Слово после Литургии в храме пророка Божия Илии в Обыденском переулке в Москве. 2020 г.

Всех вас, мои дорогие отцы, братья и сестры, сердечно поздравляю с праздником!

Всякий раз, собираясь приехать в какой-то храм совершить богослужение, я готовлюсь к тому, что мне следует сказать. Но сейчас, слушая отца настоятеля, я подумал: мне уже и сказать нечего, все, что я готовил, он сказал, и сказал очень хорошо.

Остановлюсь на одном, как мне кажется, важном обстоятельстве. На том, что пророчество, которое в религиозном сознании иногда воспринимается как способность предвидеть будущее, в действительности таковым не является. Пророк может прозревать будущее, но не в этом смысл его служения. Он может и не прозревать будущее, а быть пророком. Пророк — тот, кто передает людям Божию правду, а Божественная правда — это великая сила. Одних она привлекает, и они навсегда становятся учениками Господа, других раздражает, у третьих провоцирует агрессию против тех, кто эту правду провозглашает. Другими словами, Божия правда, как и Божие слово, — это оружие обоюдоострое, и без этого оружия Церковь потеряла бы свою силу.

Церковь всегда теряет силу, когда перестает возвещать Божию правду. А почему это происходит? Чаще всего от страха. В свое время, когда были прямые гонения на Церковь, многие боялись проповедовать, уходили далеко-далеко в пустыни, в катакомбы, только чтобы словом своим не навлечь на себя и на свою общину гнев гонителей. В другие времена остерегались говорить Божию правду, потому что она не совпадала с общественным мнением. Нам порой кажется, что в дореволюционные времена Церковь была свободна, но и в то время мало кто отваживался говорить ту правду, которая была особенно важна для нашего народа. Кто говорил правду о тогдашней интеллигенции или о тогдашней власти, не говоря уж о том, как разрушалась на глазах благочестивого народа Святая Русь? Да, были пламенные проповедники, такие как отец Иоанн Кронштадтский, но их было совсем немного. И люди в сане молчали — не потому что не знали, что происходит, а потому что не могли, не были готовы, не были способны обращать к людям Божию правду с огромным риском для своего благополучия.

Сегодня Церковь наша по милости Божией провозглашает Божию правду. Может быть, не так, как всем бы нам хотелось, ведь провозглашают ее от лица Церкви все-таки люди, и каждый сам налагает на себя определенные ограничения, связанные со своими интеллектуальными, культурными возможностями, с тем, как проповедник понимает окружающий его мир, насколько ему кажется целесообразным сказать то, что он собирается произнести. Но, тем не менее, даже если сделать все поправки на частные случаи, Церковь сегодня не боится говорить Божию правду. И правильно только что было сказано: когда вы читаете самые ужасные вещи о Патриархе, об архиереях, о священниках, помните, что даже капли правды там обычно не бывает, но все это направлено на то, чтобы скомпрометировать тех, кто правду Божию провозглашает. Так, чтобы народ перестал нас слушать и доверять: «Ну что ты нам говоришь? Ты посмотри, что о тебе пишут!»

Кстати, этому искушению подвергаются не только миряне. Однажды я был просто поражен общением с одним из владык — сейчас он на заслуженном отдыхе, человек уже пожилой. Мы летели с ним из одной страны в другую — он в то время работал за границей, а я был председателем Отдела внешних церковных связей. И он мне так по-братски (а мы давно с ним были знакомы) говорит: «Владыка, ну помогите, пожалуйста, деньгами, нам очень трудно». Я сказал: «Ну, мы же вам перечисляем деньги». «Да нет, Вы из своих помогите». Я поднапрягся, говорю: «Что значит из своих?» «Слушайте, у Вас же шесть миллиардов долларов». Я посмотрел на этого владыку и говорю: «Ты не шутишь?» «Да нет». Значит, этот бред достиг сознания архиерея, и он в него поверил.

Так вот, все, что говорят и пишут, — это чаще для того, чтобы мы перестали говорить Божию правду. Как только мы станем говорить то, что приятно слышать сильным мира сего, никакой критики в адрес Церкви не будет. Все моментально исчезнет, на руках носить будут. Но тот факт, что Церковь сегодня на руках не носят, — хоть она существует в условиях свободного государства, по милости Божией нет никаких гонений или ограничений нашей деятельности, — это и есть свидетельство того, что Церковь, подкрепляемая силой Божественной, стремится и сегодня тихим голосом обращаться к людям со словом, исполненным Божественной правды. И дай Бог, чтобы так было до скончания века, потому что, если Церковь умолкнет, не будет больше пророческого слова в мире.

Пророков гнали, и Церковь на протяжении всей истории гнали, потому что она совершала пророческое служение. Критика в адрес Церкви напрямую связано с тем, что Церковь говорит Божию правду. Вот хочется сегодня запустить страшный эксперимент с продажей младенцев от суррогатного материнства, а Церковь говорит: «Нет, это грех, этого делать нельзя». То же самое нам говорят про аборты — мы отвечаем: «Нет». Мы принимаем тех, кто совершил этот грех, женщин и мужчин, их мужей, мы проводим их через таинство Покаяния, но мы никогда не скажем, что это норма жизни. Мы никогда не скажем, что нормой является нарушение целостности брака, нарушение супружеской верности, как бы эту истину ни разрушала современная культура — в виде кинематографа, литературы и так далее. Мы будем говорить так, какими бы старомодными, устаревшими, неграмотными нас ни называли.

Поэтому пророческое служение, которое совершали древние пророки, совершается и сегодня. Как доставалось тем, так и ныне достается каждому, кто со смирением, без гордыни, но свидетельствует правду Божию, даже когда эта правда не очень приятна слушающим.

Пусть Господь сохранит нашу Церковь способной провозглашать Божию правду, способной осуществлять пророческое служение. Пусть новое поколение духовенства также будет способно продолжать то, что совершали предшествующие им поколения. И надеемся, что миссия Церкви продолжится, как Господь благословит, дабы до скончания века свидетельство Единой Святой Соборной Апостольской Церкви было свидетельством пророческим для спасения рода человеческого. Аминь.