Слово на Евангелие от Луки. О корыстолюбии

Человеку некоему богату угобзися нива, и мысляше в себе, глаголя: что сотворю? (Лк.12:17)

Раньше богатый, а теперь еще богаче, этот человек, однако еще задумывается? Его нива дала тысячекратный урожай разнообразных плодов, и сердце его еще беспокоится? Увеличились чрезмерно его хлебные запасы, беспредельно умножилось его добро, и так же увеличились и осложнились его заботы? Он стал чрезвычайно богатым и все еще тревожится, как нищий? Что сотворю? Если он не успокоится теперь, когда Бог ниспослал на него, как обильный дождь, свое божественное благословение, то когда же, когда, наконец, оставит его мучительная жажда богатства? – Никогда. Больной водянкой пьет, но не напивается; – обилие воды не утоляет, а еще более возбуждает его жажду; таков же корыстолюбивый человек нынешней притчи: чем больше он заботится, чем больше собирает, тем сильнее желает. Какая нехорошая эта страсть – корыстолюбие! Страсть, которая широко господствует в этом мире, властвует, которая подавляет собою все, расшатывает всякий закон, которая не стыдится людей, не боится Бога. Нет такой совести, нет дружбы, родства, нет справедливости, страха, стыда, которые могли бы сдержать грабительские руки корыстолюбия, руки, простирающиеся одинаково на богатых и бедных, равно расхищающие и дома, и церкви. Брату не больно снять последнюю одежду с брата, сын не боится сделать отца нищим, и корысть не жалеет сиротских слез. Что сотворю? – говорит корыстолюбие, которое не спит ни днем, ни ночью, чтобы приобрести то, чего не имеет, умножить то, что имеет, горюет о том, чего у него нет, и недовольно тем, что у него есть. Оно просиживает ночи над расчетами, проводят целые дни в торговле, неутомимо переходит высокие горы, бесстрашно, переплывает беспредельные моря, преследует прибыль в самых отдаленных краях земли. Оно все видит проницательным оком, все обсуждает с утонченною тщательностью; одного только оно не видит и не обсуждает, – именно – смерти. Корыстолюбец воображает себе вечную жизнь (на земле) и потому страстно жаждет неисчетных богатств. Это величайшее заблуждение, – когда человек желает чрезмерно разбогатеть, в надежде вечно жить на земле. Но это заблуждение Господь хочет рассеять сегодняшней притчей, в которой Он раскрывает три вещи: во-первых, – неустанную заботу корыстолюбца: что сотворю? яко не имам, где собрати плодов моих; во-вторых, – бессмысленные и суетные надежды: душе, имаши много, блага, лежаща на лета много (Лк.12:19 ): и в-третьих, – внезапный и несчастный конец жизни: безумне, в сию нощь душу твою истяжут от Тебе; а яже уготовал еси, кому будет? (Лк.12:20 ). Вот об этих трех предметах я и буду ныне проповедовать.

I

Корыстолюбцу свойственно желать большего. Поэтому он всегда боится лишиться того, что имеет, и даже никогда не доволен тем, что имеет. «Быть корыстолюбцем, – говорит Златоуст, – значит желать большего, чем следует», то есть если кто-нибудь имеет больше того, что ему прилично, что для него достаточно, что ему нужно. Поэтому «корыстолюбца, – говорит Василий Великий, – не радует приобретенное, а печалит недостающее». Посмотрите на истинное изображение корыстолюбия в лице маловерного и неблагодарного Еврейского народа: там, в пустыне, едва прошло два месяца с тех пор, как Бог при столь великих чудесах освободил их от тягчайшего рабства фараону, они поставили свои кущи между Селимом и Синаем, на месте совершенно безводном и опаленном, где не было самого необходимого для их пропитания. Так что же из этого? Ведь они собственными глазами видели всемогущую и действенную десницу Божию, которая охраняла их: днем, чтобы не жгло их солнце, Бог покрывал их облаком, ночью же, чтобы они видели, куда идут, Он указывал им путь огненным столпом. Стало быть, они должны были иметь веру и надежду на отеческое промышление Бога, в уверенности, что Он не даст им умереть от голода, а пошлет им необходимое пропитание. Но нет, это первый грех корыстолюбца, – не верить и не надеяться на промысл Божий, которого совершенно не признает маловерный и неблагодарный Еврейский народ. Поэтому он тотчас же стал негодовать на Моисея и Аарона и роптать на Своего Спасителя и Благодетеля Бога, и вздыхать о яствах, которые они ели в Египте. Зачем вы привели нас, говорили они, сюда, в пустыню, чтобы мы умерли от голода? – И вот, едва только Евреи пожелали пищи, Бог готов дать им чудную пищу: одождил с небес манну, которая не оставляла их никогда, в течение сорока лет, пока они странствовали в пустыне. Каждое утро вместе с росой падало что-то, цветом белое, круглое на вид, сладкое на вкус, в беспредельном количестве. Эта манна, как говорит книга Премудрости Соломоновой (16, 20), имела вкус всякого рода пищи, какую только мог пожелать человек. Мужи, жены и дети выходили из стана и собирали ее, и каждый брал столько, сколько хотел есть, чтобы насытиться совершенно. Какая богатая милость Божия! Какое великое счастье для народа Еврейского! Без труда, без сеяния и жатвы, каждый день неизменно находит насущный свой хлеб! И хлеб не земной, а небесный и ангельский, как о нем сказал пророк: хлеб ангельский яде человек (Пс.77:25). Только два условия Господь повелел им соблюдать: первое, чтобы они собирали столько манны, сколько нужно, чтобы хватило им с утра до вечера, т. е. для каждого в размере, достаточном для него и для его семьи, так, чтобы у них не было недостатка, но не было и излишка; чтобы каждый ел и насытился в тот день, но ничего не сохранял на завтра. И какая была нужда брать излишек или сохранять на завтра, если Бог неукоснительно каждый день давал им достаточное, так что они никогда не испытывали нужды? Соберите от него кийждо поглавно, по числу душ ваших; никтоже да оставит от него на утрие (Исх.16:16–19). Второе, – чтобы в шестой день, пред субботой, который мы теперь называем пятницей, собирали в двойном количестве, дабы имели и для субботы; а в этот день, как честнейший праздник упокоения, весь народ должен был соблюдать покой, отдыхать в благоговении и молитве; поэтому в день субботы Бог не посылал манны: шесть дней собирайте, в седмый же день суббота: яко не будет в нем (Исх.16:26). Так повелел Бог. Но что же сделали Евреи? Разве каждый из них не имел ежедневно столько манны, сколько ему было нужно? Да; но некоторые не были довольны тем, что Бог давал им; они хотели больше, чтобы сохранить и на завтра, боясь как бы не остаться без манны, которая щедро падала дождем каждый день в таком количестве, что покрывала лицо земли. А в том и состоит корыстолюбие, чтобы желать больше того, что достаточно и необходимо: «корыстолюбие желает большего, чем следует». Они собрали излишек, сохранили его на завтра, но на утро нашли, что он испортился и стал добычею червей: оставиша нецыи от него на утрие, и воскипе червьми и возсмердеся (Исх.16:20). Другие в день субботний, когда они должны были соблюдать покой, – тем более, что они заранее уже собрали манны и на этот день, – не уважая честного праздника, выходили из стана в поле собирать манну; это великое корыстолюбие – не быть довольным тем, что есть, и заботиться о том, чего нет. «Корыстолюбца не радует приобретенное, а печалит недостающее». Они выходили на сбор манны, но не находили манны и возвращались с пустыми руками: бысть же в седмый день, изыдоша нации от людей собирати и не обратоша (Исх.16:27). Так и следует корыстолюбцам! Пусть будет съедено червями, пусть испортится их излишек, когда они уже тлеют достаточное и необходимое, даруемое Богом; пусть трудятся попусту, пусть ничего не находят, если не довольствуются тем, что имеют, и думают о том, чего у них еще нет! О гнусная, о отвратительная жадность, ненасытность и корыстолюбие Иудеев!

Но к чему я порицаю корыстолюбие в Иудеях, когда вижу ту же страсть в христианах, да может быть еще и в большей силе? Среди христиан, главным образом, со слезами говорит божественный Златоуст, «корыстолюбие властвует и грабители расстраивают жизнь». Да, корыстолюбие царит в судилищах, где дары закрывают глаза судье и он не обращает внимания на справедливость; корыстолюбие гуляет по торжищу, где купец поистине расчленяет комара с таким анатомическим искусством, которого не знают даже самые опытные врачи, для того, чтобы из малого сделать великое, из немногого – многое, из единицы – сотню. Корыстолюбие живет в мастерских, где лживый продавец ремесленник, с помощью неправильных весов, фальшивых мер, ложных клятв, с жадностью бросается на постыдную прибыль. Корыстолюбие руководит языком ораторов, движет тростью писцов, где философ, по выражению Синесия, торгует речами, «как кондитеры – сластями». Корыстолюбие входит и внутрь храма Божия и делает Иерусалим как бы овощным хранилищем; дом молитвы превращает в дом торговли; торгует благодатью таинств и, как говорит Павел, благочестие считает промыслом. «Корыстолюбие властвует, и грабители расстраивают жизнь».

Если отеческий Промысл Божий имел такое попечение о Еврейском народе, то гораздо большее он имеет о народе христианском. Все благодеяния, какие только Бог оказал им, суть тени высших благодеяний, которые Он оказал нам; как небесная манна никогда не переставала питать Евреев в пустыне, так у нас никогда не отнимается милость божественного промышления, и если мы не видим ее так, чтобы убедиться в ней с очевидностью, то причина этого – наша неблагодарность: подобно тому, как дождь совершенно невиден, когда падает на песок, так и богатая божественная милость совершенно невидна, когда даруется неблагодарной душе. Мы нагими исходим от чрева матери, но податель всяческих Бог, одевающий и питающий от малого до великого птиц небесных и животных земных, благоволит питать и одевать и нас, чад Своих, «ибо, – говорит Василий Великий, – у Бога ничего не оставлено без предусмотрения и попечения». Он знает, что нужно нам и дает это безошибочно. Поэтому Он Сам внушает нам в Святом Евангелии не иметь никакой заботы и попечения, а довольствуясь тем, что имеем сегодня, не думать о завтрашнем. Какая блаженная жизнь! Безо всяких забот, которые отравляют наши дни, надеяться только на божественный Промысел, неизменно подающий всем достаточное! Но корыстолюбие не оставляет нас, побуждает делать то же, что сделали Евреи в пустыне: именно собирать сверх достаточного излишнее с помощью чрезвычайных усилий, постыдных замыслов и, как бывает очень часто, посредством грабительства и несправедливости, заставляет нас нарушать праздники, освящать которые повелевает нам божественная заповедь; пропускать священные службы, которыми должно прославлять божественного Благодетеля, – выходить из Церкви, где именно мы и должны находиться, внимая страшному таинству и слову Божию. И (в своем желании) стать большими, чем каковы мы на самом деле, мы никогда не остаемся довольны ни тем, что нам дал, ни тем, какими нас создал Бог. Это наш праотеческий грех, который мы наследовали от нашего отца. Чем был Адам? Ничем до создания. А затем? – Земля. Из земли он стал человеком, затем из человека был посвящен в царя всех подлунных тварей: вся, говорит Богу пророк, покорил еси под нозе ею (Пс.6:7). Чего больше мог желать Адам? Но разве он этим удовольствовался? Нет; тот Адам, который из ничего стал сначала землей, из земли – человеком, помыслил стать, наконец, и богом: будете, яко бози (Быт.3:5), сказал ему змий, и он поверил этому. О безмерное корыстолюбие, начало и корень всех зол, за которое он справедливо потерял высшее блаженство земного рая! Человече, сыне Адамов! Из ничего Бог сотворил тебя человеком, богатым властителем; так будь же доволен тем, что тебе дал, каким тебя создал Бог! Но корыстолюбие не оставляет тебя, – ты все хочешь большего. Так послушай. Как тот излишек манны, который Евреи собирали сверх достаточного, портился и делался добычею червей, так и те излишние вещи, которые ты собираешь как сокровище, есть мерзость пред Богом, тлеют и разрушаются тысячью способов. И как в день субботы Бог не одождил манны, так и в день праздника Он не дает прибыли. Поэтому ты напрасно трудишься и строишь планы: этим только губишь свою жизнь и вводишь душу в грехи. Послушайте, все корыстолюбцы, что говорит вам Дух Святый устами пророка Исаии: постав паучинный ткете и постав ваш не будет на ризу: дела бо ваша – дела беззакония (Ис.:59, 5. 6). Нет животного, которое работало бы так усердно и искусно, как паук; он губит себя на работе, так как эта тонкая ткань выходит из его внутренностей, выделывает это нежное полотно; но ведь это полотно бесполезно, и такой труд, и искусство паука напрасны. Подобным же образом, нет человека, который работал бы больше, чем корыстолюбец. Какой труд! Сколько путешествий, сухопутных и морских! Сколько страхов, сколько тревог! Какое искусство! Сколько забот о прибыли! Какая тщательность в замыслах и какая точность в расчетах! Он сохнет, истощается от забот и попечений и делает дело, но это – паутина: постав паучинный ткете. И как из ткани паука нельзя сделать одежды, так низ дела корыстолюбца не может выйти никакой пользы: постав ваш не будет на ризу. Почему же? А потому, что оно противозаконно и мерзко пред Богом: дела бо ваша – дела беззакония. Таким образом, существенное свойство корыстолюбия в том, чтобы иметь более того, что достаточно и необходимо: «корыстолюбие состоит в том, чтобы желать более того, что следует; корыстолюбца не радует приобретенное, но печалит недостающее».

Какая несчастная, мучительная жизнь! Какая бессмысленная и суетная надежда! Человеку некоему богату, говорит сегодняшняя притча, угобзися нива; безмерно умножился на полях урожай, в виноградниках и масличных садах – плоды, в загонах – скот, так что ни амбары не вмещали обилия пшеницы, ни кладовые – всего вина и масла, ни овчарни – множества овец и волов. И мысляще в себе, глаголя: что сотворю, яко не имам, где собрати плодов моих (Лук.12:17). Он размышлял сам с собою, говоря: что мне делать? мне некуда собрать плодов моих, которые так умножились. Что сотворю? Корыстолюбец, я тебе скажу, что делать: наполни прежние твои амбары, оставь в них необходимое и достаточное для тебя, удовлетвори все твои потребности, а то, что останется, раздели между бедными и нищими. Что сотворю? Человек, то, что ты приобрел, не есть плоды твоих трудов, а дарования благодеющей десницы Вышнего; поэтому подражай милости, благодетеля Бога. Бог явился так милостив к тебе, явись и ты милостивым к ближнему. Что сотворю? говоришь ты, богач, думая о том, куда сложить столько добра. Что сотворю? говорит и бедняк, думая о том, как прокормить своих несчастных детей. Тебя теснит излишек, его теснит нужда. Так окажи (хотя бы) эту справедливость в управлении хозяйством: из многого, что у тебя остается, утоли нужду этого бедняка в том, чего ему недостает. Нет, ты желаешь необходимого, желаешь и излишнего; один хочешь всего и, чтобы сберечь это, разорю, говоришь ты, житницы моя и большие созижду (Лк.12:13 ); разрушу прежние, малые житницы и построю другие, большие. Безумный, а если опять умножатся плоды твои, ты опять будешь разрушать и опять строить? Но что за нужда строить временные житницы здесь, на земле, если имеешь нетленные сокровищницы на небесах – руки бедных? В них сберегай свои плоды и будешь иметь их вечно. – Нет; тамо соберу вся жита моя, и благая моя: я не хочу раздавать другим то, что Бог дал лично мне. Тогда я скажу душе моей: душе, имаши много, блага, лежаща на лета многа; почивай, яждь, пий, веселися; душа, в яствах и питии успокойся теперь от трудов, утоли свое желание, – ты имеешь много добра на многие лета.

Теперь я понимаю: вот безрассудная и суетная надежда корыстолюбца, – он надеется жить долго потому, что скопил много; он думает, что умножились и дни его оттого, что возросло его имущество; он воображает, что стал уже бессмертен оттого, что стал богат: аз же рех во обилии моем: не подвижуся во век (Пс.29:7). Эта надежда в первые дни мира ввела в заблуждение первого корыстолюбца, великого и богатого властителя всех земных тварей, праотца Адама. Бог завещал Адаму и Еве не вкушать от древа познания: иначе, сказал Он, в тот день, когда вкусите, смертию умрете (Быт.2:17); а диавол, который побудил их преступить заповедь Божию и вкусить, сказал им, что они не умрут: не смертию умрете (Быт.3:4); Адам поверил диаволу и не поверил Богу и дал себя обмануть. Тот же самый диавол, и теперь шепчет на ухо властителям, богатым и алчным, и говорит им, что они не умрут: не смертию умрете, а этим будит в них надежду на долголетнюю жизнь и заставляет их говорить: душе, имаши многа блага, лежаща на лета многа; и не подвижуся во век.

Но что за голос я слышу, как гром небесный? Это – глас Божий: безумне, безумне, в сию нощь душу твою истяжут от Тебе (Лк.12:20)! Богатый владетель, ты стоишь и размышляешь над бесчисленным своим добром, что с ним делать; ты мечтаешь о многих годах жизни и совершенно не помнишь о смерти! Безумный, глупый и бессмысленный! Не в этом году, не в этом месяце, не в эту неделю, а вот в эту самую ночь – в сию нощь душу твою истяжут от Тебе. Ты умрешь чрез несколько часов. Христиане, (ведь) это возможно. Так какие же это надежды питал нынешний богач? Надежды глупые и суетные. Значит, он не знал, о чем говорил, когда мечтал о многом имуществе и долгих годах? – Конечно. Разве богатые не умирают так же, как умирают бедные? Кто сомневается в этом? Царь Навуходоносор увидел во сне большое и высокое изваяние, у которого была золотая голова, серебряная грудь, медное чрево, железные бедра, а ноги частью железные, частью глиняные. Но не здесь заключается таинство, которое я исследую. Он увидел еще, что с горы сорвался камень, отсеченный невидимой рукой, который поразил это изваяние, ниспроверг его на землю и сокрушил, так что оно стало пылью, которую рассеял ветер, и самое место, на котором стояло то изваяние, трудно было узнать. Видел еси, Дóндеже отторжеся камень от горы без рук и удари тело. Тогда сотрошася вкупе скудель, железо, медь, сребро и злато и бысть яко прах от гумна летня: и взят я премногий ветр, и место не обретеся им (Дан.2:34,35). Вот это и приводит меня в недоумение. Что ноги, которые были глиняные, сокрушены в прах, в том нет ничего удивительного. Но разбитая золотая голова не должна ли была превратиться в золотой песок, серебряная грудь – в серебряный песок, медное чрево – в медный песок, железные бедра – в железный песок? Так бы должно быть. Но в действительности и золото, и серебро, и медь, и железо – все одинаково стало пылью, как и глина. Да, – вот это же делает и смерть. Она всех уравнивает, все одинаково становятся пылью, перстью, землей, пеплом – столько же глиняные ноги, т. е. бедные и нищие; столько же железные бедра, т. е. безродные и униженные, которых в мире не ставят ни во что, сколько и чрево медное, т. е. сильная юность и мужество, сколько и серебряная грудь, т. е. богатые, у которых много денег, сколько, наконец, и золотая голова, т. е. великие вельможи, знатные и гордые, которым воздается вся честь и слава мира. Все – персть, все равны – и бедные и богатые: вкупе богат и убог (Пс.48:3). Конечно, глуп и действительно безумен этот богач, который, имея много, надеялся жить долго, тогда как богатый может умереть так же, как и бедный. Душе, имаши многа блага, лежаща на лета многа. Несчастный, ты мечтаешь о долгих годах? Но ты не можешь быть уверен, что проживешь и один день. Разве для тебя не существует болезней, нет убийств, нет удушений, нет внезапной смерти и тысячи родов этой смерти? Но здесь мне представляется иное. Ты видел то великое и высокое изваяние? Что сокрушило его? – Один камень. А видал ли ты руку, бросившую его? – Нет: отторжеся камень без рук. Так незримо посылается удар от руки, которой не видишь, (и не знаешь, гнев ли это Божий, коварство ли человеческое или превратность судьбы), и сокрушает и ниспровергает этого знатного вельможу, богатого и важного, этого раскрашенного идола, которому мы, в заблуждении своем, удивлялись и поклонялись. Господи, – говорил Давид Богу о таковых, – Господи, образ их уничижиши (Пс.72:20). И исчезло изображение, сокрушено это изваяние в пыль, и эту пыль развеял ветер. Это значит: у богатых корыстолюбцев ветер – и заботы, ветер и труды и имущество; все рассеялось, развеялось и исчезло, как ветер. Больше того, – исчезло и (самое) место, где оно было: и место не обретеся им. Это значит: умер богатый, и память о нем совершенно похоронена: погибе память его с шумом (Пс.9:7), и не обретеся место его. Это слова Святого Духа.

Вот твой конец, безумный корыстолюбец. Тако собираяй себе, а не в Бога богатея (Лк.12:21). И когда я услышу о твоей смерти, а это должно случиться в сию нощь, приду начертать на камне, покрывающем твою могилу, следующую надпись, чтобы прохожие видели и смеялись над твоею глупостью: се человек, иже не положи Бога помощника себе, но упова на множество богатства своего, и возможе суетою свою (Пс.51:9).

II

Блаженный Павел, зная, какое тяжкое зло для людей корыстолюбие, что оно – великое препятствие ко спасению, ближайшая причина наших (загробных) мучений, пишет возлюбленному своему Тимофею следующее: а хотящий богатитися впадают в напасти и сеть, и в похоти многи несмысленны и вреждающыя, яже погружают человеки во всегубительство и погибель (1Тим.6:9). Прошу вас, вникните в эти слова. Он говорит, что желающие обогатиться впадают в три великие бедствия: во-первых – в искушение; во-вторых – в сеть; в-третьих – во многие похоти.

Впадают в искушение. – Желающими богатства овладевает искушение говорить ложь, все во вред ближнему; искушение поклясться, искушение обидеть, искушение похитить, и во многих случаях (даже) убить. Знает это, например, бедняк Навуфей, которого несправедливо побили камнями, по приказу корыстолюбивого царя Ахаава, желавшего захватить его виноградник. Далее – корыстолюбие есть сеть, вполне годная на то, чтобы ею диавол уловлял людей. Птица, раз попавшая в сеть, уже не может избежать рук птицелова: и душа, раз охваченная корыстолюбием, не может более спастись от рук диавола. Причина в том, что большая часть достояния корыстолюбца (нажита) несправедливостью, а такая обида не прощается, если не будет возмещена; но возмещения никогда не бывает, стало быть, корыстолюбец всегда остается в сетях. Закхей был неправедный корыстолюбец, но как он порвал сети и спасся, и услышал драгоценные слова Иисуса Христа: днесь спасение дому сему бысть (Лк.19:9)? Прежде всего он роздал бедным половину своего имущества: се пол имения моего дам нищим (Лк.19:8). Затем, обиженному заплатил четверицею: аще кого чим обидех, возвращу четверицею; т. е. он возвратит одно – потому что он отнял у бедного; другое – потому что бедный потерял; третье – за то, что тот не имел выгоды, и четвертое – за то, что тот претерпел, страдая от бедности, голода, жажды и наготы. Но кто же так возвращает? – Никто, – и потому остается в сети, в узах неправды. Значит, он не может быть прощен. Наконец впадает – во многие похоти. Море, принимающее в свои недра все воды рек, говорит ли когда-нибудь «довольно»? – Никогда. Так и корыстолюбец никогда не довольствуется. Это то же что болезнь, есть и никогда не насыщаться, «ибо такова болезнь корыстолюбия, незнающая пределов для своей жадности», – говорит Богослов. Какого, же рода страсти имеет корыстолюбец? – Несмысленные и вредные, – говорит (Павел). До чего они доводят? – До погибели жизни и души: яже погружают человеки во всегубителство и погибель.

Но я хочу спросить тебя, богач, как Бог спросил богача сегодняшней притчи: это богатство, которое ты нажил, ради которого ты погубил жизнь и ввел во грехи душу, в конце концов, кому будет принадлежать: а яже уготовал еси, кому будут? Я тебе скажу. Видишь ли то большое дерево, которое укоренилось глубоко в землю и подняло свою вершину высоко в воздухе, которое широко распростерло свои ветви и, одетое в зелень своей листвы, многих принимает под свою тень? Когда оно падет на землю и засохнет, (всякий), кто хочет, рубит его и готовит дрова для огня по общей поговорке: «всяк дровосек на готовый (павший) дуб». Дерево, глубоко укоренившееся в благополучии, это ты; поэтому ты и говоришь: во обилии моем не подвижуся во век (Пс.29:7), ты, в гордости и надменности высоко поднимающий голову, широко распростирающий свою власть, цветущий в чести и славе и стольких имеющий под своим покровом. Когда ты падешь (и, конечно, ты падешь когда-нибудь, может быть, в эту ночь), тогда тот, о ком ты и не думаешь, обрубит твои ветви, расхитит твое богатство: «всяк – дровосек»; ты трудился, для одних, а может быть другой будет твоим наследником. Оставят чуждым богатство свое (Пс.48:11), – таково решение Святого Духа. А яже уготовал еси, кому будут? Я тебе скажу: как та излишняя манна, которую сохранили Евреи, испортилась и была съедена червями, так и это будет расточено со вредом, или останется бесполезным. Кому будут? Я скажу: как камень сокрушил золото, серебро, медь, железо того изваяния и развеял их ветер, так и то, что ты имеешь, разрушит внезапная перемена (счастья) и растратит по-пустому. Кому будут? Я скажу: это или расточит какой-нибудь распутный наследник, или поглотит какой-нибудь хищный заимодавец, или разграбит лихой человек. Кому будут? Скажу тебе: это или потонет в море, или сгорит в огне. Кому будут? Скажу тебе одним словом: это не от мамоны ли неправды? Значит, она и будет твоим наследником. Она сама собрала это с таким старанием, сохраняла столько времени, она же когда-нибудь и расточит его в притонах порока, на пиршества, на игры, – вот каков будет плод твоего корыстолюбия! Тако собирая себе, а не в Бога богатея!

Марфо, Марфо, печешися и молвиши о мнозе, едино же есть на потребу (Лк.10:41). Богатый, ты заботишься и думаешь о том, что сотворю? (И это) о вещах, о которых ты не знаешь, кому будут. Заботиться должно об одной только вещи, – только об одной говорю я тебе: о душе, о душе!..