Против зрелищ накануне праздничных дней в настоящие дни великой брани.
Голос архипастыря Москвы.
Подобает просить [христианских царей]... и о сем, да воспретится представление позорищных игр в день воскресный и в прочие светлые дни христианской веры» (см.ссылку 77). Вот определение Церковного Собора относительно недопущения театральных и подобных зрелищ в воскресные и праздничные дни. А вот оповещение одного органа нашей печати о таковых же зрелищах: «Признано возможным, – говорит эта газета, – установить время открытия в воскресные и праздничные дни тех увеселений, забав и зрелищ, которые разрешены для публики днем, в 12 часов дня, а в канун воскресных и праздничных дней вечерние увеселения, зрелища и забавы – в 8 часов вечера».
Итак, существуют два взгляда на увеселения в воскресные и праздничные дни и два установления. Один взгляд церковный, другой – гражданский. Церковный взгляд, основанный на определении Вселенской Церкви, воспрещает увеселительные зрелища в воскресные и праздничные дни – а гражданский взгляд все это, по-видимому, разрешает. Говорим «по-видимому», потому что в действительности гражданский закон разрешает только дневные увеселительные зрелища и забавы в воскресные и праздничные дни, но запрещает вечерние, в канун праздничных дней.
Справедливо, что увеселительные зрелища и забавы в воскресные дни гражданским законом не воспрещаются. Но это не значит, что они согласны с нравственным законом, с евангельским учением и с уставами Церкви. Гражданский закон только не преследует такого времяпровождения, но он никого не обязывает к этому. Гражданский закон предоставляет всякому гражданину поступать по своему убеждению, по тому нравственному или религиозному закону, которому он хочет подчиняться. А если это так, то православному христианину, желающему остаться верным сыном своей Церкви, необходимо знать, как смотрит Святая Церковь на увеселительные собрания в воскресные и праздничные дни и как он, послушный сын Церкви, должен смотреть на эти зрелища – театры, маскарады, живые и соблазнительные картины и тому подобное, устраиваемое в навечерие воскресных и праздничных дней.
Мы уже говорили о воспретительных законах Церкви относительно увеселения в праздничные дни. Сказали и о том, что гражданский закон не обязывает нарушать этот церковный закон. Значит, христианская свобода таковым законом не стесняется; значит, закон гражданский не освобождает граждан от подчинения их закону совести, закону религии. Следовательно, нарушающий нравственный закон – закон веры и устав Церкви остается ответственным за это нарушение пред законом Божиим, пред законом Церкви. Можно думать, что истинно верующий христианин, послушный сын Церкви даже и неграмотный, одним своим внутренним чутьем сознает, что в навечерие воскресных и праздничных дней грешно устраивать собрания для игр, забав и зрелищ. Православный христианин, воспитанный в законе Божием и отеческом учении, знает, что воскресный и праздничный день должен быть посвящаем Богу богоугодными делами, – значит, всякое другое времяпровождение не богоугодно, есть преступление закона Божия – беззаконие. Благочестивый христианин из отеческих книг знает, что увеселительные пляски и танцы изобретены не праведниками, а грешниками, рабами страстей; они изобретены людьми мира сего, того мира, который во зле лежит (1Ин.5:19) и князь которого – отец лжи и всякого греха (Ин.8:44). По учению подвижников благочестия, смехотворные игры – суть те сети, которые духи злобы расставляют для уловления неопытных или грехолюбивых душ на погибель их. Поэтому истинный христианин, зная преступность безвременных праздничных увеселений, не примет в них участия, дорожа миром своей совести, боясь оскорбить Господа своего, Который ненавидит творящих беззаконие (Пс.5:6).
И слово Божие, и голос совести всякому скажут, что есть время плакать, есть время веселиться, есть время поста и время всеядения. Когда в доме лежит покойник, тогда не пляшут и не веселятся сидящие тут. Когда нужно идти на брань, тогда неприлично предаваться разгулу. Когда город наполнен лазаретами для раненых, когда уже не находится места для помещения этих сынов отечества, у раненных на поле брани, тогда приличнее было бы обратить в лазареты и дома увеселений, рядом с домом стона раненых от нестерпимых болей при отрезывании членов у раненных прилично ли быть дому, где собираются для смехотворных игр и зрелищ с живыми картинами пляшущих и бесстыдно делающих?
Если бы кто стал спорить об этом и утверждать противное, то здравомыслящие не назвали ли бы его потерявшим стыд и совесть? Если бы кто стал утверждать, что в военное время, как в наши дни, нужно допускать больше веселья и увеселительных учреждений, якобы для того, чтобы общество не предавалось унынию, когда оно получает печальные вести с полей брани и когда видит возле себя множество несчастных жертв войны, то не следовало ли бы такого человека считать не вполне здравомыслящим?
Теперь, когда ожидается исход упорной борьбы воюющих, нам, стоящим в стороне, но имеющим быть почти на виду борющихся, приличнее быть с Моисеем, молитвенно воздевавшим руки к Богу, когда шла борьба Израиля с Амаликом, чем с теми израильтянами, которые во время беседы Моисея с Богом стали есть и пить, а потом стали плясать.
Для родины нашей настало время трудное. От всех требуется напряжение всех сил, чтобы одолеть врагов. Этого мало: требуется еще и помощь Божия. А таковая испрашивается молитвой. При общей опасности требуется и молитва всеобщая. А чтобы таковая молитва была услышана, она должна быть соединена с сокрушением сердца и покаянием. Обратим внимание на жизнь нашу семейную и общественную. В ней есть много такого, что требует исправления. В семейной жизни – разлады между супругами, детьми и родителями. В общественной жизни – крайняя развращенность нравов, вообще потеря духа благочестия, каким отличался в старые времена русский народ. В нижних слоях общества замечается невежество, грубость нравов, разврат молодежи. В среднем классе – погоня за наживой, поклонение золотому тельцу. В верхних слоях – отпадение от веры, от Церкви. У мужчины – излишняя забота о хлебе, с забвением о небе; у женщины – излишнее попечение о наряде, погоня за модой, с забвением об обязанностях супруги и матери; у молодости – жизнь без веры с попранием требований совести; у старости – крайнее нравственное расслабление.
Все это требует исправления, а исправление начинается покаянием; покаяние и исправление поддерживаются благодатной помощью, испрашиваемой молитвой.
Итак, будем молиться, каяться и исправляться, да придут к нам те времена благодатные, когда Господь избавлял наше отечество от тяжких испытаний по милосердию Своему за молитвы святых ходатаев о нас, а наипаче по молитвам Богоматери и святых земли Российской.
***
77 Карфагенского собора правило 72-е.
