Против зрелищ. Беседа четвертая.
Поучение о праздничных удовольствиях и увеселениях
Через один из местных органов печати сделаны были указания способов, как провести праздничные дни, и объявлены приглашения принять участие в праздничном времяпровождении. Одним приглашением указывалось время и место для собраний, где будут предложены духовно-праздничные утешения. Другим возвещалось, что в известных домах общественных собраний праздничные увеселения начнутся с первого дня праздника и будут продолжаться изо дня вдень во все эти святые дни. Таким образом, являются два призывных голоса. Оба они приглашают к праздничному провождению времени. Различие между ними то, что одни приглашают к себе ищущих духовных праздничных утешений, другие зовут к себе ищущих другого рода удовольствия. Найти точное название этим удовольствиям нелегко. Нельзя назвать их духовными, ибо в них нет ничего духовного; удержимся назвать их грубо плотскими, ибо в них предлагаются увеселения не грубые, но изысканные, хотя и чувственные; поэтому, быть может, вернее будет, если мы оставим за ними почетное имя, данное, вероятно, любителями их, – имя благородных увеселений; на языке же Церкви такого рода удовольствия называются мирскими, в отличие от духовных.
Различие между местами собраний, куда приглашаются желающие провести время по-праздничному, и между действиями призывных голосов на призываемых состоит в следующем: во-первых, приходящие в дом мирских или так называемых благородных увеселений допускаются сюда за плату, а туда, где предлагаются духовно-праздничные утешения, приходящие принимаются бесплатно. Несмотря на это, во-вторых, дома мирских увеселений бывают полны посетителями, а храмы и другие места благочестивых собраний в эти праздничные дни бывают почти пусты; в-третьих, что касается нравственного достоинства сейчас названных нами праздничных удовольствий, то духовные настолько выше мирских, насколько дух преимуществует пред телом, насколько небо выше земли.
Но, отдавая преимущество священным собраниям, где посетителям даруются духовные утешения, мы не порицаем безусловно места собраний и для мирских увеселений, но только предупреждаем неопытных, чтобы злоупотребление этими, якобы благородными, увеселениями не сделало их достойными порицания.
В чем же могут заключаться злоупотребления мирскими увеселениями? Во-первых, в том, когда собрания для увеселений назначаются в дни и часы, запрещенные Церковью, например в навечерия воскресных и праздничных дней, то есть от начала вечернего богослужения до конца литургии следующего праздничного дня. Допустить такого рода собрания после вечерни до полуночи было бы то же, что допускать их в утренние часы до литургии, что очевидно грешно. Почему? Потому, что церковные сутки начинаются тем вечером, который предшествует праздничному дню, и оканчиваются с наступающим вечером следующего, то есть того же праздничного дня.
Во-вторых, злоупотреблением увеселениями будет и то, когда ими нарушается закон умеренности. Хотя увеселения (разумеем невинные) не могут быть названы ни добродетелями, ни пороками, но только дотоле, пока они продолжаются недолго, повторяются нечасто и когда им отдается сравнительно мало наших досугов. Но достойны порицания такие удовольствия, которыми поглощается не только досуг но и часть нашего недосуга.
В-третьих, достойны порицания такие увеселения, которыми нарушается закон целомудрия, притом не только телесного, но и духовного. В чем состоит телесное целомудрие и чем оно нарушается – об этом нет надобности говорить, как более или менее известном всякому. Духовное же целомудрие выражается в целости ума, или в здравомыслии; в целости сердца или, что то же, в чистоте сердечной; в целости воли, то есть в неуклонном последовании ее нравственному закону. Как нарушается целомудрие духовное? Когда увеселения доводят человека, например картежника, пьяницу, до того, что он начинает терять здравый рассудок: мыслить лукаво, чувствовать страстно или похотливо и поступать вопреки внушениям совести.
Наконец, мирские удовольствия непозволительны для лиц, посвященных на служение Церкви, или для тех, кто связал себя явным или тайным обетом служить Богу в тишине семейной или уединенной жизни.
Итак, христианин, тебе дозволяются удовольствия, но помни при этом апостольское изречение: Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною (1Кор.6:12). Пользуйся дозволительными удовольствиями, но смотри, чтобы они не лишили тебя здравомыслия, чистоты сердечной, чистоты телесной и здравия телесного. Будь послушным рабом своей совести, но не будь рабом своих удовольствий. А сие последнее будет тогда, когда ты доведешь себя до такого состояния, что без этих плотских, чувственных удовольствий все другие, хотя бы высшие, истинно благородные удовольствия истины, красоты и добра потеряют для тебя достаточную цену. Это будет тогда, когда привязанности твои к домам зрелищ и к увеселениям разного рода сделают твой семейный очаг для тебя холодным, жилище твое – мрачным и скучным, когда служебные и общественные занятия твои станут для тебя постылыми, когда храм Божий не будет привлекать тебя к себе своим благолепием, когда церковная молитва, церковное пение покажутся для тебя занятиями крайне скучными, когда звон колокольный будет возбуждать в сердце твоем тоску.
Помни, христианин, слова предостережения, сказанные мудрецом израильским для юноши, и приложи их к себе: Веселись, юноша, в юности твоей... ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих; только знай, что за все это, то есть за похоть сердца, за похоть очей, Бог приведет тебя на суд (Еккл.11:9).
