Речь по случаю 25-летнего юбилея книжного магазина Петра Ивановича Макушина
Праздничное торжество, соединившее ныне нас здесь досточтимое собрание, мало дает материала для слова церковному проповеднику. Но, может быть, позволительно будет ему сказать несколько слов в качестве гостя, руководствуясь при этом мудрым советом старины: хлеб-соль ешь, а правду режь.
Настоящее упреждение для распространения книг нам хочется в некотором отношении уподобить аптеке.
В аптеке вместе с врачевствами целительными и безвредными сохраняются и вещества ядовитые – и в книжных складах бывает нечто подобное. В аптеках яды сохраняются не для отравления кого-либо, а для врачевания, так как и яды не на всех принимающих их действуют губительно: есть такие организмы, которые не боятся яда; есть такие яды, которые теряют разрушительную силу при употреблении противоядия; наконец, есть такие болезни, которые излечиваются ядами.
И в книжных складах допускаются иногда наряду с книгами общеполезными, нравственно-назидательными и такие, которые некоторым людям могут приносить очевидный вред. Нельзя требовать, чтобы все таковые предаваемы были уничтожению, – это, во-первых, потому, что, исторгая плевы, можно исторгнуть и пшеницу, так как в некоторых из таких книг заключается вместе со зловредным учением много полезного; во-вторых, нравственный яд, заключающийся в книге, будучи помазан медом приятных форм речи и изворотами софизма или обложен прелестью новизны, не всяким и не легко может быть открыт с первого раза, поэтому нужно бывает иметь таковую книгу для рассмотрения и оценки ее достоинства людям, способным для этого; в-третьих, тогда как такого рода книги могут быть для одних несомненно вредными, для других совершенно безопасными, а для третьих ради критической оценки их приобретение их необходимо. Поэтому книгопродавец должен иметь наготове всякого рода книги, как и аптекарь всякого рода лекарства, чтобы мог удовлетворить требованию всякого. Берет из его склада книги для себя муж умственно и нравственно зрелый: если вместе с полезной книгой попадается ему и книга, предположим, заключающая в себе учение ложное, направление безнравственное, то он или благоразумно откладывает ее, или извлекает из нее полезное и нужное для себя, а дурное оставляет. Является другой покупатель, которому нужна книга, заключающая в себе нечто такое, что не может быть безопасно даваемо всем для чтения: он критически рассматривает книгу и обнародывает ее недостатки или вред направления и тем предохраняет общество от опасности, какую могла причинить такая книга людям незрелым умственно, неокрепшим нравственно или не наученным житейским опытом.
Но вот попадает запретная книга в руки незрелого юноши: обольщаемый тем медом, которым бывает помазан яд этой книги, он с жадностью кидается на него, поедает яд, гибнет. Кто виноват? Книгопродавец? – Да, если он сознательно дал юноше эту книгу, не предупредив его о направлении ее, в расчетах, не достойных честного человека; но он, книгопродавец, не подлежит нравственной ответственности за выданную книгу, если не имел намерения заведомо приносить ею кому-либо вред и не имел возможности заблаговременно предостеречь от опасности, заключающейся в книге для незрелого и неопытного читателя.
Для того чтобы кто-либо получивший из аптеки ядовитое вещество не мог употребить его во вред себе или другим, намеренно или злонамеренно, для аптек существует особый контроль в форме рецептуры, в силу которого ядовитое или вообще вредное вещество или лекарство может получить только тот, кто имеет свидетельство – рецепт от патентованного лица.
Нельзя не пожелать такого контроля, подобной рецептуры и для книжных складов, назначенных для общего употребления; пусть выдавалась бы книга, не для всякого полезная, только тому, кто предъявит свидетельство, как бы рецепт на получение таковой книги. Таковой контроль желателен – но осуществим ли он? Пусть ведают опытнейшие нас. Для нас довольно того, что мы могли изложить настоящий вопрос пред почтенным собранием и еще более довольными остались бы, если бы на него кто-либо и когда-либо обратил свое внимание.
Что касается почтенного книгопродавца, пригласившего достоуважаемых гостей на учрежденный им юбилейный праздник, то о нем можно свидетельствовать, что и сам он заботится оградить честь своего учреждения от возможности нарекания с разных сторон. Очевидным доказательством тому служит двадцатипятилетнее существование и постепенное расширение дела первого «Сибирского книжного магазина», чего не могло бы быть, если бы владельцами его допущено было что-либо лишающее доверия со стороны закона.
В последнее время желание Петра Ивановича поставить свое книжное дело под контроль выразилось при открытии им весьма полезных и в высшей степени желательных книжных сельских лавочек. Выбор книг для таковых он сделал с согласия и одобрения тех, на коих лежит обязанность охранять целость и чистоту религиозно-нравственной жизни местного населения.
От души желая устоя и развития сказанного предприятия по распространению полезных книг для чтения, учебников для сельских школ и учебных и классных пособий, призываю на это в высшей степени полезное дело благословение Божие.
