Слово на день Благовещения Пресвятой Богородицы
Ныне чтенное евангелие представляет нам дивную беседу Архангела со Святой Девою, беседу, в которой вполне открылись и глубокое смирение Святой Девы, и Ее безусловная покорность воле Божией. Услышав от Архангела, что Господь избирает Ее орудием непостижимой тайны воплощения Бога Слова, Святая Дева – при ясном сознании того, что отныне ублажат Ее вси роди, – не вознеслась своей мыслью; величие, которого Господь удостаивал Ее, приписала не своим добродетелям, не своему личному достоинству, а единственно изволению Божию, и потому в ответ Архангелу назвала Себя только рабою Господа и выразила совершенную покорность Богу, полную готовность исполнить волю Его. Се раба Господня, отвечала Она Архангелу, буди Мне по глаголу твоему.
Поистине прекрасное сочетание смирения с послушанием воле Божией, и – можно сказать – единственный пример такой степени совершенства видим мы на Святой Деве! Сколько было праведников, которые, ужасаясь и мысли не послушаться Бога, тем не менее в случаях важных и решительных – по чувству смирения – уклонялись от исполнения воли Божией, сами того не желая, даже не примечая. Так, например, великий Моисей-Боговидец, друг Божий – кому бы и быть выше, совершеннее этого праведника? Но и он, когда при купине услышал голос, избравший его орудием избавления народа израильского, по чувству смирения отказывался от этой чести. Избери могуща, иного, егоже послеши (Исх. 4:13), – говорил он Господу! Надо было сотворить чудо, чтоб ободрить унывшего, изречь обещание содействия свыше, даже придать видимого помощника, чтоб подкрепить изнемогавшего, не доверявшего и своим силам, и Божией помощи. Укажем еще на великого Иоанна Предтечу, о котором Сам Господь сказал, что из рожденных женами не воста пророк, болий Иоанна Крестителя (Матф. 11:11). И этот великий пророк, когда Господь потребовал от него крещения, не оказался довольно послушным, но по чувству смирения возбраняше глаголя: аз требую Тобою креститися, и Ты ли грядеши ко мне? (Матф. 3:14). Господу надо было повторить требование, чтоб видеть волю Свою исполненною. Примечайте же, сколько выше их не менее смиренная, но более послушная Святая Дева! В Ее смиренном сердце достало силы веры вместить непостижимую тайну воплощения Сына Божия, достало и готовности исполнить открытую Ей волю Божию. Важность дела не поколебала Ее твердой надежды на помощь Того, у Кого не изнеможет всяк глагол (Лук. 1:37). Взирая на Себя только как на орудие действий промысла, Она смиренно и покорно отвечала Архангелу: Я раба Господня; пусть будет со Мною, как ты сказал!
Вот, братия, пример, который Святая Церковь ежегодно представляет нашему и благочестивому подражанию, и благоговейному созерцанию. Воспользуемся им к собственному назиданию и в честь Виновницы настоящего торжества преблагословенной Владычицы нашей Богородицы посвятим несколько минут на размышление о послушании воле Божией.
Послушанием обыкновенно называют последование тому, что слышат. Совет расположенного к нам человека, приказание начальника, через слух достигшие нашего сознания, обязывают нас к деятельности. Поступить так, как советуют, исполнить то, что приказывают, значит послушаться, оказать послушание. Сообразно сему общему понятию, говоря о послушании как о христианской добродетели, будем разуметь такое настроение души человеческой, по которому она всецело, свободно и с любовию последует тому, что признает угодным Богу, в чем видит волю Божию. Для такой благоустроенной души нет недоразумений в предметах веры и деятельности, нет борений долга с пожеланиями; измышления лукавого разума и расслабленного сердца немеют в ней пред Божественною важностью закона. Мысль, слово, дело – все, чем проявляется жизнь разумно-свободного существа, – все в ней взвешено, приноровлено, направлено к тому, чтоб во всем и всегда исполнялась воля Божия.
Печальный опыт преслушания Адамова и горькие следствия этого преслушания, нами испытываемые, ясно показывают важность послушания воле Божией. Праотец наш блаженствовал, пока хранил послушание; но лишь вкусил от плода запрещенного, блаженство его исчезло: ряд неисчислимых бедствий отяготел над преступником. Из преслушания, легкомысленно совершенного, возник грех – наклонность, потребность грешить; вслед за грехом явилась смерть, предшествуемая скорбями, болезнями, и человек, этот венец творения, призванный к жизни и блаженству, унижен до тления, повержен в прах! Этого мало: ослушание Адама сделалось плодотворным семенем греха для всего его потомства. С жизнью от Адама перешло к нам и его повреждение; грех, смерть, тление проникли все существо наше. Душевное наше око помрачилось до того, что, томясь жаждою блаженства, мы не ясно видим путь, к нему ведущий; а при нравственном бессилии воли не можем верно идти даже по указанному пути. По замечанию Апостола, мы, в состоянии падения, не можем сделать своими силами и того добра, которое знаем. Царствующий в душе нашей грех делает то, что мы не еже хощем – доброе творим, но еже не хощем – злое, сие содеваем (Рим. 7:19). Вот до чего, до какого жалкого состояния довело нас непослушание!
Обратим теперь внимание на то, как возвращено нам потерянное блаженство. Сын Божий воплощается, Своим примером научает нас житию совершенному, становится за нас клятвою, умирает, и Своею смертью уничтожает нашу смерть. Всмотритесь же, что лежит в основании всех сих искупительных подвигов? Послушание! Сый сияние славы Отчей, и образ ипостаси Его (Евр.1:3), равный и единосущный Отцу (Фил. 2:6). Сын Божий из послушания Отцу смиряет Себя (ст. 8), под покровом плоти скрывает славу Своего Божества, в продолжение Своей земной жизни говорит и делает только то, на что от Отца получил определенную заповедь (Иоан. 12:49), и вообще простирает Свое послушание воле Отчей до последней возможности, по выражению Апостола, даже до смерти, и притом смерти крестной, самой позорной в то время (Филип. 2:8). И вот этим-то, совершенным, всецелым послушанием воле Отца приобрел нам Господь то, что потеряно было нашим ослушанием!
Итак, если недостаток послушания в Адаме лишил нас блаженства, а совершенная преданность воле Божией в Искупителе исходатайствовала нам право возвратить потерянное, снова сделаться блаженными, то понятно, как высоко значение послушания. И теперь, когда все сделано, все приготовлено, когда нам остается только воспользоваться плодами искупительных подвигов, только усвоить себе право на блаженство, – и теперь послушание воле Божией не только не утратило своего значения для душ спасаемых, но и стало предметом особенной важности, особенных забот, постоянного внимания. Господь Сам выразил эту мысль, когда в прощальной речи Своей говорил Апостолам, а в лице их и нам всем: Я виноградная лоза, а вы ветви. Как ветвь не может приносить плода, если не будет на лозе, так и вы без Меня ничего не можете сделать (Иоан. 15:1–5). Из этого подобия очевидна необходимость близкого, существенного единения спасаемой души со своим Спасителем, такого единения, какое находится между стволом и веткою. Следовательно, надо, чтоб мысли, желания и чувствования Спасителя совершенно проникли в спасаемую душу, проникли так, чтоб по ее словам и делам – и другие видели, и сама она – при сознании личного, отдельного бытия – с основанием могла сказать, что живет уж не она, а живет в ней Христос (Гал. 2:20). Как же этого достигнуть, если не всецелым и совершенным послушанием воле Христовой? В деле усвоения крестных заслуг душа наша должна совершенно покориться воле Божией, усердно, неуклонно идти тем путем, какой указан нам Спасителем, и – таким образом – послушанием ввести в себя жизнь Христову.
Воля Божия, всегда благая и совершенная, вся направлена к восстановлению и упрочению в нас способности к вечно блаженной жизни. Исполнять волю Божию значит облегчать себе достижение всеми нами желаемой цели; напротив, уклоняться от исполнения заповедей, нарушать их значит разрушать свое собственное счастье. Это всякому понятно. Но всякий ли знает, что нарушать волю Божию можно не по легкомыслию только, или увлечению страстей, или ожесточенному противлению, но и по болезненно развитому чувству благочестия, по особенному, своеобразному усердию угодить Богу. Худо всякое нарушение воли Божией, но последний вид особенно неблагоприятен. Там есть надежда, что когда-нибудь совесть проснется, образумит, здесь же сама совесть располагает, подстрекает человека к нарушению воли Божией представлением, что он тем служит Богу. Остережемся, возлюбленные, этого коварства отца лжи! При усердии оказать послушание Богу не должно к известной воле Божией прилагать свои мудрования или обольщаться какими бы то ни было представлениями разума, пока благодать не озарит и не просветит его зрения; надо твердо помнить то Отцами завещанное нам правило христианской мудрости, что и добро не будет добро, аще не будет добре проходимо, т. е. что если хотим сделать угодное Богу, то должны сделать это так, как Ему угодно, – по точному смыслу заповеди, – не прибавляя и не убавляя, иначе все напрасно. Припомним Саула, царя Израильского. Господь послал его истребить Амаликитян за то зло, какое потерпели от них Израильтяне на пути из Египта, и повелел истребить все – и людей, и стада, и вещи. Саул поступил по заповеди, истребил все, что нашел у Амаликитян. Оставил только немного из крупного и мелкого скота, притом не из видов корысти, а на жертву Богу. По-видимому, дело не совсем худое. Однако ж Господь как принял это усердие? Пророк Самуил именем Божиим сказал Саулу: ужели не знал ты, что послушание лучше самой лучшей жертвы, что непокорность то же, что и идолопоклонство, что противление то же, что и чародейство? Итак, знай, что как ты презрел волю Божию, так и Господь уничижит тебя: не царствовать тебе более (1Царст. 14). Строгим покажется такое наказание; но оно совершенно справедливо. Господь, как Премудрый и Всеблагий, конечно, лучше нашего знает, что и в каком виде нам полезно, и если что заповедует, то не иначе, как по совершенному желанию нам же добра. Изменить смысл заповеди, даже слегка наклонить, приноровить его к своему вкусу не будет ли значить противиться, мешать сделать нам добро, не говорю уже об оскорблении величества Законодателя. Наш разум в деле спасения совсем не руководитель, даже и не свет, а, скорее, фонарь, в который надо еще ввести свет закона Божия. Разумом надо пользоваться только для того, чтоб понять волю Божию, чтоб не уклониться от точного исполнения того, что угодно Богу. Воля Божия должна составлять воодушевляющее начало и последнюю цель нашей деятельности. В деле спасения не все одно – сделать ли что-нибудь просто, как доброе дело, или сделать как заповедь, как волю Божию. Конечно, дело – само по себе – и в том и в другом случае – одно, но его значение, его отношение к Богоугождению, к спасению душевному существенно различны. Мы спасаемся верою в искупительные заслуги Иисуса Христа; добрые наши дела необходимы только как доказательство, как выражение этой веры и содействуют нашему спасению только в меру веры, т. е. мерою послушания воле Божией. Наши добрые дела можно сравнить с тою ценною бумагою, которая у нас с удобством заменяет монету. Бумага эта, сама по себе, – чего она стоит? Но как скоро приложится к ней печать банка и подпись управляющего, то цена ее несомненна, всюду принимается по назначенной цифре. Так и наши добрые дела; сами по себе они ничего не стоят; но как скоро ляжет на них печать послушания воле Божией, цена той бесценной Крови, которая пролита во очищение и спасение мира, то в силу мысли и имени, которыми проникнуты и освятились, они приобретают цену, иногда весьма высокую! Для человека, желающего идти прямою и верною дорогою ко спасению, весьма важно, чтоб всякое его дело носило на себе характер послушания воле Божией, чтоб во всей его деятельности отражался высокий образец послушания Спасителева, как в чистой реке при ясной и тихой погоде отражается небо со всем его украшением.
Конечно, добро и то добро, которое делается без мысли – исполнить тем волю Божию. Это добро – честь и украшение человека, которому принадлежит, но добро, не освященное благодатью, следовательно, добро в пределах растленной природы. Оно не переживет человека, не перейдет с ним в вечность; это прекрасный, роскошно развившийся, но не оплодотворенный цветок. Среди множества возмущающих душу произрастений отрадно на него взглянуть, приятно обонять его благоухание, но только пока он цветет. Пройдет пора его зрелости, опадут его лепестки, исчезнут и красота, и аромат! Не даст он плода, не напитает, не подкрепит, не освежит ничьей жизни! Такова добродетель вне Христа! Это добродетель человеческая. По слову Апостола, подобные добрые дела, как сено или дрова, брошенные в огонь, сгорят, не устоят на суде Божием (1Кор. 3:11–16). Чтоб доброе дело было истинно добрым, здесь составляло украшение, а за гробом послужило в оправдание и славу человека, надо сделать его именно и единственно потому, что этого хочет Бог!
Сократим наше слово разъяснением: как узнавать волю Божию? Ближайший, непосредственный провозвестник воли Божией есть голос нашей совести. Итак, хочешь знать волю Божию? Молись Господу, чтоб Он Сам сказал нам тот путь, в онь же пойдем, и научил бы нас творити волю Свою (Псал. 9:11, 8–10). Молясь же, внимательно прислушивайся к голосу совести; не заглушай его шумом страстей; не ослабляй его упорным противлением – и будет тебе открываться воля Божия.
Чтоб помочь самой совести, т. е. чтоб сделать ее более чувствительною, следовательно, более способною и верною руководительницею, внимательно читай слово Божие, чаще посещай храмы Божии, усердно изучай подвиги святых. Тогда совесть обогатится духовными опытами других, просветится, получит особенную силу, будет строже и настоятельнее в своих требованиях.
Но и при этих средствах никогда не излишне, иногда же совершенно необходимо чаще советоваться с духовным своим отцом как лицом, благословленным на сие дело. Во имя Бога покори ему свою волю; его совет прими с верою и исполни как самим Богом непосредственно тебе открытую волю Божию; тогда, по слову Господа: Слушали вас, Мене слушает (Лук. 10:16) – ты можешь быть в твердой уверенности, что в тебе зреет плод духовной жизни, что ты, как истинное чадо послушания (1Петр. 1:14), идешь прямою дорогою к вечному блаженству. Аминь.
