Проповедь на заговенье на Рождественский пост, 2011 г.
Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа!
Сначала эпиграф:
«Говорят, в Америке бани очень отличные. У нас хуже. Но, правда, мыться можно».
Михаил Михайлович Зощенко.
Я до сих пор не могу успокоиться, одна женщина мне прислала смс. Говорит, как, интересно, что в Америке люди по двадцать часов стоят в очереди и ночь не спят, чтобы ворваться в магазин купить, по дешёвке вещи, а у нас сотни тысяч стоят, чтобы приложиться к поясу Пресвятой Богородицы. Говорит, какой разный менталитет. Дай Бог, чтоб наш русский менталитет с нами подольше бы сохранялся. Как вообще здорово сказано. А в чём причина? А причина в том, что несмотря ни на что, ни семидесятилетнее, ни на двадцатилетнее послесоветское оболванивание, всё-таки в народе сохраняется Вера Богу и вера в заступничество Пресвятой Богородицы. Конечно, нашему народу не хватает духовного просвещения, и очень многие люди с большим трудом воспринимают Евангелие и никак не могу на протяжении уже тридцати лет заставить прочитать хотя бы один раз. Потому что, вроде, это не так трудно, но вот судя по тому, что происходит у нас в нашей державе, как-то ещё мы далеки от Евангелия.
И вот сегодня мы читали замечательный отрывок из Евангелие от Луки. Один законник, это человек, который очень хорошо знал Закон Божий, встал и, испытывая Христа Спасителя, сказал: «Учитель, что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?» (Лк: 10: 25-25).
Очень часто люди задают разные вопросы, но также очень часто они совершенно не интересуются содержанием ответа. А что им важно? Им важно через свой вопрос установить, как ты, к которому этот вопрос обращён, относишься к тому или другому предмету. Некоторые прямо так откровенно говорят: «А как вы относитесь?..» Ну и там дальше… Собственно, а какое тебе дело, как я отношусь? Зачем это людям надо? Для того, чтобы поставить человека в определённую систему координат и уже из этих координат по формальным признакам судить, каков он; к какому кругу принадлежит. Ну, например, а какой тебе там композитор больше всего нравится? Один говорит, мне вот Оскар Фельцман, а другой говорит, а вот мне - Иоганн Себастьян Бах. А и всё понятно. Всё сразу понятно. Потому что сразу так вот понять человека, говоря с ним или глядя в глаза, это вообще не так-то просто. Поэтому люди хотят каждого человека вот таким образом для себя обозначить.
Также и этот законник. Он специалист. Профессор. Выучил все писания пророков, все книги, которые к тому времени существовали божественные. Ему не нужно мнение этого странствующего проповедника. Ему нужно узнать, что он из себя представляет; и задаёт ему, как он думает, вопрос трудный. Как теперь часто говорят, на засыпку. А Господь ему отвечает: «А в законе как написано?» Ты – Законник. Ты же должен знать. А он отвечает: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всею крепостью твоей и всем разумением твоим и ближнего твоего яко самого себя». Наизусть отвечает. То есть Господь заставляет его самого подумать. Он знал истину, но хотел проверить Христа Спасителя. Опять, в чём дело? Чисто формальный подход.
Во втором Евангелии говорится о призвании Нафанаила, и как ему апостол сказал, его друг: «А ты пойди, посмотри». Он пришёл посмотрел, и стал учеником Христовым. Он сразу в нём увидел
Спасителя и Мессию. А этот – нет. Почему? Хотя он был специалист по закону, но он был слеп. Слеп. Он многое понимал, но он не чувствовал, потому что многие вещи умом понять невозможно, необходимо ещё чувствовать. И вот, к сожалению, не всякое исполнение закона, оно приводит к тому, что человек становится тем, кем бы Господь хотел бы его видеть. Поэтому Господь и приводит ту притчу после того, как законник, желая оправдать себя, сказал Иисусу, а кто есть мой ближний? Почему он это спросил? Ну, кто Бог – это понятно, а вот с ближним проблема.
Как-то ближнего полюбить, как самого себя, он этого понять не мог. И большинство людей на нашей планете бедной, они также этого не понимают. Как можно полюбить этого противного урода, под названием мой ближний. Ну, когда мой сын - урод, это понятно; чтобы он не выделывал, все прощается. Но если ближний не – сын; какую-то малость, что-то там допустил, всё - враг на все времена. Почему? Вы что, не понимаете, это же – сын. Ну да, не понимаю. И если сын – урод, и ты к нему относишься так, то почему ты не относишься к ближнему так? Он же такой же сын; и вообще мы все родственники, мы все дети Адама, а некоторые вообще в родстве гораздо ближе и об этом не знали. Недавно я узнал, что в наш Митрофан мой четвероюродный брат ходил, работал на «Вымпеле», а мы даже не знакомы. Чисто по архивам
установили, что, оказывается, всё-таки четвероюродные, но всё-таки братья. Люди живут рядом, не знают, что они родственники, вообще-то, и очень даже близкие. Но ближнего любить, тем более как самого - себя чрезвычайно трудно. Поэтому этот законник захотел из ближних выбрать, кого бы вот такого полюбить. Потому что, ага, мы евреи. А что ж я должен и самарянина любить? И галилеянина? А, может быть, я должен ещё и Понтия Пилата любить, вообще язычника? И Христос ему объясняет: «Некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли (Видимо, не хотел отдавать одежду, пришлось наподдать, оставив его едва живым) по случаю один священник шёл той дорогой. Увидев его, прошёл мимо. (мы не понимаем, почему прошёл мимо, а тот законник прекрасно понимал, почему он прошёл мимо. А потому, что он весь изранен, в крови, а прикосновение к этому, оно человека оскверняет, тем более священнослужителя, так по вере древних евреев было, поэтому он не мог к нему даже прикасаться, поэтому он прошёл мимо), также и левит (тоже служитель ветхозаветной церкви, по тем же самым причинам. Не потому, что он негодяй, а потому, что он действовал по закону. А по закону, то были, конечно, такие предписания даны Богом и много других чисто гигиенического свойства, потому что люди ещё не знали, что существуют микробы и так далее, что можно заразиться, поэтому были такие барьеры гигиенические; и вот и он прошёл мимо, он не нарушил закон, поэтому для нас в этих
словах есть нечто осуждающе, а Господь просто констатирует); самарянин же некто, проезжая,
нашёл на него и увидел, и сжалился, и подойдя, перевязал ему раны маслом. (Оливковое, понятно, оно обладает некоторым заживляющим и умягчающим свойством. Вот, собственно, и вся медицина на то время). А дальше - восстановительные силы организма, только на это и приходится уповать. А почему самарянин? Ну потому, что с точки зрения еврея самарянин хуже самого плохого. Это такая двуногая мерзость - самарянин. Даже когда евреи возвращались со своих торговых дел на праздник в Иерусалим на Пасху или на Пятидесятницу, всю Самарию обходили стороной. Делали крюк сто вёрст. Не пять км, а десятки километров. Для чего? Чтобы не прикасаться, вообще не видеть даже самарянина; чтобы вот глаз не коснулся; чтобы не оскверниться, потому что это самый скверный на свете человек. Он и полуязычник, он не исполняет Закон, и вот этот самарянин посадил его на своего осла, привез его, позаботился о нем, а на другой день, отъезжая, вынул два динария своих, дал содержателю гостиницы и сказал ему: «Позаботься о нём, а если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе». И самое смешное, что гостинник согласился, поверил ему. Приди сейчас в гостиницу, сними номер на месяц, говоря, я уеду, а приеду, потом с вами расплачусь. Да, как далеко мы ушли от того древнего времени. Но гостинник согласился. И спрашивает Господь у законника: «Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшему разбойникам?» Он сказал, может быть, с печалью в голосе, что оказавший ему милость. Вот, кто ближний. Вот этот презренный самарянин, которым не только руку не подают, а чтобы с ним не встретиться, обходят его за сто вёрст. Вот, кто ближний. То есть законник понял. В нем Господь вот этой притчей пробудил некоторые чувства в душе, потому что по закону нельзя угодить Богу. Что Бог хочет от человека? Бог, Имя Которому – Любовь? Он хочет, чтобы между людьми были отношения не закона, а любви. Не потому, что один другому должен, а потому один к другому относится с любовью, и он его так любит как самого себя.
С этим тоже надо разобраться. А что такое, как самого себя? Ну например, каждый из нас знает про себя, если он не псих, что он человек грешный. Какой бы человек гордый не был, какой бы самовлюбленный не был, какой бы он не был талантливый, но если в сердце посмотрит и вспомнит свое поведение, он увидит, что человек такой я довольно брахляный, никудышный, прямо сказать, человек. Конечно, я так выпендриваюсь, вот когда из машинки выхожу, так всех оглядывая, какая у меня хорошая машинка, какой я. И со всеми говорю так очень величественно, всё время что-нибудь из себя изображаю; но если сам с собой в кухне на табуретке, я про себя знаю, что я человек грешный, чтобы я из себя не изображал. Это совершенно точно. Но я не хочу, чтобы меня за мои грехи каждый день бы били по физиономии; я не хочу, чтобы об меня вытирали ноги; я не хочу, чтобы меня грабили; я не хочу, чтобы меня всё время тыкали в нос носом в мои грехи; я не хочу, чтобы меня обличали; я не хочу, чтобы про меня все говорили, кто я есть на самом деле. Почему? Но я себя люблю. И вот Господь хочет, чтоб ты также, ты, грешник, относился также и к другому грешнику. Он такой же, как и ты. Так почему ты его осуждаешь? Как Апостол говорит: «Кто ты, осуждающий чужого раба?» Это же раб Божий, а не твой. Почему ты его осуждаешь? Какое вообще, ты, свинья, имеешь на это право? Совершенно нет никакого права.
Вот эта притча она это и объясняет. Господь хочет от человека по отношению к другому человеку милости, милосердия. Потому что у нас обычно так: ну этот человек мне приятен, я ему помогу; это мне не очень приятен, я, значит, не буду ему помогать. А иногда так говорим: он сам виноват. А если твой сынок в такую же ситуацию попадёт, он же тоже будет сам виноват, а почему же ты ему помогаешь? Или себе? А этому – нет. Если ты помогаешь своим, то то же самое делают и язычники, тогда причём тут христианство? А христианство и заключается в том, чтобы возлюбить ближнего как самого себя. То, что ты желаешь самому себе, то ты будь любезен и предоставь и своему ближнему. Вот этого хочет Господь. Понятно, что это довольно трудно, но это то, что Он от нас требует. Причём, Он требует так не то, что там с палкой в руках, Он рассказывает, как надо. И Господь ему говорит: «Иди и ты поступай также». Эти слова относятся уже не только к этому законнику, а вообще ко всем нам. Если мы хотим быть учениками Христовыми, а это Он преподал урок, то мы должны тоже поступать также. Мы должны поступать к человеку милосердно. В другом месте Господь сказал: «Станьте милосердными, как Отец ваш Небесный милосерд есть». Потому что Он не различает. Всем одинаково подаёт и погоду, всем и скорби подаёт, всех и кормит и так далее. Этому нужно учиться. А спрашивается: зачем? Затем, если ты познал Христа, если ты Его возлюбил, если ты хочешь жить вместе с Ним и в этом веке, и в будущем - только для этого. Если тебе всё это не надо, ну живи так, как ты живёшь. Это твоё право. Ты свободный человек. Можешь жить так, что люди о тебе будут вспоминать только с проклятием. Пожалуйста. Можешь сгноить всю свою
семью; можешь развратить собственных детей; можешь так их воспитывать, что они уже с семнадцати лет пойдут по тюрьмам. Пожалуйста. Ты все можешь. Ты можешь служить злу; ты можешь отнимать у других вместо того, чтобы давать; ты можешь все. Может быть, тебя и поймают, и ты тоже сядешь, и какой бы ты умный не был, сколько верёвочки не виться, конец всё равно придёт. Ты свободен. Но если ты хочешь веровать Иисусу Христу, то Он говорит: «Иди и поступай также». Не как другие люди, потому что у людей, к сожалению, научиться почти нечему. Ну вот какой-то мальчик поступает в школу или в детский сад. Ну чему он может
там научиться. Я, например, первые слова матом узнал в детском саду. До сих пор их помню. Прошло пятьдесят пять лет, помню, в каком порядке и помню, когда я пришел домой из детского сада, маме это выпалил, я даже помню, она стирала в таком корыте оцинкованном, вот и что она мне в ответ, как она меня приголубила; это всё так ярко. как будто вчера, как это было интересно. И я понимаю, что, но она просто опешила. Приходит маленький человек и вот рассказывает, чему его научили. Чему он может научиться в школе? Только дразниться, только всяким ужасным отношениям, только постоянному предательству. Дети, они всё время друг друга мучают; они всё время друг друга дразнят; они всё время друг на друга ябедничают. Почему? Ой, Марь Петровна, а Вася меня обидел. А перед этим, он ему гвоздь, так сказать, в ягодицу всунул. А тот ему, взамен, дал; но он не говорит про гвоздь. И маме жалуется. Мама приходит; глаза квадратные, что вот моего ребёночка обидели…. Ты послушай, успокойся. А ты знаешь, что перед этим сделал твой ребёночек? Нет, она слушать не хочет и не может... Поэтому, если будем учиться друг у друга, мы можем учиться только злу. А вот если мы хотим научиться добру, надо учиться у Господа нашего, Иисуса Христа; из того, как Он Сам поступал, и из того, что Он нам говорил. Вот здесь прямое указание: Иди и ты твори также. Не так, как ты обычно творишь, а именно вот так, как Он рассказал в этой притче.
Вот если будем так поступать, тогда мы спасём свою душу, а вокруг нас спасутся тысячи. Тогда вокруг нас образуется какое-то количество людей, которые будут жить по другим законам, по закону Божьему. Тогда атмосфера несколько вокруг нас изменится. Это не значит, что все станут как ангелы. Нет. Вокруг Христа образовалась, конечно, группа людей, но, когда его убивали, эти все люди убежали; у Креста осталось только двое, а было более пятисот учеников. Поэтому это не значит, что мы проживем жизнь безболезненно; это не значит, что нас будут уважать, что любить, что у нас будет много денег. Нет-нет-нет, совсем нет. Что на нас не будут клеветать, что нам не будут завидовать. Люди есть люди, но если мы сами не хотим, живя среди людей, учиться выть по-волчьи, а говорить по-людски, тогда надо учиться у Господа нашего Иисуса Христа. Вот об этом и эта притча.
