Величие жертвы искупления. Беседа в Великий Пяток
Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. (Ин.3:16).
План искупления людей, как и план мироздания, начертан был от вечности. Для всемогущества Божия возможно было предначертать и исполнить и иные планы творения и искупления, но премудрость Божия избрала как наилучшие те, которые исполнены или приводятся в исполнение. План мироздания закончен, а план искупления откроется во всей своей полноте тогда, когда, по Апостолу, упразднится последний враг – смерть (1Кор.15:26); как была суббота творения (Быт.2:2–3; Исх.20:11, 31:17), так будет суббота искупления – когда приидет Царствие Божие, Царство мира и Царство славы. Как дело Божественной премудрости, план искупления был, без сомнения, столь же прекрасен, как и план мироздания. Но по исполнению, говоря по-человечески, план искупления был гораздо труднее, чем план творения: план мироздания требовал единого мановения Божественной воли, а план воссоздания потребовал величайшей жертвы. Для первого плана довольно было одного зиждительного слова: Да будет! А второй потребовал от Ипостасного Слова воплощения, пожития с человеками, страдания, смерти и, уже после зиждительного: Совершилось! (Ин.19:30) – победоносного воскресения с его последствиями.
При этом для благочестивого любознания возможным является вопрос: почему бесконечная любовь Божия не ограничилась одним прощением преступника, каковым был первый человек, заключавший, впрочем, в себе все человечество, а потребовалась такая величайшая жертва, как страдание и смерть Сына Божия?
Размышлению об этом посвятим несколько настоящих священных минут.
У Беспредельного все беспредельно. Беспредельна любовь, беспредельна и правда. Велия крепость Его, и разума Его несть числа (Пс.146:5). Но эти беспредельные по величию своему свойства Его находятся между собой в величайшей гармонии, каковой обычно недостает у людей. Величайшие люди по уму бывают иногда чрезвычайно жестоки по сердцу. При физической силе недостает мудрости, при власти – твердости. Мягкосердечные часто не обладают достаточной силой воли. Любовь бывает недальновидна и даже слепа. В сочетании свойств Божиих нет и тени такого нестроения или несоразмерности. В Боге милость и истина сретаются объятиями дружества, правда и мир дают друг другу лобзание любви (Пс.84:11). Беспредельная любовь соразмеряется с правдой; беспредельному могуществу сопутствует беспредельная мудрость.
Человек своим грехом нарушил нравственный закон любви, смирения и послушания. Нравственные законы, данные тем же Законодателем, Которым положены и естественные законы, должны быть так же неизменны, как неизменны законы видимой природы. Правда Божия не могла терпеть в царстве неизменного порядка нарушителя этого порядка. Человек, как виновник беспорядка, должен быть удален из этого царства мира и любви, составляющих основу мировой жизни.
Адам был заранее предупрежден, что за нарушение данной ему заповеди он будет наказан смертью (Быт.2:17). Но, несмотря на предупреждение, закон Неизменного был нарушен, и потому приговор беспредельной правды должен быть исполнен. И вот человек подвергается смерти – сперва духовной, потом телесной, со всеми дальнейшими ужасными последствиями, начавшимися отвержением человека от Бога и оканчивающимися разделением им участи падших духов в огне вечном, уготованном диаволу и аггелам его (Мф.25:41). Казнь ужасная! Любовь Божия требовала пощады человека, а правда – возмездия. Что же делает премудрость Божия? Удовлетворяя требованиям любви и правды, она изыскивает такое средство, какого не могли бы изобрести и умы Ангельские. Это примиряющее и спасающее средство состояло в том, что Сама Ипостасная Премудрость Божия, все устроившая, делается жертвой любви Отеческой за грехи мира. Эта Премудрость Божия и Агнец Божий, от века закланный в тайном Совете Божием, есть Сын Божий, в Котором все благоволение Отца (Мф.3:17, 17:5; Мк.1:11; Лк.3:22; 2Пет.1:17).
Выше и дороже такой жертвы любви и лучшего удовлетворения правде не могло быть. Отец Небесный по добровольному согласию Сына Своего, предавая Его в искупительную жертву за грех, подвергает Его величайшим опасностям и ужаснейшим страданиям, как бы говоря: «Не буду наказывать людей, пусть устыдятся Сына Моего! Видя Сына Моего, преданного за них мучениям, они оценят любовь Мою к ним. После страданий Сына Моего они постыдятся нарушить Мои законы. Видя любовь Сына Моего, они возлюбят Его и последуют Ему послушанием Ему во всем».
Правда Божия требовала, чтобы в деле искупления человека соблюдено было соответствие между преступлением и наказанием. Так и сделано. За гордое желание Адама быть богом Бог делается человеком; за непослушание Адама, причинившее ему смерть, Сын Божий уплачивает послушанием Отцу до смерти, за райское древо преслушания – Крестным Древом послушания, за смерть человека – смертью Богочеловека.
Преступлением Адама вошел грех во все человечество; правдой второго Адама – Христа – оправдание простирается на весь род человеческий.
Преступление Адама принесло в род человеческий болезни и страдания. Второй Адам понес на Себе наши грехи и принял на Себя наши болезни (Ис.53:4; Мф.8:17).
Сколь велики страдания, которым должны были подвергнуться люди за свой грех, столь велики страдания Сына Божия, которые Он принял на Себя за грех мира. Слабый ум человеческий не может постигнуть всего величия искупительной жертвы, тяжести страданий Христовых и глубины их значения. Через чтение и размышление он может только несколько приближаться к пониманию этой таинственной Пасхи, но полное усвоение ее сердцу дается от Духа Божия. Поэтому ближе других подойти к уразумению сей тайны может тот, кто имеет не одно око ума, озаренного светом хотя бы и научного знания, но, главным образом, очи сердца, просвещенного благодатью Святого Духа. Дух Божий, предвозвещавший через пророков тайну искупления людей страданиями Сына Божия, показывавший ее святым апостолам и избранникам Своим, и нам да дарует разумение сей тайны.
Велика была жертва Авраама, не пощадившего для Бога сына своего Исаака (Быт.22:1–12). Велика была жертва царя Моавитского, принесшего на стене городской, в виду неприятеля, сына своего ради умилостивления божества (4Цар.3:27), но беспредельно больше жертва Отца Небесного. Посылая Единородного в мир, Он подвергал Его через вочеловечение, как сказано выше, величайшим опасностям и ужаснейшим страданиям, к каким только способна природа человека. Вочеловечение и вся жизнь Искупителя были для него делом искушения столь же опасным, как и для первого Адама. Он подвергается испытанию от сатаны – испытанию, пред которым не устоял первый Адам, и испытанию, какое сатана мог считать обольстительным для второго Адама. Последний должен был, по законам правосудия, вынести испытание одной человеческой природой, не употребляя для Себя сверхъестественных средств. Имея возможность обратить камни в хлеб, Он не должен был употреблять этой сверхъестественной силы для утоления Своего голода (Мф.4:3–4; Лк.4:3–4). По Божеству Владыка неба и земли и по человечеству имевший получить таковую же власть путем крестных страданий и послушанием Отцу до смерти, Он мог бы по человечеству приобрести власть над царствами земли легчайшим способом, например уступкой народу, когда тот хотел сделать Его царем (Ин.6:15), дозволением ученикам говорить о Нем открыто как о Мессии, объявлением Себя таковым, когда народ торжественно встречал Его с криками: «Осанна!» (Мф.21:9; Мк.11:9). Но это было бы противно правде Божией, определившей Христу войти в славу Своими страданиями; это было бы равно соглашению с искусителем, когда тот обещал разделить с Ним власть над миром, горделиво уверяя, что ему преданы все царства и слава их (Лк.4:6). Какие последствия вышли бы от сего, ужасно и представить! И такому, крайне опасному по обольстительности своей и ужасному по последствиям искушению Отец предает Сына Своего. Если послушанием Сына Божия Отцу даже до смерти заглажена вся вина непослушания первого Адама, если второй Адам – Богочеловек по человечеству получает ту славу, которую имел по Божеству прежде создания мира, то что было бы, если бы Искупитель не сказал искусителю: Отойди от Меня, сатана (Мф.4:10), если бы Он, вместо молитвы с воплем крепким и со слезами (Евр.5:7), после борения до пота кровавого, не изрек: Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня... да будет воля Твоя (Мф.26:42). А ведь у Богочеловека была и человеческая, следовательно ограниченная и в то же время свободная, воля. Если Денница мог злоупотребить своей волей, то и человечество Христово не заключало ли в себе такой же возможности?! Из всех этих искушений Спаситель Христос вышел победоносно, и победу одержал Он один, без всякого помощника Себе, без употребления сверхъестественных средств. И в саду Гефсиманском Ангел, явившись, укреплял Его не по Его призыву, а по воле Отца Небесного (Лк.22:43).
Христианин! Пойми, сколь дорогой ценой куплено твое спасение, а ты как мало ценишь его и теряешь его даром! Уразумей, что Спаситель для того был оставлен один совершать дело искупления, чтобы быть тебе скорым и могучим Помощником, когда ты начнешь совершать дело своего спасения. Пойми, что для того Он лишен был всякой помощи других, чтобы окружить тебя помощниками в деле твоего спасения. Он знает, сколь тяжко и опасно состояние человека, не имеющего в деле спасения помощников себе, и дал в помощь Заступницу рода христианского – Свою Пречистую Матерь, дает всякому христианину Ангела Хранителя. Помни, христианин, что тебе готовы помогать все святые, наипаче же те, которых ты с верой призываешь.
Кроме сих неизмеримо великих по своим последствиям опасностей испытания, которому беспредельная правда по неизмеримой любви к созданию Своему подвергала Сына Возлюбленного, в Котором Отец почивает всей полнотой любви, она, правда Божия, ввергла Его в горнило страданий, с которыми по ужасу могут сравниться только муки ада.
Эти страдания были двоякого рода: одни – внешние, телесные, другие – внутренние, душевные.
Первые начались с бесчеловечного бичевания, которому, по приказанию игемона, подвергла Господа Иисуса когорта римских воинов. Божественный Страдалец был так истерзан и изнемог под этими, по преданию, тысячными ударами бичей, что потом, принужденный нести на Себе орудие казни, Он пал под тяжестью возложенного на Него креста. По пророку, у Сына Человеческого не было здорового места в теле Его (Ис.53:4). И после этого Он подвергается ужаснейшей в мире казни – распятию. Крестная казнь была изобретением жестокости восточных деспотов. Римляне, заимствовав ее оттуда, подвергали ей, как позорнейшей и жесточайшей казни, только рабов, которых они почти не считали и людьми.
Древний обычай позволял давать распинаемым вино, смешанное со смирной. Свойство этого напитка таково, что, омрачая рассудок, оно делало менее чувствительными крестные страдания; но Божественный Страдалец, восхотевший испить чашу страданий до конца в полном сознании, не восхотел воспользоваться этим даром человеческого сострадания: и, отведав, не хотел пить (Мф.27:34).
Затем следовало распятие и пригвождение ко кресту. Раны от гвоздей на руках и ногах, раздираемые тяжестью тела, воспалялись и причиняли ужасную жгучую боль; от неестественного положения всего тела кровь приливала к сердцу, производила мучительную тоску и нестерпимую жажду. Это – адские муки, среди которых высоко ценится и одна капля воды, которая могла бы смягчить страдания.
Внешние страдания, ужасные сами по себе, неизмеримо увеличивались внутренними. Они начались с предательства Иуды, продолжались в Гефсиманском саду, когда Господь Иисус был в борении до пота кровавого (Лк.22:44), перешли во двор первосвященников, Пилата и Ирода, где влачили Судию всех от суда к суду, от одной неправды к другой, от одного оскорбления к другому. Здесь любящее сердце Богочеловека поражено было новым ударом отречения верховного Апостола (Мф.26:69–74 и др.). Далее следовал позор на Голгофе: распятие среди двух злодеев, насмешки первосвященников и книжников, насмешки распинателей, насмешки толпы – той самой, которая недавно взывала: осанна, спасение Сыну Давидову! (Мф.21:9) – а теперь кричит: «Уа! Спаси Себя Самого, если Ты Сын Божий!» (Мф.27:40; Мк.15:29–30). Но верх этих внутренних страданий есть тот мрак, который наполнил душу Божественного Страдальца, когда Он сознал оставление не токмо людьми, но и Отцом Своим. Оставление Богом есть верх страданий для души праведника. Тоска нестерпимая и безнадежность, каковыми сопровождается сознание оставления Богом, есть та тьма, в которой содержатся души грешников в аду, в сообществе злых, отпавших духов. Для Богочеловека при Кресте Его заменяли адских духов злобы те злые языки мимоходящих, которые, как огненными стрелами, уязвляли Его сердце. При внешнем мраке, происшедшем от помрачения солнца, при злословиях и насмешках, при ужаснейших телесных страданиях – внутренние страдания, происходившие от сознания оставления Отцом, для Спасителя составляли те адские муки грешников, для освобождения от которых терпит их этот Агнец Божий, взявший на Себя грехи мира (Ин.1:29). Среди таковых мучений час кажется вечностью. Разоритель ада подвергается мучениям ада. Агнец Божий стал жертвой всесожжения10: у Богочеловека не осталось ни одной части существа человеческого, которая не подвергалась бы страданию: глава – биению и тернию, очи – окровавлению, уши – злословию, ланиты – заушению, лицо – оплеванию, плещи – ранам бичевания, все тело – протяжению на кресте, руки и ноги – ископанию11, язвам гвоздинным, ребро – прободению, внутренности – иссыханию от жажды, тоске нестерпимой, душа – сознанию оставления людьми и Богом.
Более этих мучений нет. Чаша страданий испита до конца! Если можно так сказать, правде Божией не осталось более ничего, чем бы можно было еще поражать Того, Кто взял на себя грех всего мира. Теперь время торжества для любви! И оно началось возглашением Творческого: Совершилось! (Ин.19:30). Это слово проникло небеса, отверзло рай, разогнало мрак солнца, потрясло землю, раздрало завесу храма, низошло до бездны, разорило ад, отверзло гробы. Из ада исходят грешники, в рай входит разбойник!
Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного (Ин.3:16)! Если же и Сына Своего не пощадил, как с Ним не дарует нам и всего? (Рим.8:32). Не только рай, но и все небо, все то, что составляет Царство Сына, всю славу Его пожалеет ли дать искупленным, когда вопросит о сем Сын, как ходатай Бога и человеков (1Тим.2:5)?
Но будем помнить, грешники: если правда Божия не пощадила и Сына Своего, но подвергла Его мучениям ада, то пощадит ли она нас, если мы презрим Кровь завета, пренебрежем всем, что так дорого приобретено для нас нашим Искупителем? Будем помнить, что Беспредельный в любви беспределен и в правде. Если не будет конца Царствию Христа, в котором соберутся все омытые Кровью Его, то не будет конца и мучениям ада, куда будут ввержены все отвергшиеся Его и отверженные Им. Страшно впасть в руки Бога живаго! (Евр.10:31). Помяни нас, Господи! Помяни, Любовь святая! Ради нас горел Ты, тая на поносном кресте, – не сожги в тот день, пылая пламенем гнева на Суде ужасном, когда воззрят на Тебя все, иже прободоша (Откр.1:7)!
