Проповедь на отпевание купца П.В. Козлова, 07.03.1865 г.
С скорбным сердцем и тяжелою мыслию окружаем мы гроб твой, почивший о Господе! Это не потому только, что в смерти твоей видим всю глубину унижения высокого естества нашего или что она резко напечатлевает в уме нашем образ нашей смерти и путь, который и нам надо будет пройти. Нет, не одно это. Но в час сей мы – ученики, ты – учитель. Души наши погрузились в себя размышлением и изострили внимание свое, в готовности услышать от тебя последнее слово – завет отжившего к оставшимся в живых – с кафедры гроба, из области смерти. Скажи же нам – какой смысл смерти и в чем цена жизни?!
Уста твои безмолвны, но и без слов можно вещать. Позволь мне стать теперь истолкователем безмолвных вещаний твоих и прочитать окружающим тебя завещание твое. Если б открылись уста твои, вот что, конечно, сказал бы ты нам: «То, что вы называете смертию, не есть смерть, а начало жизни – подлинной, нескончаемой. То же, что вы называете жизнию, не есть жизнь, а непрестанное умирание. Весь век свой бьется человек, чтоб жить, – и только спешит к смерти. Строит он себе дом жизни, а выходит гроб! И не видит сего, бедный, пока не приближится к самым дверям его.
Слышите, что поется теперь надо мною: что все привременное – тень, сон, призрак. Так есть. Смотрите на меня и осяжите сию истину. Но во всю жизнь какой-то покров прелестный лежит на очах человека и он все видит иначе. Только пред лицом смерти спадает покров сей. И блажен, кто не был введен в обольщение. Хотите ли еще в жизни разделить «облежащий нас облак» (Евр.12, 1), скрывающий действительность, – поставьте себя мысленно в это положение, в каком я нахожусь, и не отступайте от него вниманием. Только лик смерти силен сохранить от прелести ваши мысли и чувства.
Среди вас жил я, и вам известны дела мои! Часть жизни моей прошла в усилении средств, часть – в служении обществу, последние годы казались годами отдыха и покоя. Господь благословил меня довольством, почетом и детьми. Вы сами это видите. Но все это не я, а обстановка жизни моей. Я старался быть честным, справедливым, исполнительным, хранить мир со всеми, делать добро по силе и неуклонно «ходить в... оправданиях Господних» (3Цар.2, 3), Церковию содержимых. Но и это внешняя сторона жизни, а не существо ее, не то, какими признаются за гробом живущие на земле.
Там всякий признается таким, каким созерцает кого Господь по его сокровенным помышлениям, чувствам и расположениям. Но это тайна, которая не передается от умерших живым. Одно скажу вам. Пред вратами смерти раскрывается в сознании вся картина жизни – и нет силы отклонить от нее внимания. Хотите ли, чтоб сие послужило вам в утешение и стало предначатием нескончаемых радостей, имеете слово Божие и Святую Церковь – учительницу. Образуйте себя по их начертаниям, и в час смерти возвеселит вас образ жизни вашей.
Вы знаете, что никто не чист от скверны, «если и один день жития его на земли» (Иов.14, 5). Я же сколько лет прожил – и как много нагрешил пред Богом! Ведайте, однако ж, что за гроб переходят с нами только добрые дела, из злых же дел переходят только те, кои не очищены покаянием; все же очищенные покаянием остаются на земле. Я теперь на деле испытываю, как неложно слово Господа, что «разрешенное на земле разрешается на Небе» (Мф.18, 18) так, что и следа его не остается там. Великая это и неисследованная милость Божия к нам – Исповедь и Святое Причастие. Верующий и все по вере исполняющий не зрит смерти, а переходит «от смерти в живот» (Ин.5,24)!
Не льститесь же, братие мои, и не отлагайте день от дня – до смерти. Меня не нечаянно постигла смерть. Я видел ее приближение и успел приготовиться. Благодарение Господу! Но если б мне теперь позволено было возвратиться к Исповеди, как многое поспешил бы я восполнить, – если не в открытии дел, то в силе сокрушения оных и подвигах за них. Кто восполнит сие недостающее?! Я под сень креста укрываюсь и вас прошу: помогите мне молитвами вашими и всех святых созовите на молитву, чтоб не вменил Господь мне грехов моих и правда Его не затворила мне входа в чертог славы, уготованный любящим Его».
Слышите ли, братие, речь сию. Я влагаю ее в уста почившего; но она не придумана, а взята с действительности. Ибо воистину – всё так есть. Придите же, соберите сии плоды жизни с бесплодного будто древа смерти и вкусите их, чтобы жить не на смерть, а на живот. Се, последнее целование даете умершему, но не последнюю молитвенную память. О нем молитва – а себе урок! И это будет след жизни его в нас. Всем путь один. Придет время – и нас положат во гроб. Надо готовиться. А как? Всего лучше учиться сему у гроба умерших, и не учиться только, но и пожить по учению, чтоб потом умереть поучительно для тех, кои имеют пережить нас. Аминь.
7 марта 1865 года
