Искупление человечества. Беседа в Великий Пяток
Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. (Ис.53:4).
Это пророчество Исаии изречено почти за семьсот лет до исполнения его. Не только христианские толковники, но и сами иудеи, отвергшиеся от Мессии, относят эти пророческие слова к Мессии и доныне. «Какое имя Мессии? – вопрошает Талмуд и ответствует: – Болезненный, как сказано у Исаии: Сей грехи нашя носит и о нас болезнует» (Ис.53:4).
Крестные страдания Христа Спасителя изображены Исаией с такой подробностью, так точно, что можно было бы думать, что он (пророк) писал свиток, стоя у Креста Христова. Поэтому он называется некоторыми отцами Церкви ветхозаветным евангелистом. Приведенные слова пророчества имеют место в той главе, где пророк, изобразив крайне униженное страданиями состояние Мессии, говорит: «Он страдал за наши грехи, а мы подумали, что Он несет эти страдания в наказание за собственные грехи».
В наше время постановки и решения разного рода вопросов – общественных, экономических, государственных и других – нередко делаются материалом совопросничества и предметы религиозные. В настоящий день, когда воспоминается страдание Богочеловека как искупительной жертвы за род человеческий, по поводу приведенных нами пророческих слов о том, что Искупитель имел пострадать за грех людей, может представиться некоторый недоуменный вопрос, рассмотрению и разъяснению которого употребим несколько настоящих священных минут.
В человеческих уложениях о преступлениях и наказаниях не предусмотрено такого случая, чтобы за вину одного подвергался наказанию другой и чтобы страдания последнего искупали вину первого, но каждый отвечает за себя. Такое непредусмотрение произошло, вероятно, потому, что между сынами человеческими скорее можно встретить попытки сложить собственную вину на другого, чем чужой грех взять на себя. Тем не менее если бы встретилось нечто подобное, то оно не только не было бы противно нравственному чувству и законам мышления, но заслужило бы похвалу, как подвиг великодушия и геройства. Во все времена истории человека существовало верование, что для очищения греха нужна жертва, и у многих народов для умилостивления богов приносилась кровавая жертва, а у некоторых приносили в жертву людей. Откуда взялись таковые верования, как не из начального откровения? А откровение, без сомнения, указывало этими жертвами на Того Агнца, Который заклан был прежде создания агнцев и всего мира и человечества (Откр.13:8). Приведем пример из жизни людей. Вот отец, огорченный проступком одного из двух сыновей своих, подвергает виновного наказанию. Брат наказуемого, движимый чувством сострадания, кланяется отцу и умоляет его возложить на него вину брата его и вместо виновного наказать его – невинного. Отец, растроганный добротой этого сына, прекращает наказание виновного, удовольствуясь готовностью другого вытерпеть за него наказание. Не правда ли, что здесь не только не было какой-либо несправедливости, но совершен трогательно-великодушный поступок со стороны доброго брата? Приведенный пример из действительной жизни не представляет ли некоего, хотя и малого подобия искупительной жертвы Сына Божия за грешный род человеческий? Но, повторяем, этот факт есть только малое подобие великой искупительной жертвы за человечество. Ибо Сын Божий не только искупает людей от страдания Своими страданиями, но восприятием на Себя человеческого естества Он врачует великий греховный струп человечества и возводит людей на высшую степень бытия, сделав их причастниками Божественного естества (2Пет.1:4). В мире чувственном встречаются явления, которые могут отчасти приближать наш разум к пониманию этой великой тайны. Касательно этого мира известно, например, что существа низшей формы бытия могут переходить в высшие, когда воздействует на них существо этого последнего разряда. Попытаемся объяснить это. Неорганические тела – земля, вода, воздух – могут претворяться в органические, когда восприемлются последними. Всасываемые и претворяемые растениями, названные вещества начинают жить жизнью органических существ – как бы становятся растениями. Растения, составляя пищу животных, претворяются сами в живые организмы: растения как бы переходят на степень животных. Сии последние составляют пищу человека: через органы питания претворяются в организм человека, делаясь, таким образом, живым орудием разумного духа, или, подчиняясь разумной воле человека, облагораживаются и делаются исполнителями иногда великих, во всяком случае – разумных планов человека. Тело человека под влиянием духа имеет способность и само одухотворяться. В воплощении Сына Божия совершилось сочетание человечества с Божеством и переход человека на высочайшую степень бытия. И в этом нет ничего такого, что смущало бы наш разум как противоречие законам мышления: здесь действуют только не законы мира чувственного, то есть естественного, но законы мира сверхчувственного, то есть сверхъестественного. Сын Божий Своим вочеловечением обожил человечество, соделав искупленных Им чадами Божиими, сонаследниками Своими у Отца, и уготовал им жительство на небесах, в сонме светлых и блаженных духов. Восприяв человеческое естество, для рода человеческого Спаситель стал вторым Адамом. Происходя от первого Адама, согрешившего, человечество унаследовало от него грех с его последствиями; но, таинственно приобщаясь второму Адаму – Христу, оно в лице Его не только искупило свой грех, но заимствовало от Него оправдание и освящение. Итак, жертва Сына Божия как Богочеловека есть жертва как бы самого человечества за свой грех: человек согрешает, и человек же, в лице Богочеловека, наказуется, – есть ли здесь что-либо несогласное с законами правды и мышления? Мы, быть может, не поймем и потому искренно не поверим тому, чтобы можно было любить все человечество, даже не явившееся, тем более любить такой любовью, чтобы решиться для искупления его от страданий – настоящих и будущих – так уничижить Себя и так страдать, как сделал это Сын Божий Иисус Христос. Неудивительно, если мы не поймем таковой любви: ибо мы до того самолюбивы, что сердце наше сжимается от холода при виде даже вопиющей нужды. Нам мало горя даже при виде умирающего от голода и при полной наличной возможности спасти его. Мы способны любить человечество более идеально, чем действительно. Мы готовы любить сироту, нищего, голодного издали, но отвращаемся от него тогда, когда он приближается к нам. Для того чтобы понять беспредельную любовь Божию, человеку нужно самому научиться любить, а этого он не может достигнуть одними собственными силами. Для этого нужна благодатная помощь Божия. Только одна благодать Божия может взять у человека сердце каменное и дать ему сердце плотяное (Иез.11:19, 36:26), или снять с сердца его кору жестокости и себялюбия и вложить в него семя новоблагодатной жизни для усовершенствования в любви. Знаем, что кто достигал совершенства любви, тот не только понимал (сколько это было возможно) всеобъемлющую любовь Божию, но и подражал ей до пределов дивного самоотвержения. Святой апостол Павел сам готов был быть отлученным от Христа за спасение братий своих по плоти (Рим.9:3); святой Иоанн Богослов принимал на себя грехи некоего павшего нравственно христианского юноши. Один подвижник приказал продать себя, чтобы вырученной ценой выкупить пленных.
И такое самоотвержение не было, как это бывает иногда, показным, но искренним, совершаемым силой сердечной любви. Один христианский подвижник, достигший совершенства любви, описывая внутреннее состояние любящего сердца, говорит, что люди, водимые духом благодати, не только сами упоеваются невыразимым упоением духовных тайн, но иногда в плаче и сетовании слезно молятся о спасении всех человек; при услаждении духа, неописуемом словами, возгораются такой любовью, что, если бы можно было, всякого человека сердобольно укрыли бы они в собственном лоне своем, не делая никакого различия между худым и добрым16. Недаром Спаситель, как воплотившаяся Любовь, так часто говорил о любви, показывал ее во всех делах Своих, указывал на любовь Отца, предавшего за спасение мира Своего Сына. Недаром Он говорил о Своей любви к людям, ради которой Он посвящает Себя в искупительную жертву. Недаром Он требует и от всех последователей Своих любви и поставляет любовь как Свой предсмертный завет, как признак, по которому можно узнавать последователей Его17.
Мужи науки, испытующие законы природы! Приникните благоговейно в тайну вочеловечения и искупительной жертвы Сына Божия и уразумейте, что в вочеловечении Бога и обожении человечества нет чего-либо противоестественного, но есть нечто выше естественное. Если опыт показывает возможность усовершенствования низших существ до уподобления высшим при воздействии сих последних, то что было бы неестественного, если бы этот закон получил приложение в области нравственного бытия? Что противного естественному закону изменения организмов в мире материальном, если в мире нравственном совершается переход одного бытия в другое, совершеннейшее: если человечество через вочеловечившегося Бога возводится на высшую степень бытия, если Богочеловек Иисус Христос соделался для людей как бы переходной ступенью от человеческого естества к Божественному? Что невероятного в той вере и уверенности нашей, что в Лице Богочеловека человечество, восприяв силу и власть Божества, обновит всю тварь, подвергнувшуюся тлению за грех первого человека, и соделает ее достойной для пребывания обоженного человечества и настолько совершенной, чтобы она могла соответствовать совершенствам богоподобного человека?!
Владеющие людьми и народами! Из глубочайшего смирения и высочайшей любви Владыки вселенной научитесь с величием соединять смирение, с правдой сочетавать любовь самоотверженную и милосердие всепобеждающее!
