Проповедь в неделю мясопустную, 1860 г.
В позапрошлое воскресенье говорила нам мать наша – св. Церковь: всячески ревнуйте о добродетельном житии, но не гордитесь добрыми делами своими, потому что вы не можете их наделать столько, чтоб на них можно было окончательно основать надежду своего спасения. Потому, не ослабевая в доброделании, не полагайтесь на свою праведность. В прошедшее воскресенье св. Церковь говорила нам: чистые только и святые войдут в Царствие Божие... Как вы не представляете себя Господу чистыми в неуклонном исполнении Его заповедей, то поревнуйте очистить себя от всякого греха слезами покаяния. Плачьте о грехах своих, как плачут о мертвом, чтобы выплакать у Бога помилование.
Ныне же что она говорит? Ныне она живописует нам страшный суд Божий и тем хочет послушных чад своих воодушевить на большие и большие труды, а нерадивых и беспечных пробудить от усыпления. Первым она говорит: трудитесь и не ослабевайте в трудах своих; ибо, когда придет Господь и все святые Ангелы с Ним, тогда поставит Он вас одесную Себя и скажет вам: приидите благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира. И с той минуты вы начнете вкушать блаженство, для выражения которого нет слов на языке человеческом. Тогда забудете все труды свои и скорби. А вторым, т. е., нерадивым, говорит ныне св. Церковь: непрестанно внушаю вам, – живите, дети мои, как жить следует истинным Христианам, а вы не слушаете. Приглашаю вас к покаянию, а вы уши свои затыкаете от зова моего; говорю вам: плачьте о грехах, а вы не только не плачете, но издеваетесь над плачущими, издеваетесь даже над самим уставом покаянным, как и над всем порядком жизни Христианской. Убойтесь! Прейдет образ мира сего, явится строгий Судия и поразит вас гневным отвержением Своим: отыдите от Мене, проклятии, во огнь вечный, уготованный диаволу и ангелом его.
Вот нынешний урок! ясен он и полон, при всей простоте своей и краткости. И мне ничего не остается прибавлять к тому, кроме одного: напечатлейте образ суда Божия в уме и сердце вашем и всегда носите его в себе, не отрывая от него внимания вашего. Сами увидите, каким воодушевлением и какой готовностью на всякого рода труды исполнится дух ваш, если вы хотя малое возымеете попечение о спасении души своей! С другой стороны, какой страх и какое сокрушение изольются в сердца тех, кои не совсем исправны, страстям поблажают и вольности предаются. Можно сказать, что если б каким-нибудь образом можно было глубоко напечатлеть в душе людей сей образ суда Божия, то все в непродолжительном времени сделались бы исправными ревнителями добрых дел. Ибо положите, что верная пришла бы весть с неба, что вот завтра или послезавтра придет Господь! Стал ли бы кто предаваться тогда утехам и забавам? Стал ли бы поблажать страстям своим и творить грехи?.. Стал ли бы еще отлагать покаяние и исправление свое?.. Разве безумный какой стал бы так делать, а все, не потерявшие смысла, бросились бы поспешнее делать все, что еще можно сделать в это короткое время. Как ученики, для которых настает экзамен, о том только и думают, как бы приготовиться к экзамену: иной не спит почти и не ест, а не то чтоб позволил себе еще и об играх и шалостях подумать, – так было бы и с нами, если б память суда Божия никогда не выходила из головы нашей... Только и заботы было бы у нас, как бы неопустительно исполнить все требуемое Господом, и тем угодными явиться Ему в час суда. Но то беда наша, что мы привыкли отдалять от себя сей час суда, привыкли или дали себе на то право. Думает всякий: сколько уж времени я живу! все слышу: вот суд! вот суд! и нет доселе суда. Может быть, еще не скоро. Отцы наши, деды и прадеды тоже ждали суда, но вот еще и мы не видим его, спустя столько времени после них. Все сие так. Можно прибавить и еще более того, что вот уж 18 веков, как сказал Господь о суде и как ждут суда, и все нет его. Но что же из этого? Не было его доселе, но, может быть, не успеем мы выйти из храма сего, как придет Господь. Ибо то несомненно, что Он придет и что никто не может сказать определительно, когда Он придет. И вздоха не проведем, как Он явится. Ной говорил своим согражданам: перестаньте грешить, иначе – потопом потопит вас Господь. Может быть, в начале проповеди иной и остепенялся, но потом, как прошло десять, двадцать, сто в более лет, всякий давал себе право не верить так долго не сбывавшейся угрозе. Но неверие сие ведь не отдалило же события. Пришел же потоп и взял все... Может быть, за минуту до этого повторял проповедь свою Ной, и над ним смеялись, но все же исполнилось то, что положено Господом; иного, может быть, за смехом сим и потоп застал. Так и у нас есть немало людей, кои отдаляют час суда; иные, может быть, в не верят тому; но все это не отстранит суда, и будет минута, когда исполнится положенное Господом – исполнится, когда не чаем, захватив нас внезапно. Во дни Ноя, говорит Господь, ели, пили, женились, посягали, строились и торговали. Никто и не думал о потопе. Но потоп пришел внезапно и взял все... Вот и мы едим, пьем, веселимся и хлопочем о разных делах – о суде Божием и думать не думаем, но, может быть, он сей час же придет и застанет нас, в чем есть. Ибо, как молния, показавшись на одном краю неба, в одно мгновение пробегает до другого и охватывает все небо, так будет внезапно и мгновенно явление Сына Человеческого.
А мы отдаляем от себя сие решительное время и отдаляем на неопределенную даль, так что и конца будто не видать, когда сие будет. Но вот что: отдаляйте суд Божий, на сколько хотите. Может быть, и в самом деле не скоро еще придет Господь судить живых и мертвых; но какая же от этого нам льгота, или поблажка?.. Все же Он придет и будет судить именно нас и судить без лицеприятия, по закону Евангелия, нами воспринятому. Все же наш долг, быть истинными Христианами, от того нисколько не умаляется. Хоть сей час, хоть чрез тысячу лет придется нам стать на суд, все же придется; и на суде том мы будем давать отчет в употреблении настоящих часов, дней и лет, действительных, а не будущих, воображаемых. Так не лучше ли нам всякий час держать себя так, как бы Господь сей час имел явиться, или лучше так, как бы мы стояли уже на суде. О, если бы Господь дал нам в такое настроение привести ум свой! Какая ревность о святости начала бы тогда снедать нас! Враг знает силу сего помышления и всячески выбивает его из головы нашей разными благовидными предположениями. Но, братие, умудримся противопоставить всем его козням одно простое рассуждение. Скажем ему: «пусть не скоро суд, но ведь, если можно отсюда извлекать какую-либо поблажку, то это тем только, кои могут быть уверены, что час смерти их совпадает с часом суда отдаленного; нам же что из того? Вот, ныне или завтра придет смерть и покончит все наше, и запечатлеет собой участь нашу навсегда, ибо после смерти нет покаяния. В чем застанет нас смерть, в том предстанем мы и на суд. Застанет нас смерть нераскаянными грешниками, – грешниками нераскаянными узрит нас и Судия праведный и осудит. Застанет нас смерть кающимися о грехах и ревнующими о добре, – такими признает нас и судящий Господь и помилует. Но, когда придет смерть наша, никто того сказать нам не может. Может быть еще минута, и всему конец... и пойдем мы к престолу Божию, и услышим от Него приговор, которого уже никто переменить не может». Такое рассуждение противопоставим лукавому врагу, который мыслью об отдаленности суда Божия покушается затмить в уме нашем картину сего суда и тем расслабить ревность нашу. И в самом деле, что пользы за горы отдалять время страшного суда, когда смерть, не меньше его грозная и решительная, стоит у нас за плечами? Покоримся же, как дети послушные, спасительному внушению матери нашей – Церкви! Наполним память свою картиной суда Божия и не будем отрывать от него своего внимания! От суда веет не одним страхом и ужасом... Он может подать и обильное утешение. Ибо там будет сказано не одно: отыдите... проклятии.., но и другое: приидите, благословеннии, и последнее прежде первого. Надобно только, помышляя о суде Божием, так устроить жизнь свою, чтоб не попасть ошуюю, к козлищам, а одесную, к овцам. А для сего что нужно?.. Заповеди Божии исполнять со всей ревностью, а если в грехи какие впадем, каяться о том и плакать, постоянно уговаривая душу свою такими песнями церковными:
«Живущи на земли, душе моя, покайся; персть во гробе не поет, прегрешений не избавляет; возопий Христу Богу: Сердцеведче, согреших; прежде даже не осудиши мя, помилуй мя!» (Седал. по 3 каф.).
«Доколе, душе моя, пребываеши в прегрешениях? Доколе не приемлеши покаяния предложение? Приими во уме суд грядущий в возопий Господу: Сердцеведче, согреших; прежде даже не осудиши мя, помилуй мя!» (там же).
«Душе, покайся прежде исхода твоего, суд неумытен грешным есть и нестерпимый; возопий Господу во умилении сердца: согреших Ти в ведении и неведении, Щедрый, молитвами Богородицы, ущедри и спаси мя!» (по 4-й каф.). Аминь.
