Речь при вручении жезла преосвященному Иннокентию, епископу Аляскинскому, 1903г.
Преосвященный епископ Иннокентий, возлюбленный о Христе брат!
Как ближайший твой сослужитель и соработник на ниве Господней, вручаю тебе сей жезл, символ твоего нового высокого служения, и вседушно приветствую тебя с благодатью архиерейства.
В настоящем, поистине великом, событии в твоей жизни моя мысль невольно останавливается на том знаменательном обстоятельстве, что ты посвящен во епископы в том самом храме, в тот самый день и почти в то самое число, когда и где был посвящен 63 года тому назад (15 декабря 1840 г.) во епископа Алеутского и приснопамятный Иннокентий – впоследствии митрополит Московский. При пострижении в монашество было дано тебе имя, общее с сим святителем. А ныне ты получаешь в удел Аляску, где был архипастырем Иннокентий, и будешь молиться в храме и жить в доме, которые сооружены его трудами и заботами. Конечно, все это располагает тебя к тому, чтобы подражать сему великому святителю, и да поможет тебе Господь войти в труд его и иметь успех в делании твоем там.
Тебе, возлюбленный брат, немало занимающемуся вопросами о пастырстве, ведомо, что потребно с нашей стороны для успехов пастырского делания. Для сего, подобно Пастыреначальнику Христу, нужно милосердовать о людях, возлюбить пасомых. Жаль мне людей сих, говорил Христос Спаситель, и Он учил людей, исцелял их недуги и чудесно насыщал их (см. Мф.15:32; Мк.6:41). Любовью к пасомым, жалостью к «милым и добрым алеутам» был снедаем и святитель Иннокентий, наставлявший их в вере Христовой и благоустроивший и их внешний быт. Ныне нуждаются они в любви и заботах о них: в вере они знают немногое, хотя и жаждут знать, иногда бывают заброшены и своими, и расхищаются инославными миссионерами; нередко терпят утеснения и обиды от торговых компаний и промышленников; зачастую голодают и наготуют... Как же не милосердовать о них?! Уповаю, возлюбленный брат, что ты возлюбишь и пожалеешь их, что они будут близки и милы твоему сердцу. В этом дает мне уверенность то, что ты, хорошо зная нужды и тягости жития в Аляске, промениваешь, однако, на них теперешнее свое спокойное и обеспеченное положение. Не думаю, что при этом имеют большое значение почести высшего звания, которые ты получаешь ныне, ибо если где, то в Америке по преимуществу архиерейство, по слову преподобного Исидора Пелусиота, есть труд, а не роскошь, – ответственное служение, а не безответственное господство, отеческое попечение, а не подавляющее самовластие. Вот и жезл сей принимаешь не как только символ архиерейской власти, но и как страннический посох, на который не раз придется тебе опираться в утомлении от неудобных путей по северным тундрам, – принимаешь как пастырский посох, которым добрый пастырь оберегает стадо свое от хищных зверей и которым и тебе придется защищать свое словесное стадо «от волков, губящих его», от нападений и захватов разных миссионеров, любящих «строить свое здание на чужом основании».
Но не смущайся сим, брат мой! С нами Бог, и тебе ныне дается благодать Божия. Иди же в путь твой, радуясь, что Господь снова приводит тебя в ту страну, в которой и ради которой ты воспринял монашеский постриг и дал обеты самоотвержения, – радуйся, что ныне ты идешь туда, облеченный и сугубою благодатью и властью, и можешь больше пользы принести тем, которых давно уже знает и любит душа твоя.
Преподай ныне первое свое святительское благословение верным, окрест тебя стоящим, и мысленно призови его на далеких пространством, но близких твоему сердцу православных чад Аляски.
