Проповедь в Неделю седьмую по Пасхе

И на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее

Мф.16:18

В навечерие дня спасительного страдания Своего Господь наш Иисус Христос, молясь к Богу Отцу об избранных Им от мира во всемирное свидетельство Нового Завета, так взывал: Отче Святый! соблюди их во имя Твое… Когда Я был с ними в мире, Я соблюдал их во имя Твое. Ньше же к Тебе иду… М/р возненавидел их, потому что они не от мира… Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла (Ин. 17; 11–15). Итак, еще при жизни Самого Началосовершителя веры нашей представлялась горестной участь верующих! В таком печальном виде изображается нам в нынешнем евангельском чтении первое общество христианское, названное Великим Пастырем малым стадом (Лк.12:32).

Другое чтение (Апостольских Деяний) представило нам этих верующих уже не малым, зачинающимся обществом, а Церковью, распространенной далеко по языческому миру, но также и показало, что предреченная Господом участь шла за ними. Внимайте себе, - говорил апостол Павел пресвитерам Ефесской Церкви, — и всему стаду… Ибо я знаю, что, по отшествии моем, войдут к вам лютые волки, не щадящие стада; и из вас самих восстанут люди, которые будут говорить превратно, дабы увлечь учеников за собою… И ныне предаю вас, братия, Богу (Деян.20:28–32).

Еще одно утреннее чтение (Синаксарь) нынешнего дня, объясняющее значение его, изобразило перед нами в новом виде состояние тех же верующих во Христа, когда они составляли собой уже не только Церковь, но и союз множества Церквей, входивших, как совокупные части, в единое безмерное и несчетное целое — Царство Божие, распространившееся во все концы вселенной. Созвание Императором всемирной державы первостоятелей церковных в один лик говорило, что это малое зерно горчичное возросло уже в древо великое (Мф.13:31 ‑32). Но повод к этому собранию продолжал свидетельствовать, что ненависть мира не оставляет в покое верующих, что среди доброго семени, всеянного на ниве Божьей, возросли и вражьи плевелы (Мф.13:24–25) и что неприязнь эта, предреченная Спасителем, действительно привлекла, по проречению апостольскому, к стаду Христову лютых волков. Много уже из недр самой Церкви возникло врагов ее жестоких и упорных, но лютее их всех был тот человекообразный волк, для отгнания которого от смущенного стада равноапостольный попечитель Церкви вынужденным нашелся созвать Первый Вселенский Собор.

Кто к дневным церковным чтениям присовокупит чтение повествований о судьбе Церкви Христовой в течение всех веков бытия ее и сверит их с тем, что видит сам в свое время, тот не может не пожелать разрешить себе три существенных в деле веры вопроса: что такое Церковь Божия? кто такой враг ее? и как у Церкви может быть враг, когда Глава ее — Господь?

1. Сотворивший одной крови… весь род человеческий (Деян.17:26) благоволил, чтобы единокровные были и единодушны. Спасатель человеков всё дело Своего служения пре-дустроил к тому, да будет одно стадо и один Пастырь (Ин.10:16), да будут все едино (Ин.17:21). В начаток этого единения в Нем и во имя Его (Мф.18:20) Он избрал сперва 12, а потом 70 учеников и последователей Своих, которые должны были своей проповедью привести всех людей в познание единого истинного Бога и Им посланного Иисуса Христа (Ин.17:3), сделать всех земнородных единомысленными братьями одного семейства, Отец которого Бог. Это первоначальное христианское общество Сам Господь уподобительно назвал стадом, чем и обозначил навсегда характер Своей Церкви, характер полного единодушия и совершенного послушания Пастырю. Малое при жизни Иисуса Христа, это стадо по вознесении Его на небо стало размножаться день ото дня с такой быстротой, что вскоре на самых отдаленных пределах известной в то время земли появились христиане. Стадо росло и увеличивалось, а единого этого Пастыря на земле уже не было. Совершив спасительное дело примирения нашего с Богом и положив основания Царству Божию, Он скрыл Себя от взоров наших, даровав нам вместо Себя в Руководителя Своего Духа, единого во всех, с тем, чтобы наставляемые этим невидимым Учителем, мы не имели причины жалеть об отсутствии видимого и, свободно, без внешних побуждений влекомые к Богу, приготовляли себя в единый и всеобщий одушевленный храм Божий (1Кор.3:16- 17. 2Кор.6:16).

Вместо внешнего, ограниченного, видимого правителя Церковь Христова получила, таким образом, Наставника и Учителя невидимого, повсеместного, постоянного, внутреннего, в нас самих пребывающего, всё подающего, всё совершающего, спослушествутощего нам, вопиющего в сердцах наших (Гал.4:6), живущего в теле нашем (1Кор.6:19), говорящего в нас (1Кор.12:3), воздыхающего снами (Рим.8:26). От этого живодательного Пастыря все пасомые принимают каждый благопотребные ему дары, или силы, для жизни и благочестия (2Петр.1:3), на которых и зиждется всё благоустройство христианского общества. Но как принимают? Где? Когда? И через кого? Вопрос этот имеет чрезвычайную важность. Он значит следующее: когда в Церкви нет видимого пастыря и когда невидимый действует невидимо, а между тем Церковь видимая требует и пасения видимого, то где же искать для нее видимого пастырства?

Было время, когда в ответ на это можно было указать на апостолов, которым были вверены от Самого Пастыря-Учредителя судьбы Церкви. Они были видимыми преемниками Его и, следовательно, пастырями в искомом смысле. Когда же не стало и апостолов, кто долженствовал быть их преемником? Естественно отвечать: тот, кому они передали право своего пасения. А они передали его епископам. Внимайте себе и всему стаду, в котором Дух Святый поставил епископов пасти Церковь Господа и Бога, которую Он приобрел Себе Кровию Своею (Деян.20:28). Для того я оставил тебя в Крите, чтобы ты довершил недоконченное и поставил по всем городам пресвитеров, как я тебе приказьизал (Тит.1:5). Вот что говорил и писал апостол языков, имевший ум Господень (1Кор.2:16) и получивший руку общения других апостолов (Гал.2:9). Епископы, избранные и поставленные апостолами, в свою очередь передали долг и право пастырства другим епископам, те — третьим и т. д. В Церкви Христовой, таким образом, всегда и навсегда существуют пастыри; и навсегда она будет иметь, по мысли и воле Господней, образ пасомого стада, постоянно и беспрерывно удовлетворяемого во всех своих духовных потребностях пасущими. Но единая Церковь может ли быть единична при многих пастырях? Мы имеем полное право сказать на это, что единый Дух Святый может открывать Себя только одинаково во всех движимых Им пастырях. Впрочем, пример самих апостолов заставляет нас дополнить наш ответ несколькими пояснениями.

Мы видим, что самовидцы и самослышатели, наперсники Единого Пастыря, с такой славой, в таком обилии принявшие Духа Святаго, расходились в мнениях своих относительно некоторых предметов (Гал. Гл. 2. Деян. Гл. 15). Что же это значит? То, что Дух Святый не действует стеснительно на дух человеческий (Я уже не назяваю вас рабами (Ин.15:15), — говорил Господь ученикам Своим) и то, что посланный Им Дух Святый не есть дух рабства (Рим.8:15), но, где Дух Господень, там свобода (2Кор.3:17), — говорит духоносный ученик Христов. А свобода предполагает собственную, самоначальную деятельность духа человеческого, для того искупленного и облагодатствованного, чтобы как можно более уподобиться Тому, по Чьему образу мы созданы. Итак, где усиленнее влечется к Богу дух человеческий, там сильнее и, можно сказать, непосредственнее действует Дух Божий; и естественно, что этого влечения больше в двух или трех, собранных во имя Христово (Мф.18:20), нежели в одном христианине.

Понятно поэтому, отчего в самые преисполненные благодати времена апостольские дело всей Церкви требовало — по признанию самих апостолов — их совокупного, или соборного, обсуждения. Этим совершеннейшим способом дознания Божественной истины, и Господу Богу вполне приличным, и для человека вполне благонадежным, достигается возможность для всей Церкви слышать голос ее единого Пастыря (Ин, 10, 16). Боговнушенный способ этот доставил Церкви и то великое торжество ее, воспоминание которого мы ныне празднуем, то есть торжество Первого Вселенского Собора церковных пастырей.

Итак, Церковь есть общество верующих во Христа, управляемое собором пастырей, поставленных и поставляемых Пастыреначальником и Главой Церкви Иисусом Христом. Нам, православные братья, воспитанным при источниках Божественной истины, по благоволению Божию выпала блаженная доля и видеть, и знать, и составлять Церковь Христову именно так, как это могло и долженствовало быть по установлению Господнему. Оттого нам и не кажется почему-нибудь особенно замечательным то, что требовалось сказать о Церкви. Между тем, за пределами благословенного отечества нашего, в наибольшей части христианского мира, заговорить так, как мы говорили о Церкви и церковном пастырстве, значило бы вызвать слушателя на самое живое и жаркое состязание. Там, закрыв Святое Евангелие, будут настаивать, что Церковью назначен и уполномочен управлять один только из верующих и что он есть именно этот, а не кто другой. Там, закрыв священную летопись христианства, будут уверять, что богопоставленного преемства пастырского вовсе нет и быть не должно в Церкви, а что всякий может быть пастырем, кто умеет или будет признан способным пасти. Там, закрыв, наконец, совесть, будут утверждать, что все верующие суть вместе и пророки, и учители и что кто лучше или чаще учит, тот и пастырь. Сказать ли, что там же, закрыв уже глаза, пожалуй, будут пустословить, что Церковь теперь можно и не считать стадом и что настало время, в которое можно обойтись без всяких пастырей? Ах, чего не наскажет ложь, когда она вообразит, что истины нет на свете.

2. Кто же осмеливается примешивать к делу Божию дело страсти, ослепления, неразумия, зложелательства? Враг Церкви. Кто этот враг, столь дерзкий, что осмеливается бороться с Богом, и столь сильный, что по-видимому успевает в борьбе? По слову Господа, этот враг… есть дьявол (Мф.13:39). Дьяволом мы называем то духовное существо, которое, увлекшись гордым самомнением, создало, раскрыло и утвердило в себе источник зла и стало в необъяснимое для нашего ума вечное противление Богу. Какое дело дьяволу до Церкви? Такое же, какое в нашем малом кругу жизни у злодея до людей добрых, — дело зложелательного вовлечения другого в погибель, злорадостного посмевания простоте и слабости жертвы. Злой естественно сочувствует злому, а доброго отвращается и потому или преследует его, или совращает. Дьявол желал бы видеть всех такими, каков он сам: не только ниспадшими из Царства Божия, но и восставшими на Бога. С этими мыслями он устремился на Церковь Божию в самом начале ее бытия. Его первые слова людям были: будете, как боги (Быт.3:5). Помраченный смыслом воображал, что и для всех может показаться также вожделенным стать богами, как это казалось ему. Но человек, только что вкусивший вседостаточное благо жизни разумной, свободной, беспечальной, только что начавший сознавать всю неисчерпаемую глубину любви и щедрот Отца, воззвавшего его к бытию, не в состоянии был понять предлагаемое ему дьяволом мнимое блаженство противления Богу, однако же на минуту забыл о Боге. Внешность грехопадения человеческого обманула отца лжи (Ин.8:44). Он счел забвение за презрение, увлечение за намерение и назвал человека своим союзником. Без сомнения, очень скоро враг увидел, что он ошибся в человеке, но доволен был и тем злом, которое посеял. Убедившись, что новый грешник, если по слабости и не способен стать против Бога, дьявол всё же думал, что тот может сделать это по неразумию.

Не час и не день нужны для того, чтобы проследить и исследовать все извороты глубин сатанинских (Откр.2:24), обстоявших Церковь Святую в течение стольких веков ее бытия. Довольно сказать, что не только переиспытано было над людьми всё, что казалось нужным и возможным помраченному и злокозненному духу, но и многократно повторено одно и то же. Минута плачевного забытья Адамова пала семенем глубоко в сердце его потомства, и люди вскоре дошли до того, что оставили Бога, осуетившись делами плоти. Но дьявол должен был увидеть, что сердце человеческое глубже глубин его. Вышло иное, нежели чего он ожидал.

Оставить Бога значило не думать о Нем, а восстать на Бога значит постоянно носить в себе тяготящую мысль о Нем. Не думавшего стоило только навести на мысль, чтобы он опять обратился лицом к истине. И Бог навел. После потопа, столь поучительного и для человека, и, конечно, для дьявола, последнему естественно было изменить погибельный план своей лжи. И он это сделал. Люди слишком ревностно и слишком близко стали искать Бога. Дьявол указал его еще ближе. А именно во всем, что окружает человека, от величайшего до малейшего, предполагая, конечно, что, научив людей такому бессмысленному поклонению Богу, он уничтожит в их глазах само поклонение и, восставив их против богопочитания, восставит против Бога. Но человек, и обоготворив природу, всё же думал о Боге, а не о природе; почитая дерево и камень, не забывал, что чтит Бога, своего Создателя и Промыслителя. И опять вышло противное тому, чего мог ожидать глубокий кознодеец!

Чем ближе люди думали видеть Бога, тем набожнее и смиреннее становились. О противлении Богу не могло быть потому и мысли. В отце лжи зародился новый погибельный план совращения людей. У слабой и робкой мысли человеческой надобно отнять, думал он, слишком таинственную и многостороннюю природу и дать ей для поклонения вместо великого творения Божия малейшее дело собственных рук человеческих, чтобы заставить ее волей или неволей уничижить свое богопочитание и потерять страх перед Богом как делом его собственных рук. И мир наполнился идолами. С самым коварным расчетом всё человеческое — самое низкое и постыдное — было обоготворено и представлено ваянием перед взорами всех в наиболее привлекательном виде, чтобы человек насильно, так сказать, пришел к мысли, что в нем нет ничего худого и что между Богом и им нет существенной разницы. Выдуманы были боги и полубоги. Божество веруемое уничижено и осмеяно, а взамен того люди — за самые ничтожные отличия — получали права на почести Божеские. Дело приходило к концу. Сильные земли в безумном ослеплении стали выдавать себя за богов. Коварные слова — будете, как боги - не могли уже никому казаться странными. Августу еще при жизни его созидали храмы и приносили жертвы. И вдруг воздвигнутый всеми усилиями преисподнего царства колосс сокрушается о камень нерукосечный. В то время, как всё было сведено и приготовлено к тому, чтобы человек объявил себя богом, Бог явился Человеком!

Ужасное поражение испытывает враг. Церковь уходит из рук его, и он изгоняется вон. В человека вселяется Дух Божий, и обещанное дьяволом как ложь богоподобие становится истинным достоянием учеников, общников и сонаследников Богочеловека! Однако же, по мере того, как распространялось Царство Христово в мире, и зло становилось упорнее, открытее и враждебнее. Изгнанный вон стал, как рыкающий лев, ходить по околицам церковным, ища, кого поглотить (1Петр.5:8). Для его коварства довольно было и того уже, что человеку стало известно свое высокое значение во вселенной, чтобы найти повод снова посеять на ниве Божией свои вытесняющие посев евангельский плевелы. Эта высота восстановленного человечества представлена была человеку сперва невероятной, и таинство воплощения Бога-Слова проведено было через тысячи суемудренных состязаний и предположений, смутивших мир церковный столькими ересями, то есть противными евангельской истине учениями. В помощь им воздвигнуты были врагом жестокие внешние гонения на исповедников веры Христовой, но чем упорнее она была теснима, тем более расширялась, и врата адовы не одолели утвержденного на камне] Потом высота эта была истолкована, как высота земного величия, могущества и власти, и мысль церковного пастырства сменена мыслью церковного преобладания и господства, и измышлен был — в уничижение Христова дела — Христов наместник на земле, подвергший в лице своем укору и позору достопоклоняемое имя Господне. Церкви нанесена была действительная рана, стоящая многих ересей. Глубоким потаенным путем лизался к ней последний обман, который был хуже всех первых (Мф.27:64). Под предлогом ревнования о небесном проводя земные виды самолюбия и плотоугодия, значительная часть верующих, восстав против самозванного «наместника Божия на земле», дерзнула воссоздать Церковь, не доверяя той, которая воздвигнута Самим Иисусом Христом. Раздув пламень своеволия и суемыслия, враг рыкающий представил людям высоту эту, возвещенную святой верой и действительную только при этой вере как их естественное достояние и преимущество, и, проникнув глубже, чем сколько это удавалось доселе, в мысль и в жизнь христианскую, столько наговорил человеку о его мнимом — не христианском — величии, что тот не убоялся и не устыдился наконец гласно и притязательно проповедать свое тождество с Божеством! Не устоит, конечно, на этой столь шаткой ступени льстимый древним змием (Откр.20:2) потомок Адама. Предвидится глубокое падение паче всякой меры занесшейся слабой мысли человеческой. Но и затем успокоится ли она от нападений врага?

Много и другого зла, кроме того, о котором мы говорили, сделал и делает Святой Церкви Христовой наш заклятый и жестокий враг. Ни один человек, конечно, не избежал его нападений; и кто внимателен к ходу своей духовной жизни, тот при всем опасении, как бы не навязать своих дел деятелю постороннему, знает хорошо, что враг неотступно следит за нами и употребляет все средства, чтобы уподобить нас себе. На слабого злодей нападает слабостями, на сильного — страстями, на умного — заблуждением, на глупого — упорством, на праздного — постыдными мечтами, на занятого — бездушием, на ученого — неверием, на неученого — суеверием, на всякого в частности — его самолюбием, первым источником всех неустройств жизни нашей, на целые общества — страстью к новизнам, к неподчинению, своекорыстием, недружелюбием, неправосудием, раздором и мятежами, на всё человечество — отвращением от подвига, от благочестия, от богослужения, от вероучения, одним словом: пристрастием к миру и охлаждением к Богу. Не это ли самое видим мы все и в свое время обстоящим Святую Церковь Христову?

Братия! Кто имел случай рассуждать о всем человечестве, тому известно господствующее в наше время утверждение, что человечество идет «вперед». Надобно, конечно, согласиться с этим; но куда, к чему, зачем и с чем приходит или идет оно, это вопросы, на которые можно отвечать неодинаково. И всякое ли поступание вперед хорошо и желательно, это также вопрос, причем весьма сложный. Господь наш Иисус Христос в пророчестве о последних временах сказал: Но Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле? (Лк.18:8.) Тайновидцу было открыто, что люди последнего времени, наказуемые Богом, будут хулить имя Божие (Откр.13:6; 16, 9). Другой тайновидец уверяет, что в последнее время откроется человек греха, сьш погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, назьтаемого Богом или святьшею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога (2Сол.2:3–4). Значит, враг доведет некогда свое дело до конца, найдет в людях Божиих достойных себя сообщников и восставит суеумный род наш против Бога. Что сказать? Не к этому ли и идет уже идущее вперед человечество?

3. Страшно помыслить. Нет, этого быть не может. Человек не дойдет до этого, Бог не попустит того. Такими отзывами обыкновенно человек заглушает слух свой и ищет уклониться от свидетельства обличающей истины. Нас подобные отзывы наводят на самое трудное и томительное размышление о судьбах Церкви. «Бог не попустит», — говорим мы. Если о чем, то всего более о Церкви имели бы мы право отозваться подобным образом. Церковь есть видимое и прямо свидетельствованное на земле дело Божие, Богом она установлена. Если по учению слова Божия Христос возлюбил Церковь настолько, что предал Себя за нее (Еф.5:25), то возможно ли, чтобы Он оставил ее когда-нибудь? Невозможно. И действительно, Сам Он говорил Своей Церкви в лице апостолов: Се Я с вами во все дни до скончания века (Мф.28:20) и предсказал, что врата ада не одолеют ее (Мф.16:18). Но если так, то что же значат все неисчислимые тесноты и напасти, через которые прошла и доселе идет Христова Церковь? Как объяснить ту победу, которую некогда с таким торжеством и самохвалением праздновало над христианством и которой доселе не перестает попрекать его изуверство магометанское? И как возможно, чтобы некогда вера богонасажденная потерпела такой ущерб, а ложь богопротивная приобрела столько силы и т. д. В ответ на это прежде всего надобно спросить себя: совершенно ли верное понятие мы имеем о Боге — мы, приученные святой верой видеть в Нем только лицо Сына, уничиженное (Флп.2:7) вочеловечением, и в полной ли мере разумеем дела Божественного творения и промышления?

Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть (Мф.11:27), — так говорил Сам Сын Божий, Которого также, по Его собственному признанию, никто не знает, кроме Отца. Соответственно этому, и ученик Христов, которому, проницающим всё, и глубины Божий, Духом открыта была премудрость Божия, тайная, сокровенная (1Кор.2:10, 7), говорит: Кто познал ум Господень, чтобы мог судить его? (1Кор.2:16.) И несмотря на то, что этот духоносный муж находил в себе ум Христов, он говорил: Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно (1Кор.13:12), следовательно, еще не в полной мере, не в полной особенно потому, что мы не приобретаем навыка отвлекать свою судительную способность от проходящего образа мфа сего (1Кор.7:31), да и сам этот образ проходящий изучаем только извне, бегло и пристрастно. Погрешаем потому, например, всегда, когда думаем, что Бог есть только Бог Церкви, то есть христианского общества, а не всего человечества; что человек имеет какие-то права перед Богом, а Бог перед человеком — обязанности, вследствие чего человек как бы может уклоняться от положительного закона Божия (и его собственной природы), а Бог как бы должен сообразоваться с волей человеческой.

Погрешаем, — когда думаем, что добро и зло равносильны, что дьявол есть соперник Бога и мир весь делится на Две враждебные половины, что Бог не позволяет зарождаться, и распространяться, и действовать злу, принимает его как обиду Себе, и многое другое, что по ограниченным и сверх меры человекообразным понятиям нашим мы приписываем Богу как необходимость существа Его и что всё большей частью есть только необходимость мысли нашей, и притом мысли, мало обученной в делах Божественных, и не всегда даже мысли, и не всегда необходимость, а часто один произвол воображения или прихоть сердца!

Бог есть Творец всего, превысший твари, неизменный, бесстрастный, всесовершенный, вседовольный и вселюбящий. Все отношения Его к разумным тварям суть отношения разума, свободы и любви, так что сколько кто познает Его, изберет и возлюбит, столько познан, избран и возлюблен будет; и насколько кто разумно и свободно оставит Его, настолько оставлен будет. Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его (Ин.14:23). Итак всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным; а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным (Мф.10:32–33). Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет (Мк.16:16). И если дом будет достоин, то мир ваш придет на него; если же не будет достоин, то мир ваш к вам возвратится (Мф.10:13). Вот, я сегодня предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло (Втор.30:15). Пред человеком жизнь и смерть, и чего он пожелает, то и дастся ему (Сир.15:17). Что посеет человек, то и пожнет (Гал.6:7). Таков закон нравственного мироправления Божия. Ибо Он от начала сотворил человека и оставил его в руке произволения его.…. Никому не заповедал Он поступать нечестиво и никому не дал позволения грешить (Сир. 15; 14, 20). Так мудрствует проповедник-богослов Ветхого Завета. Понятно становится, таким образом, не только то, почему в Царстве Божием терпим враг Божий, но и почему он имеет свободу и как бы власть действовать на людей и, в частности, на Церковь Христову. Свободного и разумного Бог предоставляет его разуму и его свободе и с Божеским долготерпением ожидает, куда он сам себя направит. Кто презрит отца и друга и послушается врага, того часть со врагом, тот не может и обвинять никого, кроме себя, в своей решимости и ее последствиях.

Может показаться такое определение в рассуждении окончательного жребия человека строгим до несправедливости и жестокости. Человек ограничен, страстен, забывчив, переменчив, рассеян, недальновиден, слаб духом и телом, естественно расположен к лености, невольно прилеплен к земле. Можно ли же ставить его в такой союз свободы и любви, о котором он часто и понятия иметь не может? Хотя и нельзя назвать несправедливостью того, когда воздает- (ся честь лицу, потерявшему всякое право на нее, в уважение его честного рода, имени, звания, и хотя, с другой стороны, созданный по образу и по подобию Божию человек во все времена и роды неотъемлемо носит в себе мысль о Божестве, присно наблюдающем за ним и судящим его, в чем он не только не видит стеснения, но, напротив, находит себе прямое утешение и успокоение, но мы не остановимся на этом, а скажем решительнее, что ради этого-то несчастного состояния человека, по которому он даже не может понимать Бога, Бог совершил перед ним столько дел любви и милосердия, и не милосердия только, а, так сказать, самоотвержения Божественного, что человеку невозможно стало не видеть и не разуметь Бога и своего нерушимого союза с Ним.

Если же и при всем, что видел и что знает человек, он смежит очи свои или отвратит лицо свое от света истины, то, конечно, всему, что постигнет его, сам один он будет виной. Бог не будет ни ненавидеть его, ни сожалеть о нем, ни снисходить ему, ни мстить ему. Бог будет только судить его. И как судить? Во-первых, Отец и не судит никого, но весь суд отдал Сыну (Ин.5:22). Так сказано об Отце. Во-вторых, не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него (Ин.3:17). И если кто услышит Мои слова и не поверит, Я не сужу его (Ин.12:47), — так говорит Сын. Кто же будет судить? Всем будет судить слово Его. Слово, которое Я говорил, оно будет судить его в последний день (Ин.12:48). Иначе: судить нас будут1 собственные наши дела, сообразные или несообразные со словом Господним; еще иначе: судить будет каждого его совесть.

Нельзя, конечно, отрицать того, что иногда Господь Бог и прямо кладет Свою милующую или карающую руку на дела и судьбы человеческие, побуждаясь к тому или Своим предведением, или ходатайством святых, или воплем покаянной молитвы, но по Своей свободе и премудрости не дает через это никому ни права, ни повода ожидать и при всяком другом подобном случае такого же явления Его силы.

Несправедливо поэтому и напрасно ожидали бы мы, что Бог непременно иди сделает то или другое, или не попустит того или другого, немедленно наградит или немедленно покарает за то или другое, ревнуя о Своей Церкви. Вспомним блаженных апостолов, которые, по-человечески ревнуя о Боге, желали огонь свести на землю и попалить не принявшее Господа селение. Сын Божий заметил им: Не знаете, какого вы духа (Лк.9:55). Всем хотяй спастися и в разум истины прийти Господь в то же время не отнимает ни у кого свободы воли и позволяет как святому освящаться еще, так и нечистому еще скверниться (Откр.22:11), оставляя вместе расти и Свою пшеницу, и вражий плевелы до определенного времени, до некоего последнего дня, прежде которого нам сказано не судить никак и в который обнаружатся сердечные намерения (1Кор.4:5) всех людей, в который каждый получит соответственно тому, что он делал, живя в теле, доброе или худое (2Кор.5:10). Этот день Суда можно бы назвать единственным действием Божиим, не зависящим от хода жизни разумной твари, невольным для нее, всецело сущим во власти Божией (Деян.1:7). В беспримерный этот день первым предстанет Суду Божию и суду всех людей (1Кор.6:3) общий враг Бога и людей, дьявол, и отдаст ответ за всё, что он делал против любви Божией, против рода нашего и против Церкви Христовой. После того, как получит уготованное себе возмездие злоначальный враг, предстанут на Суд и вовлеченные во вражду против Бога (Иак.4:4) люди. Долготерпеливая Правда найдет в то судительное время всякого, кого покрывает теперь долготерпеливая Любовь.

Но тот отказал бы Господу Богу в премудрости, кто подумал бы, что и в настоящее время исконный враг Церкви Божией успевает столько, что имеет возможность как бы торжествовать над Самим Богом. Сколько раз он посрамляем был так, что если бы не владела им беспредельная гордость, он должен был бы навсегда отказаться от надежды одолеть Церковь. Не крайнее ли бессилие, когда и немотствующие младенцы торжествуют над тем, кто вообразил себя равным Всемогущему! Каких невыносимых страданий не претерпели мученики! Каких неодолимых искушений не вынесли подвижники благочестия! Каких нескончаемых скорбей и злоключений не выдержали пастыри Церкви! Усилия злокозненного врага входили во всевозможные дела человеческие, а всего более в дела веры, и подкапывались под само основание Церкви, но основание это — Христос. Этого довольно, чтобы врата ада не одолели ее (Мф.16:18).

Христолюбцы братия! Оставим скорбеть о тех тягостных для христианства событиях, в которых неверие по-видимому торжествует над верой. Они приходят и проходят, как было и прошло некогда и над христолюбивым отечеством нашим иноверное иго. Пред Господом Богом тысяча лет, как один день (2Петр.3:8). Над чем воздыхаем мы, о том, может быть, будут радоваться наши потомки. Более этого: смущаешься и до глубины души оскорбляешься, когда видишь в самом христианстве успех нечестия, бесславящий и расслабляющий Христову Церковь. Смущаешься, потому что невольно задаешь себе вопрос: почему путь нечестивых благоуспешен (Иерем.12:1)? И не знаешь, что ответить на это. Оскорбляешься, потому что ищешь; и не знаешь, где взять средств остановить зло. В прежние времена событие, подобное тому, которого память мы ныне празднуем, имело силу положить конец разливу нечестия. Теперь уже сомнительно, чтобы подобная мера церковного управления оказалась действенной и решительной.

Козни врага рассекли союз Церквей и отняли силу у церковных определений. Нечестие нашего времени дело Божие объявляет делом человеческим и вместо Христа поднимает из мрака мечтаний для поклонения человеческого один идол, один образ зверя, имя которого еще не хорошо известно. Во времена дедов наших его однажды назвали богиней разума. Более и чаще в действиях Божиих видят случай, реже судьбу. Одни вместо Бога чтут природу, другие веруют только в материю. Но утешимся. Идол, как идол, недолго будет стоять на месте Божием. Когда прочтут все имена его, его свергнут. Чтобы сказать бесстыдную клевету на Бога, разумное существо нашло некогда приличным принять на себя образ гада. В таком же духовно-отвращающем виде и теперь нередко проповедники древней лжи являются перед лицом человечества, проведенного через столько искушений. И ужели можно подумать, что оно, забыв Христа, поверит гаду? Нет! Христос во все времена христианства сокрушает в лице Своих верных главу древнего змия, и Святая Церковь Христова, вселенская, апостольская пребудет до скончания века, и врата ада не одолеют ее. Аминь.