Слово на отдание Вознесения Господня. О вере и сомнении
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Дорогие во Христе братья и сестры!
Сегодня мы с вами совершаем отдание великого праздника – Вознесения Господня, еще раз совершаем торжественную Литургию, как и в самый первый день праздника, поем посвященные ему песнопения. Это значит, что праздничные дни подошли к концу, мы прощаемся с праздником, и в этот последний, прощальный день Святая Церковь предлагает нам еще раз задуматься о смысле уходящего праздника, о тех душеполезных уроках, которые мы получили через него. Ведь любой христианский праздник, а тем более один из числа великих – это не просто повод порадоваться душевно; прежде всего – это повод задуматься о вопросах духовных и чему-то научиться, что-то понять.
В сегодняшнем Евангелии мы слышали, на первый взгляд, странные слова. Повествуя людям о Своем грядущем распятии, воскресении и вознесении, Господь говорит о Себе: Я свет пришел в мир, чтобы всякий верующий в Меня не оставался во тьме. И если кто услышит Мои слова и не поверит, Я не сужу его, ибо Я пришел не судить мир, но спасти мир (Ин.12:46–47).
Как же согласовать эти слова с другим известным поучением Спасителя, которое Он обращает к апостолам накануне Вознесения:
Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет (Мк.16:16)?
Неужели Господь противоречит Сам Себе? Так будут ли осуждены неверующие? И кто будет их судить? Нет, дорогие мои, Господь не противоречит Сам Себе. Просто одни Его слова дополняются другими. Послушаем, что говорят великие древние церковные толкователи слова Божия.
Как говорит святитель Кирилл Александрийский, «самосудны, говорит, будут не слушающие Его и не принявшие спасающей веры, ибо Пришедший для просвещения пришел не для того, чтобы судить, но чтобы спасти. Поэтому неповинующийся и подвергающий себя величайшим бедам пусть сам себя бранит, как справедливо подвергающийся наказанию. Ведь [Христос] не виновен в этом, желающий спасти тех, кто будет подвергнут Суду и для этого пришедший. И это потому, что Кто полагает закон, наказующий непослушных, полагает его не ради того, чтобы наказывать преступников, но чтобы, слушая его и соблюдая, спаслись… так как настоящее время есть время спасения, а не Суда. Ведь в день Суда наведет на вас наказание за непослушание призвавшее вас к спасению слово».
А блаженный Феофилакт Болгарский еще более проясняет эти евангельские слова, говоря как бы от лица Самого Господа Иисуса Христа: «Смысл сих слов такой: “не Я виновен в осуждении человека неверующего, ибо Я не за этим преимущественно пришел, но случилось это как последствие. Я пришел спасти и для этого учил. Если же кто не верует, то не Я причина его осуждения, но он сам на себя навлек оное”. Это еще более уяснится из последующего. Слушай далее: Отвергающий Меня и не принимающий слов Моих имеет судью себе: слово, которое Я говорил, оно будет судить его в последний день. Ибо Я говорил не от Себя; но пославший Меня Отец, Он дал Мне заповедь, что сказать и что говорить. И Я знаю, что заповедь Его есть жизнь вечная. Итак, что Я говорю, говорю, как сказал Мне Отец. «Я никого не сужу, но неверующий имеет себе судию». И у нас в обычае, и мы часто говорим, когда хотим наказать беспорядочное дитя, что не мы его наказываем, но его беспечность и беспорядочность, и не мы осуждаем его, но убеждения наши, которым оно не покорилось, они обвиняют его как непокорного. Так и Господь говорит: “Не Я сужу, но слово, которое Я говорил, оно будет судить”».
Итак, вот что можно вывести из слов двух богопросвещенных толкователей Писания: Господь Иисус пришел не для осуждения людей, а для их спасения; осуждение же неверующих будет, но осуждены они будут не Господом лично, но Его словами, учением, Которое Он изрек в Евангелии и вообще – в Своем Откровении ради нашего спасения и которое эти неуверовавшие не приняли и потому оказались осуждены за свое неверие и неисполнение Христова учения.
Впрочем, нужно сказать, что вера не есть некая «константа», некая постоянная величина, данная человеку верующему. Ибо если бы это было так, то она не могла бы и возрастать. Недаром святые апостолы просили Господа: умножь в нас веру (Лк.17:5). А если она может меняться в своей силе, то она может и уменьшаться. От чего же она уменьшается? От сомнений, от сомнений в вере. Ибо вера и сомнение есть явления взаимоисключающие. Но можем ли мы и вовсе прожить нашу жизнь без сомнения? Ведь сомнение есть проявление мысли, как и вера есть проявление мысли. Не правда ли, каждый из нас хотя бы раз в жизни испытывал нечто подобное? Когда читаешь Писание или творения святых и всем сердцем желаешь, чтобы это было правдой, – но иногда что-то мешает поверить до конца. Или, наоборот, когда душа никак не может принять каких-нибудь евангельских слов и мучается от этого, но ничего не может с собой поделать. Или когда в ответ на наши молитвы Бог, как нам кажется, упорно молчит, или все остается по-прежнему – и от того в нашей душе начинают шевелиться сомнения в Его благости или даже в самом Его существовании?
Разнообразны бывают сомнения в вере, и в той или иной мере, в том или ином виде они временами смущают каждого. И очень часто, оказавшись в таком состоянии, почувствовав в сердце сомнения, – люди начинают едва ли не ненавидеть себя, всячески стыдить за «недостойные помыслы», мысленно бранить себя, пытаться убедить себя, что на самом деле никаких сомнений у них нет – ведь так страшно бывает признаться себе, что ты «великий грешник, согрешающий сомнением»! А бывает еще, что воцерковленные православные христиане начинают стыдить брата или сестру, осмеливающихся признаться в своих сомнениях…
Нет, дорогие мои, не нужно бояться или стыдиться подобных вещей, и уж тем более нельзя ругать и стыдить за них других людей! Сомневающийся человек – вовсе не «великий грешник» по определению, он просто… сомневающийся. А сомнения, хотя и неприятны, и тяжелы, и даже порой опасны – к сожалению, так же неизбежны в нашем искаженном первородным грехом мире, как, например, телесные болезни. Разве кому-нибудь в здравом уме придет в голову бранить и стыдить человека за то, что он подхватил насморк, грипп или сломал ногу? Точно так же нелепо стыдить себя или другого за сомнения, которые, с одной стороны, далеко не всегда зависят от нашей воли, а с другой – обычно не могут быть побеждены в один момент, как и любая болезнь. К человеку с сомнениями нужно, прежде всего, отнестись с братским и сестринским сочувствием и любовью, постараться помочь ему, насколько это возможно.
Вообще важно помнить, что сомнения сами по себе – не грех. Можно даже сказать, что во многих случаях они – естественный этап развития веры, нечто вроде болезней роста (например, когда у ребенка режутся первые зубки). И наоборот, если человек никогда в жизни не испытывал никаких сомнений – это, конечно, может быть признаком особо высокой святости (хотя я бы поостерегся относить такие определения к самому себе), но также может быть и опасным признаком того, что этот человек попросту никогда всерьез не задумывался о своей вере и ее сути, не размышлял, а лишь механически исполнял положенные христианину «обряды» и «правила».
Если мы внимательно вчитаемся в Евангелие, то увидим, что сомневались даже апостолы! Помните, как трудно было Марии Магдалине убедить их, что она действительно видела воскресшего Господа, а не «нафантазировала по-женски»? Воскреснув рано в первый день недели, Иисус явился сперва Марии Магдалине, из кото рой изгнал семь бесов. Она пошла и возвестила бывшим с Ним, плачущим и рыдающим; но они, услышав, что Он жив и она видела Его, – не поверили. После сего явился в ином образе двум из них на дороге, когда они шли в селение. И те, возвратившись, возвестили прочим; но и им не поверили (Мк.16:9-13).
Более того, когда воскресший Господь зримо явился уже самим апостолам, – они и тогда продолжали сомневаться! Сам Иисус стал посреди них и сказал им: «мир вам». Они, смутившись и испугавшись, подумали, что видят духа. Но Он сказал им: «Что смущаетесь, и для чего такие мысли входят в сердца ваши? Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это Я Сам; осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня». И, сказав это, показал им руки и ноги. Когда же они от радости еще не верили и дивились, Он сказал им: «Есть ли у вас здесь какая пища?» Они подали Ему часть печеной рыбы и сотового меда. И, взяв, ел пред ними (Лк.24:36–43).
Время от времени переживали сомнения и великие святые. Вот, например, что пишет об этом святитель Феофан Затворник, хорошо знакомый с сомнениями и их преодолением на собственном опыте: «Сомнения! Да кто же их не испытывает? И я испытывал их. Но станешь разбирать его, и оно разлетится. Сомнение – то же, что и возражение. Возражение вдруг может смутить, но присмотревшись – и обдумав, его опровергают. То же и с сомнениями. Станешь обдумывать и дойдешь до решения: нет, это пустое, ничего твердого нет, все только кажущееся, призрачное, как и все вражеское… Начинайте рассуждать с первого пункта: есть ли душа, и что она такое? Откуда мысль? Что значит свобода человека? Отчего все люди ищут Бога? Отчего томится душа, когда начинает удаляться от Бога и колебаться в вере в Него? Извольте разбирать и доходить до твердого решения вопросов сих. Они – основа. Ведь самому должно до всего доходить… Всегда можно найти мысли, побеждающие сомнения и прогоняющие их».
Заметим, братья и сестры, – святитель не стыдит сомневающегося как «великого грешника» и не предлагает мысленно закрыть глаза, усиленно убеждая себя, что никаких сомнений не существует. Нет – он предлагает задуматься, поразмыслить, и с помощью этих искренних и честных размышлений, благих помыслов, победить помыслы смущающие. «Не думать» и «быть проще» – это лозунг различных сектантов и еретиков, Православие же учит человека не отвергать данный ему Самим Богом разум, но использовать его во славу Божию и во благо собственной души.
При этом важно не впасть и в другую крайность – начать кичиться собственным разумом и сомнениями, якобы возвышающими «думающего человека» над «нерассуждающей толпой». Необходимо помнить, что, при всей своей естественности, сомнения – это именно болезни духовного роста, а не его цель. Болеть не стыдно, даже неизбежно – но лечиться при этом необходимо. Человек, кичащийся своим гриппом, поступает не менее нелепо, чем тот, кто стыдит его за «недостойный грипп», – да к тому же от нелеченного гриппа можно запросто умереть… То же и с сомнениями в вере, стыдиться их не надо, но надо преодолевать, разбираться в них, чтобы излечиться, укрепившись в вере в конце концов. И пребывание в вере – это и есть здоровье души и норма. И первый необходимый шаг здесь – осознание того, что сомнения – не неотъемлемая часть тебя, а пришедшая извне болезнь, которую предстоит победить с помощью Божией. Но отметим также, что сомнение сомнению рознь. Есть естественные и присущие нашей мыслящей душе внутренние рассуждения, являющиеся частью нашего внутреннего процесса веры и размышления, а есть привносимые диаволом помыслы сомнения, для того чтобы разорить нашу веру в Бога и погубить нас. И нередко диавол как бы маскирует вторые помыслы – коварные, под видом первых – невинных. А вот с таким сомнением нам следует стойко бороться и отгонять его от себя. Ибо в согласии с диавольскими внушениями для нас таится погибель вечная.
Вот что советует сомневающимся святитель Феофан Затворник: «Это враг ваш навевает, чтобы руки ваши опустились, и вы не восставали на него… Господь близ вас есть, и спасение вам готовит. Вам только надо воодушевиться и стать пред лицом врага в положение не покорного слуги, а смелого противоборца. И все тут… При каждом его [сомнения] порождении, не слагайтесь с ним в уме, как будто так уже и на деле сеть, как оно внушает; а останавливайте его при самом входе, как непрошенного гостя, и подвергайте осмотру. Как в пожеланиях не слагаться с ним сердцем – есть первое; так в сомнениях не слагаться с ним умом – есть первое. – Скажете, что оно вдруг обнимает и охватывает весь ум. Это ничего. И в желаниях то же бывает, что они вдруг обнимают все сердце. Но это не значит, что они уж и одолели, а означает только бесстыдство нападающего. Если кто бросится на вас невзначай и охватит руками, вы не отдаетесь в его власть, а отталкиваете, так и здесь. Пусть охватило сомнение весь ум, напрягитесь оттолкнуть его, чтоб оно стало вне, и можно было вести с ним дело, как с другим чуждым лицом… Когда восставите свое доброе состояние, тогда можете анализировать сомнение. Тут оно будет уже очень слабо, – и победа всегда будет оставаться за вами».
И здесь мы с вами, братья и сестры, подошли к тому самому водоразделу между различными сомнениями, с которого начали этот разговор. К водоразделу, на котором кончается область «болезней роста» и начинается совсем другая – та, о которой так сурово сказал Господь: кто не будет веровать, осужден будет (Мк.16:16).
Да, необходимо помнить, что сомнения сами по себе вовсе не являются грехом, и не отчаиваться, если они приходят. Но важно также отличать добросовестные сомнения от недобросовестных – когда человек отрицает или просто не принимает нечто не потому, что по какой-то причине не может пока поверить в это, а потому, что не хочет верить. Потому, что эта вера вступила бы в противоречие с его любимыми греховными страстями, помешала бы практиковать их в свое удовольствие и подчиняться им. Такой человек, в отличие от добросовестно сомневающегося, добровольно порабощает себя греху через неверие.
Именно за такое неверие – не искреннее заблуждение и непонимание, но добровольное отрицание истины – Господь в Евангелии обличает фарисеев, которым Его учение «мешало» предаваться своему любимому занятию: начетничеству, буквоедству, когда в жертву букве Закона приносится его дух, так что буква главенствует над смыслом. Как с горечью сказал об этом апостол и евангелист Иоанн в отрывке, который мы с вами сегодня читали за Литургией: Столько чудес сотворил Он пред ними, и они не веровали в Него, да сбудется слово Исаии пророка: «Господи! кто поверил слышанному от нас? и кому открылась мышца Господня?» Потому не могли они веровать, что, как еще сказал Исаия, народ сей ослепил глаза свои и окаменил сердце свое, да не видят глазами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их (Ин.12:37–40).
А вот что говорит в своем Слове на Вознесение Господне священномученик Фаддей Успенский об одной из причин того, почему Господь не остался после Своего Воскресения на земле телесно:
«Не Христос не хотел пребывать с апостолами видимо во веки, а мир, ненавидящий Христа, не мог вместить пребывания в нем Христа. Мир, ненавидя Христа, мог снова и снова осуждать Его на смерть. Мир не мог долее видеть Христа по причине своей неправды, которую и должен был обличить Дух Святой, пришедший в мир (Ин.16:8-10)».
Братья и сестры! Наверняка сейчас многие из вас слушают меня – и осуждают этих негодных фарисеев-неверов, из-за которых Господь был распят и не остался на земле… А с ними вместе – и современных неверов-атеистов (хотя, замечу, многие из этих атеистов – на самом деле заблуждаются вполне добросовестно!). Но давайте задумаемся, разве в нашей жизни, жизни воцерковленных православных христиан – не бывает таких вот «недоброкачественных сомнений»? Разве не бывает так, что мы читаем в Евангелии или творениях святых о том, что, например, нельзя ненавидеть и бранить ближнего, а нужно творить добро даже обижающим нас, что нельзя блудить и прелюбодействовать даже в мыслях, а нужно жить в любви и взаимном уважении со своим супругом или супругой – а в сердце так все и противится этому, так и отвергает? И мы начинаем изобретать тысячу и одну причину, почему лично к нам, в нашей ситуации эти слова Господа и святых ну никак не применимы, ведь у нас же «особые обстоятельства… Что это, если не такое же фарисейское, добровольное неверие? И разве не относятся к нам в такие моменты в полной мере все суровые обличительные слова Господа: не принимающий слов Моих имеет судью себе, слово, которое Я говорил, оно будет судить его в последний день?
Вот что пишет об этом, например, святитель Феофан Затворник:
«Господи, кто поверил слышанному от нас? (Ис.53:1), так жалуется, изумляясь, пророк Исаия. Прилично и ныне взывать: кто ныне искренно верует слову Твоему, Господи? Все почти расшатались. Язык у очень многих еще немотствует о вере; но сердца редко какие не уклонились инуде. Что за причина? Стал ощущаться интерес в неверии; развилась потребность неверия, для прикрытия интересов сердца, несогласных с верою. Тут – корень зла. Не разум противник веры, а развратившееся сердце. Разум тут только тем виноват, что покоряется сердцу и принимается умствовать не по началам истины, а по желаниям сердца. При этом сильные доводы за истину кажутся ему ничтожными, а малость какая против нее вырастает с гору; и, вообще, в область умственную вносится смятение, слепящее ум. Он не видит, да и не может видеть, хоть не толкуй ему».
О том же говорит и святой праведный Иоанн Кронштадтский в своем Слове на Вознесение: «Да, Господь Иисус Христос ходатайствует о нас к Богу Отцу и умилостивляет Его. Но о ком ходатайствует? о грешниках. О каких грешниках? о кающихся, и о них умилостивляет Отца Своего; а о некающихся грешниках не умилостивляет, потому что они второй раз распинают Сына Божия в себе тяжкими грехами своими, своим коснением в нераскаянности и кровь Сына Божия попирают нераскаянностью своею».
Как же освободиться от злокачественных сомнений, от этого коснения в собственных страстях, закрывающего нам путь в Царствие Божие, от принятых внутрь себя диавольских помыслов?
Для этого нужно вместе с Господом вознестись душой от земли к небу. Вознестись над своей самостью, своим «хочу», стать выше этого – чтобы не желания управляли нами, а мы – желаниями. И сделать это можно только вместе с Богом.
Как сказал об этом священномученик Григорий Шлиссельбургский в своем Слове на Вознесение:
«Этот праздник – образ вознесения человеческой души. Об этом вознесении человеческих душ во время Вознесения Господа повествует Евангелие. Свидетелями Вознесения были апостолы, ставшие таким образом первыми его участниками. Факт вознесения апостольских душ отмечен в Евангелии короткой заметкой, Они (апостолы) поклонились Ему (Христу) и возвратились в Иерусалим с великою радостью (Лк.24:52). Откуда радость? Почему радость? Апостолы теряют Христа, своего любимого Учителя и Бога… Теряют Его тогда, когда едва раскрылись их глаза, и они поняли, как велик их Учитель. И вдруг, в час потери – радость! Непостижимая радость!.. Что случилось? Объяснение может быть только одно – совершилось вознесение их душ. Очевидно, души апостолов [духовно] поднялись выше земли, совершилось внутреннее срастание их душ с духом Учителя, отчего Его телесный уход уже не переживался ими болезненно. Они знали, что отныне Учитель будет в их душах, и они с Ним вовеки, и потому возликовали. Вот что случилось! Как это произошло? Об этом рассказывает евангелист: И вывел их (Господь учеников) вон из города до Вифании и, подняв руки Свои, благословил их. И когда благословлял их, стал отдаляться от них и возноситься на небо (Лк.24:50–51). Рассказ символичен. Он символизирует путь подъема христианской души… Дорога вознесения начинается уходом из города. Город – это заслоняющий горизонт пыльный и шумный мир земли. Вознесение души совершается вне земного мира. Надо вывести душу с запутанных улиц – путей земли, чтобы не был загроможден ее горизонт нагромождением земных целей, чтобы не развлекались глаза ее пестротой маленьких интересов и не пачкалась чистота души в пыли греха. Надо вывести душу из обволакивающей ее пыли суеты и греха, чтобы перед ней открылся горизонт и дорога к Богу».
Это не значит, конечно, что нужно бежать из города в деревню или немедленно всем стать монахами-отшельниками. Как бы мы, потомственные горожане, не идеализировали деревню – на самом деле соблазнов и житейской суеты там ничуть не меньше, а в чем-то даже и больше, чем в городе. Просто соблазны эти другие – но опасность от этого меньше не становится. То же самое можно сказать о мирянах и монахах, мирянам кажется, будто у монахов – сплошное «благорастворение воздухов», а монахи порой с тоской вспоминают мирскую жизнь, где соблазнов (и времени отвлекаться на них) было как будто бы «куда меньше», чем в монастыре… Правда же в том, что от себя и своих страстей не убежишь никуда, ни в деревню, ни в город, ни в монастырь, ни в семью. Не бежать нам нужно, а повернуться к соблазнам и страстям лицом, как подобает мужественным воинам Христовым, и вступить с ними в решительную битву, разя врага оружием духовным, силой Воскресшего Господа.
Да, дорогие мои, дело не в том, что нужно вовсе отказаться от земных интересов и привязанностей, это буддистский идеал «нирваны», бегства от мира, а христиане понимают, что подобное для человека не только невозможно, но и неестественно. Уход от мира есть дело монашества, да и то при этом монашествующие продолжают служить миру, светить ему своей жизнью. Не отвергать привязанности нужно – а ставить их на подобающее им место. А если они не подчиняются нам и тащат нас в сторону от Бога, заслоняют Бога от нас, вот тогда с ними и нужно бороться и подчинять их себе, а наиболее вредные и вовсе отсекать. Ничто земное не должно заслонять от нас главного: любви к Богу и людям. Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною (1Кор.6:12), – говорит об этом апостол Павел. В этом – подлинно христианское отношение к земным делам.
Дорогие братья и сестры! Сегодня мы с вами совершаем отдание Вознесения – то есть, как уже было сказано, отдаем праздник обратно в руки Господа. Давайте же вверим в Его пречистые руки также и наши житейские проблемы, и наши сомнения, и все наши духовные трудности, а главное – наши собственные души. Отдадим, чтобы Он очистил и вознес нас вместе с Собой в вечное Царствие Небесное, ибо Ему подобает всякая слава во веки веков.
Аминь.
