Поучение IX. Во вторник первой седьмицы Великаго поста, на часах.
«Истинный пост есть злых отчуждение, воздержание языка, ярости или гнева отложение, похотей отлучение, оглаголания или осуждения, лжи и клятвопреступления: воздержание ото всего этого есть пост истинный и богоприятный».
Телесный пост необходимо нужен нам для очищения от всякой скверны нашей плоти. Но есть и у духа нашего своего рода скверны; потому, кроме телеснаго поста, необходимо нужен нам еще пост душевный, для очищения от всякой скверны нашего духа.
Что такое пост душевный?
Воздержание наше не должно ограничиваться пищею только постною; нет, оно должно простираться на все: и на мысли наши, и на слова, и на действия, вообще же оно должно вести к искоренению всевозможных страстей человеческих – и душевных, и телесных.
Кто хочет быть свободным от грехов, для того необходимо непрестанно удерживаться от зла и принуждать себя к добру. Сие-то воздержание от страстей и пороков есть пост душевный, и, по учении Церкви, есть пост истинный и благоприятный Господу.
«Итак, хочешь ли поститься воистину? Воздержи, первее всего, язык твой от всякаго слова празднаго, тем паче – гнилого и неподобнаго. Начни пост духовный с этого малаго члена телеснаго, который однакоже есть великий враг и упорный противник. Победив его упорство, ты силен будешь обуздать и все тело. В противном случае язык твой, как дикий и свирепый конь, будет влачить тебя, вместе и с постом твоим, по дебрям лжи, злобы и лукавства.
Хочешь ли поститься воистину? Оставь вместе с пищею всякую ненависть, досаду, ропот и пререкание; сделайся во всем и ко всем тихим, кротким, смиренным, благоснисходительным и любовным. Этого требует во время поста уже самое приличие. Иначе, если ты по-прежнему будешь стропотен и сварлив, то иной и нехотя подумает, что ты, как малое дитя, сердишься за то, что тебе возбранено Церковью употребление тобою любимых яств.
Хочешь ли поститься воистину? Удали от себя, вместе со снедями, и все прочия прихоти плотския. Ибо ветхий и греховный человек твой ослепляет и губит тебя не одним пресыщением тела. Излишество в пище наносит еще вред только тебе одному, а прочие виды плотоугодия и сладострастия вредят, кроме тебя, и многим другим. Оставь же их все, – выбрось из ума и памяти, – выбрось все греховные образы, и вместо них утверди в памяти и воображении твоем Крест Христов и образ твоей смерти.
Хочешь ли воистину поститься? Раздери, если есть у тебя, всякое неправедное списание на завладение чужим имуществом; прекрати дело, по сему случаю заведенное в суде; уступи, сколько можно, даже из собственных прав,чтобы не волочиться по судам, подобно еврею и магометанину. Надобно же, чтобы христианин отличался чем-либо не в храме только, а и в суде.
Хочешь ли поститься воистину? Обозри, чем можешь служить, во имя Господа, меньшей братии твоей о Христе, и не медля приступи к делу благотворения: помоги ближнему как и чем можешь, – напитай голоднаго, одень трясущагося от холода, приюти сираго, призри недужнаго, посети заключеннаго. Ибо надобно же произойти каким-либо плодам от такого великаго древа, каков Великий пост. Каким лучше, если не плодам человеколюбия, когда ты сам посредством поста ищешь милости Божией?
Такой пост будет благоприятен для Господа! Соединяющий таким образом воздержание душевное с телесным не погубит мзды своея. Или, лучше сказать, он уже приемлет ее здесь и теперь. Ибо для чего мы постимся? Без сомнения, не для того, чтобы сберечь у себя несколько неупотребленных снедей, а чтобы укротить свою плоть, облегчить душу, оживить совесть, приблизить к себе благодать Божию. Но когда мы сделаемся в мыслях чище и целомудреннее, в словах правдивее и назидательнее, в нравах кротче и великодушнее, в делах справедливее и благотворнее, то цель поста сим самым, при помощи благодати Божией, будет в нас уже достигнута, – сначала, конечно, слабо и несовершенно, а потом более и совершеннее, доколе не сделаемся во всех отношениях таковы, каковыми должно быть последователям Христовым» (Иннокентий, архиеп. Херсонский).
Все силы наши – и душевныя, и телесныя – таким образом уравновесятся, на душе станет светло и спокойно; и мы безпрепятственно можем заняться самоиспытанием и надлежащим покаянием. Аминь.
