Изыди от мене, яко муж грешен есмь, Господи (Лк. 5:8)
Славный «рыболов Генисаретского озера, Симон Петр, увидев великое множество рыб, извлеченных сетью, и два корабля, полных улова, и узнав Христа Господа, своего Благодетеля, благословившего ту ловлю, столь Ему обрадовался, что молит Его, дабы ушел прочь от него: «Изыди от мене, яко муж грешен есмь, Господи».
Благочестивые слушатели! Смотрите, как рад Петр гостю, гостю желанному, гостю прелюбезнейшему – Иисусу Христу, пришедшему к нему не с пустыми руками, но со знатным гостинцем, со множеством рыб. Так он рад; но между тем просит не к себе, но от себя: уйди от меня! Я рад Тебе, уйди прочь от меня.
Святый Петр! Что ты делаешь? Что говоришь? Осмотрись: вместо того, чтобы просить Господа, дабы Он никогда не уходил от тебя, но был бы с тобою всегда, ты просишь: «Изыди от мене».
Святый Петр! Осудят тебя все люди. Осудят люди политичные, придворные, и скажут: Петр не политик, нелюдим, не рад гостю, не принимает, не чествует. Осудят люди обыкновенные, простые, и скажут: Петр неблагодарен, не поблагодарил Господа за великое множество рыб; а ведь мог бы попросить Господа на ту же рыбу: Господи, не уходи от меня, подожди немного, приготовим трапезу из дарованных нам Тобою рыб и, откушавши, сотворим Тебе благодарение. Осудят духовные и скажут: Петр исповедует себя грешником: «Муж грешен есмь», а разрешителя и простителя грехов выживает от себя: «Изыди от мене». Если ты болен, призови врача; если грешен, призови и удержи у себя очистителя всех грехов – Иисуса.
Святый Петр! Если ты грешен, как говоришь: «Муж; грешен есмь», то послушай Господа, который говорит: «Не приидох призвати праведныя, но грешные на покаяние» (Мф. 9:13). И знай, Петр, что «Агнец Божий, вземляй грехи мира», нарочно к тебе пришел, потому что ты грешен; пришел для того, чтобы взять твои грехи от тебя. Не говори же Ему: «Изыди от мене», но усиленно моли Его, говоря: пребудь со мной, Господи, во все дни, до скончания века.
Однако нельзя святому Петру изменить своего слова, давно уже написанного в Евангелии и разошедшегося по всей земле и в концы вселенной. Так тому и быть: сказал раз, а всегда будет проповедоваться во всем мире.
Святый Петр! Если ты молчишь, то повели мне, грешному, что-либо сказать за тебя. Пусть я своими грешными словами защищу твои святыя слова и изъясню своему слушателю силу их, только ты твоею благодатью, которую имеешь от Бога, действуй в устах моих, действуй и в сердцах слушателей.
«Изыде от мене».
Не мы одни оговариваем святого Петра, но и его друзья, святые евангелисты, не молчат о нем, рассказывая, что он, как галилеянин, будучи прост и неискусен в словах, часто имел обыкновение проговариваться. Святый Лука, повествуя о преображении Господнем, говорит, что когда Петр увидел в полночь свет солнечный, ибо лицо Христово просветилось, как солнце, и услышал свыше глас Отчий, свидетельствующий о Христе: «Сей есть Сын Мой возлюбленный», то он сказал Иисусу: «Наставниче, добро есть нам зде быти; сотворим три сени». При этом святый Лука добавляет о Петре: «Не ведый, еже глаголаше» (Лк. 9:33, 35) – сам не знал, что говорил. Святый же Матфей повествует следующее. В одно время, когда Господь начал говорить Своим ученикам, что Ему подобает идти в Иерусалим и много пострадать, то Петр стал Ему возражать, говоря: «Милосерд буди Тебе, Господи, не имать Тебе быти сие» (Мф. 16:22). Здесь Петр тоже «не ведый, еже глаголаше»: не знал он тайны, что страданием и смертию Христа будет спасен мир, и посему он услышал от Господа жестокий ответ: «Иди за мною, сатано, соблазн Ми еси, яко не мыслиши, яже суть Божия, но яже человеческая» (Мф. 16:23). Подобно сему и ныне, видя умножившийся благодаря пришествию к нему Господа улов рыб и оба корабля наполненные, вместо того, чтобы сказать: «Живи со мною, Господи, не уходи от меня, Господи», он говорит: «Изыди от мене, Господи», поистине, «не ведый, еже глаголаше».
Но не удивительно сие, ибо человек обычно, если нечаянно что-либо увидит или услышит удивительное, ужасается и, забывшись от ужаса, не знает, что говорит.
Ужаснулся Петр на Фаворе, увидев славу Божества, от страха упал ниц и от того же страха не знал, что говорил. Ужаснулся Петр, услышав о страдании и смерти бессмертного Сына Божия, и посему не ведал, что говорил. Ужаснулся и ныне чудесному улову рыб, как говорит Евангелие: «Ужас бо одержаше его и вся сущыя с ним о ловитве рыб, яже яша» (Лк. 5:9). Значит, и здесь от ужаса он, не ведая, говорил: «Изыди от мене, Господи».
Святый же Амвросий защищает святого Петра, говоря: «Хотя ужаснулся чуду Петр, однако же не «не ведый», но с великим рассуждением и разумом сказал: «Изыди от мене, Господи». И дальше святый Амвросий говорит о нем так: «Муж премудрый и достойный, в котором имело быть основание церкви и учительство учения, ничего полезного не усмотрел в себе, кроме того, чтобы не превозноситься благополучием в деле, и посему-то и говорит: «Изыди от мене, Господи». Не молит он о том, чтобы быть оставленным Христом, но (беспокоится) лишь о том, чтобы, не возгордиться дарами Христовыми. Вот мы видим разум премудрого мужа, святого Петра; видим, с какою мыслию он сказал: «Изыди от мене, Господи», а именно, чтобы не возгордиться, исполнившись дарованиями Господними. Итак, те слова его были словами смиренномудрия.
Нам же возможно извлечь полезное поучение как из ужаса, так и из слов Петра.
Пусть мы из ужаса Петрова научимся со страхом принимать Божии дары. Дары Божии суть двоякие, по двум частям человека, как и в двух кораблях Петрова рыба, то есть, в теле и душе, а именно: внешние и внутренние, естественные и благодатные. В теле – дарования внешние, телесные, естественные, как, например, красота лица и возраста, крепость организма и прочее. Сюда же, к плотскому, приятному существованию, относятся и все временные, видимые земные блага: богатство, могущество и власть, которые все суть Божии дары. В душе же – дарования душевные, внутренние, благодатные, духовные, которые знает тот, кто их имеет: «Кто бо весть от человек, яже суть в человеце, – говорит апостол, – точию дух человеча, живущий в нем?» (1 Кор. 2:11). Такой знает духовные дары, которые он с благодарностью принимает от Бога и осторожно хранит их в себе. Итак, по примеру Петра, ужаснувшагося множеству пойманных рыб, и мы будем со страхом и ужасом принимать все дары, приличествующие как душе, так и телу.
Будем со страхом принимать в особенности дары духовные, ибо они скоро отнимаются. Дары Божии – как роса утренняя. Настанет ли зной полуденный, – высохнет роса; возобладает ли в людях зной греховный, – отнимутся от них Божии духовные дарования. Дары Божии – как радуга, светящаяся в облаках в день дождя. Истончает ли плотность облаков и высохнет ли влага воздушная, – исчезнет и радуга; высохнет ли в человеке умиление сердечное и слезы, истончится ли стремление к Божией службе, – не увидишь в нем и Божиих дарований. Дары Божии – как Сампсоновы волоса: пока не остригла их скверная Далида, до тех пор был силен Сампсон; когда же остригла семь прядей волос головы его, тогда сила его отступила от него, и он попал в руки врагов своих, был ослеплен ими и порабощен. Подобным образом пока у кого-либо в уме не вообразится некая Далида и не усладится в сердце грех, до тех пор тот страшен для невидимых врагов, как сильный победитель; когда же в чьем-либо сердце начнет господствовать какая-либо Далида, и если не одна, то есть, не одно какое-либо грехолюбие, но многие, тогда отнимается от такого сила даров Божиих, и он делается слепым по уму и порабощенным страстям своим.
Со страхом будем принимать и телесные дары естества, чтобы не употреблять их на прогневление Творца своего. Красота лица пусть послужит не прельщению, но славе Божией; здоровье пусть будет не на праздность, но на труды к славе Божией; крепость – не на грех, но на добрые дела во славу Божию. Если же будет иначе, то те же дары погрузят тот корабль на адово дно. Со страхом будем принимать и те дары, которые приличествуют человеческой жизни, – богатство, могущество и тому подобное; их в особенности следует принимать со страхом и наслаждаться ими с опасением, чтобы кому-либо не было сказано в будущем веке: «Восприял еси благая в животе твоем» (Лк. 16:25). Если душа твоя благословилась в жизни твоей, то чего ты еще ждешь после кончины твоей? Вот какому страху Божию учит нас ужас Петров.
Смиренные его слова: «Изыди от мене, Господи», – учат нас тому, чтобы мы со смирением и кротостью, а не с гордостью потребляли все дары Божии; они происходят от милости Божией, как бывает сие и среди земных владетельств. К кому милостив царь земной, того и жалует, и одаряет. Так и у Небесного Царя по Его милости подаются людям дары Его. Но как у земных властителей милость бывает изменчива, и необходимо опасаться, чтобы вместо милости не найти гнев, так и у Небесного Владыки милость хотя бы и хотела быть неизменной и вечной, согласно написанному: «Яко благ, яко в век милость Его» (Пс. 135:1), однако же мы сами не позволяем ей быть вечной и неизменной, часто раздражая ее своими грехами. Поэтому необходимо много беречься и ходить пред Богом с кротостию и смирением.
Святый Иоанн Богослов в одно время захотел посмотреть на двор Царя Небесного и узнать его благочиние. Смотрит он и видит престол Божий в славе великой и неизреченной; на престоле – Царь под прекрасною радугой, как бы под сенью; вокруг престола – радуга и двадцать четыре сенатора, по виду достойные старцы; там же при престоле - тысячи тысяч и тьмы тем слуг и воинств, предстоящих Царю Небесному. Посреди же всего того видения блестит море, а пред престолом, говорит, море стеклянное, подобное кристаллу. Аравийский же перевод читает, что море было стеклянное, подобное льду. Что бы могло означать сие море, виденное во дворе Царя Небесного пред Его престолом? У святых отцев и мудрых толковников есть много толкований на это, о которых нам ныне говорить не время. Мы можем сказать только то, что как по скользкому льду невозможно с гордостью, смело, быстро и долго ходить: скоро можно споткнуться и упасть, если не ходить со смирением, с кротостию и с боязнию, – так и дворянам Царя Небесного в страх и опасение предложено скользкое, стеклянное, хрустальное и ледяное море, чтобы они со страхом и смирением предстояли Господу своему и кротко ходили пред Ним. На том-то море хотел дерзновенно ходить светоносный ангел, возгордившийся многими дарами Божиими, данными ангельскому естеству, ибо он поставил безбоязненно на море свою гордую ногу, говоря: «Взыду на небо и буду подобен Вышнему» (Ис. 14:13–14). Но тотчас он поскользнулся, как на льду, и в ужаснейшем падении ниспал от света в вечную тьму. Должно быть хорошо сие знал святый Петр, который, видя себя вчиняемым в дворянство Царя Небесного на службу Божию, которая называется ловлей людей, испугался и ужаснулся, не осмеливаясь тотчас стать на том стеклянном, ледяном море, и посему употребил кроткие, смиренные слова, считая себя недостойным такого чина, такой службы, а чрез это дал нам образ и таинственное учение, чтобы мы со смирением, но не с гордостью употребляли Божии дары.
Но поищем и еще в словах Петровых тайн. Петр говорит: «Изыди от мене, яко муж грешен есмь, Господи». Петр исповедует себя грешником и произносит над собою осуждение быть недостойным лицезрения Христова; он как бы заточает и изгоняет самого себя от лица Христова, как бы говоря: стыжусь грехов моих, боюсь же лица Твоего. О, Правосудный, видящий сокровенное! Я не смею смотреть на Тебя, недостоин быть пред лицом Твоим, но достоин далеко от Тебя стоять, как осужденный и изгнанный. Но «камо пойду от Духа Твоего и от лица Твоего камо бежу» (Пс. 138:7)? Ты Сам уйди на время от меня, как уходит солнце от сего видимого полушария и потом снова сияет. Уйди от меня, Свет мой, со страхом правосудия Твоего, которого я ужасаюсь, пока я не спрошу совесть мою, не исследую подробно грехи мои и не произнесу суда над самим собою. Тогда снова воссияй мне, Солнце мое, озаряя меня лучами благодати Твоей.
Таково-то значение слов Петровых, таков смысл, такова тайна. О, добрый образ спасения грешников! О, доброе наставление всем! Хочешь ли, грешник, быть неосужденным на страшном суде Божием? Осуди самого себя, предупреждая суд Божий твоим самоосуждением. Не напрасно говорит апостол: «Аще быхом себе разсуждали, не быхом осуждени были» (1 Кор. 11:31). Если каждый из нас научится знать и судить свои грехи, то избавится от вечного осуждения. Не будет бесполезным вспомнить здесь историю Давидова греха и покаяния.
Согрешил Давид, и тяжко согрешил, как вам уже известно, ибо кто не знает Урию, знатного в Иерусалиме мужа, и Вирсавию, жену его? Когда Давид пребывал в том грехе, Бог послал к нему пророка Нафана, чтобы тот обличил Давида, устрашил его мстительным судом Божиим и научил его. И вот Нафан, придя к Давиду, предложил ему притчу о двух человеках. «Два, – говорит пророк, – мужа беста в едином граде, един богат, а другий убог. У богатаго бяху стада и буйволы мнози зело, а у убогаго едина токмо агница вскормленная, яже от хлеба его ядаше, от чаши его пияше и на лоне его почиваше, и бе ему яко дщи. Прийде же некто с пути к богатому, и не восхоте богатый от стад своих что заклати на обед гостя ради, но отъят у убогаго последнюю любезную агницу и зкла ю. Суди убо, о, царю, таковое дело» (2 Пар. 12 и след.). Если бы там был я при той беседе, когда Нафан говорил Давиду притчу, то я сказал бы Нафану: пророк святый, истинный слуга Божий! Бог послал тебя к Давиду обличить грех его, устрашить его и наказать грозным гневом Божиим, а ты рассказываешь ему какие-то басни, говоришь притчи и хочешь его сделать скорее судьей, нежели виноватым, осужденным грешником! Но мне за Нафана отвечает святый Петр, объясняющий, что пророк, прежде чем обличить Давида, сначала предложил ему притчу для того, чтобы Давид, произнеся суд над самим собою и осудивши самого себя, удобнее получил от Бога милосердие и прощение.
Посмотрим на разум пророческий. Таким образом он поступил, зная, что удобнее получить Божье милосердие и прощение своих грехов грешник не может ни чем иным, как только тем, что, познав свои грехи, сам произнесет свою вину и самого себя признает достойным наказания. Посему-то он и предложил царю такую притчу, в которой сам царь был бы судьей и мстителем своего греха. Когда же царь произнес праведный суд над таким грехом, говоря, что «достоин есть муж той смерти», тогда пророк и обличает его: «Ты еси, о, царю, сотворивший сие», – у бедного человека Урии отнял агницу – сожительницу его, ты – тот муж, которого считаешь достойным смерти.
Здесь святый Василий Селевкийский от лица Нафанова вещает Давиду, говоря: «Ты, царь, судил по-царски. Познай же свое дело и посмотри, кто осужден твоим судом; я хотел, чтобы ты сначала был судьей для самого себя, а не осужденным, и не рассмотрение о тебе я делаю, но ищу у тебя самого суда на твой грех».
Великая польза будет грешнику на суде Божием от того, что он своим судом о грехах своих предупреждает суд Божий. Поистине и Петр святый, зная сие, произнес над собою осуждение, говоря: «Муж грешен есмь», и сам осудил себя, считая себя недостойным лицезрения Христова, почему и сказал: «Изыди от мене, Господи». Мы же здесь от святого Петра научимся каждый познавать свои грехи и сами судить себя, принося свою вину Богу на исповеди и прося себе за то духовного наказания – эпитимии и прочее.
Подобает еще рассмотреть и сие последнее слово Петровой речи: «Господи», и познать тайну, почему святый Петр, видя во Христе Богочеловеке Божию силу (ибо Божественным повелением было поймано великое множество рыб), не назвал Его Богом, не сказал: «Уйди от меня, Боже», не назвал Его здесь и Сыном Божиим, как уже исповедал раньше, говоря: «Ты еси Христос, Ты еси Сын Бога живаго», не назвал Его учителем, а между тем поистине приличествовало тогда назвать Его учителем, когда Господь наш, войдя в корабль Петров, просил отступить немного от земли и, севши, учил с корабля народ? Итак, подобало тогда Петру сказать: «Учитель». Но не назвал Петр Господа в то время ни Богом, ни Сыном Божиим, ни учителем, но только Господом: «Изыди от мене, Господи». Пусть кто, как хочет, умствует здесь и изыскивает таинственные причины сего; я же, прежде чем отвечу на то, посмотрю немного на тайную вечерю Господа моего.
Господь наш, сидя со Своими любезными учениками на тайной вечери (там же был и Иуда), начал говорить им о Своем предателе: «Аминь глаголю вам, един от вас предаст Мя» (Мф. 26:21). Ужаснулись сему Господни ученики, и каждый из них, тотчас посмотрев в совесть свою и не найдя в себе никакой вины по отношению к Господу, отозвался, говоря: «Еда аз есмь, Господи?» Сказал это Петр, сказал Андрей, сказал Иаков, и каждый из них говорил одно и то же: «Еда аз есмь, Господи? Еда аз есмь, Господи?» Потом подошла очередь и к Иуде; и говорит Иуда: «Еда аз есмь, Равви?» (Мф. 26:25).
О, окаянный Иуда! Ты следуешь за Христом, а с последователями Христовыми не согласуешься; все Господа своего называют Господом, ты же один называешь Его только учителем, а не Господом: «Еда аз есмь, Равви?» Ну, Иуда, скажи, как и прочие апостолы: «Еда аз есмь, Господи?» Но не может Иуда произнести одного этого словца «Господи»; не может Господа назвать своим Господом, но только тем названием, которым намеревался предать Его, сказавши: «Радуйся, Равви!» Прежде чем сказал это, льстиво целуя Его, он уже на тайной вечери проявил то, что держал в уме, говоря: «Еда аз есмь, Равви?» В обоих лукавых Иудиных фразах одно обращение: «Радуйся, Равви!» и «Еда аз есмь, Равви?»
Почему же Иуда не мог произнести слова «Господь» и исповедать Господа своего именно Господом?
Причину сего впоследствии объяснил апостол Павел, говоря: «Никтоже может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым». То слово «Господи» не иначе кто-либо может произнести, как только действием Святого Духа. Поелику же Иуда не был сосудом Духа Святого, но сосудом диавола, то и слово то «Господи» произнести не мог: он уже был не из числа рабов Господних, но из числа рабов сатанинских. Усматривая сие, Иероним говорит: «Начавший отпадать от лика апостольского не мог иметь своим Господом Иисуса, ибо уже не Христос Господь был ему Господь, но диавол – господь; и когда хотел Иуда открыть свои уста и вместе с прочими апостолами Господа назвать Господом: «Еда аз есмь, Господи?», то диавол, сидевший в Иуде и владевший его сердцем, сказал ему: «Послушай, раб мой Иуда, отселе ты меня одного знай как господина твоего; не называй же первого твоего Господа Господом, но одного только меня». Посему-то Иуда и назвал Христа только «Равви», то есть, учителем, а не Господом.
Теперь я приступлю к ответу на прежний вопрос: почему святый Петр, видя Божественную силу Христову и учение Его слыша, смиренно исповедуя себя грешником, не назвал Христа Иисуса ни Богом, ни Сыном Божиим, ни Равви – Учителем, но только Господом, а Христос Иисус всем этим был, есть и будет в бесконечные века? Он и Сын Божий, и Бог, Он и Учитель, Он и Господь. Здесь необходимо понимать различие между этими наименованиями: иное есть Бог и Сын Божий, иное – Учитель, иное – Господь. Бог и Сын Божий весь мир содержит и устрояет, Учитель всю подсолнечную научает, Господь же промышляет и печется о Своих истинных и верных рабах. Бог смотрит за всеми злыми и добрыми, подобно тому как солнце сияет для добрых и злых; Учитель всем желающим предлагает учение; Господь же знает только Своих рабов, всегда работающих Ему, а не иному кому, согласно слову апостольскому: «Позна Господь сущыя Его» (2 Тим. 2:19). Бога и бесы называют Богом, как говорит святый Иаков: «И беси веруют и трепещут Сына Божия» (Иак. 2:19), и бывшие в бесноватых нечистые духи исповедали: «Что нам и Тебе, Иисусе Сыне Божий? Пришел еси прежде времени мучити нас» (Мф. 8:29). Учителем лицемерно называют Его и фарисеи: «Един от них вопроси, искушая и глаголя: Учителю! Кая заповедь большая в законе?» (Мф. 22:36). Господом же называют Его только одни, как сказано было, истинные и верные Его рабы, работающие Ему со всем усердием, со всей любовию и всею ревностью. Ведь во всех четырех евангельских благовестиях мы не находим, чтобы какой-либо бес или фарисей, или кто-либо из начальников иудейских сборищ назвал Его Господом, но только одни апостолы. Бесы исповедуют Сына Божия, евреи удивляются учению, которое Он раскрывал со властию, и чудесам, ученики же называют Его своим Господом: «Вы глашаете Мя Господа и Учителя, – говорит Христос апостолам (во-первых, «Господа», а потом – «Учителя»), – и добре глаголите, есмь бо Господь ваш» (Ин. 13:13).
Итак, когда святый Петр сказал Господу: «Изыди от мене, Господи», то в последнем слове «Господи» он проявил ту внутреннюю тайну своего сердца, что он есть раб Господень истинный, а не лицемерный, никогда не хотящий оставить Его, но готовый идти с Ним даже и на смерть. Проявилось же и то, что он уже начинал соделываться сосудом Духа Святого и Духом Святым назвал Иисуса Господом.
Мы же здесь из сего примера позаимствуем таинственное учение о том, чтобы поистине работать одному Господу нашему Иисусу Христу, а не мамоне, чрез что могли бы неосужденно и дерзновенно сказать Господу: «Господи». Когда же мы будем работать иному, то есть, миру, плоти и диаволу, а Господа нашего мы только напрасно будем называть Господом, то окажемся бесстыдными, дерзкими и лицемерными фарисеями.
Слушатель мой! Вот я по силе моей защитил моими грешными словами святые слова святого Петра, и при этом не сам от себя, но на основании Божественного Писания; те слова Петра: «Изыди от мене, Господи» были не словами неведения, но словами страха и великого разума, таинства и силы. Ты же, святый Петр, и говорившему о твоих словах, и слушавшим исходатайствуй вечное, непрестанное пребывание со Христом как здесь, на земле, так и во веки в небесном царстве, ключи которого ты имеешь. Аминь.
