Слово на попразднство Сретения Господня (3/16 февраля). О Крестной Жертве Спасителя, о посвящении Богу, о браке и девстве

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Сегодня мы с вами совершаем попразднство Сретения Господня – то есть праздник, который мы с вами встречали вчера за праздничной Литургией, все еще продолжается. А это значит, что Церковь предлагает нам еще раз задуматься о тех важных духовных уроках, которые предлагает нам праздник Сретения.

Слово «Сретение» в переводе с церковнославянского означает «встреча». В этот день праведный старец Симеон, уже много лет ожидавший пришествия Спасителя, и жившая при Иерусалимском храме пророчица Анна наконец встретились с Тем, Кого ждали вместе со всем народом Божиим, с Мессией-Христом – Помазанником Божиим и Искупителем всего падшего человечества – Богочеловеком. Впрочем, духовный смысл и символизм Сретения гораздо шире, в этот день в Иерусалимском храме со Спасителем встретились не только двое праведников, но и все человечество. День Сретения – по сути, первое явление Иисуса как Спасителя в публичном пространстве. Пастухи и волхвы, пришедшие поклониться Богомладенцу в первые дни Его земной жизни, совершили это поклонение «келейно», а волхвы и вовсе – тайно, опасаясь мести царя Ирода. Нынешняя же встреча Богомладенца Иисуса и двух мудрецов-пророков происходит совершенно открыто, в центре Иерусалима – более того, в самом средоточии всей духовной жизни израильского народа – в Иерусалимском Храме. И пусть благовестие Симеона и Анны осталось, судя по всему, не замеченным почти никем, кроме Самой Богоматери и праведного Иосифа Обручника – окончательное явление Христа Своему народу произойдет позже, в день Крещения на Иордане – все же эта открытая встреча состоялась. Как часто и в нашей с вами жизни, дорогие братья и сестры, самые важные и значительные вещи происходят тихо и незаметно…

Зачем Иосиф и Мария принесли Богомладенца в Храм в тот день? Дело в том, что, по Закону Моисееву, после родов мать должна была принести в Храме жертву Богу – одновременно благодарственную и очистительную (считалось, что пролитая во время родов кровь ритуально оскверняла женщину). Кроме того, Богомладенец Иисус был первенцем Марии – а значит, согласно тому же закону Моисееву, должен был быть особо посвящен Богу, в знак чего мать и отец брали такого ребенка с собой в Храм на ритуал благодарственно-очистительной жертвы, как бы «представляли» его Господу Богу.

То, что Христос был в первый раз открыто явлен и узнан как Спаситель именно в этот день, а не, к примеру, в день своего обрезания через неделю после Рождества или несколькими неделями позже, когда впервые отправился вместе с матерью и приемным отцом на Пасху в Иерусалим – несомненно, промыслительно и глубоко символично. Он узнан как Спаситель в день благодарственного очищения – в знак того, что грядет в мир, чтобы спасти и очистить его от осквернения прародительским грехом, удалившим человека от Бога, очистить Своей Крестной Жертвой. Как говорит об этом апостол Павел в своем Послании к Евреям, отрывок из которого мы читали сегодня с вами за Литургией попразднства Сретения: Первосвященник будущих благ, придя с большею и совершеннейшею скиниею, нерукотворенною, то есть не такового устроения, и не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровию, однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление. Ибо если кровь тельцов и козлов и пепел телицы, через окропление, освящает оскверненных, дабы чисто было тело, то кольми паче Кровь Христа, Который Духом Святым принес Себя непорочного Богу, очистит совесть нашу от мертвых дел, для служения Богу живому и истинному! (Евр.9:11–14).

О том же говорит в своей Беседе на Сретение Господне великий православный богослов, святитель Григорий Палама:

«До пришествия Христова мы все носили в себе общее проклятие, произошедшее от праотцев, и общее осуждение, вложенное во всех от одного праотца, как от родового корня передаваемое и наследуемое вместе с естеством. Каждый же человек за то, что он сам в частном порядке совершил, получал в своем лице от Бога похвалу или же подпадал порицанию, но никто ничего не мог сделать против этого общего проклятия, осуждения и злого наследия, переходящего от начала времен к каждому человеку и через него – к потомству. Но пришел Христос, Освободитель естества, превращающий общее проклятие в общее благословение; восприяв от Непорочный Девы нашу падшую природу, Он в Самом Себе, как в новом лице, не имеющем участия в древнем родовом проклятии, соделал эту природу безгрешной и оправданной, чтобы от Него затем по Духу рожденные пребывали свободными от этого прародительского проклятия и осуждения. Таким образом, разве может что-нибудь помешать любому человеку приобщиться благодати Его? Есть ли кто, не получающий от Него отпущения грехов своих? Нет, этого не может быть. Потому что Он не отдельную часть восприял от нас, но, восприяв нашу природу во всей ее полноте, сотворил ее заново, соединившись с ней по Своей Ипостаси… Христос нас, как отдельных личностей, оправдывает и возвращает в послушание Небесному Отцу; а саму природу нашу, которую Он воспринял от нас, Он обновил и явил освященной, оправданной и во всем послушной Отцу».

Богочеловек воплощает в Себе все человечество – и вместе с Собой как бы приносит в Храм Господень всех нас, чтобы представить и навсегда посвятить Господу…

Но посвящение Богу – это ведь не просто красивый обряд. Посвящение подразумевает служение. Как мы только что читали у святителя Григория, – Господь в Воплощении и явлении Своем в Храм явил нашу падшую человеческую природу не только освященной и оправданной, но и «во всем послушной Отцу». И если не будет в нас этого деятельного послушания – то и посвящение наше Господу не принесет нашей душе никакой пользы…

Как же должны мы служить Богу? С кого брать пример?

Ответ на эти вопросы легко найти, если взглянуть на тех, кто окружал Богомладенца в день Сретения.

«В Сретении Господа окружают, с одной стороны, праведность, чающая спасение не в себе, – Симеон, и строгая в посте и молитвах жизнь, оживляемая верою, – Анна; с другой – чистота существенная, всесторонняя и непоколебимая – Дева Богоматерь, и смиренная, молчаливая покорность и преданность воле Божией – Иосиф Обручник. Перенеси все эти духовные настроения в сердце свое и встретишь Господа не приносимого, а Самого грядущего к тебе, восприимешь Его в объятия сердца, и воспоешь песнь, которая пройдет небеса и возвеселит всех Ангелов и святых», – пишет об этом святитель Феофан Затворник.

И действительно, люди, собравшиеся в Храме вокруг Богомладенца, хотя и весьма немногочисленны – но в этой своей немногочисленности тем не менее удивительно емко являют собой едва ли не все типы человеческой святости. Они символизируют собой тех, кто посвятил себя и свою жизнь Богу, и сами являются таковыми.

Старец Симеон – ученый-книжник, изведавший за долгую и полную трудов жизнь едва ли не все глубины доступного тогда знания, – но не возгордившийся этим, а поставивший и знания свои, и многочисленные таланты на службу Богу и людям. По преданию, он был одним из тех, кто некогда переводил Священное Писание на греческий язык, это перевод был назван «Септуагинта», или «Перевод семидесяти», что впоследствии сыграло огромную роль в обращении язычников греко-римского мира (а затем и славянского, ибо церковнославянский перевод Ветхого Завета был сделан с Септуагинты) к Истинному Богу. А исключительно долгие годы жизни праведный старец употребил не на погоню за наслаждениями и не на старческое брюзжание по поводу немощей, неправильной современной молодежи и «забывшей о нем» смерти, а на непрестанное ожидание грядущего в мир Спасителя.

«Может быть, вам знакома глубоко верная мысль, что не общество или среда определяет и характеризует личность гения, высокоодаренного человека, но, наоборот, сама личность гения характеризует, определяет общество и даже влияет на него. Вы знаете, что историческая жизнь собственно создается не народами, не толпой, но лучшими сынами из народа, гениями – героями, которые творят историю и обнаруживают в своем творчестве, в своих подвигах, насколько велик, могуч, жизнеспособен и духовен народ, породивший своего гения. Если мы перенесемся в область чисто духовной культуры, в область истории религии, то, конечно, мы скажем, что в этой области тоже есть гении, что эти гении наиболее ценны для человечества, потому что их гениальность называется святостью, потому что только в их подвигах отдельные люди и целые народы видят и сознают идеальную высоту своего человеческого и национального назначения. Вот и старец Симеон… Это не простой религиозный еврей, это религиозный гений, муж праведный и благочестивый, в нем Дух Святый, он святой и потому – пророчествует вдохновенно», – говорит о праведном Симеоне в своей проповеди на Сретение священномученик Василий Надеждин.

Пророчица Анна – удивительный пример верной любящей жены и одновременно – подлинно благочестивой вдовы, возложившей все упование свое на Господа. По свидетельству евангелиста, Анна вышла замуж в юности и прожила с мужем в честном супружестве семь лет. Число «семь» в Священном Писании всегда глубоко символично – оно означает полноту, совершенство и завершенность чего-либо. То есть можно сказать, что брак Анны и ее мужа, несмотря на видимую краткость, до конца исполнился, сбылся; Анна познала супружество во всей его полноте и не изменила любви своей юности даже после кончины супруга. Что такое семь лет в те времена, когда девушки выходили замуж в двенадцать-четырнадцать лет? По-видимому, Анна овдовела на двадцатом году жизни или около того… Судя по удивительному для тех времен долголетию (когда Богомладенца принесли в храм, Анне было уже восемьдесят четыре года!), она отличалась отменным здоровьем и, значит, в свои двадцать с небольшим легко могла бы снова выйти замуж, тем более что в обществе тех времен подобное всячески поощрялось, ведь основную цель брака древние люди, еще не просвещенные всеобщим искуплением, видели в рождении как можно большего количества детей, и молодой вдове также следовало выйти замуж повторно, чтобы рожать. Но Анна в праведности своего чистого сердца смогла стать выше своей эпохи, для нее главным в браке была супружеская любовь, соединяющая двоих в одно. Как женщина благочестивая, она верила во всеобщее воскресение и надеялась в будущем встретиться вновь с потерянным было супругом. Никакой другой мужчина не мог заменить ей любимого мужа, и она осталась ему верна до самой своей кончины. Долгую же жизнь свою, как и Симеон, употребила не на суету и сплетни, но на служение Богу и людям.

«Она не предала забвению супруга, не изменила первой верности, не осквернила ложе, не отдала другому древо единобрачия. На ложе всегда помнила об умершем, как о живом, и не осквернила брачных одежд… Анна – венец вдов, обликом жена, чином пророчица; во вдовстве пребывает, в Царстве Небесном обретается; телом измождена, душой бодра; лицо в морщинах, ум расправлен; согбенна от старости, пряма мыслью; годами увядшая, богопознанием цветущая; постится и не чревоугодничает; молится и не рассеивается; постоянно пребывает в храме, а не скитается по чужим домам; воспевает псалмы, а не пустословит; пророчествует, а не баснословит; посвящает себя божественному, непристойному не предается… Разве не превзошла всех вдовиц та, которая удостоилась дара пророчества, и пребывает вместилищем Святого Духа, и всем ожидающим пришествия Господа во плоти указала на признаки этого пришествия?» – восхищенно пишет об Анне святитель Амфилохий Иконийский.

По сути, пророчица Анна – достойный ответ всем тем неразумным «благочестивцам», которые под предлогом «благочестия» порицают брак, ставят его ниже монашества или вовсе объявляют скверной, недостойной истинного христианина. Подобные взгляды – родом не из Православия, а из различных еретических учений – гностицизма и манихейства, недостойных православного ума и языка. Подлинно же православный взгляд на девство и супружество излагает, например, тот же святитель Амфилохий Иконийский в своем Слове на Сретение Господне:

«Многие из великих мужей изумляются девству, и оно действительно достойно удивления, так как сродно Ангелам, беседует с горними силами и свойственно существам бестелесным. Оно – светильник Святой Церкви. Оно победило мир, попрало страсти, укротило желания… девство действительно достойно удивления как непорабощаемое стяжание, как свободы жилище, как аскетическое украшение, как высшее человеческого естества, как освобожденное от необходимых страданий, как вошедшее вместе с Христом-Женихом в чертог Царства Небесного. Вот какие и подобные им прославления девства. Но и честной брак превосходит всякий земной дар, так как он – многоплодное древо, изысканнейший цвет и корень девства. Он – насадитель разумных и одушевленных ветвей. Он – благословение на умножение мира, утешитель рода, созидатель человеческого существа и живописец Божественного образа. Он получил благословение Господа и удерживает собой весь мир. Он – сопроводитель Того, Кого он убедил вочеловечиться, так как может с дерзновением сказать: Вот, я и дети, которых дал мне Бог. Разрушь честной брак и не найдешь цвет девства, потому что именно от брака, а не от чего-либо иного, ты соберешь цвет девства. Говоря это, мы не вносим вражду между девством и браком, но выражаем изумление перед тем и другим, как необходимыми друг для друга. Поскольку Господь есть Промыслитель каждого из них, Он не противопоставляет одно из них другому, потому что и девство, и брак в равной степени причастны страху Божию. Ведь без благочестного страха Божия и девство нецеломудренно, и брак нечестен».

Итак, брак и девство – два равновеликих и равночестных пути для каждого благочестивого христианина, в противовес и древним людям, отрицавшим девство за «бесплодность», и современным еретикам, отрицающим брак за мнимую «бездуховность». Духовность, как мы только что слышали от святителя, зависит не от внешних обстоятельств избранного человеком пути – в браке или в девстве – а от внутреннего устроения его души; возделывать же собственную душу и брак, и девство помогают в равной степени, хотя и несколько разными способами. Духовные же плоды, которые человек принесет Богу и ближним в результате такого возделывания, также ни в коей мере не зависят от внешних атрибутов, например, хождения в рваной рясе и жизни в келье или наличия многочисленных детей. Подлинно благочестивая монахиня или такие же благочестивые, но бездетные супруги – по сути своей, гораздо «плодовитее», плодоноснее многодетной матери, которая, хотя и родила детей, но не потрудилась воспитать их добрыми христианами, да и собственной душе позволила зарасти духовными сорняками. И наоборот – благочестивая мать семейства, пусть и погруженная в бытовые заботы о земном, куда выше монаха-отшельника, который долгими молитвенными правилами и строгими постами взрастил в собственной душе вместо добродетелей – гордыню.

И не случайно рядом с верной женой – пророчицей Анной – в день Сретения стоит Пресвятая Дева Богородица…

К сожалению, многие православные христиане ошибочно полагают, – повторяя, сами того не зная, еретические измышления римо-католиков, будто Богоматерь – это некий «сверхчеловек», изначально отличный от нас, простых смертных, изначально святая и безгрешная Жена. Но нет – Православная Церковь учит, что юная Мария по природе своей ничем не отличалась от любой другой человеческой девушки, и точно так же, как любой и любая из нас, могла пойти по неверному пути, впасть в грех, прожить жизнь неправедно. В том-то и состоит подлинное величие Ее подвига, что, будучи самым обычным человеком, Мария добровольно посвятила Себя Богу, избрала путь праведности, служения Ему и достигла на этом пути с Его помощью таких высот, что удостоилась стать Матерью по плоти Его – воплотившегося Спасителя человечества! Впоследствии же Она была Самой усердной Его ученицей, то есть святость Ее продолжала расти и развиваться и после Рождения Ею Сына-Богочеловека.

Как сказал о Богоматери святитель Игнатий Брянчанинов: «Приснодева превыше всех святых человеков, как по той причине, что соделалась Матерью Богочеловека, так и по той причине, что Она была самою постоянною, самою внимательною слышательницею и исполнительницею учения, возвещенного Богочеловеком».

И потому святость Богоматери – не некий отвлеченный идеал, на который мы с вами можем лишь почтительно взирать издали, а великая надежда для всех нас. Если Одна из нас смогла достигнуть таких высот – то уж обычная праведность нам и подавно под силу! Пусть это не всегда легко и просто, и пусть на это требуется немало времени, вся жизнь – но так же, как юную Марию укреплял на Ее пути Сам Бог, так будет Он укреплять и нас. А с Богом возможно все! Да и Сама Пресвятая Дева всегда молится о нас с небес, «и в невидимой брани нашей никогда не оскудевает Ее предстательство и помощь нам», – говорит о Ней преподобный Никодим Святогорец.

А что же праведный Иосиф, Обручник Пресвятой Девы и приемный земной отец Богомладенца? Он – пример подлинно богоугодной, бескорыстной братской и дружеской любви, а также и безграничного доверия Богу.

Представьте себе ситуацию: некий благочестивый старец, вдовец, согласился заключить мнимый брак с молодой девушкой, чтобы дать ей возможность беспрепятственно следовать по избранному пути девства (в те времена – непонятному людям и даже порицаемому, как мы уже говорили выше). И вдруг незадолго до свадьбы оказывается, что невеста, якобы так пекущаяся о своей девственности – беременна! Это и по нашим временам была бы очень неприятная ситуация – ведь можно было бы подумать, что хитрая девица решила под предлогом благочестия использовать фиктивный брак как прикрытие, чтобы беспрепятственно блудить с любовниками… А уж в те далекие годы подобное было просто позором, заслуживавшим самого сурового наказания.

Что же делает праведный старец Иосиф, – который, напомню, еще не знал и даже не мог предположить, Кто на самом деле находится в девственной утробе Марии? Он пытается тайно «отпустить» Марию, то есть устроить Ее так, чтобы никто не узнал о Ее мнимом грехе и не покрыл бы Ее позором! То есть праведный старец думает и заботится не о себе, не о том, какое пятно может лечь на его род из-за «блудной» невесты, не о подозрениях, которые могут возникнуть в отношении его самого – а о «несчастной», по его мнению, «оступившейся» девушке… Думает о том, как ей помочь.

«Иосиф же, – говорит евангелист, – муж Ее, будучи праведен. Здесь он называет праведным того, кто имеет все добродетели… Итак Иосиф, будучи праведным, то есть добрым и кротким, хотел тайно отпустить Ее. Для того евангелист описывает случившееся еще во время незнания Иосифова, чтобы ты не сомневался в происшедшем по узнании. Хотя подозреваемая не только заслуживала быть опозоренною, но закон повелевал даже наказать Ее, однако Иосиф избавил Ее не только от большего, но и от меньшего, то есть от стыда, – не только не хотел наказать, но и опозорить… А здесь было уже не простое подозрение, Марию изобличили ясные признаки беременности; и однако, Иосиф столько был чужд страсти, что не захотел причинить Деве даже и малейшего огорчения. Так как оставить Ее у себя казалось противным закону, а обнаружить дело и представить Ее в суд значило предать Ее на смерть, то он не делает ни того, ни другого, но поступает уже выше закона. Подлинно, по пришествии благодати, надлежало явиться многим знамениям высокой мудрости… И Иосиф показал здесь великую мудрость, не обвинял и не порицал Девы, а только намеревался отпустить Ее», – говорит о праведном старце святитель Иоанн Златоуст в своем толковании на Евангелие от Матфея.

Итак, праведная ученость Симеона; честное супружество и вдовство Анны; девство Пресвятой Богородицы; великая и смиренная вера Иосифа… Кому решим мы подражать из них – посвятивших себя Богу? Любой выбор будет хорош, если только подражать мы будем не внешнему, а внутреннему. Тем более что глубинная суть этого внутреннего, в общем, у всех праведников одна и та же – любовь. Подлинная искренняя и деятельная любовь к Богу и людям.

Вы скажете, что это трудно? Каждому из нас так кажется порой. Ответ же на эти сомнения дает нам такой несомненный победитель битвы духовной, как святитель Феофан Затворник:

«Если б кто, жалуясь, сказал, желателен плод, но труд достать его слишком тяжел, тому можно ответить так: хорошо, есть легче способ, или способ проще сложенный. Вот он! Покайся; затем, ревнуя об исполнении всякой заповеди Божией, ходи неотступно пред Господом, устремляясь к Нему всем вниманием ума, всеми чувствами сердца, всеми желаниями воли. Устроившись так скоро сретишь Господа. Он внидет в тебя и упокоится в тебе, как на объятиях Симеона Праведного». Да будет так!

Богу же нашему слава всегда, ныне и присно и во веки веков.

Аминь.