Проповедь на память Страстей Христовых (в Великий Пяток)
Горько плачет он ночью, и слезы его на ланитах его
Плч.1:2
Всячески усиливались уловить меня, как птичку, враги мои, без всякой причины; повергли жизнь мою в яму и закидали меня камнями (Плач Иерем.3:52–53), услышали все враги мои о бедствии моем и обрадовались (Плач Иерем.1:21). И стал посмешищем для всего народа моего, вседневной песнью их (Плач Иерем.3:14), все замыслы их против меня, речи восстающих на меня и их ухищрения против меня всякий день (Плач Иерем.3:61 ‑62).
Тяжки стоны мои, и сердце мое изнемогает (Плач Иерем.1:22), волнуется во мне внутренность, сердце мое перевернулось во мне (Плач Иерем.1:20), ибо далеко от меня утешитель (Плач Иерем.1:16)!
Кто может исцелить тебя? (Плач Иерем.2:13.)
Как близко совпадают с настоящим настроением наших чувств эти плачевные звуки, исторгшиеся из сердца скорбящего пророка! Кто может исцелить тебя? Как бы в ответ на это пророческое вопрошение возлюбленный Сын Божий воскликнул, предузрев близкий исход: Отче! избавь Меня от часа сего! — и Сам же присовокупил: Но на сей час Я и пришел (Ин.12:27). И так как Сам Он предъизбрал решение положить душу Свою (1Ин.3:16) за люди Своя, то уже никто не мог спасти Его.
А потому тщетно один из уверовавших в Него князей, более других мужественный, защищает Его (Ин.7:50–51) перед первосвященниками и фарисеями. Напрасно Ему советуют не ходить в Иудею (Ин.11:8) к празднику последней Пасхи. Напрасно народ иерусалимский делает Ему царскую встречу и приветствует Его словом спасения. Тщетно Петр пытается мечом спасти Учителя. Тщетно Ироду представляется случай избавить Его, как Галилеянина, из рук иудеев. Тщетно жена Пилата просит мужа не делать зла Праведнику (Мф.27:19). Тщетно сам Пилат хочет, наказав, отпустить Его (Лк. 23; 16, 22) и троекратно всенародно исповедует, что не находит в Нем вины (Ин.18:38; 19, 4 и 6). Всё, что по-видимому могло служить к сохранению Его жизни, оказывается напрасным.
Никто не утешит! Пришел к Своим, и Свои Его не приняли (Ин.1:11). В этих кратких словах выражена вся печальная сторона искупительного служения Господа Иисуса. Всё оно преисполнено было внутренних и внешних огорчений, возросших в последние дни до последней степени. Се восходим во Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет архиереем, и книжникам… и языком (Мф. Мк.), и поругаются Ему, и укорят Его, и уязвят Его, и оплюют Его, осудят Его на смерть и, бивше, убъют Его (Мф. Мк. Лк.). Так Он Сам говорил на последнем пути в Иерусалим. Какая глубина скорби заключается в каждом слове этих изречений и в соответствующей им действительности!
Но еще прежде предания в руки грешников (Мк.14:41) печаль за печалью поражала сердце Искупителя. Смерть друга вызвала у него слезы. Будущая участь Иерусалима — также слезы. Бесчиние в доме Божием подвигло Его на гнев. Бесплодная смоковница — на слово клятвы; бесплодная синагога — на гласную речь обличения и поношения. Затем следуют: предательство Иуды, сон и бегство учеников, отречение Петра, заушение от одного из слуг и издевательства от всей прислуги первосвященника, надмение и легкомыслие Пилата, вопли неблагодарной черни, посмеяние от Ирода, посмеяние от воинов, сопоставление с разбойником, неправедное осуждение, крестоношение, стыд обнажения, насилие распинания, злорадование врагов, хуление сораспятых злодеев — горечь и преогорчение до последнего вздоха!
Правда, плакали сострадательные дщери Иерусалимские, правда, стояли при Кресте Матерь и любимый Ученик, но какое утешение могло доставить это беспомощное участие? Самого действительного и единственно потребного утешения от Отца Небесного не было. И возлюбленный Сын Божий, Утеха Израиля был оставлен без утешения, взывая к Отцу Своему: Боже Мой! Боже Мой! Аля чего Ты оставил Меня? (Пс.21:2.)
Никто и не исцелит! Господь возложил на Него грехи всех нас (Ис.53:6). Довольно сказать, чтобы не ожидать ниоткуда и ни от кого исцеления. Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем (Ис.53:5). Вот почему язва Его, и мука Его, и наказание Его долженствовали длиться без облегчения до последней минуты жизни. Если бы они прекратились ранее, то наши грехи остались бы неочищенными, и вместо Него, преданного и мучимого, продолжало бы болеть неисцелимо всё человечество. Но раной Его надлежало нам исцелиться (Ис.53:5); оттого наша рана оставалась для Него неисцелен-ной, смертельной. Он страдал, Муж скорбей и изведавший болезни (Ис.53:3), и вопиял сильным воплем и со слезами (Евр.5:7), ибо видел, что не пострадать невозможно.
боль заушения, терноношения, бичевания и распинания ничто в сравнении с невыносимой мыслью, что она не прекратится и что страдание перейдет в лютую муку насильственной смерти. Сознание увеличивающейся безнадежности долженствовало быть тяжелее и болезненнее всех язв телесных. Им-то неисцелимо болела Божественная душа Пострадавшего с самого утра прегорестного дня до той минуты, когда предала себя в руки Отца. Мы не можем ни уразуметь, ни оценить по достоянию страданий Богочеловека. Наше ничтожество, выражаемое всем нашим ограниченным бытием, делает для нас менее ужасным неотразимый миг смерти. Но Чудотворцу, возвращавшему других к жизни, Самому Виновнику жизни, быть обреченным на смерть и умирать — это превосходит все наши понятия о страдании и муке. Только мука вечная дала бы, может быть, привыкшему к временному бытию уразуметь по противоположности неисцелимую болезнь Христа распятого…
О, Целителю сокрушенных сердцем (Лк.4:18)! Да скажем с пророком: Кто может исцелить тебя? Никто. Что же Тебе засвидетельствуем, Господи и Владыко живота, в горестный день смерти Твоей, в томительный час воображаемого стояния нашего при Кресте Твоем? Каким выражением сочувствия почтим беспредельные страдания Твои, Слове Божий, как не такими же чувствами, как не такими же слезами, какими выражали беспомощную скорбь свою при Кресте Твоем любящие Тебя и возлюбленные Тог бой! Придите же, сынове человеческие, преклоним колени пред лицем Господа (Пс.94:6), как одно осиротевшее семейство Его, как плоть от плоти Его и кость от костей Его!
Ты ли, Господи, на Древе осуждения судишь концы земли (1Цар.2:10), судишь… праведно (Пс.66:5), судишь силой (Пс.53:3) и чист в суде Твоем (50, 6)? Ты ли, пронареченный Вестник, Совершитель и Податель оправдания человеческому роду, перед нами являешься поверженным, уничиженным и всемирно обесславленным в укоризну Своим и в отчаяние народам? Ты ли это, Солнце правды, воссиявшее миру, чтобы разогнать глубокую мглу развращенных дел и всем явить правду Божию, Само заходишь в непроницаемый мрак клеветы с укором в богохульстве? Ты ли это, Отрок Божий возлюбленный, не пререкший, не возопивший, трости сокрушенной не преломивший и льна курящегося не угасивший, вместе с разбойниками причтен к душегубцам и умираешь казнью злодеев? Твои ли это зиждительные руки, благословлявшие, благотворившие, чудодействовавшие, натянуты и пригвождены к Древу казни как бы для того, чтобы не простирались к хищению, к насилию, к беззаконию? Твои ли это поклоняемые стопы, вносившие во грады, и веси, и жилища человеческий мир, и отраду, и спасение вечное, истерзаны и прибиты к Древу позора? Твой ли это от века желанный и во век незабвенный началобытный образ, в подобие которого созданы все мы, сквозь необычный мрак единственного дня страшно и жалостно зрится на Древе проклятия — не имеющий ни вида, ни величия, презрен и умален пред людьми? (Ис.53:2–3.)
Судие и Ведче! Приими скорбь мою по Тебе, мене ради осужденном, и не дай мне ни словом, ни мыслью, ни ведением, ни неведением дерзнуть когда-либо судить совершенное Тобой дело моего оправдания! Ты праведен в приговоре Твоем (Пс.50:6), я же… да сохраню слово Твое (Пс, 118, 101)!
Не имел Ты где голову приклонить (Мф.8:20. Лк.9:58), и где же, наконец, преклонил ее? На Кресте! Ты не сделал никакого греха, и не было лести в устах Твоих (1Петр.2:22). Но вот Ты предаешься смерти, как тягчайший грешник. Но вот целый синедрион обзывает Тебя лжецом, обманывавшим народ именем Христа и Сына Божия! Тебя снет дала ревность по доме Отца Твоего (Ин.2:17), и, ревнуя о нем, Ты очищал его от осквернителей. Но вот осквернители являются паче Тебя ревнителями Церкви Божией и, покивая главами, говорят Тебе: Э! разрушающий храм, и в три дня созидающий (Мк.15:29)!
Ты рождаешься для воцарения над домом Иакова на престоле Давида отца Своего (Лк.1:32–33) и умираешь с поруганным именем притязателя на царство! При Твоем явлении на землю для Тебя светит новое светило небесное. При Твоем отшествии с земли от Тебя скрываются и древле вчиненные светила неба! Ты алчешь, начиная дело спасения нашего, и Тебе искусительно предлагают в пищу камни. Ты жаждешь, оканчивая Свое искупительное служение, и Тебе последовательно дают в питие оцет и желчь! В пещере подземной встречаешь Ты первую ночь бытия земного, в пещере плотию возлежишь и в последнюю!
Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира (Ин.1:29), приемлющий как человек с болезнью позор крайнего уничижения, — вонми воплю скорби моей при виде нищеты Твоей вольной и не дай мне хвалиться ни о чем ином, но только Крестом Твоим (Гал.6:14).
Не видно более лица Твоего пресветлого и пресиянного, блиставшего, как солнце (Мф.17:2), в час предваряющей славы! Не слышно гласа Твоего, усмирявшего стихии и проницавшего в последние исходища жизни! Не ходишь Ты более по земле, «певаемый от Серафим»! Не творишь и не учишь, из величайших Великий… в Царствии Небесном (Мф.5:19)! Не зовешь Своих овец по имени и не выводишь их перед Собой (Ин.10:3–4), Сам закланный, яко овча! Не зовешь более к Себе труждающихся и обремененных, упокоившийся в безмерном труде под тягчайшим бременем! Время, желанное пророками и царями (Лк.10:24), небывалое прежде и неповторимое после, пришло, миновало и сокрылось невозвратно! Кто теперь исцелит прикосновением болящего, очистит взором прокаженного, брением уврачует слепого, воскресит словом умершего? Силы, каких ни в ком от века не могло обнаружить естество человеческое; знамения, о каких не мог помыслить ум человеческий, и чудеса, каких могло чаять сердце человеческое только как возможности иного бытия, — иссякли и более невидимы! Такой отрадой, таким несравненным довольством и беспредельным счастьем повеявшая на изнемогший под тяжестью вещества, плоти и суеты дух наш струя вечной жизни уносится назад из Мира нашего! И опять пойдут вопросы и недоумения, сомнения и отрицания, заносчивость ума и лжемудрствование рассудка, ложь, хула, клевета и празднословие без конца и меры! И опять начнется царство чувственности, самопрельщения, самообожения и страстного поклонения всему не-божественному от невинно-чистого до постыдно-преступного!
Учителю благий! На кого оставляешь Ты нас, бедных и боязливых учеников Твоих, среди мглы и хаоса сомнений, воздвигаемых неверием века, выдающим призраки за истину и принимающим истину за призраки.
Пастырь добрый! Кто упасет Твое сирое ибеззащитное стадо, привыкшее ходить за Тобой и от Тебя ожидать всего? Ему предлежат непроходимые дебри опасностей, искушений и заблуждений. Его духовное пастбище окружает безводная и бесприютная пустыня мира, в которой свирепствуют лютые волки (Деян.20:29), хулениями раздирающие и терзающие Твое святое стадо; в которой и сам князь, господствующий в воздухе (Еф.2:2), ходит, как рыкающийлев, ища, кого поглотить (1Петр.5:8). С Тобой всё это не страшно, без Тебя — ужасно!
Врач душ! К Тебе повергаюсь моей болезнующей душой: исцели ее, стенающую у подножия Твоего Креста. Приклонись ко многим воздыханиям сердечным и мою каплю слезную, даже капли часть некую, пролитую о разлучении с Тобой, приносимую Тебе, ничего не хотящему от меня, прими — не как дар, Тебя достойный, но как скудный и убогий плод моей дерзновенной, хотя и несовершенной и слабой любви к Тебе.
Но, братья! Уместны ли слезы скорби при виде Господа, пострадавшего и погребению давшегося? Не слышим ли мы в священной песни слов Его: Восстану и прославлюся?
Лучше для вас, чтобы Я пошел, — читаем в Евангелии (Ин.16:7). Лучше для вас Его смерть, нежели вечное пребывание Его с вами во плоти. Для верующей любви больше утешения в видимом разлучении с Ним, нежели в видимом соприсутствии Его. Если бы вы любили Меня, то возрадовались бы, что Я сказал: иду к Отцу (Ин.14:28). Покажем, братия, что мы Его любим, и над этим вместообразным гробом прольем иные слезы — теплого благодарения, хваления и поклонения.
Крест и гроб, знамение клятвы и осуждения и вместе с тем источник оправдания и благословения! Для чего они? Нас ради человек и нашего ради спасения. Так исповедуем все мы, верующие, от времен пророческих до наших дней. Итак, кто в силах понять и оценить всё дело искупления своего, усвой любящим сердцем ту прерадостную весть, что между Крестом и гробом совершено величайшее благодеяние для тебя, и собери всю теплоту души своей, чтобы возблагодарить Благодетеля за счастье, которому нет имени на земле.
Крест и гроб, смерть и жизнь, нетление и Воскресение. Братия! Как сказать это, не вострепетав радостно всем существом своим? У Креста и гроба дело шло не о человеке, а о человечестве. Христу сораспялись, Христу спогреблись и со Христом воскресли предначинательно все мы. Не довольно ли этого, чтобы песнь богохваления не сходила с уст наших в роды родов и во веки веков?
Крест и гроб, Древо казни и знамение победы, пещера мрака и чертог света! Когда стекалось воедино столько неожиданных превратностей, столько разительных противоположностей? Где еще видано столько странных, и чудных, и непостижимых вещей? Когда и где таинственное являло себя таким обилием знамений несомненных и непреложных и вместе недоступных никакому исследованию? Умирает повешенный на Древе Человек, всенародно признанный невинным и по какой-то необъяснимой случайности названный Царем Иудейским. И что же? Вместе с тем меркнет солнце, раздирается надвое церковная завеса, потрясается земля, отверзаются гробы и восстают усопшие. После этого кто с богомудрым сотником не воскликнет: Воистину Он был Сын Божий (Мф.27:54), или с апостолом не скажет: Бог во Христе примирил с Собой мир (2Кор.5:19), или не преклонит колени пред Отцем Господа нашего Иисуса Христа (Еф.3:14)?
Покланяемся страстем Твоим, Христе!
Покланяемся страстем Твоим, Христе!
Покланяемся страстем Твоим, Христе!
Покажи нам и славное Твое Воскресение! Аминь.
