Проповедь на День памяти и скорби, 2003 г.

Сегодня совпал День памяти всех святых с Днём памяти начала Великой Отечественной войны. В тот год, в сорок первом году, этот день, двадцать второе июня, совпал с Днём памяти всех русских святых. Это было тоже воскресенье на неделю позже. Многие люди увидели в этом для России доброе предзнаменование. Конечно, Гитлер не учитывал календарь Русской Православной Церкви. Так Промыслом Божьим случилось, что несмотря на то что была самая крупная и мощная военная машина, используемая для нападения, тем не менее и Господь помогал, и доблесть людей, ну и, конечно, совершенно неправильная, зверская политика оккупационных властей способствовала очень быстрой, молниеносной войне. Всего четыре года – и несмотря на чудовищные промахи с нашей стороны, всё-таки была освобождена вся оккупированная территория. Путём нечеловеческих усилий Россия была спасена от фашизма, а попутно и вся Европа, которая к тому времени уже весьма ослабла и никакого сопротивления оказать не могла. Даже Великобританию спасло только её островное положение. А сейчас, конечно, была бы другая ситуация. Это дело было давно, таких людей, которые непосредственно участвовали, их не так уже много, в их памяти эти все события стираются. Они были слишком юные, по семнадцать лет, но тем не менее трудно себе представить, что это было. Безусловно, хрен редьки не слаще: коммунизм тоже жуткое зловерие, которое, напав на нашу землю, очень много горя принесло. Но всё-таки многие из тех людей, которые осуществляли всякие репрессии по отношению к нашему народу, были воспитаны в православных семьях. Очень много встречалось таких моментов, когда даже находящиеся на всяких зверских должностях люди порой какое-то человеколюбие проявляли. А здесь совершенно чуждая идеология, исполненная подлинного и глубокого человеконенавистничества, причём в такой интересной форме, что немцев так воспитывали, и они сами об этом свидетельствуют сейчас (старики), что они не могли славян вообще считать за людей. Обречь на смерть человека или убить не воспринималось чем-то преступным. Тем более у Гитлера в планах было миллионов десять просто голодом уморить, чтобы немножко разредить население. Уморили чуть побольше, потому что помимо всего прочего этому активно помогало политбюро и военная команда. В России вообще никогда людей особенно не жалели, да и сейчас особо не жалеют, больше об этом говорят. Ну хоть говорят, а раньше и говорить об этом было не принято. Такое отношение было.

Были даже всякие эпизоды, что в Первую мировую войну русских солдат меняли на французские винтовки. Посылали туда солдат, а в обмен получали оружие, потому что его не хватало на фронтах Первой мировой войны. Сейчас даже трудно себе представить такую ситуацию, но это было до всякой революции. Такое отношение к людям, просто как к пушечному мясу, совершенно официально была такая позиция. Не знаю, почему мне вспомнился сейчас этот факт, но больше всего меня из этого поразило, когда я узнал о том, как четыреста тысяч солдат подбирали по росту, чтобы они были высокого роста и чтобы все были с голубыми глазами. Все они там полегли. Представляете, взять из огромного народу четыреста тысяч мужиков одного высокого роста, всех с голубыми глазами и всех положить. Какой генофонд это вообще может выдержать? Такая у нас добрая традиция.

Конечно, эта чудовищная война показала и выявила очень много всяких порочных представлений о том, как и что должно быть. Мы были в таких условиях, в которых формально победить нельзя. Почему немцы были так уверены, что победа не то что не за горами, а до зимы должно быть всё кончено? Простой расчёт. Но, как всегда, не учитывается главный фактор Господа Бога. Люди, когда строят свои планы, как-то Бога не учитывают. А Господь и вера людей очень помогли. Даже первое обращение к народу русскому, чтобы встать на защиту от врага, выслал не этот усатый таракан, бандит, который в Кремле сидел, Гениалиссимус, а глава в то время Русской Церкви. Тот только через две недели из-под дивана вылез весь трясущийся и пробормотал: “Братья и сёстры”. Первой обратилась Церковь. Конечно, это не разнеслось по всей стране, но во всяком случае, первое официальное заявление было не от этой партии, которая возглавляла страну, не от командования, не от руководства государства, оно вышло от Церкви. Вот это тоже очень важно. Надо понимать, что тогда люди, те взрослые, которые воевали, это были не советские люди. Тогда советских людей ещё не было. Это поколение, которые выросли ещё в православных семьях, кресты носили, Богу молились. Многие военачальники были верующими, церковными людьми. Ну и, конечно, солдаты, офицеры, в основном народ ещё тогда был крестьянский, ещё не всех уничтожили. Понятно, этот фактор Гитлер не мог никак оценить. Ну и, ясное дело, он невольно и Церковь нашу спас. Я даже думаю, что это было промыслительно, потому что нападать на Россию с точки зрения Гитлера – это тоже был отчаянный шаг. Нужно было сначала с Великобританией разделаться, а уже потом открывать фронт на востоке. Кто ему посоветовал, как это всё сработало, сейчас трудно понять. Может, историки кто-то об этом знают, но что-то никто об этом не пишет. Что ему взбрело в голову? Только такая гордая дерзость, что они сейчас всё порешат, потому что все остальные страны несколько часов, дней, недель – и всё – всё желание сопротивляться у всех пропадало. А здесь, всё пошло не по плану. Гитлер надеялся на скорую победу, зная – потому что немецкая разведка тоже работала неплохо – какое отношение к большевикам было среди народа. Нам внушали, что люди гибнут со словами на устах: “За Родину! За Сталина!” Да, такие крики были, так кричали политруки. Их так инструктировали, а может, кто и по вдохновению, но в целом, я когда в деревне бывал, говорил со многими стариками, которые теперь уже давно умерли, спрашивал, какое отношение было к Ленину, к Троцкому, к Сталину. Один человек мне тут же целый короб частушек напел таких язвительных, уничтожающих. Говорит: “Они нас задушили, мы их всех ненавидели”. Конечно, пропаганда действовала, а уже когда в пропаганде человек вырос. Для этого и были эти массовые репрессии против людей, у которых было какое-то самостоятельное отношение к коммунизму и советскому режиму. Одно высказывание – тут же кто-то доносил, человека репрессировали. Тогда уже как бы изменилось вот это мнение, а изначала так не было. Гитлер надеялся, что и народ тоже поднимется против нашей советской государственной машины. Но его такое отношение к людям с презрением, что русские люди – это как бы и не люди, конечно, тоже сыграло свою отрицательную роль.

Ну и ещё, чтобы активней способствовать процессу благоприятному для немцев, он стал открывать церкви на оккупированной территории. Когда Сталин об этом узнал, он, конечно, перепугался. Они с Гитлером стали соревноваться, кто больше церквей откроет, поэтому к концу войны у нас в Советском Союзе было открыто церквей больше, чем сейчас. Сейчас всё время церкви открываются, новые строятся, но тогда к концу войны уже церквей было больше, чем сейчас. Они не были так разрушены ещё, как в наше время, иконостасы сохранялись. Это уже после Хрущёва всё поворовали, пожгли, выломали рамы. Нет, церкви были закрытые и стояли с иконами. Стали из лагерей возвращать священников, которых ещё не расстреляли. В сорок третьем году Сталин велел избрать Патриарха. В два дня собрали из лагерей епископов, кто был жив к тому времени. В два дня – собор, всё коммунистическими темпами. Он так и говорил, что нужно скорей.

Народ как-то воспрял. А что в нём воспряло? В нём воспряла вера и надежда, что этот жесточайший режим, тоже бесчеловечный, смягчится и в дальнейшем, если война будет выиграна, тогда что-то в нашей стране изменится. И изменилось очень много, был закрыт Союз воинствующих безбожников, прекратились гонения, перестали расстреливать практически. Были отдельные случаи, но это уже были десятки, а не десятки тысяч, всё-таки это большая разница. В этой войне был вот таким образом, даже по нашему времени, довольно быстро совершён этот перелом.

Поэтому в этот день особенно надо молиться за всех тех людей, которые в таких условиях, меж двух огней существовали, приходилось им выбирать из двух зол. Большинство народу сделали такой верный выбор, потому что, если бы встали на сторону оккупационной власти, это было бы просто катастрофой для всей нашей культуры и вообще для всего мира. С такими ресурсами природными, которые есть в России, Германия могла бы ещё более укрепиться материально, тогда бы эти все сатанинские идеологические представления, которые в недрах управления Третьим рейхом культивировались, стали бы достоянием новой Европы, нового порядка.

Конечно, это была бы духовная катастрофа и в церковном плане тоже. Его такая политика на оккупированных территориях была не потому, что Гитлер очень любил церкви, нет. В Германии церковь католическая, в меньшей степени лютеранская – не как у нас, конечно, у нас всегда масштаб и размах – но всё-таки была гонима. Многие священнослужители там тоже были репрессированы. А здесь просто такой прагматический был подход. Как важно нам увидеть, как вера способна сохранить в таких ужасающих условиях народ. За то, что мы существуем, мы должны быть глубочайшим образом благодарны нашим дедам, которые всё это вытерпели. То, что наш народ вынес такие испытания, причём сохранив свои главные исповеднические, христианские понятия о добре и зле – это свидетельство очень глубокого укоренения в православной вере.

Даже за то, что мы здесь собираемся все вместе помолиться, причаститься, очистить свою душу от греха, тоже заплачено обильно русской кровью. Это очень важно, недаром Господь научил апостолов, учеников Своих, этой главной службе, Божественной литургии, евхаристии, заповедовав её совершать до скончания века. В переводе на русский она называется благодарением. Что может человек принести Богу? Чем может сын заплатить своей матери? Чем мы можем как-то ответить на подвиг бесчисленного количества наших страдальцев — и солдат, и тех, кто в тылу оставался, несчастных наших христиан, чем? Только сохранив в своём сердце глубокое чувство благодарности. Нужно стараться это чувство передать и объяснить своим детям. Тогда наше сердце не зачерствеет, наше сердце будет способно воспринимать добро, тогда мы сумеем это умягчённое своё сердце наполнить благодатью Духа Святаго, потому что без способности к благодарности никакой духовной христианской жизни не может быть. Главный возглас на литургии: “Благодарим Господа!” Во-первых, благодарение Богу, а во-вторых, благодарение всем тем людям, которые дали нам возможность вести ту жизнь, которую мы сейчас проводим – тёплую, сытую, абсолютно безбедную, хорошо благоустроенную и так далее.

Конечно, многие жалуются, трудновато, зимой электричество у кого-то отключали. Да, действительно, для XXI века немножко стыдновато всё это переживать, но если сравнить с абсолютно бесчеловечной жизнью в тридцатых годах, в двадцатых, в сороковых, в пятидесятых, в шестидесятых, в семидесятых, то какие проблемы? Электричество отключили – выставил в окно буржуйку, спилил в палисаднике тополёк, затопил печку. Ну холодно, полопалась отопительная система, всё это неприятно, но это же не сравнить с тем, что было. Когда немцы забирают всю скотину, всю птицу, сжигают твой дом – и живи как хочешь. А на дворе ноябрь месяц, уже земля схватилась, она каменная. Вот что хочешь, то и делай, а у тебя ещё и дети малые. Да не как сейчас – по одному, редко по два, а по три, да по четыре, да по пять. Что делать? Вот это действительно несчастье. Сейчас хоть можно к каким-то родственникам поехать, демонстрацию устроить, голодовку. А тогда попробуй хоть слово скажи против. Попробуй какое-то недовольство выскажи, жмут и свои, и чужие. Всё это, кто выжил, конечно, претерпели.

Нам трудно себе представить, что такое умереть от голода. Просто трудно себе представить. Мы, конечно, постимся, хочется чего-то съесть не то, только и всего, все страдания. А вот что значит умереть от голода? А что значит смотреть, как дети твои умирают от голода? Во время войны миллионов пятнадцать от голода умерли. Моя тётка, она и сейчас жива, была ребёнком во время войны. Она говорит: “Мечтали, что война кончится, каждому дадут по буханке хлеба, и я одна её съем”. Представляете, это ребёнок десятилетний мечтает, что кончится война, и ей дадут буханку чёрного хлеба. Ни один из нас сейчас этот хлеб есть не будет. Два дня поголодает и всё равно на этот хлеб не кинется. А ребёнок мечтает не о конфетах, не о бананах, не о мультиках или компьютерных играх, а мечтает черняшки съесть вдоволь. Вот это испытание, вот это трудность. Весь наш ропот по поводу нашей жизни – это от зависти, потому что, глядя по сторонам, видим, что кто-то получше, повеселей, начинаем от этого людей ненавидеть. Так, конечно, не должно быть. Во многом христианский дух ушёл из нашего сердца. Всё потому что мы отучились благодарить и Бога за то, что Он нам даёт, и забываем о том, какой ценой мы все искуплены, начиная от крови Сына Божия, заканчивая миллионами людей, которых просто убили ни за что. Представьте себе, считается, что двадцать восемь миллионов у нас погибло в эту войну. Ещё не считая, сколько было репрессировано. Я знаю одну цифру, когда ещё в институте учился, нам приводили – триста пятьдесят тысяч расстрелянных только в сорок первом году. Расстреляли столько мужиков. Помножь на четыре, и мы узнаем, сколько миллионов репрессировано. Из лагерей в это время никого не освобождали, люди там так и жили. Если на воле люди умирали с голоду, то каково было в советском концентрационном лагере? Ну-ка прикинь, любой Бухенвальд покажется Артеком. Многие люди, которые отсидели и там, и там, сначала в Бухенвальде, а потом в советском лагере, все говорили, что в советском было хуже. И питание, и отношение, вообще всё было гораздо хуже. Хорошо, у кого ума хватило не возвращаться в Россию. Я многих знаю, сейчас в Америке живут, у всех семьи, по пять человек детей. Если возвращались, на том же вагоне тебя везли сразу в лагерь без разговоров. Сначала заманивали: “Давай возвращайся”. Многих же угнали в Германию работать, пятнадцатилетних парней и девчонок. Кто остался, сейчас уже у всех там дома, работа, дети и семьи. А те, кто вернулся, их практически всех сгноили тут опять же. Хуже отношение, чем к военнопленным немцам, гораздо хуже.

Сегодня мы тоже после литургии помолимся, панихиду совершим. Надо всё время будить в своём сердце память об этом, тогда мы можем надеяться, что мы, во-первых, станем добрее, хотя бы друг к другу, не будем так часто строги и бесчеловечны, будем снисходительны друг к другу. Будем детей своих воспитывать, чтобы не было такой на земле бесчеловечной жестокости. От чего это зависит? Это зависит только от носителей этого чувства, от людей, а источником является Христос. Другого источника нет, это Он на землю принёс это совершенно новое отношение, дал заповедь: Заповедь новую даю вам, да любите друг друга (Ин. 13, 34).

Всему этому злу, которое существует на земле в разных формах (это разные формы сатанизма просто), противостоит только вера христианская. А мы с вами, такие грешные люди, тем не менее только мы и являемся продолжателями этой веры. От нас, собственно, зависит, сохранится ли на этой земле пламя этого огня добра и красоты духовной, или вообще всё это будет уничтожено, останутся отношения, как в обменном пункте, где менялы сидят и из воздуха делают деньги. Торгуют деньгами – ты ему принёс столько, а он тебе даст чуть поменьше, но за то, что он там сидит, он за счёт этого живёт, ничего не производя. Все отношения у нас будут денежные, как в Европе. Мальчик с девушкой познакомились, сначала живут вместе лет десять, всё проверяют, потому что один другого боится, как бы он его не раздел с помощью алиментов. Потом как-то случайно беременность возникает. Тогда ещё полгода думают, оставлять или убивать. Решили оставлять. Потом регистрируют брак, ещё до того брачный договор. Если разводимся, компьютер тебе, телевизор мне, запасное колесо от машины тебе, саму машину мне, гараж тебе, дом мне. Так делят платья, нижнее бельё, всё обговаривают, восемь томов брачного договора. Живут и смотрят, как бы кто чего никуда. Такие отношения чисто денежные даже у мужа с женой. Ты – мне, я – тебе. Отчего это происходит? Любви-то нет. Нет любви, нет доверия. Отчего это происходит? От того, что дух христианской веры покинул. Как тяжело жить, как одиноко, как мрачно, как бесперспективно.

У нас ещё пока, слава Богу, такая перспектива есть, но уже внедряются нормы американского образа жизни – искусственного, внешнего, где очень много разговоров о всяких таких хороших вещах, типа прав человека, но на самом деле это просто чисто демагогия. На самом деле абсолютно полицейское государство, где все друг на друга стучат. Говорят: “Вот в Америке был, там и полицейских не видно”. Конечно, не видно, а зачем? Каждый человек, который тебя окружает, стукач. Говорят, что у нас в России все друг на друга стучали, но как стучат в Америке, в Швейцарии или Германии, нам и не снилось, потому что практически всё население в этом участвует, кроме людей недееспособных. Полицейский как будто вообще даже не нужен. Есть участок, если пачку папирос бросил, тут же позвонили, тут же тебе прислали, попробуй не заплати штраф. Тут же тебя разденут и разуют, в Америке это очень просто. Практически каждый гражданин тот дом, в котором он живёт, имеет в кредит. Тебя с работы выгонят – и всё, а ещё через полгода ты лишаешься дома. Ещё через некоторые время ты уже бомж, уже из этого состояния ты ничего не сделаешь, ты обречён. Поэтому все привязаны железными цепями.

Такой свободы, которая есть в России в настоящий момент, ни в одном государстве мира нет. Свободы высказываний, свободы прессы, свободы общения между людьми, ничего подобного даже нет. Везде всё настолько зачеканено и зачиповано, что вообще ни тпру, ни ну. Все могут говорить только в одну дуду. Аппараты репрессивные все отлажены, абсолютно каждый человек под контролем. Настолько под контролем, что в Америке даже паспортов у людей не было, он не нужен никому, этот паспорт. Единственный документ – это водительские права, ещё пока там сохраняется фотография. Скоро и этого не будет, это совершенно не нужно, человек-то абсолютно прозрачен. На кнопку нажал, и на компьютере и все твои болезни, и твой доход, и какие у тебя деньги, сколько раз ты был женат. Всё от радужки глаза, кончая тем, что у тебя в прямой кишке происходит. Всё абсолютно прозрачно, не нужны ни паспорт, ни справки, всё есть. После этого куда ты денешься? Ты полностью не на верёвке, а на цепи, как барбос. Вот это свобода. Это просто какой-то анекдот, как у Оруэлла, называли свободой, а на самом деле это полное рабство. Абсолютно тотальное, контролируют сознание, все твои высказывания. Приходит человек, хочет билет на самолёт купить, а ему командир корабля говорит: «А я Вас не повезу», – «Почему?» – «А Вы плохо к Америке относитесь». Спрашивается, откуда командир корабля знает? Билет же в компьютерной системе, а там сразу выдаётся, кто ты. Есть ли подозрение, что ты террорист, кто у тебя папа, кто у тебя мама, все твои высказывания напечатаны. Кто имеет доступ к этой информации, тот и владеет. Каждое твоё слово сказанное, даже жене, потому что она первая сообщит. Ну, может, не первая, а вторая, первый сыночек. Там это тотально, причём это считается гражданской доблестью. Так воспитывают людей. У нас это осуждают, вот Павлик Морозов. Ну да, был такой бедный малый, поддался, ну и то, потому что к нему дед жестоко относился. Может, это просто была такая детская месть, а совсем не из идеологических соображений.

Это всё надвигается, что этому может противостоять? Вообще, что может противостоять лавине денег? Только христианский дух. Как Господь сказал, сегодня в Евангелии читали: кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным (Мф. 10, 32). А что исповедовать и как? Именно своей жизнью, что я стою на принципах жизни христианских. Не принципах выгоды с точки зрения материальной жизни, а с точки зрения духовной. Хорош или плох твой поступок с точки зрения Господа Бога, а не выгодно ли это тебе. Это очень важно. Смотришь, на чём сейчас на Западе люди порой деньги делают – муж с женой развёлся, пишет мемуары и всю подноготную о своих отношениях выворачивает на весь мир, с этого зарабатывает. Причём это кто делает? Не какой-то убогий человек, а вполне себе сенатор Хиллари Клинтон. Всё наружу о своих отношениях со своим супругом. Ну и, конечно, все сразу сообщают, что один только аванс восемь миллионов долларов. Все понимают: “Вот молодец. Наизнанку вывернулась за восемь миллионов долларов”. В России это невозможно, потому что людям ещё пока стыдно, а в Америке это не стыдно. Это что значит? Это значит, что другое сознание совсем. Там это правильно, это молодец, отличный ход, потому что цель – только деньги. Она, наверное, небедный человек, жалование, наверное, неплохое, зачем же так? Что ещё ты купишь за восемь миллионов аванса? Сраму-то сколько! А сраму-то и нет. Представляете, как опасно? Идёт корова голая, машет по бокам своим хвостом и не знает, что она голая. Подняла хвост, освободила свой кишечник и пошла дальше. «Это, – говорит, – естественно». Но человек тем и отличается от животного, что у него есть стыд. Христианство ещё даёт возможность человеку оставаться человеком и не превратиться в животное. Это тоже важнейшее дело. Сохранять чувство благодарности — это тоже очень важный элемент в сохранении человечности, как это было и прежде на нашей земле. Помоги нам в этом, Господи!

https://www.dimitrysmirnov.ru/blog/propoved-110926/