Проповедь на неделю 2-ю Великого поста. 2014 г.
«Через несколько дней опять пришел Он в Капернаум; и слышно стало, что Он в доме. Тотчас собрались многие, так что уже и у дверей не было места; и Он говорил им слово. И пришли к Нему с расслабленным, которого несли четверо; и, не имея возможности приблизиться к Нему за многолюдством, раскрыли кровлю дома, где Он находился, и, прокопав ее, спустили постель, на которой лежал расслабленный. Иисус, видя веру их, говорит расслабленному: чадо! прощаются тебе грехи твои. Тут сидели некоторые из книжников и помышляли в сердцах своих: Что Он так богохульствует? кто может прощать грехи, кроме одного Бога?» (Мк. 2, 1-7)
Всегда, когда человек по некоторым формальным признакам делает какое-то заключение, он может впасть в ошибку. Например, выглянул в окно – идёт снег. Думает: зима. На самом деле – весна. Ошибка. Потому что признак, по которому он решил, что зима, – формальный, а совсем не астрономический. Но в силу того, что человек отпал от Бога, в нём всё перевернулось. Вся природа человеческая, все его чувства, все мысли, все его поступки, все его слова – всё исказилось. Причём не чуть-чуть – был хороший, стал похуже, – нет, радикально.
Господь об этом говорил: «... всякий, убивающий вас, будет думать, что он тем служит Богу» (Ин., 16, 2). Поэтому очень часто глубоко верующие люди убивают других глубоко верующих людей, которые веруют иначе, – их это раздражает настолько. Когда ты кого-то из себе подобных режешь, нужно же внутри какое-то оправдание иметь. И вот это оправдание часто говорит: я это делаю во имя Бога, потому что «они все гады». А почему именно гады? Очень многие люди как-то пресмыкающихся недолюбливают. Увидят змею – ну, ползёт она себе или сидит, греется, – нет, обязательно надо стукнуть, убить, такая дикость. В результате может и рану получить, а не трогал бы, прошёл мимо – ну, сидит змея, думу свою змеиную думает… Не думала, что нападут, – что там у неё мозгишек-то, всего с две булавочные головки. А ты – большой, умный и сильный. И вот берёшь палку, начинаешь лупить, безумный.
И вот в безумии люди часто совершают неправильные поступки. Сидят рядом с Богом. Такой близости к Богу у них не было никогда. Они находятся с Ним в одном помещении, руку протяни – и вот Он, Создатель вселенной и их самих. И вот Он нечто говорит. Вместо того, чтобы записать, а потом выучить наизусть и своим детям и правнукам рассказать, они говорят: «Он богохульствует, потому что прощать грехи может один Бог». Но Он же Бог и есть. Какое же это богохульство? Разве может Бог богохульствовать? Ну вот, впали в ошибку, но молча. А почему? Взяли бы и сказали открыто: «Ты богохульник». Что же так, молча-то?
А потому что один грех тянет за собой и другой. Тут ты осуждаешь, но, если ты такой борец за правду, возьми Его за шиворот, выкини как богохульника, вызови власти, посади в тюрьму, устрой Ему суд – все слышали, как Он богохульствует, суд разберётся. Что ты молчишь? Откуда этот конформизм? От того же самого греха, потому что любое осуждение несправедливо, оно всегда ложно. Только Бог знает цену каждому человеку, знает, почему он такой, знает, что к этому привело, и так далее. Только Бог может это знать, ни один человек этого знать не может. Но осудить-то хочется. А почему такое желание осудить, такое невыносимое, непереносимое такое желание? Почему так? От гордости, потому что человек, в котором всё извратилось после того, как он не послушался Бога и был изгнан из рая… А лучше сказать, он сам себя изгнал, что более правильно, потому что он сам согрешил, нарушил завет с Богом и не мог уже пребывать в раю, потому что разрушил отношения между собой и Богом. Он бы мог тут же покаяться, но он и этого не сделал – как обычно люди, далеко отстоящие от Бога, в основном обвиняют Самого Бога. Причём даже те, которые в Него не верят, всё равно Его обвиняют. Не понимают, что это выглядит совершеннейшим уже сумасшествием. Это всё равно, что сражаться со стулом, которого нет. Пустая комната, а он сражается.
В жизни таких людей не бывает, но в литературе бывают. Вот Сервантес такого бедного рыцаря печального образа описал – как он сражался с ветряными мельницами, думая, что это большие великаны, которые стоят, размахивают руками и угрожают ему и всем жителям окрест этого места. Он решил с ними сразиться, какую-то мельницу поломал, рухнул, получил ранения. Но он был сумасшедший. Почему он был сумасшедший? Потому что как можно было в то время, в которое он жил, возродить рыцарство, когда оно уже спокойненько умерло? Люди читали рыцарские романы, но чтобы взрослый человек взял сабельку, сел на какую-то клячу и стал играть, как маленький ребёнок, в рыцаря… Дети же понимают, что всё понарошку, а взрослый дядя не понимает. Почему? Он с ума сошёл.
Поэтому человечество – безумно, абсолютно безумно. Дети ведут себя как безумные, юноши, девушки как безумные себя ведут, мужчины и женщины ведут себя как безумные. Старики и старухи ведут себя как безумные, они портят жизнь себе, всем вокруг. А спасение вообще рядом – руку протяни и дотронься. Вот на полке стоит или лежит, у кого как, Евангелие, там такие слова, благодаря которым можно спастись. Спастись от чего? От безумия. То есть можно стать человеком таким, как был Адам до грехопадения, только немножко более просвещённым. Но человек охотнее пребывает в безумии, потому что это ему понятно – всё так, как вот в сумасшедшем доме. Там все безумные, и все правила игры среди безумных понятны. Если кто-то выходит за рамки, специальное дают лекарство, после которого лежишь и очень сильно болеешь.
И вот эти книжники обвинили Того, Кто на всём земном шаре был единственным здоровым человеком. Потому что – что такое здоровье? Здоровье – это когда человек сохраняет все те свойства и качества, которые ему дал Бог. Когда человек отпадает от Бога, он теряет здоровье умственное, душевное, телесное. Ребёночек родился – заводится сразу медицинская карта, потому что он рождается больным на всю голову, на полголовы, в общем, хватает.
И спасение только в этом. Но человек не хочет, потому что трудно учиться, стараться, вникать и, самое главное, верить. Безумцу легче поверить в то, что он Гай Юльевич Цезарь, чем в то, что в книге Новый Завет ему даётся путь к спасению. Как мальчику, который играет сабелькой деревянной, легче поверить в то, что он казак или Александр Невский, или ещё кто-то. Но такое детское безумие совершенно простительно и естественно: это болезнь роста, когда человек видит окружающий мир и имеет о нём совершенно какие-то фантастические представления. Потому что ребёнок путает два мира – мир реальный и мир, который он черпанул из книги. У него там, в мозгу, всё это перемешивается, и непонятно, где он находится, ему самому. Тот мир, который ему понравился – он туда прямо окунается с головой, обычно это всякие увлекательные… вроде фантастики. Он лучше знаком с миром всяких эльфов, гоблинов, нежели просто с картой того города, где он живёт. Это безумие? Разумеется. Но что для ребёнка простительно, то для старика-пенсионера – уже нет. Послушаешь иного взрослого человека – что он плетёт, какие у него в голове вообще соображения, что он вообще «твёрдо знает»… Это, конечно, очень печальное зрелище.
И поэтому совсем, конечно, не все идут за Христом. Большинство людей послушно танцует под дьявольскую дудку: это проще, привычней, это весело, это безответственно. Единственно, конечно, есть такой привкус: эти танцы всегда кончаются очень плохо. Как очень часто детские игры кончаются дракой.
Игры взрослых тоже очень часто кончаются дракой. Всё моё детство я был в гуще этих событий. Вот седьмое ноября: все закупают водку, начинают пить. Потом начинают громко разговаривать, потом орать, потом слышишь уже звон посуды, потом крики «Убивают! Помогите! Вызовите милицию!» Потом приходит пьяная милиция. И каждый раз – в Новый год, седьмого ноября, первого мая, – всегда один сценарий. А почему один сценарий? Дудка одна и та же, ноты одни и те же, тот, кто на этой дудке играет эту плясовую, то же самое: посмотришь вниз – копыта, чуть повыше – хвост, совсем высоко – клыки, на самом верху чего? Рога. Вот он и играет, а эти бьют рожи, кто-то за что-то острое схватится – тюрьма. Потом он приходит, встречают, опять пьянка, опять милиция, и так далее. И это постоянная такая жизнь. А другой жизни человек не знает, и ребёночек вырастает в этом: «я хочу быть как папа». В девять лет у него уже папироса в зубах, в десять уже чего-то начинает красть на школьной вешалке, учителя матом посылать… Ну, а в четырнадцать – первая ходка, всё «как папа». Вот, собственно, такая жизнь. Хочет человек такого, не хочет? Выход рядом, очень близко.
Иисус, видя веру этих четырех людей, которые спустили к Его ногам постель с расслабленным… (см. Мк., 2, 5)
Видя их веру. Веру во что? В Пресвятую Троицу, что ли? Нет, веру в то, что этот Человек может им помочь. А в чём им помочь? Они бы очень хотели, чтобы этот человек выздоровел. Тогда медицин не было никаких, была только народная медицина, от которой все очень быстро умирали.
И сейчас очень много всяких народных целителей. Каждый, кому жить надоело, может к ним обратиться. И он быстро из тебя вытряхнет то, что у тебя есть наличными на книжке, и потом тебя угробит. Эта народная медицина в этом и заключается – поскорее от тебя избавиться, предварительно завладев как можно большим количеством твоих денег. Только эта народная медицина родилась не в русском народе. Потому что русский народ когда-то был христианским, тогда была совершенно другая цель. Эта народная медицина, которая теперь практикуется, родилась совершенно в других народах, для которых медицинская услуга – это цель зарабатывания денег, а не чтобы ты жил, или чтобы у тебя там что-то не болело. Нет, для этого существует медицина обыкновенная, где врачи всё залечивают. Они все «ничего не знают». Когда скорую помощь вызывают, это они приезжают – те, которые «такие глупые», но зато после их вмешательства ты остаёшься жив, а иногда и выздоравливаешь совсем. А вот знахарь – «лечение с гарантией», а гарантия – гроб. Вот это обязательно. Чем хороша народная медицина – тем, что гроб тебе обеспечен. Только за твои деньги, извини. Иначе – целлофановый пакет.
«Иисус, тотчас узнав духом Своим, что они так помышляют в себе, сказал им: для чего так помышляете в сердцах ваших?» (Мк., 2, 8)
Он им протягивает руку. Знать мысли человека может только Человек, который наделен от Бога таким даром благодатным, потому что для благодати Божией ничего не сокрыто. То есть даёт им возможность признать, что Он-то и есть Бог и Спаситель.
«Что легче? cказать расслабленному: “прощаются тебе твои грехи”? Или сказать: «встань, возьми свою постель и ходи»?» (Мк., 2, 9)
Я могу подтвердить. Приходишь к больному, говоришь: «Так, ну всё, вставай. Так, температуру откладываем, всё откладываем. Давай пляши». Он лежит, не может встать – не помогает. А сказать на Исповеди, накрыв епитрахилью, «прощаю и разрешаю все твои грехи», вообще ничего не стоит. Даже языком можно не шевелить, я это мысленно произношу. Ну, прощаю, разрешаю. А Бог и не прощает, и не разрешает – с чем ты был, пришёл, с тем ты и уходишь. Потому что большинство людей, сколько им ни вдалбливай, головы такие чугунные – они же не понимают, что нужен ещё один элемент. Спасение по-гречески – «синергия», это сочетание двух энергий, божественной и человеческой. А где твоя энергия? Что ты сделал для того, чтобы не грешить? Ничего. «У меня не получается», «я не знаю, как», «как мне бороться?» и так далее, и так далее. Хоть говори, хоть не говори – совершено бесполезно.
Должно быть покаяние. Если есть покаяние, тогда благодать придёт. Если нет покаяния – да можешь обчитаться этих молитв, можешь не только руки возложить, но и ноги, и вообще лечь на него, придавить всеми ста тридцатью килограммами своей души. Что от этого будет? Ничего. Только кряхтеть будет, больше ничего: «Батюшка, что Вы делаете? Сейчас я задохнусь!» Всё, ничего не будет. Покаяние должно быть. А что такое покаяние? Покаяние – это когда человек изменяет свою жизнь назад. Вот как его в Адаме перевернуло на сто восемьдесят градусов, покаяние – это переворот в исходное положение. Когда это нахождение в перевёрнутом состоянии станет для человека ненавистно и немыслимо, тогда, чтобы его в этом желании укрепить, и чтобы действительно произошёл этот переворот, это совершается – только благодатью Божией, которая, конечно, приходит через возложение рук священства.
Но если нет покаяния, ничего не работает. Купи розетку в магазине и вставляй в неё утюг – он что, станет тёплым? Нет, нужно розеточку прикрепить к проводу, который под напряжением электрическим. Вот тогда он будет тёплым. Так же и здесь – покаяние. Если с электротехникой сравнить, как раз электричество играет роль. Без электричества любой электроприбор является булыжником просто. Можно им орехи колоть, но гладить – нет, ничего не получится. Поэтому Христос начал Свою проповедь со слов «покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф., 4, 17).
Как оно приблизилось? Тем, что Христос пришёл – вот Он, протяни руку. Как апостол Иоанн Богослов говорил, «что осязали руки наши» (1Ин., 1, 1), – вот, Слово Божие пришло, Его можно не только слышать, Его можно потрогать. Как кровоточивая женщина – коснулась края Его риз и стала исцелённой. Почему? Вера была. «Ибо она говорила сама в себе: если только прикоснусь к одежде Его, выздоровею» (Мф., 9, 21). Она же не к Останкинской башне прислонилась и не к фонарному столбу, она именно к Нему, потому что она верила. Она не могла понять ещё, что это Мессия, что это Спаситель, что это – божественный Логос, что это вторая ипостась Святой Троицы, она и слова такого – «ипостась» – не знала. Как большинство людей, которые это слово употребляют. Просто не знают – это греческий термин, взятый из философских трудов, который подошёл для Церкви и вошёл в наш обиход.
Что легче сказать? Да, легче сказать «прощаются тебе твои грехи». «Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи, – говорит расслабленному: Тебе говорю: встань, возьми постель твою и иди в дом твой» (Мк., 2, 10-11).
Только что, чтобы его принести, на верёвках спускали на носилках к ногам Спасителя, а теперь он встал, постель свою – под мышку, и пошёл. Что легче? Он опять им протягивает руку, в третий раз. Что вы видели? Что происходит исцеление. Это исцеление происходит чем? Благодатью Божией. Значит, нужно признать. Он их не ругал – ах, вы, такие-сякие, чугунные головы, ничего не соображаете, идиоты. Нет, ничего такого не говорил. Он просто взял и того человека, видя веру этих людей, исцелил. А он, этот больной, ничего не просил, потому что, видимо, помимо полной парализации, ещё у него речь была отнята. Наверняка. А то бы он что-нибудь сказал. Ну, вот это случилось. Почему же Господь сжалился? Разве мало было парализованных в Израиле?
«Он тотчас встал и, взяв постель, вышел перед всеми, так что все изумлялись и прославляли Бога, говоря: никогда ничего такого мы не видали» (Мк., 2, 12).
Можно добавить «и больше не увидите». Христос сошёл на землю один раз. Второй раз придёт уже в конце времён, но уже не как просто человек, сын Иосифа плотника, а как Царь неба и земли, уже в воскресшем теле, как Царь вселенной судить этот мир.
Почему же Он исцелил? Сказано: видя веру их. Да, так же каждый из нас… В церковь и сегодня, конечно, приходили люди, которые не о себе болезнуют, потому что они понимают, что живут в сумасшедшем доме, и сами сумасшедшие. Сердце болит за детей обычно. «Что мне с ней или с ним делать?» Как будто можно что-то сделать. Взять голову и повернуть на сто восемьдесят градусов – есть такой приём, но он тоже к гробу приводит. Не это нужно. Нужно чтобы человек покаялся, а это невозможно. Один человек не может другому сказать «покайся», и он сразу покается. Человек сам должен возненавидеть грех, тогда можно помочь – книгу дать, что-то рассказать, что сам твердо знаешь, куда-то привести, где ему скажут научно, когда он сам захочет, сам, только так. Силком это невозможно. Когда ребёночек маленький, он может ходить в воскресную школу, даже может там что-то запомнить, что-то, может быть, сохранить до конца своих дней.
Это так удивительно: то, что в детстве усвоилось… Моя бабушка двоюродная, кончив определенный пансион, до восьмидесяти шести лет не только говорила, а думала даже по-французски. Потому что в детстве всё было на французском – тогда мода такая была. Сейчас все английский учат, а тогда всё по-французски. И всё, что в детстве усваивается, очень здорово помнится, но примет ли человек сердечком веру христианскую? Будет ли он сам молиться, будет ли для него молитва живым общением с Богом или просто надо так вот: «Бу-бу-бу. Мам, ну хватит!» Зачем ему это надо? Ему это не надо, ему нужно играть – ребята, телевизор, приставки, музыка, ему нужно «как все». У него плеер – и мне плеер. Вот что ему нужно, а это всё – это не нужно. «Мам, тебе нужно, ты и ходи».
А чтобы ему было так же нужно, как тебе, нужно, чтобы он увидел, что в тебе действительно есть огонь – огонь божественной любви, огонь покаяния, молитвенные слёзы, любовь к Богу. Тогда этим заразишь. А если мать с утра до вечера орёт, то худшего антихристианского воспитания вообще быть не может. Христианство есть любовь. Поэтому, если мы хотим вырастить христиан, дома должна быть атмосфера любви. И должно быть настолько мощное это поле, чтобы ребёнок даже не захотел идти гулять, потому что там эти дети, они всё время дразнят, они всё время издеваются, они всех друг на друга толкают, они радуются, когда друг другу делают всякие гадости, мерзости. Они друг друга постоянно предают, они всё время завидуют, отнимают, они всё время ставят подножки, чтобы кто-то упал, вместо того, чтобы поднять, начинают смеяться. Они и фильмы, мультики эти смотрят, где все персонажи кривляют язык, говорят неестественными голосами, всё время дикие смешочки, всё время хари эти начинают какую-то мимику изображать просто страшную, там всё время какие-то злодеи бесконечные. Они вот в этом живут. А кто их в этот мир окунул? Папа с мамой. А потом хотят, чтобы христианин вырос. Поэтому они ищут какие-то страшные компании и маме заявляют: «А ты меня не любишь и никогда не любила».
И совершенно правы, потому что ничего, кроме нотаций и колотушек, и постоянного вот этого истеричного крика: «Я кому сказала!»… Кому? Да ясно кому, что тут спрашивать. Ребёнок смотрит и думает: «Что, моя мама с ума сошла? Она не понимает, кому сказала? Ей надо знать, кому? Она сама не понимает, кому она сказала? Она нуждается в ответе. Она же безумна». А дети ещё не окончательно сошли с ума. Они ещё сопротивляются нашему миру, нашему воспитанию, этот полный переворот на сто восемьдесят градусов от Бога ещё не произошёл, мы их доворачиваем туда. Поэтому нет ничего удивительного, что вырастает монстр, от которого всем плохо, и потом его же детям в том числе. А потом приходят: «Я хочу спасти своих внуков». У-тю-тю-тю-тю, где же ты была раньше? «Дайте воспитанную мать – я дам вам воспитанное поколение», – пятьдесят лет назад один директор школы московской так сказал. Откуда возьмётся? Это воспитывается только в семье. А если этого нет, что ты сделаешь? Какие там воскресные школы? Это просто анекдот – там ничего даже чуть-чуть отполировать нельзя. Нет, это всё отец и всё мать.
Поэтому – почему Господь этого человека пожалел и исцелил? Потому что этот человек был очень хороший. Потому что, если бы он был скотина и сумасшедшая дрянь, никто бы его к доктору не потащил, а если бы дотащил, сказал бы: «Очередь большая, извини, мы сделали, что могли». Нет, они подняли на крышу вручную, крышу раскопали. Я представляю, как хозяин на них орал, когда ему крышу портили. Спустили, целую огромную провели работу. Что это они за него взялись? Они не родственники были. Они помнили, какой он был до своей болезни, поэтому они это и сделали. Ради какого-то паршивого человечка кто-то бы старался? Только за большие деньги. А тут нет. И вот мы видим, что хороший человек никогда не будет оставлен Богом, людьми.
Некоторые говорят: вот я такой бедный, одинокий. Как я буду жить дальше? Да это от тебя зависит. Есть такие старички, к которым полмира ездит, и считают за честь перед ними на коленках постоять. А есть такие, о которых думают: «Когда же ты сдохнешь?» Это зависит от качества самого человека.
И вот Христос хочет, чтобы у нас было качество, как у тех, которые всем нужны, в отличие от тех, которые не нужны никому – ни жене, ни детям, ни племянникам, ни внукам, никому. И только все мечтают, когда он жилплощадь освободит, её поделить. Сами не решаются его побыстрее отправить – ну, ничего, скоро у нас тоже будет эвтаназия, как в Европе. Там очень просто: подписываешь, укол – и собственность твоя, так что всё уже готово. А мы же за Европой идём, кое-что тормозится, но, тем не менее, поступь очень прогрессивная, можно сказать. Поэтому это всё придет. Тогда уже вообще без забот, без хлопот.
И вот Христос хочет от всего этого освободить. Захотим ли мы этого, спасём ли свою душу? Весь мир не спасём, это невозможно. Жить в этом мире очень тяжело. С волками жить и по-волчьи не выть – это очень трудно. Но, если хочешь быть христианином, нужно плыть исключительно против течения. Не как вот эти книжнички – «как публика отреагирует, как что?», – а прямо спокойно, со смирением следовать по тому пути, который начертал Христос. Это тоже непросто. Потому что люди грешные. Как вдруг начать праведную жизнь, если ты насквозь грешный? И воспитан грешниками, и родился от грешников, и живёшь среди грешников. Поэтому Господь и заповедал сбиваться всем в кучку, которая называется Церковь, и там устраивать отношения, чем-то напоминающие то, о чём говорил Христос. Но мы и здесь как собаки – и сплетни, и жалобы, и какие-то нежелания друг с другом иметь общение, и возмущения, и скандалы. Уж казалось бы – ну вот уже всё, внутри Церкви. Нет, всё это греховное, поганое нутро продолжает в нас жить. Потому что освободить от этого может только Христос Своей благодатью.
