Слово III. О загробной жизни, в храме слободы Бурлука
Не веруяй в Сына не узрит живота,
но гнев Божий пребывает на нем (Ин.3:36).
Или спасение за веру живую, или ад за неверие, – вот что представляется нашему выбору, слушатели! В нашей воле выбирать то или другое, но избежать одного из двух не зависит от нас. Путь нераскаянности, путь неверия, если мы идем по нему, непременно приведет нас в ад.
Грешники! неприятна для нас эта истина; не хочется нам слышать о ней, потому что она, принятая сердцем, сильно будит нашу негу греховную, сильно тревожить покой любимых страстей. Как современники Исаии, мы хотели бы, чтобы нам говорили только приятное, хотя бы и ложное (Ис.30:10). Но к чему это ведет нас? Что это значит в нас? Друг ли нам тот, кто скрывает от нас правду, хотя бы и неприятную? Друг ли нам тот, кто видит готовую для нас опасность и не предостерегает от нее? Он – лицемерный друг, если только не коварный враг.
Так, как бы неприятна ни была вам мысль о грозной участи, готовой для грешника за гробом, не будем удалять ее от взора нашего. Размыслим о тех муках, которые будет испытывать грешная душа за гробом до всеобщего суда. Страх грозной будущности грешника оживить нас для лучшей жизни, а не принесет вреда.
Не веруяй в Сына не узрит живота, но гнев Божий пребывает на нем. Гнев Божий – тоже, что отвращение всесвятого от того, что достойно отвращения Его; это тоже, что удаление грешника от лица Божия. Итак, первый источник мучений грешника за гробом – чувство удаления его от Бога. Во время земной жизни Бог звал к себе грешную душу, но она убегала Его. За гробом она будет искать Его, но не найдет. Бездна, изрытая неверием и грехами, будет отделять грешную душу от Бога, и она созданная для Его созерцания будет мучиться сознанием удаления своего от Бога.
Грешники! вы не понимаете теперь, вы не чувствуете, как тяжка эта мука. Не чувствуя в себе ни стремления, ни любви к Богу, вы не постигаете несчастья быть отлученными от Бога. Вам известны только радости земные, приятности чувственные, удовольствия жизни суетной. Оттого все небесное далеко от вашей мысли, далеко от вашего сердца, далеко от ваших желаний. Для вас счастье, которым гордитесь вы, – это неверные блага времени; одна мысль о потере их приводить вас в трепет. Дар Творца духов – стремление к Богу – заглушено, подавлено в вас земными страстями. Самые благочестивые души не могут здесь вполне понять, как велико несчастье быть удаленным от Бога. Душа земного странника, облеченная грешною плотью, то тяготится её бременем и развлекается её нуждами, то рассеивается впечатлениями, переходящими из мира чувственного. Оттого не в силах она возвыситься до ясного, полного, живого уразумения того счастья, какое заключается в общении с Богом, также как и несчастья быть в удалении от Бога.
Представьте себе душу, отделившуюся от тела и оставленную самой себе. Ни плоть, ни предметы мира, которые во время земной жизни столько отвлекали внимание её от главного предмета жизни её, теперь более не занимают ее. Забавы, почести, богатство, все земные блага, исчезли. Она видит только себя, видит и чувствует неодолимое стремление свое к Богу сердца своего, а Он так далек от нее. Видит, что все, что считала она великим, истлело, погибло для нее, и что велик только Бог, которого ищет сердце – её, а Его великого, Его всеблагого, нет с нею. Видит, что Бог – жизнь её, и без Бога нет ни света для ума, ни радости для сердца, ни добра для воли. О! Как страшно ей без Бога! Видит, что искавшие Бога нашли Его – благость беспредельную, нашли свое блаженство, видит Лазаря, вполне счастливого и веселого на лоне Авраама, видит и сильно желает, чтобы по крайней мере одна каши небесной радости охладила томительную её жажду, но и та не падает, потому что не веруяй в Сына не узрит живота, но гнев Божий пребывает на нем.
Бог для осужденной грешной души не есть Бог благости и милосердия, но Бог правды и святости, Бог гнева и мщения. Она трепещет Его, потому что грехи её поставили ее в отчуждении от Бога святости. Она бежит от Него, потому что влекут ее прочь от Него нажитые страсти. Братия мои! думаете ли, что преступные привязанности души к земным предметам, к лицам, деньгам, честям, замолкнут в нас там, когда все земное более не будет действовать на душу? Нет, они не замолкнуть там, но как голодные псы станут рваться к предметам своим и, не находя их, только будут терзать душу свою ненасытимостью; они не ослабнут и не исчезнут там, потому что посеянное здесь – в бессмертной душе, взойдет там, а не умрет. Они-то, гнусные и нечестивые, и будут выставлять душу предметом гнева и отвращения для Бога; они-то и будут заставлять ее трепетать при одной мысли о Боге святости и чистоты. Как эго тяжко, как это мучительно! Эта мука еще удвояется от того, что трепеща Бога правды по греховности своей, грешная душа вместе с тем неодолимо влечется к Нему, как к дели бытия своего. Страшная борьба раздирает ее. Бог для нее – предмет невыносимого ужаса и Он же – предмет пламенных стремлений. Она влечется к Нему, как к Богу сердца, как к высочайшему благу и спешить удалиться от Него, как от огня истребляющего. Влечение к Богу, есть действие богосозданной природы её, стремление скрыться от Него есть действие греховной жизни её. Какое страшное противодействие влечений и чувств в несчастной душе!
Страдания грешной души становятся еще ужаснее, страшные муки еще нестерпимее – от сознания, ничем неизгладимого, что сама она призвала на себя гнев Божий.
Совесть – судия дел наших и на земле; она мститель за неправды и в этой жизни. Тем назначил ей быть Творец души нашей. И так как она есть дело Божие в нас, то не истребляет ее в нас никакое нечестие души, не уничтожает никакое усилие зла; она переходит с нами в вечность. Она переходит туда, но с какою страшною разностью для грешной души! На земле внушения её, как ни строги и грозны, остаются делом благости Божией к грешной душе. За гробом они будут только местью правды Божией. На земле они убеждают уклоняться от дел нечестия, за гробом они только укоризна в нечестии. На земле они, как тайный голос неба, дают знать душе, что есть ад за гробом, там они сами часть адских мук. Грешники, вы, которые закрываете здесь слух от сего строгого, но благодетельного судии, считаете мукою укоризны его, тогда как они врачевство больной душе, судите сами, как страшна должна быть кара сего обличителя, когда он останется для вас только мстителем. Ах! просите здесь у подателя благ, просите, как великой милости, чтобы голос совести как можно громче раздавался в глубине души вашей, как можно строже преследовал пути греха в лукавом сердце вашем. Это спасет вас от многих мук за гробом.
За гробом совесть будет показывать грешной душе грехи и преступления, какие когда-либо были допущены ею; будет выставлять ей всю низость каждого проступка, являвшегося на земле, в образах обольстительных. Вот, скажет она душе, исчезли прелести греха, земные удовольствия, земные выгоды, земная слава – где теперь? А без них каков грех! Страшен, лют, как смерть. И для него-то пренебрежены дары благодати Божией, – для него-то потеряно дорогое время, для него-то оставлены без внимания средства к вечному спасению. Чем оказывается теперь жизнь, прожитая в грехе? Бессмыслием. Чем извинить себя в такой жизни? Нечем. Неотразимы, слушатели, укоризны совести. И как долго, думаете, она будет там повторять их? Укоры совести, как неумирающий червь (Мк.9:44), будут непрестанно точить душу грешную, не давая ей отдыха. Нажитые грешные привычки, порывая душу к предметам преступных страстей, будут доставлять ей неистощимый запас для её укоризн, обличений и казней.
Как ни тяжко чувство удаления от Бога, как ни едки угрызения совести, бедственное состояние грешной души до суда всеобщего еще не есть состояние решительное; полное и беспредельное мучение грешных душ, как и духов злобы, настанет по определению всемирного Судии (Мф.25:46). Значит, к тяжкому положению грешных душ за гробом прибавляется еще томительное ожидание грозной будущности, или как говорит апостол, страшное некое чаяние суда и яростный огонь, готовый пожрать противников (Евр.10:27). Ожидание мучительное, как потому что, при ужасе грозной будущности, нельзя отвергнуть её действительность, так и потому, что, слишком много надобно терпения для безграничного ожидания. Геенна будет в виду для душ, заключенных в аду; тайновидец давно открыл и то, что после всемирного суда, и смерть и ад ввержени быша в озеро огненное (Откр.20:14). Итак, иметь в виду море огня и ждать пока, это море поглотит самых зрителей своих, – какое страшное мучение.
О! Господи! всели в мя корень благих, страх Твой, в сердце мое. Аминь.
