Поучения перед плащаницей в Великую Пятницу. Поучение пятое
Мы собрались воспомянуть то самое зрелище, которое выходил некогда смотреть народ израильский, по словам евангелиста Луки, "бия себя в грудь" (Лк. 23; 48) от ужаса. Видение страшное: поругана, оклеветана, изъязвлена позором в лице Христа правда, истина и красота. "Ужаснись о сем, бойся, небо, и да подвижутся основания земли!"
Приблизьтесь, дети, ко гробу Жизнодавца — Отца. Вот Тело Христа — окровавленное, изъязвленное, истерзанное, от ног до головы не имеющее целости. Это видение ужасом охватило душу пророка, который в тяжкой вдохновенной скорби мог только сказать: "Вижу Христа не имущим "ни вида, ни величия; вид Его презрен и умален пред людьми" (Ис. 59; 2-3).
Посмотрите! Пречистая глава, которая Своей Премудростью устрояет и управляет судьбой и мира, и каждого человека; измыслившая дивное средство спасения мира,— эта глава до самого мозга изъязвлена колючим тернием. Словно сама земля, проклятая за дела человека, помогала окаянному делу беззаконников, возрастив терния на пречистую главу нашего Спасителя!
Посмотрите! Очи Спасителя нашего потемнели. Они залиты кровью и слезами. Потухли эти очи, которые так светло и спокойно смотрели на всех. Светлый взгляд ясных глаз Христа радовал и восхищал любящих Его, утешал печальных и горюющих, умилял жестокосердых и скупых и обращал к покаянию грешников всякого рода и всякого свойства.
Посмотрите! Лицо пречистое, на Фаворе сиявшее как солнце лучами Божественной славы, ныне имеет вид бездыханного трупа. На нем следы бесчестия, оплевания. Оно посинело от ударов безжалостной руки.
Посмотрите! Вот уста, проповедавшие правду и милость, научившие благоговеть перед добром, изливавшие истинные понятия о небесной любви. И на эти уста смерть наложила свою печать: закрыты они.
Посмотрите на руки. От прикосновения их самая смерть содрогалась: выздоравливали неисцелимо недужные, мертвые восставали. Эти руки несли объятия и благословения счастья всему доброму, справедливому и прекрасному. Посмотрите, они измучены; они насквозь изъязвлены острыми, длинными железными гвоздями; на них были тяжелые цепи; они посинели от уз. И на пречистых ногах язвы, и ребра прободаны...
Зрелище ужасное. Распявшие Спасителя, приговорившие Его к распятию, их соучастники и единомышленники, приходившие смотреть Страдальца, приходили и возвращались в ужасе, бия себя в грудь. Неужели и мы отойдем от этого гроба, бия себя в грудь?
Не этого ждет от нас Спаситель. Внешние знаки участия и сострадания, бесспорно, не имеют в себе ничего неправильного. Но весьма часто в жизни внешнее выражение участия, сострадания, почтения не отвечает силе чувств внутренних — другими словами, бывает фальшиво. Нужно ли поминать у этого гроба про Иуду, который поцелуем и лобзанием предал Христа? Нужно ли вспоминать двоедушного Пилата, который много раз выражал усердие спасти Иисуса и сам же осудил Его на смерть?
Научимся из этого примера, что внутреннее сострадание дороже наружного, внутренняя молчаливая любовь сердечная ценнее внешней, внутренняя, умная молитва духовнее и выше наружной. Ныне из этого гроба и могилы слышится больше утешений, нежели в состоянии наговорить нам иные уста, полные лести, злобы, лжи, разврата, вероломства и коварства.
Кажется мне, что в эту минуту от Плащаницы всем нам говорит наш Божественный Страдалец. Слушайте, что Он говорит каждому из нас: "Я тебя возлюбил до конца, люби и ты Меня. Ничего Мне от тебя не нужно, только любви. Хочу твоей любви и ищу ее, стою день и ночь у твоего сердца. Для тебя я трудился, постился, алкал, жаждал, претерпел мучения и умер. За все это Я желаю получить от тебя одно: любви. Да любиши Мя!".
Судите сами, что нам сказать в ответ. Мне кажется, что у плащаницы каждый из нас должен отвечать этими библейскими словами: "Возлюблю Тебя, Господи, крепость и твердыня моя. Возлюблю Тя, Господи: Ты прибежище мое и избавитель мой, помощник мой и заступник мой" (Пс. 17; 2—3). Аминь!
