Проповедь в Великий Четверток
Во оставление грехов и в жизнь вечную
Слова причастной молитвы
Как одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков (Рим.5:12).
Грех и смерть!… Что за печальные явления в жизни человеческой! Как не ублажить тех, кому они вовсе неизвестны Блаженны и приснорадостны вы, премирные области Царства Божия! Вы знаете одно только вечное совершенство и одну только вечную жизнь, тогда как мы, земнородные, неисходно волнуемся в постоянно изменчивой и всегда равно гибельной суете греховной и безутешно смотрим впереди еще на муку смертную!… По безграничной любви, связующей всё Царство Божие неразрывным единством, чем бы не пожертвовали блаженные обитатели света, чтобы просветить тьму и сень смертную, окружающую и подавляющую их бедное земное братство? Не без радости поэтому смотрели они, как из мрака земли пробился некогда таинственный свет, привлекший их к нам и заставивший возгласить славословие Богу Вышнему за нашу землю (Лк.2:9–14). По слову их, с тех пор на ней водворился мир, потому что явился Примиритель (Быт.49:10). Они нашли обыкновенного человека, но знали, что это Спас наш; видели, как Он разделял с людьми всю долю человеческих бедствий, но служили Ему, как рабы Господу; желали приникнуть в Его чрезвычайное значение, но удерживаемы были заветной тайной, пока не настало Ему время показать Себя ангелам (1Тим.3:16).
В нынешний приснопамятный для земли и неба день их должно было поразить новое явление в Его жизни, доселе незамеченное. Властвовавший всеми силами естества земного, разрешавший узы болезни и смерти, теперь Он Сам скорбит, изнемогает, падает, плачет, вопиет, может, но не хочет защитить Себя от угрожающей беды двенадцатью легионами их воинства и утешается одним из ангелов. Что за непостижимая для них тайна! Но для нас она понятна. Мы имеем ключ от нее. Сей ключ есть грех, и дверь, которую отверзает он, есть смерть — общая, последняя доля земнородных. В священную ночь нынешнего дня Искупитель мира всей тяжестью немощной нашей природы осознал на Себе грехи всего человечества и, подобно всем грешникам, убоялся смерти, чтобы Своим страданием уже навсегда притупить жало греха и смертию попрать смерть.
Грех… Малое слово… неясное понятие… незаметное действие! Что такое грех? Неужели грех имел силу потрясти землей и небом? В минуту легким движением руки всё разрушить и требовать целых веков для поправления зла? Нельзя в том усомниться и страшно убедиться!
Что такое грех? Грех есть беззаконие (1Ин.3:4), — отвечает апостол. По-видимому, ответ не кажется нам вседовольным к успокоению пытливости, справедливее же — заботливости нашей. Каждый раз, как мы слышим или читаем покаянный псалом Давидов, много раз по слуху нашему проходит это слово и занимает нас далеко не в меру той чрезвычайной важности, какая приписывает ее греху. Беззаконие есть жизнь не по закону. Что ж такое закон?
Закон, по человеческому представлению, есть правило, с которым должны согласоваться все свободные действия человеческие. Закон есть также такое правило, которое составляет одно и то же с существом человека и одно и то же с волей Божией, раз и навсегда неизменной и непреложной. Вследствие определения этой святой воли и создан человек таким, а не иным; она послужила образцом при устроении существа человеческого, положила себя в основание его, и потому только при условии полнейшего соответствия человека Божественной воле и возможно единение его с всеобщим Царством Божиим, с Царством одного и того же вечного Закона, утвержденного в существе Божием. Нарушение этого 4 закона, или беззаконие (то есть грех), где бы оно ни оказалось, производит всеобщее расстройство и должно быть или совершенно устранено из общего порядка, или исправлено. Устранено — если оно обнаружило себя сознательно, намеренно, упорно и невозвратно; исправлено — если обличило и осудило само себя и стремится прийти в прежний порядок, снова подчиниться общему Божественному Закону.
Первого рода беззаконие сделалось долей преступного духа, второго — долей преступного человека. Резкая черта, таким образом, прошла между судьбой двух грешников. На Тайной вечере беззаконие первого дерзко и нагло просило сеять учеников Господа, как пшеницу (Лк.22:31), между тем как беззаконие второго устыдилось и не вынесло самого кроткого намека Господнего на преступный замысел (Ин.13:26–30)…
Грех человеческий всегда сопровождался раскаянием, хотя и бессильным, и потому требовал Божественного исправления — введения человека в прежний богоустанов-ленный порядок жизни. Для этого, прежде всего, надобно было возвратить человеку силу Божию, снова сделать его доступным для вседейственного соприсутствия с ним Все-святаго Духа, Который перестал пребывать в человеках с, тех пор, как они стали плоть (Быт.6:3). Но прежде этого надобно было прославить естество человеческое, ибо еще не было на них Духа Святаго, потому что Иисус еще не был прославлен (Ин.7:39). Лучше для вас, чтобы Я пошел; ибо, если Яне пойду, Утешитель не приидет к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам (Ин.16:7). Как же прославить?
Во-первых, оправдать человечество перед Богом, доказав общему клеветнику Бога и людей, что человек не общник диавола, что всеянное им семя зла нам чуждо, что мы свободно отрекаемся от него и от всех его дел, только не имеем сил побороть его, насильно увлекаемые его лукавством к беззаконию, и делаем то, чего не хотим (Рим, 7, 20).
Человек Христос Иисус, предавший Себя для искупления всех (1Тим.2:5–6), укрепляемый Божеством, побеждает всю силу вражию, преодолевает все искушения и возвращает нашей природе ее первобытное достоинство, становится вторым Адамом — родоначальником нового возрождаемого человечества. Первый Адам перед лицом всего разумного и неразумного мира взыскал себя паче Бога, второй отрекается от Себя ради Бога. Первый возревновал об удовольствиях чувственных, второй обрекает себя на все возможные горести и мучения до самой последней горчайшей муки — насильственной смерти. Первый, возгордившись, преслушал заповедь Божию, второй смирил Себя, быв послушным заповеди Отца Своего (Ин.10:18) даже до смерти, и смерти крестной (Флп.2:8). Преступлением первого одного всем человекам осуждение; правдой Последнего всем человекам оправдание к жизни (Рим.5:18), так что как непослушанием одного человека сделались многие грешными, так и послушанием одного сделаются праведными многие (Рим.5:19).
Во-вторых, искупить человечество, понести его наказание. После чего вечная правда уже не могла бы препятствовать вечной любви видеть в человеке по-прежнему сына Божия, созданного по образу Божию, властителя земного естества и наследника Небесного Царствия. После чего и мы все, участвующие в смертной казни Иисуса Христа, могли бы участвовать также в славе Его Воскресения и сидения одесную Отца. Мы погреблись с Ним, — говорит апостол, — дабы, как Христос воскрес из мертвых славой Отца, так и нам ходить в обновленной жизни (Рим.6:4). Ибо если мы соединены с Ним подобием смерти Его, то должны быть соединены и подобием воскресения (Рим.6:5). Пострадав и умерев за нас и совоскресив нас с Собой, Искупитель ввел бы и нас всех в общее Царство славы Божией, снял бы древний позор с рода нашего, исходатайствовал бы прощение грехам нашим, помощь немощам, милость слабостям, одним словом: представил бы нас неповинными перед величием славы Божией.
В‑третьих, исправить человечество — самое трудное в Божественном смотрении дело, требовавшее как бы пересоздания человеческой природы. Для этого так давно и разнообразно приготовляемого переворота в человеческой жизни Иисус Христос всё время Своего служения людям употреблял на научение их пути Божию, постоянно в Себе Самом показывал пример того, чему учил, даровал власть и силу о имени Своем творить чудеса и Сам творил их бесчисленное множество, вразумляя тем неверных и ожесточенных. Для этого Он образовал из учеников Своих общество святых — зачаток и рассадник будущей всемирной, всечеловеческой Церкви, просветил их мысль, очистил сердце, утвердил волю, связал их между собой любовью и самопожертвенным служением друг другу; словом, сделал из них малый образец великого Царства Божия. Для этого наконец — в залог Своего неизменного и вечно продолжающегося исправительного действования на человечество — в последний день Своей земной проповеди установил дивное, страшное и преславное Таинство преестественного общения Своего с людьми, давая им возможность постоянно очищать себя от грехов через участие в Его святейшей и всеосвящающей жизни, в Его богопримирительном существе. Всё таким образом сделал, чтобы прославить человека славой богоподобного совершенства, сделать его храмом Духа Святаго, истребив обесславивший его грех.
Но Христу надлежало не только прославить человека, но и спасти его. Здесь мы переходим к другой половине бедственной доли падшего человечества — к смерти.
Смерть!… Грехом смерть вошла в мир (Рим.5:12). Жало же смерти — грех (1Кор.15:56). Возмездие за грех — смерть (Рим.6:23). Сделанный грех рождает смерть (Иак.1:15). Грех царствовал к смерти (Рим.5:21). Как разительно и ощутительно становится теперь грозное и страшное значение греха! При виде тлеющего естества нашего мы ужасаемся самих себя и проклинаем грех, начинаем пони-’ мать, что он есть ужасное зло и величайшее бедствие. Смерть поставляет нас в неразрешимое недоумение! Что за связь между грехом и ею? Как нравственное решение переходит в телесное разрушение? Что такое смерть, что тление?
Землелюбивый взор наш, направляемый страстным сердцем, тогда только видит смерть, когда видит разрушение; как кто-нибудь тогда бы только заключал об огне, когда увидел уже целый пожар. Смерть, которую родил грех, есть смерть внутренняя, душевная, остановка высших жизненных сил, взаимное их расстройство и противодействие друг другу. Нарушить закон или согрешить значило, прежде всего, пойти против воли Божией, устранить себя от благодатной помощи Божией, пресечь приток духовных сил, вообще: отказаться от участия во всеобщей жизни Царства Божия, а это и значило умереть, остаться при самом себе на вечное невидение славы Божией, на вечное мучение собственными неисправимыми и неуничтожимыми несовершенствами, на вечно продолжающееся возрастание во зле. Согрешить значило пойти против своего существа, а при этом прежде всего стать в прямое противодействие себе самому, расстроить силы души, заставив их действовать одну во вред другой; мало-помалу разрушать весь богоустроенный закон своего существования. Затем душевное расстройство должно перейти на тело, невидимое сделаться видимым, должны показаться признаки сокровенного разрушения — телесные немощи и болезни. Расторгая общий союз между различными сторонами существа человеческого, расстройство душевное должно убивать одну за другой части тела, делая их неспособными к совокупному бытию, пока не выведет из них всех дух жизни и не оставит душу при самой себе на дальнейшее бесконечное терзание. Мы увидим смерть…
Итак, смерть телесная есть только случайное, наружное выражение истинной, внутренней смерти. Она страшна не тем, что разрушает состав наш, а тем, что свидетельствует о нашем бедственнейшем падении из Царства вечной, блаженной жизни в область своей скудной, тягостной, вечно недовольной, безутешной и безотрадной жизни. После раскаяния первого грешника во грехе и после Божественного определения о его спасении смерть телесная уже должна быть почитаема только памятником смерти душевной; она говорит только о том, что всё человечество обречено или, лучше, обрекло себя на смерть. Если бы оно и не умирало телесно, всё над ним царствовала бы та вечная смерть, которая едва ли сколько-нибудь приблизительно может быть описана под образом вечного огня, уготованного диаволу и ангелам его (Мф.25:41). Эта-то смерть и есть возмездие за грех, прямое и неизбежное его порождение. И от этой-то ужасной смерти спасти человечество пришел на землю Сын Божий. Как грех царствовал к смерти, так и благодать воцарилась через праведность к жизни вечной (Рим.5:21).
Как же он спас? Смертию смерть поправ, - отвечает Церковь. Какой смертью — какую смерть? Телесной — духовную, временной — вечную. Он должен был уничтожить смерть, то есть извести род человеческий из состояния отчуждения от Бога и общения с диаволом, иначе: из ада. Для этого Он должен был умереть телом и сойти во ад душой, не оставляя Престола Божественной славы. Это было окончательное средство Божеству войти в отчуждившееся от Него человечество, столько веков вопиявшее всеми сторонами своей жизни к Богу о помощи, но всегда встречавшее в своем бессилии между Ним и собой средостение.
С явлением Бога в живом человечестве положено было только начало делу спасения нашего. Истинная жизнь человека после грехопадения — уже не на земле, не во времени; она только начинается смертью телесной, обращенной человеколюбием Божиим в непреложный закон человеческого бытия. В тот мир — Мир бесконечного существования — отложена надежда истинной жизни; и туда должен был повести дело искупления нашего Искупитель, туда направлять главным образом весь ход Своего служения и весь дух Своего учения. И Он умер с тем, чтобы, проповеданное живым, благовестив спасения проповедать и духам усопшего человечества (1Петр.3:19), сблизить его с Богом, как оно уже получило начаток этого сближения в Его собственном существе, возвести человека в прежнее его достояние, явиться во ад Человеком, выйти оттуда Богом — со всякой властью на небе и на земле (Мф.28:18), то есть совокупив отчуждившуюся землю с Царством Небесным снова в единое Царство Божие, «всё исполнив светом — и небо, и землю, и преисподнюю».
Что же? Упразднение вечной смерти не долженствовало ли необходимо повлечь за собой и упразднение смерти временной? Верующий в Меня не умрет (Ин.11:26), — говорил Господь; следовательно, долженствовало, но только под условием веры; вера же без дел мертва (Иак.2:20), дела без любви — ничто (1Кор.13:2), а любовь есть совокупность совершенства (Кол.3:14), то есть при условии жизни совершеннейшей, богоподобной. Смерти временной действительно бы не было, если бы человек весь всецело предал себя спасающему влечению Духа Христова; если бы согласно было с премудростью Божией — не приготовленного и не способного человека насильно поместить в Царство непреходящей жизни. Последнее невозможно, первое — едва возможно (нетленные останки святых Божиих суть несомненный залог сей возможности). Со стороны Божией сделано для этого всё. Осуждение с нас снято; средостение вражды разорено; клеветник и наветник наш связан; образ здравых словес мы имеем; Ходатай, всегда ходатайствующий о нас, — Сам Бог; благодатная помощь Духа Святаго всегда с нами; даровано нам все потребное для жизни и благочестия (2Петр.1:3). Следовательно, от нас зависит веровать так, чтобы не умереть вовек.
Но нет надежды, чтобы вовлекаемая в течение многих тысячелетий в грех наша природа оказалась способной к совершеннейшему послушанию Божественному призванию. Господь знал и предвидел это, а потому говорил больше о бессмертии Воскресения, нежели о бессмертии неумирания: Если и умрет, оживет (Ин.11:25), будет иметь жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день (Ин.6:40) и т. п. Но тем или другим путем, человек всё приходит к одному и тому же; чего не может достичь естественным ходом жизни, то получает сверхъестественным делом Воскресения. Воскресение в этом случае есть необходимое следствие оправдания, как смерть была необходимым следствием осуждения, или вечной душевной смерти. Как Сам Господь умер и воскрес, так и все искупленные Им и верующие в Него отдадут необходимую дань заразившему их греху — умрут, но потом оживут для вечно-блаженной жизни со Христом и во Христе.
Как наш Искупитель и Оправдатель, Господь Иисус Христос есть поэтому умилостивительная Жертва за всё человечество. Под этим образом знал, и видел Его, и верил в Него весь Ветхий Завет. Как Спаситель, Он есть наша ходатайственная Жертва — главная цель, дух, сила, существо Нового Завета. Ею мы живем, ею служим Богу, молимся, питаемся, укрепляемся, освящаемся, одухотворяемся в залог Воскресения и в зачаток жизни вечной. Как послал Меня живый Отец, и Я живу Отцем, так и ядущий Меня жить будет Мной. Сей-то есть хлеб, сшедший с небес (Ин.6:57–58). Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек (ст. 51).
Ты приготовил предо мной трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена. Так, благость и милость [Твоя! да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни (Пс.22:5–6). И точно: мы видели, как эта милость, уготовавшая нам Божественную трапезу Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа — нашего Искупителя и Спасителя, — гналась за человеком в течение всей его жизни, как она от дней детства нашего доныне преследует нас, останавливает, влечет к себе званных и незванных, готовых и неготовых, собирает с распутий, ищет всех всегда и повсюду, чтобы привести на брачный пир Сына Царева и напитать Хлебом жизни и Чашей бессмертия. Приимите, ядите… во оставление грехов! Пиите от нея… во оставление грехов! Так говорит Милость.
Приидите же, души грешные, и приимите оставление грехов! Если какая душа согрешит по ошибке против каких-либо заповедей Господних и сделает что-нибудь, чего не должно делать; если священник помазанный (Лев.4:2–3), если же все общество Израилево (ст. 13), если согрешит начальник (22), если же кто из народа земли согрешит (27)… И ты, душа согрешившая, и услышавшая глас клятвы, и несмотря на это не объявившая о грехе, забывающая и припоминающая его, душа беззаконная, клянущаяся безрассудно устами своими сделать что-нибудь худое или доброе и отрекающаяся от своего обета (Лев.5:1–4)… И ты, душа согрешившая и презревшая заповеди Господни, душа, солгавшая другу, обидевшая ближнего, завладевшая чужим, поклявшаяся ложно (Лев.6:1–3)… Все души грешные, приступите с жертвой очищения к Алтарю Господнему. Нам не нужно приводить с собой ни тельца, ни козля, ни ягня. Милость Божия давно привела и поставила пред Господом непорочного и чистого Агнца Христа (1Петр.1:19), Который берет на Себя грех мира (Ин.1:29).
Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, - говорит Божественная Милость, — и Я воскрешу его в последний день (Ин.6:54). Души бренноносные и трепетно-боязливые! Приступи к Источнику бессмертия и укрепись против страха смертного и ты, душа скорбная, униженная до праха и ропщущая на Бога за то, что тебя покрыла тень смертная (Пс. 43; 26, 20)… И ты, душа, считающая себя отчужденной от Господа, исполненная зол и приближенная аду, изнывающая от терзаний смертных (Пс. 87)… Душа спящая, когда конец приближается; душа, разлучающаяся от тела и слезящая… Все души земнородных, которым горька чаша смертная, придите и примите чашу спасения, упоявающую нас надеждой вечной, нетленной жизни!
Грех и смерть, страшные не искупленному, не оправданному человечеству, не страшны причастникам Божественного естества. Грех бессилен, смерть беспечальна для них. Над грехом, крайне грешным, царствует преизбыточествующая благодать Божия. Смерть ведет нас в бесконечную, невообразимо прекрасную и вседовольную жизнь…
Идущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Ив нем (Ин.6:56). Это говорит Бог. Аминь.
