Речь пред молебным пением по случаю принятия Детского приюта трудолюбия и Дома трудолюбия, что при Иоанно-Предтеченском женском монастыре, в ведение Попечительства о домах трудолюбия
С настоящего дня начинается для этого сиропитательного Дома новый период жизни. При учреждении своем в 1892 году названный Домом трудолюбия и заключающий теперь в себе до пятидесяти семи сирот, этот Дом отныне получает иное название: Детский приют трудолюбия и Дом трудолюбия. Названия эти показывают, что этому благотворительному учреждению указываются два назначения: одно – давать приют детям и приучать их к труду, другое – давать работу для взрослых лиц женского пола.
До настоящего времени это учреждение руководилось не писаным уставом, а правилами благоразумия, советами опытности, примером других подобных учреждений и собственным опытом. Отныне оно будет руководиться уставом, высшею властью утвержденным.
В отношении к приобретению средств содержания это учреждение знало три небольших источника: личный труд немногих лиц, посвятивших себя на служение святому делу во имя Христово, а также труд воспитывающихся здесь сирот, потом – помощь от обители и, наконец, та разнообразная милостыня, какую Бог посылал воспитывающимся здесь чрез добрых людей. В этом отношении сиропитательный дом можно было бы сравнить с ручьем, имеющим начало и конец недалеко около себя в окружающей его почве земли. Теперь же этот ручей сливается с великой рекой, обильной водой и сильной в своем течении, получающей начало свое от царского престола. Говоря прямо, этот детский приют и Дом трудолюбия поступают теперь в ведение Попечительства о домах трудолюбия, состоящего под августейшим покровительством ее величества государыни императрицы Александры Феодоровны.
Новый устав хотя и указывает некоторые иные способы изыскания средств для Домов трудолюбия, но он не требует обязательного пользования ими, а только допускает их. Подлежащему управлению предоставляется право пользоваться или не пользоваться такими способами приобретения жизненных материальных средств.
Считаем уместным сказать несколько слов о желательных качествах лиц, служащих и имеющих служить в этих благотворительных учреждениях, и способах к приобретению средств для содержания Детского приюта трудолюбия и Дома трудолюбия в отношении к нравственным качествам этих способов приобретения.
Так как Детский приют трудолюбия начал свое бытие и имеет продолжать его при Божием благословении под сенью святой обители, то в нем все должно носить характер святого – в смысле выделенного из среды всего мирского, греховного, и быть как бы Божиим достоянием. Лица, какие будут поступать на служение делу воспитания детей в Детском приюте, должны помнить, что их служение есть служение делу Божию, как бы служение Самому Богу. Способы, какие будут употребляемы к изысканию материальных средств для осуществления задач Домов трудолюбия, по характеру своему должны соответствовать всему нравственному строю этих учреждений. Иначе говоря, благотворительность в пользу богоугодных заведений при святой обители должна иметь характер святой милостыни, как христианская благотворительность. Церковь смотрит на дела благотворения как на жертву Богу. Жертва, приносимая Богу, должна быть чужда всякой нечистоты: иначе это будет мерзость пред Богом. Бедные и сироты суть алтари или жертвенники, на которые возлагается жертва. А если так, кто дерзнет принести к алтарю что-либо нечистое, как цену крови или проданной невинности и честности?!
Исходным началом христианской благотворительности служит христианская, братская любовь. А основание христианской любви составляет любовь Божия. Бог возлюбил людей и отдал для них Сына Своего. И мы любим Его, потому что Он прежде возлюбил нас (1Ин.4:19). Мы любим и меньших братий наших: сирот, калек, убогих, потому что они возлюблены Богу. Богочеловек благоволил наименовать их Своими братьями (Мф.25:40), и мы верим, что в лице их к нам приходит Бог, что одолжить нуждающегося – одолжить Самого Бога, принять сироту, бедного, бесприютного – принять Самого Бога. Предела любви христианской нет, как беспредельна любовь Божия, которая сияет солнцем на добрых и злых, кропит дождем на праведного и грешного. Эта любовь отдала себя на смерть за тех, кто не ведал ее, притом на смерть ужасную, позорную – смерть крестную. Это уже не то, чтобы любить только друзей, желать другим того, чего себе желаем. Это последнее для христианской любви служит только исходным пунктом, от которого она отправляется и идет в бесконечную даль, как бесконечен Бог, Который есть любовь (1Ин.4:8,16). Это не то, чтобы жертвовать для того, чтобы получить нечто большее, как делается это в некоторых играх, устрояемых с благотворительной целью, или как делают это благотворители, ищущие за пожертвования свои земных наград. Это не то, чтобы приятно проводить время на зрелищах, устраиваемых в пользу слепых, услаждать слух музыкой в пользу глухих, участвовать в танцах в пользу хромых, одеваться в многоценные одежды, чтобы присутствовать на пиршестве в пользу наготствующих. Во всем этом мало или совсем нет христианской любви. Христианская любовь самоотверженно жертвует не своим только, но и собою в пользу других; она не только готова отдать из двух одежд одну, но продает себя, свою свободу, чтобы купить другим, так как она помнит заповедь Божественного Учителя: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин.15:13).
Но кто ныне способен к такой любви? – Тот, кто захочет учиться этой любви у Божественного Учителя, Который не только учит, но и помогает учиться; тот, кто употребляет усилия к тому, чтобы положить хотя бы начало любви; тот, кто начинает жертвовать во имя Христово, с молитвой о даровании ему совершеннейшей любви; тот, кто начинает отрекаться от любви себялюбивой, от жертв своекорыстных, где ищется только свое удовольствие, земное воздаяние, временное прославление.
О, любовь святая, любовь Христова! Если бы люди поняли всю силу твою всесозидающую, все счастье, тобою доставляемое! Если бы ты, любовь божественная, овладела сердцами всех, то ты обратила бы землю в небо, люди воочию увидели бы Царство Божие, пришедшее к ним в силе. Когда в народах воцарились бы мир, и радость, и любовь, тогда перестала бы рекой литься и человеческая кровь.
Но возвратимся от созерцания и слова любви к этому благотворительному учреждению, как созданию любви, чтобы помолиться о нем, да пребудет на нем Божие благословение, да царит в сердцах входящих и исходящих здесь любовь и мир, да умножит Господь в людях любовь святую, любовь благотворящую, жертвующую не только свое, но и себя. Да умножатся пособники этим Домам трудолюбия: одни – сочувствием, другие – личным служением, третьи – материальной помощью, четвертые – распространением сведений о нуждах этих учреждений, а иные, наконец, – молитвой о благопоспешении здесь живущим и служащим и воздаянии благодеющим.
