Поучения о любви по пути на Страсти
Благодарность есть выражение любви. И просьба об исцелении предполагает любовь. Делание правды, вытекающее из веры, есть исполнение закона любви. Во время пути Господь вызвал законника, вопрошавшего Его об условиях наследования жизни вечной, к ответу от закона в двоякой заповеди любви (Лк.10:25–27). Пример любви к ближнему даёт притча о милосердном самарянине, в ответ на вопрос законника: «а кто мой ближний?» (Лк.10:29–37). Смысл притчи – не в том, что ближним, впавшим в разбойники, оказались не священник и левит, а презираемый иудеями самарян Ин. Урок содержится в заключительном призыве: «иди, и ты поступай так же». Так же, как самарянин. Учение о любви во время пути возвращает нас к ранним галилейским дням. И так же, как и в ранние галилейские дни, закон любви имеет преимущество перед законом обряда. В этом – смысл обличения фарисеев за обедом в Капернауме (Лк.11:37–52): тщательно принося десятину с разных овощей, они не радят о суде и любви Божией (Лк.11:42). Как уже было указано, раввинистическое толкование закона о субботнем покое допускало его нарушение для лечения болезней, грозивших, в случае промедления, неминуемым смертельным исходом. Во время пути отмечено нарушение Господом субботы для исцеления скорченной женщины (Лк.13:10–17) и другое нарушение для исцеления больного водянкой (Лк.14:1–6). В обоих случаях Господь отвечает на соблазн присутствующих ссылкой на обычное человеческое сострадание: хозяин в субботу ведет на водопой домашних животных (Лк.13:15) и старается спасти их в беде (Лк.14:5). Интересно, что во втором случае слово «осёл» в русском переводе восходит к худшей форме евангельского текста. Лучшие рукописи имеют υἱός – сын. И Господь, исполняя волю Пославшего Его, являет Его любовь как любовь Отца. На высших ступенях любовь к ближнему связана со служением духовным ценностям. Марфа, заботившаяся и суетившаяся о многом, ниже Марии, сидевшей у ног Иисуса. Благую часть избрала Мария (Лк.10:38–42). Как уже было указано, в Лк. эпизод в доме Марфы и Марии есть осколок иерусалимского предания и должен быть отнесен к пребыванию Господа в Иудее перед началом пути, сохраненному в Ин.7–11. В рамках Лк. мы нашли место для этих пяти глав четвертого Евангелия между Лк.10:16 и Лк.17. Посещение Господом Марфы и Марии в Лк. только приблизительно отвечает месту эпизода в хронологии евангельской истории. Ближайший контекст определяется внутренним смыслом повествования, как его почувствовал евангелист Лука. Подобно милосердному самарянину, Марфа служила телесным нуждам Учителя. Мария в любви к Учителю – не меньшей, чем любовь её сестры – внимала Его учению и небрегла о Его телесных нуждах. В Лк. не сказано, чтобы Мария, в отличие от Марфы, узнала в Учителе обетованного Мессию и служила Ему, как Богу. В Ин. (Ин.11:27) мессианское исповедание вложено в уста не Марии, а Марфы. Ясно одно: учение, к которому Мария приникала, она принимала как глаголы Божии. В прикосновении к высшим духовным ценностям любовь к ближнему связана с любовью к Богу.
Ближайшее выражение любовь к Богу получает в молитве. Призыв к настоятельной молитве повторно звучит в повествовании о пути (Лк.11:1–13, 18:1–14). В одном случае – мы это уже видели – молитва к Богу как к Отцу есть молитва об утверждении Царства, и она же – о даровании Духа. Дух Святой утверждает Царство (Лк.11). Сердце верующего чает Царства и взыскует Духа по любви. В другом случае молитва есть молитва о защите в эсхатологическом свершении (Лк.18:1–8). Условие защиты есть вера (Лк.18:8), которая невозможна без любви. Смирение в молитве, к которому Господь призывает в притче о мытаре и фарисее (Лк.18:9–14), тоже вытекает из любви.
