Проповедь к воспитанницам Тамбовского института, после панихиды по Благочестивейшей Государыне Императрице Александре Федоровне, в сороковой день, ноябрь 1860 год.
Послушайте, дети! Я хочу сказать вам одно-другое слово в настоящем, столько скорбном для сердца вашего, случае.
Отошла ко Господу высокая ваша Покровительница и Попечительница – ваша Мать. Вы не имели утешения быть при смертном одре Ее и слышать из смежающихся уст Ее последнее слово, которым обыкновенно отходящие выражают волю свою и дают свои заветы остающимся здесь близким своим. Вы близки были отшедшей Матери вашей – Государыне, как и Она жила и живет постоянно в сердцах ваших: – и Ей не было бы чуждо сказать вам слово, и вам не нежелательно было бы послушать его.
Делом совершиться сему уже нет возможности. – Но попытаемся восполнить этот ущерб мысленно. Вы представьте себя стоящими у смертного одра отходящей Государыни, а я возьму слово и как бы Ее языком изреку вам от Ее лица последнюю волю Ее.
Дух Ее нам известен... На нем основываясь, не ошибемся, если вложим в уста Ее такую к вам речь: –
Дети! я отхожу. Мои попечительные действия не будут более касаться вас, – и веяние любви моей не будет более согревать и оживлять сердец ваших. – Но я не оставлю вас сирыми. Вас примет и будет согревать другое, не менее широкое и не менее богатое любовью сердце. – Каковы были вы ко мне, такими будьте и к преемнице моей. Как вы входили в дух и намерения мои, входите в дух и намерения Ее и являйте себя беспрекословно покорными Ее матерним о вас распоряжениям, и всем вообще воспитательным порядкам – старым и новым.
Я отхожу, – и должна предстать страшному престолу Судии. По силе моей я старалась не нарушать заповедей Божиих; но как человек – много согрешила, и повинной себя сознаю пред лицом правды Божией. Не отчаиваюсь однако ж во спасении своем, но, в слезах покаяния припадая к Господу Спасителю, уповаю быть помилованной; о чем и молю Его беспредельную благость, в смолитвенники Ему предлагая Пречистую Владычицу Богородицу, Ангела моего хранителя и всех Святых. Прошу и ваших молитв. Ваш детский вопль верно много поможет к преклонению на милость строгого правосудия.
Если и я обрету благодать у Бога, – первая молитва моя будет о вас, дети! да поможет вам Бог быть таковыми, какими я всегда видеть вас желала.
Всю жизнь мою я носила вас в сердце, и заботам моим о вас не полагала пределов. Не могу сказать, всегда ли увенчивались успехами заботы мои, было ли у вас все так хорошо, как бы мне хотелось; но это было постоянным моим желанием. – Если что ускользнуло от моего внимания, если допущен где-либо недосмотр, простите меня Господа ради. – Хоть я не видала вас лично, тем не менее все ваше отношу к себе, – и смиренно прошу – простить меня великодушно, если считаете меня в чем-либо неправой пред вами. И я прощаю всем вам все, в чем из вас какая оказывалась неисправной в исполнении воспитательных распоряжений: – только утешьте меня обещанием, что это уже не будет более повторяться.
Еще несколько – и меня не станет. Вот моя воля и мое вам матернее завещание: пребудьте навсегда верными духу вашего народа и требованиям святой веры вашей. – Учреждая и поддерживая ваши заведения, я имела в мысли – одно: воспитывать вас истинно-русскими и православными. Не говорю вам: любите отечество: ибо кто не любит его?.. Но не могу не сказать: – любите его любовью истинной и просвещенной. – Есть любовь слепая, увлекающаяся в благожеланиях неосмотрительной поспешностью все навязывать нам без разбора... Указываю вам безошибочное в сем отношении руководство в православии. Любите Россию в духе православия, – ревнуйте об усовершенствовании ее по всем отношениям, но без нарушения мира веры, без подрыва ее основ и ее ценности повсюдной. В этом, скажу вам в горести, надежда на одних вас. Многие у нас уже начали уклоняться на распутия. – Из чуждых источников пьют они мутную воду неверия и напаяются началами, несообразными с государственным устройством нашим и с духом нашего народа. Если и вы пойдете по следам их, погибла Россия! Да сохранит вас Господь от сего несчастья! Дайте же мне уверение, что если Господу угодно будет позволить мне с неба обращать очи мои на вас, я всегда буду обретать вас носящими тот же дух св. веры и преданности престолу, какими вы всегда отличались, – и я отойду с большим спокойствием.
В заботах моих об устроении спасительного для вас течения жизни, вот что считаю нужным напомнить вам! – Здесь – в заведении – вы только нарекаетесь жить. – Пройдет срок воспитания, – и вы вступите на широкое поприще жизни общественной, полные сил и надежд. – Туда верно и отселе вы часто переноситесь мыслью и желаниями. Не мечтайте много и не прельщайте себя, предупреждая определения Божии произвольными построениями своей участи, чтоб после действительность, рассеяв мечты, не поразила ваших сердец тем с большей чувствительностью. Всецело предайте себя в руки Бога, отечески о нас промышляющего, – и будьте готовы принять благодушно, что Его святой воле угодно будет. – Желаю всем вам полного счастья; но не могу простирать сего желания за пределы Божиих о вас велений, тем паче наперекор им. Ибо Он лучше нас знает, что благо нам, и крепче нашего желает облаженствовать нас, – и что особенно надо содержать в мысли, – не ограничивает взора Своего одним настоящим, но простирает его на всю будущность, временным искупая вечное.
Когда оставите вы заведение, не думайте, что общество встретит вас с открытым сердцем. Нет; оно встретит вас с испытательной подозрительностью, чтобы разведать – кто вы и куда обращено устремление вашего сердца. Отвечайте тогда и вы тем же. Никому ни в чем не вверяйте себя, – и никакого не позволяйте себе делать шага даже сердцем, – без совета родителей, воспитателей и попечителей ваших, которых искренняя к вам любовь уже так осязательно испытана вами. Самим же вам вот что предложу в руководство! Вы встретите два пути – узкий и широкий. Смотрите на конец того и другого, указанный самим Господом, и не колеблитесь в выборе по сему указанию. – Вас встретят два духа – дух Христианства и дух мира. – Как вы не дух мира сего прияли, но дух, иже от Бога, то влекитесь всем расположением вслед последнего и отревайте первый. Тут конечно не обойдется без борьбы. Готовьтесь к ней отселе, – и когда придет срок, вступайте в нее в уповании на всесильную Божию благодать. – Может быть вас все оставят и против вас будет не только большинство, но даже весь мир, или, как ныне называют – общественное мнение, которое не всегда стоит за правду, а нередко восстает на Господа и на Христа Его. – Но дерзайте: ибо болий есть, Иже в вас, нежели иже в мире (1Ин.4:4); и – Той победит... Победит Господь, за Которого будете подвизаться. Поставьте себе руководительницами в сем св. дев-мучениц – Екатерину, Варвару, Анастасию, Февронию и других – и на них смотрите, как на образцы: ибо и они боролись с общественным тогда мнением. – Побороли, – и ныне торжествуют!
Еще одно слово, которого в другое время я, может быть, и не сказала бы вам... Никому не миновать того положения, в котором нахожусь я в час сей. Сляжете и вы на одр смертный; тогда откроются очи ваши, и вы многое увидите – не так, как оно представлялось вам в жизни... Хотите ли иметь верную охрану от опасных увлечений и поползновений в жизни, – помните последняя своя, как советует Премудрый. – Между всеми средствами, какие есть в руках человека к укреплению нрава своего, нет могущественнее памяти смертной. Это самый влиятельный и всеобъемлющий педагог, годный и в курс воспитания, как и во все время жизни. Как жаль, что многие доходят до познания его уже тогда, как не могут воспользоваться его уроками. Желаю, чтобы вы не принадлежали к сему числу. Не бойтесь помнить, о смерти. Это не отравит жизни вашей, а напротив отвлечет вас от действительных, хотя подслащенных, отрав жизни, и научит находить утешения прочные, такие, которые будут служить для вас предвкушением нескончаемого блаженства. Поверьте мне, что это так! Умирающие не лгут. – Они одни и могут верно оценивать силу помышлений о часе смертном.
Вот что могли бы вы услышать из уст умирающей Государыни Императрицы – Матери вашей! Не нахожу что прибавить к сему со своей стороны, кроме одного искреннего желания, – чтоб этот урок напечатлелся в сердце вашем и стал руководительным началом всей жизни вашей. Моим архипастырским словом могу заверить вас, что здесь прописан для вас самый благонадежный и безопасный путь жизни, ценный в очах Божиих и человеческих. Позвольте только напомнить вам, что ваши отношения к почившей Государыне не кончаются Ее смертью и этими панихидами. Вы верно и сами знаете то. Но и поступайте же по тому, как знаете. С вашей молитвой утренней и вечерней всегда соединяйте и краткую молитву о упокоении души Ее так: помяни, Господи, благочестивейшую Государыню Императрицу Александру Феодоровну. Это будет и для Нее утешительно, и для вас назидательно. Аминь.
Ноябрь, 1860 г.
