Слово I. О пришествии Мессии
В тот день, как празднуем введение Пресвятой Девы во храм, церковь оглашает нас и песней: Христос рождается, славите! Это значит, что указывают нам в посвящаемой Господу Ту, Которая назначена быть Девою-Материю Христа. Христос рождается, славите, повторяет церковь и в продолжении пяти недель, прежде чем наступит самое торжество о рождении Христа. В последние предпраздненственные дни воспоминаются праотцы, жившие верою в ожидаемого Мессию. Так св. церковь желает, чтобы мы поставили себя в благоговейное созерцание великого события, каково явление Спасителя мира. Она желает, чтобы обозревали мы пути промысла Божия, приготовлявшего людей к такому событию.
Последуем же указанию св. церкви, посвятим предпраздненственные недели размышлению о том, как благость небесная в течении веков готовила людей к явлению Спасителя мира.
Мы имеем побуждение в тому и в состоянии края. Здесь так много жалких иудеев. Называем их жалкими, потому что они в толкотне суеты земной и людских мнений потеряли истинный смысл откровения Божия, данного отцам их. Любовь к человечеству, любовь к небесной истине заставляют нас желать им света небесного. О, когда бы они вместе с нами беспристрастно, с чистым желанием узнать св. истину, рассмотрели, о ком говорили посланники Божии, и с благоговением привяли Того, кого ожидали все древние праведники.
На первый раз рассмотрим первое обетование Божие о спасении людей.
Нет нужды повторять здесь печальную историю падения праотцев наших. Довольно сказать, что первый период жизни человеческой, краткий период райской жизни, остался в памяти всех народов. Во все времена и у всех народов видно воспоминание о бывшем золотом веке на земле. К сожалению, если с одной стороны слышится справедливый плач об утраченных благах, с другой вздыхают совсем не о существенных, самых важных, потерях. Воздыхали и воздыхают о том, что на земле было когда-то обилие плодов земных и телесная жизнь не знала никаких нужд. Но то ли одно потеряно нами с потерею рая? Необозримо великая утрата человека в том, что потерял он Господа, удалился от общения с Богом, источником света, мира и блаженства вечного. Поставим же на эту точку созерцания печальную судьбу человека и выслушаем, что возвестит Бог прародителям падшего человечества.
И вражду положу между тобою и между женою. Так говорит Господь Бог вслух Адама и Евы, змию-обольстителю, нарицаемому диаволу и сатане, по изъяснению тайновидца (Откр.12:9). Для змия это – приговор осуждения, для человеков – начало милости Божией. Праотцы были вовлечены в грех другим. Это не избавило их от вины, потому что грех все-таки был делом воли их. Но это облегчало вину их пред правосудным, особенно же открывало путь для милости Божией, когда обманутые принесли, хотя не совсем искреннюю, но сердечную, исповедь в грехе (Быт.3:8). Вот почему вместе с тем, как правда Божия назначает наказание виновным, благость Божия вносит в открывшееся сердце их животворные лучи веры и упования. Господь Бог, поражая проклятием главного виновника греха, преподает обещание спасения обольщенным. И рече Бог змию, яко сотворил еси сие, проклят ти... И вражду положу между тобою и между женою.
Вражду положу. Несчастные обольщенные видели пред собою смертельного врага своего. Прежде они не распознали его, явившегося в виде советника о счастье невиданном. Когда же зло совершилось, когда стоял пред ними Судия правды, они не могли не узнать врага своего и, узнав, почувствовали ненависть к нему, отвращение от самого вида его. Ах! не так ли бывает с нами и по ныне? Пока не совершен грех, он кажется нам даже приятным. Но не то чувствуем, когда уже допущено зло. Тогда оно мучит нас собою. И, однако, обращается ли это в постоянную вражду ко греху? Увы, всяк творяй грех раб есть греха (Ин.8:34), и сам в себе не имеет силы освободиться от унизительного рабства. Потому то Сам Бог полагает вражду между обольстителем и обольщенными. Здесь начало преобразования духовной природы человеческой.
И вражду положу – между семенем твоим и семенем тоя – новая светлая черта обетования. Милость Божия простирается не только на самых падших, но и на их потомков. И как нужно было это утешение для обольщенных! Могли ли без плача и горя подумать прародители о том, что лишили они рая не только себя, но и свое потомство? Могли ли без скорби и ужаса видеть, как и их дети будут страдать и умирать? Но вот благость небесная озаряет будущность лучом света своего. Не ясен этот свет, но всеживителен. Вражда со злом полагается всесильною волею и для потомства обольщенных.
Той твою сотрет главу, и ты будеши блюсти его пяту. Вот предрекается уже не только вражда со злом, но и сокрушение зла. Очевидно, это – самая важная часть обетования, самая утешительная весть! Семя иногда означает одно лице в потомстве. Так Сиф назван семенем Адама (Быт.4:25). Итак, поразит змия кто-то, имеющий родиться от жены. И чудная особенность! Семя жены, а не мужа, сотрет змия. Значит, это будет потомок необыкновенный, которого рождение совершится вовсе не по обыкновенному порядку природы. Так и поражение главы змия-диавола и необыкновенное происхождение мощного победителя показывают, что обетование относится к великому благодетелю человечества, к Спасителю людей, к Мессии. И как такое значение обетования согласно с состоянием обольщенных! Нравственное положение их не исключало возможности принять высокое обетование. А как оно нужно, как оно утешительно было в их горькой участи!
Как понято это обетование прародителями? Последующая история праотцев показывает, что они приняли это обетование за утешительное обетование о перемене своей участи. Адам вскоре после того, как произнесен грозный суд Божий над виновными, наименовал жену свою, жизнь (Быт.3:20). Без мысли об ожидаемом спасении это имя – насмешка над Евою и её детьми. Высокое упование праотцев слышится также в именах Каина (Быт.4:1) и Ноя (Быт.4:21). Если слова Евы о Каине будем понимать только так, «приобрела я человека от Иеговы», тогда как они могут означать, «приобрела я человека Иегову», и тогда Ева, не имея надежды на Спасителя, должна была заменить их совсем другими словами, – должна была сказать, несчастная мать, которая должна родить сына скорбей для одних скорбей. Еще непонятнее без мысли об Искупителе надежды Ламеха на успокоителя Ноя, когда он ожидает покоя не только для себя, но и для всей проклятой земли. Подобное должно сказать о жертвах, которые приносились первыми людьми (Быт.4:3. 4). Жертва – плод упования на Бога; а упование без веры в Искупителя недоступно да человека-грешника, когда он сколько-нибудь понимает себя.
Можем ли считать неважным то, как понимали обетование, возвещенное праотцам в церкви иудейской? Нет, голос предания важен в деле объяснения писания. Что ж находим в иудейской церкви о первоевангелии? Знаменитые таргумы (Ионафана, Онкелоса, иерусалимский) принимают это обетование за обетование о Мессии. Рабби Иойхинон (в толковании Бытия) говорит, «хотя и явится Спаситель человеков, который победит диавола, по диавол не перестанет искушать людей. Потому и сказано о нем, блюсти будет пяту». Иудеи в своем символе исповедовали, «верую верою полною в пришествие Мессии, который обещан нам изначала». Такая вера видна и в переводе 70 толковников. Они словом: Той, несогласным в грамматическом отношении со словом: семя, дают разуметь, что признают в семени жены лице.
Для нас христиан самый несомненный руководитель при объяснении Ветхого завета – откровение новозаветное. А св. Павел называет Христа Иисуса – рождаемым от жены (Гал.4:4), т.е. показывает исполнение пророчества о семени жены в Христе Иисусе. Апостол Иоанн учит, что сын Божий явился, да разрушит дела диаволя, т.е. чтобы исполнить обетование о сокрушителе главы змия (1Ин.3:8). Сам Спаситель говорил: ныне князь мира сего изгнан будет вон (Ин.12:31), опять наставление о том, как надобно понимать обетование о победителе змия.
Итак видите, братия, где началась заря нашего спасения. Видите, как рано промышляет благость небесная о нас. О! Боже мой! Ты так давно начал свои заботы о моем спасении. А моя грешная душа так мало занята делом спасения моего. Несмысленная, бесчувственная душа моя! Приди в себя. Сколько у людей забот во всю жизнь! Сколько хлопот и трудов об удобствах жизни земной, – о лучшем земледелии, о лучшей торговле, о лучших машинах! А мысль о душевном спасении разве только изредка; разве только как гость, и то постылый, посещает душу? В порядке ли это вещей? Господи, Спасителю наш! Посли благодатный свет твой, да озаренные им будем понимать, что все удобства жизни земной без цели высшей – суета разрушительная и нам надобно ценить ваше всего вечное спасение души! Аминь.
