Проповедь о митрополите Антонии Сурожском, 2003 г.
Как хорошо, что нам удалось сегодня всем побывать в храме, в этот святой для нас день, потому что в день изнесения Честных Животворящих Древ Креста Господня крестилась Русь на Днепре во времена великого князя Владимира. Вот с этого времени уже христианству была открыта дорога. До определённого времени был этот перерыв с 1917 года, когда Церковь пытались уничтожить, но, слава Богу, этого не произошло. Мы все свидетели победы ненасильственной над врагами рода человеческого, которые порушили наши храмы, перестреляли всех священников. Теперь имеем возможность вновь возрождать нашу обычную жизнь.
Может быть, это и не случайно, сегодня как раз в Лондоне отпевают такого замечательного русского человека, митрополита Антония. В силу того, что его родители имели возможность уехать за границу (отец его, по-моему, был дипломат), они оказались в эмиграции во Франции, поэтому он сохранил свою жизнь, а то бы его тоже расстреляли, это сто процентов. Благодаря этому он остался жив и дожил почти до девяноста лет. Это удивительный человек, некоторые из вас, может быть, его даже видели, потому что, когда он был чуть-чуть покрепче, он регулярно приезжал в Москву. Служил и на Соколе, служил в храме Николы в Кузнецах, служил у Скоропослушницы на метро Парк Культуры в храме, в Лефортово в храме Петра и Павла, я помню, служил. Когда я учился в семинарии, он приезжал и такие беседы проводил со студентами. Тогда он ещё был молодой человек шестидесяти лет, проводил также встречи с церковным народом – я помню, я тоже ездил – в Доме художника на Кузнецком мосту. В те времена, когда люди боялись даже покреститься, он тем не менее приезжал и старался сеять слово Божие. Он был вполне, как мы можем теперь заключить, таким равноапостольным человеком.
После войны он переехал в Англию. А он знал все европейские языки. Вообще, сам он по образованию доктор, уверовал в Бога уже в юношеском возрасте. Посвятил себя тому, что стал врачом, а уже потом, будучи взрослым человеком, принял тайный постриг, а уже позже стал священником. Итак, он переехал в Англию, и делом его жизни стало то, что он начал с малого, а плодом его жизни оказалась целая Православная Церковь, куда вошли в том числе и потомки русских эмигрантов, и новые эмигранты, которые сейчас располагаются в Англии. Он основал храмы на английской земле.
В одном храме я даже был, когда в Лондон меня занесло, но, правда, внутрь не вошёл, потому что было уже поздно, но рядом походил. Я даже помню, что из нашего прихода две девушки уехали в Англию. Одна в монастыре, другая сейчас замужем за дьяконом, который служит в этом храме. Так что такая связь сохраняется. Ну они уже такие взрослые дамы теперь. Я помню их, когда они уезжали, одна была студенточка ещё молодая, другая ещё школьница совсем.
Несколько приходов, епископы, священники уже из вновь обращённых англичан, которые о православии узнали именно через митрополита Антония. Благодаря своей деятельности (он очень много вёл передач по радио на весь мир и на русском языке, и на английском) он стал всеобщим православным пастырем всей Западной Европы. К нему приезжали за советом люди отовсюду. В нашем православном мире митрополит Антоний был самый выдающийся проповедник и самый известный пастырь. У нас постоянно книги издают, в нашем храме тоже. Не знаю, сейчас есть ли у нас что-нибудь из его проповедей. Люди записывали, распространяют. Такая удивительная жизнь. Человек, обративший к Богу огромное количество людей. Наш XX век, который уже прошёл, в церковной истории он навеки связан с именем митрополита Антония. Это самая яркая, самая выдающаяся, самая удивительная фигура. Этот человек – живая история и на глазах разворачивающееся житие. Такая святая, полностью преданная Богу жизнь, благодаря своему смирению, своей кротости, отсутствию всякого сребролюбия. Жил он в удивительной бедности, в каморке, питался очень скудно, служил очень просто, старался, чтобы в его жизни ничего внешнего не было. Вообще такой образ жизни отчасти гармонирует с тем, что принято на Западе, именно в том английском окружении, где большая часть его служения прошла.
И то, что его отпевают в день Крещения Руси, мне кажется, есть в этом какой-то знак. Он приобрёл всемирную славу, потому что нет такого континента, где бы не знали имя митрополита Антония. Он человек очень широкий, открытый для всех, к нему приходили и верующие, и неверующие, и язычники, и протестанты, конечно, и множество католиков. Все его любили, уважали, его мнение глубоко очень почитали. Он был, можно сказать, непререкаемым авторитетом в теоретическом плане. В практическом, как каждый священник, пастырь, он сам об этом постоянно говорил, что люди спрашивают, но по тому, как ты скажешь, никто не поступает, поэтому он иногда советы давал, но старался очень осторожно, деликатно, можно сказать, ненавязчиво, потому что знал, что это бесполезно.
Мы сами знаем, что бесполезно кого-то к чему-то призывать, учить. Тем не менее, мы сами так всегда поступаем, всех учим, когда нас никто не спрашивает, даём советы. К этим советам не только никто не прислушивается, они только раздражают людей. Вообще, все по гордости желают жить так, как они хотят. На самом деле, даже когда человек спрашивает совета, он в совете-то не нуждается, просто ему нужно пообщаться или укрепиться в чём-то своём. И я постоянно с этим сталкиваюсь, человек что-то спрашивает, ему скажешь, а он начитает спорить. Тогда зачем спрашиваешь? Если такой умный, живи сам, прости меня, дурака. Ты же пришёл, ты меня мучаешь. А нет, человеку нужно, чтобы ты угадал, что ему надо, сказал ему то, что он хочет, и ещё на это денег дал, на исполнение этого желания. Тогда он уйдёт довольный: «Вот меня благословили». «Вот я билет купил, Вы меня благословите ехать», – «А если я не благословлю?», – «А как, я уже билет купил», – «А тогда я при чём? Ты уже сам себя на всё благословил. Поезжай, куда тебе нравится. Я-то при чём тут?» Вот так вот наша жизнь устроена.
Он всегда в своих лекциях и беседах подчёркивал, что он не богослов. Действительно, он богословию нигде не учился специально. Понятно, что он был человек очень образованный, духовный и всё, что издано, читал. Он был на самом деле человеком глубоко и церковно образованным, но тем не менее специального, кроме медицинского, образования не имел. Тем не менее к его мнению духовному прислушивались все, даже те, кто исповедуют не православную веру христианскую.
Поэтому в этом смысле сегодня особенный день. Нельзя сказать, что это потеря, что чистая душа митрополита Антония отошла ко Господу, больше уже не увидим его пронзительных тёмных глаз. Он так всегда смотрел, как будто сверлил. Такой у него был особенный взгляд, густые тёмные брови. Маленького роста, худой, но всегда производил впечатление очень высокого такого человека. Всегда говорил отчётливо, любую аудиторию мог держать часами. Ни один человек не отвлечётся, не уснёт. Он говорил очень просто. Запишешь на диктофон, расшифруешь, вроде слова все очень простые. Говорил так, что не надо даже редактировать, прям как для записи. Удивительно владел языком. Я не знаю, как это звучало по-английски, по-немецки, но по-русски это всегда было очень восхитительно, всегда очень легко было запомнить. Образы были очень яркие. Из того, что я слышал, до сих пор помнится всё – и его внешний вид, и манера говорить. То, что он отошёл ко Господу, даже какая-то по этому поводу радость, потому что с годами уже начинаешь понимать, как ему было тяжело.
Во-первых, он был уже стар, а люди-то обычно не понимают того, что кто-то стар, кто-то устал, у кого-то что-то болит, кому-то куда-то надо. Им надо своё. В практическом смысле (о чём я упоминал) в нашей пастырской деятельности очень много всякой бессмыслицы, потому что заключается она в том, что приходится переливать из пустого в порожнее человеческую гордость и больше ничего. На это уходит очень много времени и сил. И там, в этой Английской Церкви, но она, конечно, под эгидой Русской Православной Церкви, там очень много таких проблем, которые митрополиту Антонию не удалось разрешить. Сейчас наверняка будет какой-то кризис церковно-политический в этом смысле. Но это всё не так важно, это всё потом произойдёт, это естественно. Тем не менее дело его жизни само по себе великое. Пройдёт ещё больше времени, всё то, что им было создано, всё будет по крупицам собираться, анализироваться, копиться, изучаться и приносить ещё больший плод. Поэтому в этом смысле, конечно, я уверен, что там, в этом соборе, много слёз сейчас. А для нас, живущих в отдалении, как бы ничего и не случилось, потому что он всё равно остался с нами, всё равно мы можем через молитву быть с ним вместе. И при его жизни общение было затруднено, не каждый раз в Лондон съездишь, а он уже по старости не мог сюда приезжать. Даже на последний Собор он не приехал, а письмо прислал. Он останется одним из самых уважаемых и любимых иерархов.
Я очень рад, что вы все остались. Не все, может, знали, я сам узнал спустя два дня только, что он умер, потому что был в Канаде, а там до этого никому дела нет. Только священник православный сказал: «Вы слышали, что митрополит Антоний скончался?» Мы вместе собрались, молились за этого светлейшего человека. Может быть, впоследствии и он будет прославлен в лике святых, потому что это человек безукоризненной жизни. Просто сразу после кончины не прославляют, должно какое-то время пройти. То, как он жил, то, как он осуществлял своё пастырское служение, это является во всём образцом. Образцом-то является, но понятно, что подражать этому невозможно, нужно быть таким как он. А такие люди как он – это товар штучный. От силы раз в сто лет, раз в двести, в сто пятьдесят такие рождаются. И это русский человек, член Русской Православной Церкви, это иерарх Русской Православной Церкви. Не знаю, знаете вы или нет, что на всём Западе от Америки до Австралии ни в одной газете, ни в одной передаче по телевизору ни одного слова никогда доброго вы не услышите ни о России, ни о русских людях, ни о Русской Православной Церкви, только гадости одни единственные. А митрополит Антоний, присутствуя на этом Западе, он всему миру в течение десятков лет являл, что вот она Русская Православная Церковь, вот они какие русские люди, вот какие русские иерархи. Понятно, что с ним рядом никого нельзя поставить ни в Греческой Церкви, ни в Католической, вообще ни в какой и нигде. Это был самый выдающийся деятель Церкви христианской. Его присутствие очень важно, его роль даже в этом плане, в чисто церковно-политическом, она совершенно необыкновенна. Митрополит Антоний представляет собой ценность во всех отношениях. Можно сказать, некий идеал и ума, и рассудительности, и доброго пастырства. Поэтому призываю вас, особенно в течение сорока дней, умер он во вторник, поминать его в молитвах. Будем надеяться, что и он нас помянет в своих. Спаси всех, Господи!
