Речь при вручении жезла новопоставленному епископу Бийскому Мефодию (Герасимову)
Преосвященный епископ Мефодий!
Воспомяни, что был еси и что имаши ныне, боголюбезный брат, и возблагодари Спасшего и Обогатившего тебя. Счастливый природными дарованиями, умноженными тобою чрез научное образование, ты уподоблялся многолиственному древу, обещавшему дать плоды многие. Подобно многим другим, ты, вероятно, избрал бы для себя тот путь, какой мог казаться тебе более соответствующим желаниям сердца твоего. Но этот путь не был бы тем, к которому ты предназначен Знавшим тебя от утробы матери твоей. Этот – твой собственный путь – был бы путем высоты человеческой в звании мужа, знающего науки божеские и человеческие, а тот, второй, – Божий путь, путь евангельской простоты и нищеты в звании единого от смиренных служителей Церкви. Едва ли бы ты сам решился предпочесть пути высоты путь смирения и избрать последний, если бы Промысл Божий собственным твоим уклонением от пути спасительного не привел тебя в такое состояние, из которого ты без труда вступил на служение в смиренном звании одного из низших членов Алтайской миссии. Здесь тебе привелось сначала как бы забыть все свое человеческое, что могло бы служить к похвале твоей. Господь повел тебя путем смирения, приведшим тебя к исполнению и познанию иной высоты, той, на которую возносятся избранные Божии. Он дал тебе уразуметь, что начало падения – возношение, а потом познать, что богатство – в нищете, покой души – в заботе о душе, высота – в смирении. Ты возлюбил путь смирения, и вот в смирении твоем помянул тебя Господь.
Се, ты возвеличен; ты вписан в список преемников апостольского служения; ты облачен в святительские одежды; на раменах твоих омофор – исключительная принадлежность епископского сана; ты препоясан силою высшей иерархической власти.
Ведаешь, боголюбезный брат, что святительские одежды получили свое величие от царственно-первосвященнических одежд Великого Архиерея, Господа Иисуса Христа; что одежды Христовы изначала были одеждами смирения: они были совлекаемы, раздираемы или заменяемы хламидою поругания; венец Его был из терния, тростию Он биен был по главе, а омофор на раменах Его – неизмеримою тяжестью лежавшее грешное человечество, которое Он, восприим, ко Отцу принесе.
Такою бывает и одежда иерейская вообще, а святительская в особенности. Блестящая и мягкая иногда по внешнему своему виду, она имеет жесткую, как власяница, колючую, как терние, и тяжелую, как свинец, подкладку, для посторонних не всегда видимую, но чрезвычайно давящую рамена носящего ее. Относительно омофора слышали мы от наших отцов, что он весьма тяжел. Носив его немало лет, мы познали опытом, и тебя, возлюбленный, предупреждаем, что омофор святительский действительно таков. Разумееши, яже глаголю. Ведаешь, что тяготу омофора святительского составляют труды и скорби архипастырского служения. Они весьма разнообразны. Напомню о некоторых, в том порядке, в каком исчислил их паче иных потрудившийся в апостольском служении. Много раз был в путешествиях, – говорит о себе Апостол языков, – в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях на море, в опасностях между лжебратиями (2Кор.11:26). Из сказанного Апостолом не все, но многое придется испытать и тебе, брат боголюбезный: испытаешь труды миссионерских путешествий, узнаешь опасности от горных рек, увидишь препятствия делу твоему от единоплеменников, огорчения от язычников, неприятности в городе, опасности в горах, огорчения от лжебратий. И у тебя, кроме посторонних приключений, будет ежедневное стечение народа, забота о вверяемых тебе церквах (2Кор.11:28). И тебе придется изнемогать с изнемогающими, воспламеняться с соблазняющимися (2Кор.11:29). Тогда как одни будут слушать тебя, другие отвратят слух свой. Когда будешь поучать, одни приблизятся к тебе, чтобы яснее расслышать тебя, другие обратятся к тебе спиной и уйдут, тяготясь наставлением. Одни будут хвалить тебя, другие – порицать. Одни будут молчать о действительных немощах, от которых не свободны и праведники, – ибо и праведник, сказано, седмижды в день падает (Притч.24:16), – а другие приписывать тебе такие намерения и поступки, о которых тебе и на мысль не приходило. Найдутся и такие, которые, опасаясь открыто злословить, будут кидать в тебя грязью порицания из-за угла анонима или псевдонима. Да не смущается сердце твое, поминая Сказавшего: Блажени есте, егда поносят вам... и рекут всяк зол глагол на вы лжуще, Мене ради (Мф.5:11). Но еще больнее для сердца пастырского видеть приходящих в стадо его волков, расхищающих и разгоняющих овец. В вверяемой тебе части епархии найдется немало таковых. Внемли убо стаду, в немже тя Дух Святый постави епископы, пасти Церковь Господа и Бога, юже стяжа кровию Своею (Деян.20:28).
Вот тебе и жезл пастырства. Употребляй его не на разорение, а на созидание. Да будет он охраною для овец, внимающих гласу пастыря и последующих за ним, страхом для волков, вторгающихся в стадо, и угрозою для тех овец, которые восхотят, по презорству, отторгнуться от стада, чтобы с пажитей Церкви жадно ринуться на злаки лжеучений, обольстительных внешним своим видом, но ядовитых для питания.
Для тебя самого да будет сей пастырский жезл странническим посохом во время продолжительных и утомительных твоих архипастырских путешествий по горам и дебрям Алтая, по степям Орды Киргизской, по тундрам и тайгам далекого и глухого севера епархии.
