженный Андрей Юродивый был вознесен в райские селения и пожелал лицезреть Госпожу Богородицу, он услышал от Ангела: «Ее нет здесь, Она отошла в многоскорбный мир помогать бедствующим и утешать печальных». Царица Всеблаженна в вечности Божией, но во временном мире сколько страданий доставляем мы Ее Материнскому сердцу! И тяжелейшая из скорбей Матери есть скорбь о погибших детях.

«Много может моление Матери ко благосердию Владыки». Но ни мольба любвеобильной Матери, ни благосердие Всещедрого Владыки не могут спасти «сына противления» – грешника, упрямо идущего по пути погибели.

В конце XIX века человек по имени Константин Икскуль воскрес после полутора суток смерти. Будучи дотоле маловером, он «сорвался» на воздушных мытарствах, но, уже увлекаемый демонами в бездну, успел воззвать к Матери Божией. Вот его свидетельство о дальнейших событиях: «Вдруг мы быстро внеслись в сферу Света, и он буквально ослепил меня. Я закрыл глаза, поднес руку к лицу, но это не помогало, так как руки мои не давали тени. Да и что значила здесь подобная защита?

Боже мой, что же это такое, что это за Свет такой? Для меня ведь та же тьма. Я не могу смотреть и, как во тьме, не вижу ничего…» – с тревогой думал я.

Затем величественно, без гнева, но властно и непоколебимо раздались голоса: «Не готов!»

Мгновенная остановка в нашем полете вверх – и мы быстро стали спускаться вниз».

Этот человек оказался не способен к блаженству в Царстве Небесном, и высшая милость, которую могла оказать грешнику Матерь Божия, – это вернуть его к земной жизни, дать ему еще время для покаяния и очищения. Пречистое Царствие не может принять в себя ничего нечистого, и нераскаянный грешник не может выдержать Божественный Свет, а потому сам обрекает себя вечным пыткам в аду.

Мать Вечной Жизни, Пресвятая Богородица является Матерью истинно живых, достойных звания христианского, а также и Матерью тех, в ком хотя бы теплится искра вечной жизни. Добровольно предавших себя лжи и злу, навеки погибающих нечестивцев-безбожников, злочестивцев-еретиков, богоборцев-сатанистов, рабов «похоти плоти, похоти очей и гордости житейской» – таких Пречистая Мать может только оплакать. Они не просят и не захотят принять Ее даров, ибо Матерь Божия не потатчица греху, а Всещедрая Подательница духовных благодеяний. Говорят, «любовь слепа», но нет – слепа только земная страсть, а истинная любовь обладает острейшим зрением. Есть еще поговорка «Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало» – присловье дурных родителей, губящих вседозволенностью души своих детей. Всепрощение Матери Божией нельзя понимать в таком слепом, попустительском смысле. Пречистая Дева не приемлет наших грехов, не сочувствует нашему злу, не соизволяет на беззаконие. Небесная Мать прощает все, но только тому, кто искренне прибегнет к Ее Милосердию в жажде исправить кривизну своей жизни и очистить скверну своей души. Если этого нет, то все Милосердие Ее оказывается бессильным. Вот смысл всепрощающей Материнской любви.

В нашем обращении к Пресвятой Марии должен быть страх Божий. При всей Ее снисходительности, кротости и бесконечной любви к нам нельзя забывать: Она – Владычица. Нет никакого стыда и позора в том, чтобы, вырываясь из зловонного болота, со слезами припасть к Ее Материнской руке. Но оскорбительным бесстыдством является молитва к Пречистой Матери грехолюбца, который и не думает отказывать себе в непотребных наслаждениях. Взывая к Богородице Деве, мы вступаем в Пречистый Свет Ее и должны «ходить» в этом Свете так, чтобы не оскорблять Ее Святыни. Наша распущенность пред лицом Богоизбранной Девы-Матери вызывает грозный гнев Господень. Так земной властитель, скорее, не отмстит за собственную обиду, чем за оскорбление его любимой супруги. Так и для Всевышнего Царя нестерпима людская хула и дерзость в отношении к Небесной Царице.

Мать верных, Мать христианского рода, Госпожа Богородица распростерла над многострадальной землею «великий и страшный Покров Свой». Это видели блаженный Андрей Юродивый и ученик его преподобный Епифаний в соборной церкви осаждаемого врагами Царьграда: «Величественная Жена шла от Царских Врат с сияющей свитою, из коей честный Иоанн Предтеча и Иоанн Богослов поддерживали Ее, а множество святых в белых одеждах предшествовали Ей, иные же последовали, поя гимны и духовные песнопения. И, преклонив Свои колена, Она молилась на долгий час, обливая слезами Свое боговидное лицо, молилась у Престола за предстоящий народ. По окончании молитвы Она сняла с Пречистой главы Своей наподобие молнии блиставшее, великое и страшное покрывало и, держа его с торжественностью пречистыми руками, распростерла его надо всем стоявшим народом. Жители Царьграда, услышав об этом чуде, исполнились радости и упования».

Это предивное знамение словно бы касалось только осажденного Константинополя. Но несравненно большее в явлении Покрова Богородицы увидела юная еще тогда Русская Церковь – единственная из Поместных Церквей, где день Покрова стал одним из самых почитаемых праздников. Святая Русь постигла всемирный смысл чудесного знамения, расширила его понимание и вобрала в сердце народное. С пламенной любовью обратились наши великие духом предки к Матери-Заступнице, моля Ее раскинуть благодатный Покров над Русской землей. И Вселюбящая Богородица откликнулась на зов любящих сердец.

Неисчислимы Материнские благодеяния, которыми осыпала Пресвятая Дева возлюбивший Ее и возлюбленный Ею русский народ Божий. Спасая Русь в годы войн и смут, воздвигая на подвиг князей и царей, укрепляя в делании святителей и подвижников благочестия, смиренная Владычица нисходила и в дома простых людей – крестьян и ремесленников, купцов и чиновников, исцеляя больных, утешая страждущих, защищая обиженных, вразумляя заблудших. Святая Русь нареклась «Домом Пречистой Богородицы». Словно звезды небесные, умножались здесь храмы во имя Преблагословенной Матери-Девы. И не только в храмах звучали славословия Царице Небесной – в простых сельских хатках пел народ: «Пречистая Дево, Мати русского краю».

Посетивший Русь в середине XVII века архидиакон Павел Алеппский свидетельствовал: «В этой стране нет ни одной большой церкви, где не было бы чудотворной иконы Богоматери; мы видели своими глазами как святые иконы, так и чудеса, совершавшиеся от них».

Чудотворные образа Матери Божией сопутствовали России в грознейших испытаниях: в битвах с немецкими «псами-рыцарями» и татаро-монголами, в годину смуты и польско-литовского нашествия, при отражении полчищ Наполеона и Гитлера. В канун кровавых потрясений нынешнего века, вызванных февральской революцией и затем богоборцами-большевиками, Милосердная Богородица даровала России «Державную» Свою икону в знак того, что не оставит несчастную страну Своим предстательством и среди богопротивного безумия.

Не праведные нуждаются в Покрове всепрощения Материнского, но грешные, не самонадеянные, но смиренные. Многими страшными, смертными грехами обременены и мы с вами, и все Отечество наше. Есть лишь один путь, чтобы возродиться нам духовно и державно, – с теплыми слезами покаяния прибегнуть к всепокрывающей любви Матери-Владычицы, с сокрушенными сердцами вернуться к Божественному Сыну Ее и Спасителю нашему.

Дорогие во Христе братья и сестры!

Продлевая благодатную Рождественскую радость, вновь проникнем зрячими сердцами к предивному чуду Вифлеемскому. Пречистая Дева стала Матерью Божественного Спасителя: от земного света родился Небесный Свет во плоти на земле. Мы освобождены, мы призваны к вечной жизни Господом Иисусом. И Его Пренепорочная Мать, соделавшаяся Матерью рода христианского, теперь духовно рождает и питает всех нас.

Пречистая Мария склоняется ныне над нашими душами, как некогда склонялась над колыбелью Богомладенца Христа. Мы верим и знаем, что Она не покинет нас в беде, утешит в горе, поможет подняться, если мы упадем. Мы уповаем, что Ее рука проведет нас сквозь мглу смертную, охранит от демонской злобы, изгладит память о наших грехах и раскроет перед нами райские врата.

Но, чтобы так и сбылось, мы не должны упрямым противлением, пристрастием к земной нечистоте отталкивать Ее Милующую руку. Увы! Сколь недостойны пречистой любви и Материнских забот Богородицы оказываемся мы с вами, непослушные, ленивые и злые великовозрастные чада, надрывающие сердце Матери своей жестокостью. Потому-то мы просим и не получаем, чего хотим для себя не спасительного, а пагубного. В наших обращениях к Преблагословенной Деве нам не хватает детского чистосердечия, детской готовности бежать на зов Матери, желающей нам истинного добра. Стоит нам возжелать всерадостных благ духовных, и мы в изобилии получим просимое. По слову церковного воззвания к Матери-Ходатаице: «Никто же притекаяй к Тебе посрамлен от Тебя исходит, Пречистая Богородице Дево, но просит благодать и приемлет дарование к пользе прошения».

Пречистая Мария – величайшая честь и хвала рода нашего. Святитель Тихон Задонский от имени спасаемых взывает к Всевышнему: «Убоги и окаянныи суще, вместо дара представляем Тебе Матерь Деву чистую, Тебе Бога нам рождшую, всех тварей Небесных и земных честнейшую, юже Сам Себе, яко дар благоприятнейший, от всего рода человеческого изволил еси избрати: Тоя предстательством помилуй нас». Так да возродится в наших охладевших сердцах священное чувство благочестивых предков, так да возгревает каждый в себе святорусскую пламенную любовь к Пречистой Богородице! Так и мы нашим нынешним Собором – собранием в честь Царицы Небесной – воспоем же и восхвалим Ее благодать, да сподобимся в сонме спасенных ликующе взывать: «Радуйся, Благая Вратарнице, двери райския верным отверзающая!».

Аминь.