Просвещение народа на Родине (Два слова при посещении родины, в станице Ново-Александровской, Кубанской области, в неделю 12 по Пятидесятнице, 24 августа 1908 года.)
Во время оно юноша некий приступи ко Иисусу... (Мф. 19:16).
I.
Когда на родине, у родных могил, в особом чувстве близости к умершим, среди живых людей, которых помнишь и знаешь от первых лет детства и которые тебя знают ребёнком, приходится совершать Божественную службу, – невольно чувствуешь особый трепет и особое умиление сердца. Когда же, по долгу звания, выходишь при этом из святилища алтаря на проповедание слова поучительного, неиспытываемое в других местах, незнакомое при других обстоятельствах, неизъяснимое чувство смущения закрадывается в душу и невольно как бы связывает уста.
Стою я сейчас пред вами в этой, сравнительно с прошлым, превознесённости моего сана, в этом благолепии священных облачений, и смиряюсь пред Божиим Промыслом, что вывел меня из этой когда-то глухой и заброшенной станицы, из горького сиротства и нищеты на широкий путь жизни и службы Богу, Царю и родному русскому народу, – и слезы благоговейного смирения невольно льются из очей пред Богом моего детства и отрочества. Стою здесь пред вами и не стыжусь признать и благодарно исповедать, что здесь, среди простого верующего народа, среди живых в то время воспоминаний о бранных тревогах Кавказской войны и рассказов о геройской борьбе с горцами и черкесами, заложены были мне в душу первые и самые сильные чувства преданности Богу, Царю и нашему русскому царству. – Те чувства, которыми дышали тогда здесь все от мала до велика; не стыжусь я признать и поведать трепетную благодарность этому народу, в дни сиротства моего и лишений спасшему мне жизнь и укрывшему от голода и гибели. Ещё многие из тех, в среде которых протекли эти дни моего детства, живы, неции же и почиша... И среди этих живых, слушая сегодня священное сказание евангелия о юноше, как не вспомнить мне о собственной юности и детстве здесь, среди многих из вас, возлюбленные, проведённых!
И, однако, что сказать вам в поучение? о чём поведать вам в эти редкие переживаемые минуты? И если бы я не сохранял постоянной связи с этой родиной своей, если бы не следил за ней во все последние тридцать пять лет, если бы не наезжал сюда по временам для молитвы, поучения и взаимного собеседования, если бы не знал, что вы часто ждёте и зовёте к себе в храм и на молитву меня, как своего близкого и «станичника»: то, действительно, слово моё ныне было бы связано. Но не раз и не два здесь мы с молитвой соутешались, и не раз мы здесь возглашали и изъясняли вечное слово Божие.
О, храните, возлюбленные, сие Божественное слово и святое евангелие Господа Иисуса, и не променяйте его ни на какое слово человеческое, от кого бы оно ни исходило, как бы с виду оно ни было блестяще, какие бы блага оно вам ни сулило. Вот и ныне слышали мы о некоем юноше, который, будучи богат и высокого рода, не заглушил в себе жажды вечной и духовной жизни, искал правды, хотел спасения, желал найти и узнать путь к небу и вечности.
Он подошёл к Иисусу и спрашивал Его: «Учитель благой, что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную?
Не вспоминается ли вам, люди пожилые и взрослые, время вашей юности и годы учения и воспитания в семье или в школе, и не спрашивает ли каждый из вас себя: похож ли я был на этого евангельского юношу? Искал ли я больше всего знать, что сделать мне доброго, чтобы жизнь вечную наследовать?
Не стоит ли пред очами этот юноша и у вас, молодые люди, юноши и девушки, те ли у вас чувства, те ли у вас стремления, идёте ли вы ко Христу, готовы ли вы вопрошать Его о пути к небу и вечности? Или уже очерствела душа ваша, и забыли вы в жаре и зное страстей, среди пороков плотских и душевных, что есть небо, есть вечность, есть духовная и святая жизнь, что есть Божии заповеди и в них путь спасения?
А мне, повторяю, после бурной и многотужной жизни, после всех трудов и испытаний, радостей и печалей, в этом месте родины, как не вспомнить детства своего и юности?! Но как ни привлекательно для меня говорить о своих личных воспоминаниях, не о них поведу я речь. Напомню себе и всем вообще о том, как тогда, в далёкие теперь уже годы, протекало и совершалось воспитание и обучение юности, как оно совершается теперь, и что в нём является главным и существенным.
Тридцать пять лет назад в ограде этого храма, в той же, что и ныне, сторожке я впервые увидел уроки обучения. Смиренный учитель сам не блистал знаниями мирскими; похороненный здесь в ограде церковной, покоится раб Божий Иван Владимирович (Фроловский) в могиле, уже многими позабытой. Но, не обладая высокими знаниями, он горел тихим светом веры и благочестия пред людьми и пред Богом, и этот свет он вливал в души тех детей, которых к нему приводили. Старинная то была грамота; читали псалтирь; водили по строкам указками; трудно давалось чтение. Но огненными чертами остались навеки и запечатлелись в душе первые прочитанные, и потом без конца повторяемые в чтении, – повторяемые то хором, то в одиночку святые и вечные слова: «Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых, и на пути грешных не ста и на седалищи губителей не седе», – блажен муж, что не идёт на совет нечестивых и на пути грешных не стоит и не сидит на седалище губителей. Но в законе Господни воля Его и в законе Его поучится день и ночь... (Пс. 1). Дай Бог, чтоб эти слова были светочем всякой юности и всякой школе.
Вспоминается потом другая школа, старое здание около церкви, и в нём старый учитель, доживший до столетнего возраста, раб Божий Михаил Васильевич (Надежин). Тяжкая жизнь; несправедливая ссылка в Сибирь за чужое преступление; лишение чинов и службы; смерть жены и детей, умерших в горе и нищете; пятилетнее пешком путешествие в дальнее Забайкалье; двадцать лет ссылки; потом добровольная служба рядовым казаком после офицерских чинов во время Крымской войны для заглаждения не бывшего преступления; возвращение сюда, в станицу, – всё это не сломило духа этого человека, не убило в нём веры в Бога, в добро, в людей, и когда он учил нас, детей, в школе, огонь его веры и любви светился в его старческих очах, изливался нежно в его речи, спокойной и ласковой... Дай Бог, чтоб эти святые чувства веры в Бога и в добро, любви к людям, незлобия и всепрощения остались навеки во всякой школе!
Он тоже учил по-старому, и должен был уступить своё место новым людям и новой школе. И явилось новое обучение и новое воспитание юношества. Оно частью коснулось людей моего возраста, вообще же – всё прошло на наших глазах.
Помянув добром старое обучение, не станем укорять нового; пройдём с грустным молчанием мимо того, что заслуживает укора... Признаем, напротив, в этом новом всё, что достойно хвалы и благодарности: безмерно больше стало учащихся в школах; гораздо легче стала даваться прежде столь трудная грамота; неизмеримо больше стали дети получать всяких знаний и о Божьем законе, и о земле, о людях, о далёких странах, об открытиях, приобретениях и о силе человеческого ума, о правах и обязанностях человека в человеческом обществе. Будем далее радоваться и тому, что на месте прежней убогой и единственной в станице школы высятся теперь здесь и вновь строятся прекрасный школьные здания; расширен курс школьного обучения; открыты женские училища; и причт, и всё общество, и отдельные лица приходят на помощь делу просвещения молодых поколений. Это первое, что всегда бросалось мне в глаза при посещении родной станицы.
Отчего, однако, мы так мало видим добрых плодов усилившегося образования? Отчего в старое время далеко по всему краю жители нашей станицы славились, как хорошие служаки, честные в исполнении своего звания, трудолюбивые, трезвые и семейственные, не знавшие, что такое воровство, а теперь эта слава не только померкла, но и заменилась дурной молвой? Отчего теперь видим: царит леность, разъедает всё пьянство, губят благосостояние семейные дележи и раздоры? Отчего столько ссор и слёз в каждом доме, отчего родители со слезами и рыданиями рассказывают о том, как их оскорбляют, бранят, даже бьют родные дети? Покажите мне дом, в котором, как прежде бывало, живут вместе шестьдесят человек, три или четыре поколения; дайте увидеть, как власть старшего объединяет в нём всех в молитве, в послушании, в работе, как будто это не дом, а монастырь. Дайте увидеть, как, входя в дом, все, будто в церкви, крестятся и кланяются; как с молитвой садятся за стол; как горит передний угол окладами икон и светом лампад, точно это иконостас; как хозяин ведёт в субботний вечер беседу о Боге и Его заповедях; как с тихой молитвой, с «благословением, по гроб жизни нерушимым», и с наставлением служить и «прямить» Богу, царю и родине до последней капли крови провожают на службу молодого казака; как принимают там священника, пришедшего с молитвой, или странника с его благочестивыми рассказами! Где всё это делось и куда ушло? Отчего знания, грамотность, учение увеличились, улучшились, а жизнь стала хуже, а люди стали злыми? Отчего часто молодые люди идут не к Тому Учителю, к Которому обратился юноша евангельский, а к учителям погибельным и самозваным? Отчего ищут они не пути к жизни вечной и небесной, а думают, хотя бы ценой преступления, улучшить только жизнь временную, земную? Отчего и думать не хотят о тех заповедях, соблюдение которых указал Спаситель юноше для вечной жизни? Отчего слова, помыслы, стремления, – всё обращено к той страсти к богатству, которая даже и благочестивого евангельского юношу отдалила от царства Божия?
Оттого, братие, что знания сами по себе не делают человека человеком; оттого, что обогащение ими ума ещё не делает добрыми сердце и волю; оттого, что одна учёность без веры и благочестия есть зимнее солнце, что светит, да не греет. Оттого, что знать многое ещё не значит дать окружающим нас людям уважение, любовь, заботливость, радость и довольство. Оттого, что познания и ум без веры и благочестия несут гибель и пагубу, и вообще могут быть обращены и на добро и на зло: так, острый нож ремесленнику и сапожнику служит для полезной работы и прокормления семьи, а разбойнику – для убийства и грабежа на большой дороге. Значит, кроме знаний, молодому поколению нужно что-то иное, нужно не одно учение, а, главным образом, и воспитание сердца.
Всё это верно, скажете вы, а вместе и спросите: но легко ли, легко ли воспитывать?
Очень и очень легко, если в семействе, в школе и в жизни есть искренность, есть прямота и правдивость. Очень и очень трудно, даже невозможно, если родители, учители, пастыри учат детей добру и воспитывают их только «сказом и наказом, а не показом», если они одно говорят, а другое делают, если они сами невоздержны, нетрезвы, неуважительны, злобны и нечестны. Тогда поневоле многое надо скрывать от детей, а разве скроешь это раздвоение мыслей, чувств и дел?
Откуда прежде была такая крепкая вера в Бога и поминовение Его Церкви? Из семьи, из школы, из жизни, ибо все одно говорили, одно мыслили, и это одно было искренней преданностью всегда и во всём воле Господней; оттуда же была любовь к Царю, к закону и порядку; оттуда и готовность на все жертвы ради родного народа. Все одно мыслили и говорили, одно делали, и не было в этом отношении лжи и укрывательства. Вот пред вами хор певчих; если они научены и приучены петь согласно, и никто друг другу не мешает, то чрез это одно они уже друг другу помогают, и получается стройное и звучное пение, приятное для слуха. Но если один только, или два певца станут петь неправильно и вносить раздор голосами своими, то уже испорчен весь хор, пение всех остальных пятидесяти певцов вдруг всё становится нестройным и неприятным. То же и в жизни. Будем едиными устами и единым сердцем славить и воспевать пречестное и великолепное имя Господа; будем едины в этом, и в школе, и в жизни. Будем устранять, изгонять всё, что противно Божественной истине; будем глухи ко всем и всяким соблазнам слова и дела, распространяемым среди нас и устным словом и всякого рода ядовитыми листками, книжками и газетами. Будем ценить высоко образование, будем учить детей всяким познаниям, будем помогать школам, как рассадникам знаний. Но будем больше всего, подобно евангельскому юноше, искать царства Божия, искать наставлений Божественного нашего Спасителя, желать вечной жизни; будем помнить и урок Спасителя юноше: соблюдать заповеди, следовать за Христом, избегать пристрастия к земным стяжаниям и рабства богатству.
Тогда в пользу нам, на добро ближним, во славу Божью будет процветать наше просвещение, ибо нет ничего выше и краше на свете, как человек верующий и учёный, добрый и умный. Такими светочами красна жизнь, счастливы люди и благоугождается Бог.
II.
Мы уже говорили, что не к Тому Божественному Учителю, к Которому подошёл евангельский юноша, приступают и обращаются нынешние юноши, – да и они ли одни? – а к другим учителям, о которых справедливо сказать словами Писания: «если слепец слепца поведёт, оба упадут в яму» (Мф. 15:14)...
Неужели и мы слепы? – в негодовании говорили древние враги Христовы – фарисеи, когда Спаситель назвал их слепцами. И услышали в ответ: «если бы вы были слепы, то не имели бы на себе греха, но как вы говорите, что видите, то грех остаётся на вас» (Ин. 9:40–41).
Совершенно то же нужно сказать и современным врагам Христовым, которые гордо считают себя просвещёнными, которые читают книги и газеты, называют себя передовыми и мыслящими, силятся заменить своим гнилым словом слово Христово, желают быть учителями народа и особенно его молодых поколений, проползают к народу то чрез школы, то чрез больницы, то чрез государеву службу, то чрез чтения и беседы, то чрез театральные представления и различные развлечения и удовольствия в собраниях, в народных домах и т.п., то, наконец, при всяком случае скопления народа по торговым или иным нуждам, под видом частных разговоров. Такова, братие, природа и таково свойство зла: оно не хочет остаться одиноким. Потерял человек веру, – он непременно хочет сделать безбожниками и других; сделался он противником Царю и правительству, – он, во что бы ни стало, желает тянуть на тот же путь и других; пристрастился ли он к какому-либо пороку, нарушил долг службы, изменил своей совести и долгу, – он желает себя оправдать тем, что и другие поступают так же, как он, и он, поэтому, рад соблазнить и других и им привить те же грехи и те же пороки. Это – сатанинское свойство, это – повторение соблазна прародителей наших в раю со стороны падшего и погибшего врага Божия – дьявола. Ничто так не противно изменнику, как вид человека, верного долгу; ничто так не беспокоит безбожника, как сознание, что все вокруг него веруют в Бога. И вот, в безумии своём он сочиняет всякие небылицы, изрыгает всякие хулы; и церкви, по его словам, грубым и глупым, это-де – «кузницы, где попы куют себе деньги», по его заверению, «скоро все церкви обратятся в конюшни», и он рад этому, он любуется своими безумными глаголами; и «попы», по его словам, «только для того молятся и служат, чтобы нажиться», и это, заметьте, чаще всего говорят те, которые сами чужим потом и трудом нажились, от которых служители Божии никогда и ничем не пользовались; и «свечи» в церкви, по их безумным речам, – «только восковые палочки» и т.д., и т.д. Так говорят эти люди, почитающие и прославляющие себя просвещёнными и уверяющие, что они служат «просвещению народа».
«Неужели мы слепцы?» – повторяют и они вопрос древних врагов Христовых, из которых многие тоже говорили и утверждали, что «нет ни ангела, ни духа, ни воскресения мёртвых» (Деян. 23:8). И нет утешения сказать им, что они поступают и говорят по незнанию; напротив, остаётся по отношению к ним в полной силе слово Христово, грозное и страшное: «Если бы вы были слепы, то не имели бы на себе греха, но, как вы говорите, что видите, то грех остаётся на вас».
Посему надлежит нам разобраться в таком просвещении, которое хуже всякого омрачения. В местах болотных, где особенно много гниения, есть странное явление природы, так называемые ложные огни. В тёмную ночь кажется человеку, что впереди свет. Но если неопытный путник пойдёт на этот свет, то никакого света на самом деле он не найдёт, ибо его нет, а попадёт путник в болото и в трясину, притом в самое опасное место, где больше всего гнили; его засосёт глубь бездонной пучины, наполненной жидкой, противной и зловонной грязью. Таково именно и то просвещение, которое отшедшие от Христа и Его Церкви современные мудрецы, не желающие считать себя слепцами, предлагают нашему народу.
Возникает такое просвещение и привлекает оно к себе и находит слушателей и последователей только там, где началось духовное гниение, где пала вера в Бога, где противно напоминание о небе и вечности, где отвратительно самое имя святости и добродетели, где царит злоба, ненависть, зависть ко всему тому, что стоит выше. – Словом там, где пучина всякой зловонной духовной мерзости и грязи. Пойти за таким «просвещением», значит – погибнуть; слушать слепцу такого же слепца и ещё худшего, это значит – обоим попасть в яму.
И тем более сознается нами, пастырями, долг наш, – предупредить неопытных, показать, где свет истинный, а где огни фальшивые и ложные, где путь в гору Господню, к вечному небу и счастью, и где путь во дно адово, в пучину погибели. Благодарение Богу, мы имеем верный способ проверять всякого учителя вечным образом нашего Божественного Учителя Христа, проверять всякое учение и наставление вечным учением Христовым. Займёмся же такой проверкой; это для нас необходимо и спасительно особенно теперь, когда везде, и здесь среди вас, появлялось и появилось столько ложных просветителей – и своих домашних, и наезжих.
Божественный наш Учитель говорит юноше: «если хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди».
Скажите вы, лживые учители, а, в сущности, губители народа, – скажите: о вечной ли жизни вы хлопочете? Нет, братие, все их помыслы привязаны к земле; все речи только об устроении земного благополучия; все стремления только к тому, чтобы забрать себе и приобрести капиталы, хотя бы силой и разбоем отнять их у других, якобы во имя справедливости. Но не заполнить всем этим души и сердца; вечно будет в нас жажда духовная и тоска по иному, вечному царству; вечно над нами будет стоять образ неизбежной смерти. И, поверьте, никто так не пугается, никто так не теряется, никто так не бьётся в отчаянии при виде смерти первого близкого человека, как люди, всю жизнь заботившиеся о земном благоустроении. Таковым нет покоя. Вот почему и учители, забывающие о вечной жизни или восстающие против учения о ней, никогда и земного благополучия и счастья не принесут ни себе, ни другим.
"Соблюди заповеди«... «Какие?» – спросил юноша, ожидая услышать наставление и заповеди новые, особенные, никем не сказанные и ещё не слыханные. В ответ ему Иисус Христос указал на заповеди Закона Божьего, вечные и неизменные, всем известные.
А новые лжеучители о каких заповедях говорят? Закона Божьего они не признают, заповеди же свои они заимствуют то у «умных людей», то из «умных книг», с которыми они носятся и из которых они, сами ничего не имея своего в голове, берут напрокат и на временное подержание чужие слова, чужие мысли, и поэтому повторяют их, как затвержённые уроки, удивительно однообразно и похоже один на другого. Но прежде всего, кто и почему признал умные книги умными, – это никому неизвестно. А затем, нет такой умной книги, которую не опровергали бы тысячи других, тоже умных, книг и которую потом, чрез 20–80 лет, преемники и последователи таких современных умников не признали бы ошибочной и глупой. Только слово Божие, братие, неизменно и вечно, только оно всегда себе верно, только заповеди Божии всегда и для всех одинаковы, только они – свет стопам нашим, а заповеди человеческие непостоянны, изменчивы; воистину, неразумен тот человек, который строит жизнь на таком неверном основании. Это – то же, что строить зимой огромный дом на льду; придёт весна, пригреет солнце, и лёд растает, и ничего от дома не останется.
Какие заповеди, – и это указал Иисус Христос в ответе юноше.
Не убий. Но кто же проповедал постоянно об убийстве, кто призывал смерть на всех стоящих и высказывающихся против новых безбожных и противогосударственных учений, – кто, как не наши современные лжеучители? На чьей совести лежат неоднократные замыслы цареубийства? На чьей совести тысячи изуродованных и взорванных бомбами? Великое множество убитых, и в их числе и Царь-Мученик и Освободитель Александр II, и Великий Князь Сергей Александрович, и правители, начальники, генералы, и ещё больше рядовых солдат, казаков, из которых многие убиты только за охрану чужого – казённого или частного – имущества и чужой жизни. А вместе с ними такое же множество случайных жертв, убитых при выстрелах, взрывах, при ограблениях поездов железных дорог, при ограблениях касс, казначейств и т.п. Все эти тысячи убитых, взорванных, растерзанных, а затем тысячи убийств и покушений задуманных, но почему-либо не удавшихся, являются ответом на вопрос: существует ли для новых лжеучителей заповедь «не убий»? Они любят приводить её и ссылаются на неё только тогда, когда попадают сами в руки законной власти и боятся смертной казни от законного суда тех самых людей, на кого сами они только что шли беззаконно и самозаконно с бомбами или револьверами.
Нe прелюбодействуй. Но наши «передовые» учители, прежде всего, отрицают брак церковный, семью и всякую чистоту нравов. Все они легко могут быть признаны по всеобщему блуду: мужчины и женщины живут у них по-скотски, сходятся, расходятся, меняют мужей и жён; они внушают юношам и девушкам, что греха прелюбодеяния и блуда нет, что признак просвещения – это «свобода чувства». Следует, однако, сказать, что гораздо раньше их учения по такой «свободе чувства» жили и живут собаки...
Не кради. Но тысячи грабежей и новомодных «экспроприаций», подмётные письма с требованием отдать крупные суммы денег, – эти письма и здесь были распространены, – нападения на казначеев, на артельщиков, на кассы, банки, торговые заведения, – всё это ясно показывает, как исполняется у новых учителей заповедь: «Не укради». А учение социалистов, по которому всё, что другие приобрели трудом, надо насильно отнять и забрать себе, – разве оно говорит об исполнении этой заповеди? Отвечают на это лукавыми словами и рассуждениями: «и Спаситель, говорят, велел юноше продать имение и раздать нищим». Но Спаситель тому же юноше повторил древнюю заповедь: не укради, – значит, Он запретил отнимать чужое; затем, надо брать у Спасителя всё, что Он говорил, а не то одно, что тебе нравится, да ещё в ложном перетолковании. Так, Спаситель сказал юноше: «если хочешь», – а социалисты требуют насильно, хочешь ли или не хочешь, – всё равно; Спаситель говорил: «если хочешь быть совершенным», – а социалисты совсем не думают о нравственном совершенстве, они только хотят захватить и распределить поровну земные блага. Спаситель говорил: «продай имение твоё», – а социалисты ведь не купить его хотят, а просто отнять; и затем, если имение продать, то купивший будет пользоваться им, как собственностью, – а социалисты отвергают всякое право собственности; Спаситель говорит: «будешь иметь сокровище на небесах», – а социалисты ни о каких таких сокровищах небесных не думают; Спаситель предупреждает юношу от пристрастия к земному богатству, к земным приобретениям и благам, – а социалисты только об одних земных благах и говорят и помышляют, и всё счастье человека полагают в их приобретении и равном распределении. Спаситель говорит, что спасение человека невозможно для человеческих сил, и только у Бога возможно, – а социалисты знать не хотят помощи Божественной, а все надежды полагают только на силы человеческие: вместо силы Божией они верят в силу ума человека и пред ней идолопоклонствуют.
Почитай отца и мать... Пусть скажут новые лжеучители, учат ли они почитать отца и мать, старших и начальствующих, Царя и правителей, учат ли они почитать хоть кого-либо на свете, учат ли они повиноваться хоть кому-либо в мире. А ведь с этой заповедью о почтении к родителям связаны и из неё вытекают и заповеди о почитании власти: «Бога бойтесь и Царя чтите», говорит один апостол. «Всякая душа да будет покорна поставленным властям», говорит другой апостол; «почитать нужно не только владык благих и кротких, но и строптивых», и апостолы сами молились о царях и повиновались царям язычникам, царям-злодеям и преступникам, гонителям христиан, присуждавшим и самих апостолов к казням (1Пет. 2:13, 17–18; Рим. 13:1; 1Тим. 2:2). И ещё: когда апостол Павел стал возражать во время суда на неправедные обвинения против него, и узнал потом, что пред ним не простой человек, а первосвященник, то он немедленно как бы извинился пред ним, хотя первосвященник поступил на суде жестоко и несправедливо, приказав бить апостола по устам, вопреки закону; при этом апостол заметил: «начальствующего в народе твоём не злословь» (Деян. 23:5).
Мы же теперь от развратителей народных только и слышим, что злословие всякого начальства. Знаем мы хорошо и предсказываем: зло, распространяемое этими лживыми «просветителями» народа, на них самих обратится; семьи их будут, как змеиные гнёзда; дети их им первым покажут плоды нечестивого учения; на себе самих они испытают непочтение своих детей, и дети их, как змеёныши, когда вырастут, будут пожирать и родителей, и друг друга. Собирают они себе гнев на день гнева и праведного суда Божия! Будет дом их пуст, и проклятие будет тяготеть на потомстве их. Бог поругаем не бывает...
Братие возлюбленные! Храните уроки, преподаваемые нам священной повестью о юноше евангельском. Да будут уши ваши отверсты к наставлениям Господа Иисуса Христа, и да будут уши ваши закрыты к речам смутьянов и соблазнителей, которые в бессильной злобе неверия, нечестия, зависти и корысти хотят обратить вас в средство и орудие к тому, чтобы самим пройти к власти, влиянию и обогащению.
Последняя заповедь, указанная Спасителем юноше, гласит: люби ближнего твоего, как самого себя.
Самих себя очень любят наши лжеучители. Они не пропустят случая, чтобы получить выгоду; они не откажутся от увеличения своего богатства; они своих интересов и себя не забудут. Но чтобы любить и ближних, как самих себя, этого в них мы не видим, ибо судить строго всякие недостатки власть имеющих, возбуждать к злобе, к убийствам, к грабежу, к неуважению старших, распространять и составлять обо всех неугодных им людях всякие низкие сплетни, клеветы и ложные обвинения, – это не значит любить своих ближних.
Вы знаете, что, по рассказам ваших смутьянов, усердно распространяемым здесь на моей родине, и я будто бы за что-то сослан в Сибирь, совершал преступления, убил жену, бежал даже в Америку. Всё это клевещут за то одно, что я остался верен долгу и присяге Богу, Царю и отечеству и, как ныне пред вами, везде, где Бог привёл мне и учить, я обличал смутьянов, бунтовщиков и лжеучителей. Но вы видите, вот я пред вами, не сослан, не обвинён, и не был никогда и никем обвиняем в преступлениях.
Сколько правды в таких обвинениях против меня и известиях обо мне, столько же правды во всех учениях этих сынов погибельных. Ложь и клевета для них – то, что воздух для человека, что вода для рыбы. Слова их – не просвещение, а омрачение народное.
Конец слова моего – в слове Божественного нашего Учителя, Господа Иисуса Христа: «Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. По плодам их узнаете их» (Мф. 7:15). Аминь.
*Сказаны в виду сильнейшей здесь революционной пропаганды.
Источник: Полное собрание сочинений протоиерея Иоанна Восторгова : В 5-ти том. - Репр. изд. - Санкт-Петербург : Изд. «Царское Дело», 1995-1998. / Т. 3: Проповеди и поучительные статьи на религиозно-нравственные темы (1906-1908 гг.). - 1995. - 794, VII с. - (Серия «Духовное возрождение Отечества»).
