Попечительная любовь познает Бога
Полн сый любве, полн быстъ и богословия.
Богословствующему уму вашему предлагаю обратить внимание на эти слова вечерней стихиры на праздник святого апостола Иоанна Богослова. Полн сый любве, полн быстъ и богословия, – какой смысл заключается в этих словах и какой урок можно бы извлечь из этого изречения хвалебной песни в честь апостола любви? Смысл, полагаю, понятен. А урок? Не один, а несколько уроков можно бы извлечь из этого краткого изречения. Избираю более полезный для любителей богословия, хотя, быть может, не более удобопонятный, именно: кто желает достигнуть совершенства в богословии, тот должен стремиться к совершенству в любви. В настоящей беседе попытаемся при помощи Божией разъяснить это и указать средства к достижению полноты любви и полноты богословия.
Полный любве, полн... и богословия. А разве недостаточно для богословствования тех уроков, какие преподаются в этом духовно-учебном заведении в течение многих лет? И достаточно, и недостаточно. Достаточно, если наравне с уроками богословия ученик будет делом исполнять уроки любви; недостаточно, если все богопознание будет ограничиваться только заучиванием уроков богословия. Познание Бога, приобретаемое путем научных исследований, не может быть совершенным и вполне полезным, если к этому не присоединится познание Бога чрез жизнь посредством деятельной любви. Познание Бога из книг хотя бы то самых именитых богословов настолько ниже богопознания через Божественную любовь, насколько вообще для познания слово ниже дела, насколько чувство зрения выше слуха. Отношение между познанием Бога, приобретаемым при посредстве испытующего разума, и между боговедением, открывающимся чистому сердцу, любящему Бога, можно пояснить следующим сравнением. Кто хочет познать Бога или убедиться в бытии Его только из обычных, так называемых философских доказательств, тот подобен дееписателю, который, желая составить для других биографию именитого царя, для него неведомого, стал бы собирать сведения о его могуществе, его доброте, мудрости, богатстве, красоте его царских чертогов из рассказов людей, не видевших его, но только слышавших о нем, или по отрывочным записям, далеко не полным, иногда неверным, или по своим умозаключениям, основанным на фактах неисследованных, в истине ничем не удостоверенных. Судите сами, насколько верно выйдет это жизнеописание!
А кто познает Бога через тесное единение с Ним посредством любви, из непосредственного откровения Божия его чистому сердцу, через озарение его ума, очищенного от страстей, тот подобен царедворцу, который знает царя лично, из постоянного пребывания и собеседования с ним и к кому царь настолько благоволит, что открывает ему свои тайны, позволяет ему обитать в своих чертогах, вверяет ему ключи от своих сокровищниц и дозволяет ему не только самому пользоваться его сокровищами, но и раздавать другим по своему усмотрению.
Действительно, кто приобрел любовь к Богу через исполнение заповедей Его и очищение своего сердца, тот вступил в тесное, как бы органическое единение с Богом: он в Боге пребывает, и Бог в нем пребывает. Отец любит Сына и показывает Ему все, как Богочеловеку, а Сын открывает Отца, кому Он хочет (Ин.5:20). Святые подвижники, опытно испытавшие действие благодати Святого Духа в чистых сердцах своих, говорят, что чистым сердцам от Бога, «как из солнечного диска, возсиявает им свет, делающий их способными духовно возсуждать, рассуждать, прозревать, предузревать». Через Святого Духа «возсиявает им всякое показание и откровение безвестных тайн»35. Это всякий ясно может видеть на апостолах и пророках, которые сподоблялись видеть разного рода видения. Так, пророк Исаия видел Господа на престоле высоком, превознесенного и окруженного Серафимами (Ис.6:1–2). Первомученик Стефан видел отверстые небеса и Господа Иисуса одесную Отца (Деян.7:55–56). «Когда... благодать Духа Святаго сойдет на кого-либо, – богомудрствует преподобный Максим, – то не что-либо обычное показывает ему из вещей чувственного мира сего, но показывает то, чего тот никогда не видел и не воображал. Тогда ум такого научается от Святаго Духа высшим и сокровенным тайнам, которых, по божественному Павлу, ни око человеческое не может видеть, ни ум разуметь сам собой никогда (1Кор.2:9)».
Итак, познание Бога, приобретаемое очищенным от страстей сердцем через непосредственное единение с Богом посредством любви, гораздо выше, вернее познания, приобретаемого из книг. Только полн сый в любви, полн и в богословии.
Не умаляем цены знаний богословских, приобретаемых посредством наук, но только желаем показать превосходство упражнения в любви пред научными исследованиями в деле богопознания, основываясь на изречении боговдохновенного Апостола: Учениями различными и чуждыми не увлекайтесь; ибо хорошо благодатью укреплять сердца (Евр.13:9).
Познание Бога, приобретаемое жизнью, или очищением сердца через исполнение заповедей, имеет еще и то преимущество пред научным Богопознанием, что знание последнего рода, по слову Апостола, иногда кичит, надмевает человека (1Кор.8:1); надмение переходит в гордость, а от гордости недалек переход и к безумию. Известно, что вообще одно научное знание не созидает счастья человека – напротив, иногда разрушает его. Имея дело только с умом, а не с сердцем, таковое знание не может удовлетворять требованиям сердца, созданного для блаженства в чистой любви к Богу и людям. Удовлетворяя больше только требованиям ума, чем сердца, знание оставляет в последнем пустоту, как бы иссушает его и делает жестким, нелюбовным, нечувствительным. Вследствие сего рождается в человеке недовольство собой, недовольство жизнью. Мы знаем много таких людей, которые, уже обладая дипломами в знании наук божеских и человеческих, перешли на сторону отрицателей религии и стали отступниками Церкви, врагами Богу. Может быть, они обрели себе довольство в этом отступничестве? Нет, напротив. Недовольных собой и всем является более всего из разряда поименованных отступников и отрицателей. В наш век кропотливого занятия науками, даже до переутомления, как часты бывают слухи о самоубийствах! С какой жалостью слушаешь о самоубийстве людей, часто весьма молодых, почти еще не видавших жизни, но уже ощутивших недовольство жизнью, недовольство, очевидно навеянное им холодным и тем более извращенным знанием, породившим сомнение!
Так, знание без любви не только не созидает счастья человека, но и разрушает; разрушает не только счастье, но и жизнь. Весьма знаменательны в данном случае свидетельства медицинского осмотра молодых самоубийц. «Самоубийство было следствием ненормального состояния умственных способностей», – гласит иногда врачебное исследование самоубийцы. А отчего произошла такая ненормальность? Не была ли она следствием кичащего, горделивого знания и не подтверждается ли этим засвидетельствованный и историей тот факт, что гордость ведет к умопомешательству? Большая ученость доводит тебя до сумасшествия (Деян.26:24), – утверждал правитель Фест как представитель мнения древности об отношении многих знаний к уму, хотя изрекаемое суждение не было справедливым на этот раз.
Если знание кичливостью своей разрушает счастье и даже жизнь человека, то любовь смиряет, созидает и оживотворяет его.
Любовь же разумеем, конечно, не плотскую, страстную, нечистую, а святую, божественную; любовь, которая начинается исполнением заповедей, сопровождается смирением и оканчивается очищением сердца, – а чистые сердцем Бога узрят (Мф.5:8).
Кто не любит, тот не познал Бога, – говорит апостол любви Иоанн. Почему? Потому что Бог есть любовь (1Ин.4:8); следовательно, кто не знает, что такое любовь, не знает и того, что такое Бог.
Попытаемся пояснить это, руководствуясь указаниями богоносных мужей, совершенных в богословии чрез совершенство в любви.
Орган души человеческой для общения с Богом есть сердце. По апостольскому учению, в сердцах наших обитает Бог: Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: «Авва, Отче!» (Гал.4:6). Бог требует от человека сердца, чтобы оно Ему принадлежало и чтобы Он мог обитать в нем: Сын мой! отдай сердце твое мне (Притч.23:26). Оно же, сердце, служит органом общения людей между собой. Так, хотя по народному, но мудрому изречению, «сердце сердцу весть дает». Любящее сердце привлекает к себе другие сердца. Нелюбящее, злое – отвлекает от себя. Таким образом, сердце, как орган любви, есть орган общения с Богом и людьми.
Сердце, исполненное злобой, самолюбием, гневом, недоброжелательством, пристрастиями, не может любить ни Бога, ни людей чистой любовью. Оно не может привлекать к себе и любви Божией, как не привлекает и любви человеческой. Бог, как любовь, может обитать только в сердце, исполненном любви. Любовь не может иметь общения со злобой, как нет общения света с тьмой (2Кор.6:14). В нечистом сердце не может обитать Бог, потому что нечистота сердца (гордость, злоба, страсти) лишают его любви. А где нет места любви, нет места и Богу, ибо Бог есть любовь. Поэтому и сказано, что только чистые сердцем узрят Бога (Мф.5:8). Если же узрят, то и познают Бога, и познают Его не так, как познают чрез рассматривание природы, чрез врожденные душе человеческой способности богопознания или вообще чрез научные исследования, но познают непосредственно, способом, для плотского ума непостижимым. В душе их, как в чистой воде или зеркале, отражается благость Божия, Его премудрость, Его могущество, Его любовь неизреченная. Созерцая это, чистое сердце приходит в неизъяснимо блаженное состояние. Такое боговидение не надмевает, а смиряет человека, возбуждает в нем слезы умиления, умягчает его сердце, наполняет неизъяснимой любовью к Богу и ко всем созданиям Божиим, в которых он видит отпечаток Творческой благости и премудрости. Огнь любви Божественной размягчает, как воск, сердце облагодатствованного человека, и чем более он приближается к Богу чрез любовь, тем яснее познает Бога. Преподобный Максим говорит: «Вкусив сладость Божественной любви, ум человека, восприявшего в чистое сердце благодать Святого Духа, и чрез любовь соединившись с Богом, научается от Святого Духа высшим и сокровенным тайнам. Как воск, когда далеко от огня находится, бывает тверд, но как только ввергнешь его в огонь, тотчас растаивает и там, в огне, возгорается, и горит, бывает весь светом, так и ум человеческий когда приблизится к огню Божества и к Святому Духу, тогда весь всецело овладевает тем огнем Божеским и бывает весь свет, и там, в пламени Духа Святого, возгорается и разливается в божеских помышлениях. Куда хочет Дух Святой, туда и ведет его: или в невещественный воздух света Божественного, или в какое созерцание несказанное, или в беседу Божественную, и как хочет Утешитель Дух Святой, так и утешает рабов Своих. Какая потребна каждому из них, ту и подает им благодать Свою. Сие может всякий ясно видеть на апостолах и пророках, которые сподоблялись видеть всякого рода видения»37.
Итак, вот где источник боговедения апостолов и пророков – в благодати Святого Духа, вселявшейся в чистые сердца, и в их всецелой любви к Богу, любви даже до смерти.
Полнота любви очищенного от страстей сердца служит источником не только богопознания, но и блаженства, какое только возможно для человека, пребывающего в теле в этой земной юдоли скорбей и нужд. Оно, блаженство души, возлюбившей Бога, обретается не вне, а внутри человека, в его сердце, соделавшемся вместилищем благости Божией, храмом Духа Божия. Для чистого сердца уже здесь настает Царство Божие: оно внутри его, по обетованию Христову (Лк.17:21). Благодать Утешителя исполняет сердце его такой радостью, какую мир никогда не может дать своим любимцам. Эта радость столь велика, что один из удостоившихся восприять утешающую благодать Святого Духа (святой Ефрем) молился: «Господи, укроти волны благодати Твоея!»
Оставаясь по внешнему виду и положению теми же, чем были прежде, и таковыми же, как и прочие, подобные им, иногда в уничижении, скудости во всем, в гонении, изгнании, они, стяжавшие божественную любовь, бывают счастливейшими всех, кого на земле называют счастливыми. Если счастье состоит в могуществе, преобладании, то они говорят о себе: Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе (Флп.4:13). Они верой побеждают мир: любящим Бога... все содействует ко благу (Рим.8:28). Если счастье признается в обладании сокровищами земными, то они, оставившие все ради Христа, имеют обетование восприять, и действительно восприемлют по воле Божией сторицей еще в этой жизни. По слову Апостола, они – нищие, а многих обогащают (2Кор.6:10). Не свидетельствует ли о сем история Церкви? Кто основал и поддерживает в довольстве святые обители? Не нищие ли духом и телом Антонии, Сергии, Зосимы? Не слышим ли мы о праведных мужах, ничего у себя не имеющих, а снабдевающих многих, устраивающих храмы, Дома трудолюбия, странноприимные и сиропитательные дома? Если счастье заключается в славе, в известности, то не прославляет ли Господь любящих Его здесь, на земле, по обетованию Своему: Я прославлю прославляющих Меня (1Цар.2:30)? Кто были Сергий Радонежский, Варлаам Хутынский, Симеон Верхотурский? Не смиренные ли простецы, пустынники, странники, пришельцы, для мира не ведомые, сперва никому не нужные? А кто теперь не знает их, кто не приходит к ним с молитвой и поклонением?
Итак, любовь дает не только полноту боговедения, но и полноту счастья. Кто-нибудь может подумать: такая любовь требует чистоты сердца, для нас недостижимой. Разве возможно живущим в мире входить в такое единение с Богом, какого достигали подвижники благочестия – иноки и пустынножители? Живя среди мира, лежащего во зле, разве можно достигнуть той чистоты сердца, какая требуется для того, чтобы оно соделалось жилищем Святого Духа? – Можно. С того времени, как Бог соединился с человеком, явилась возможность и человеку соединиться с Богом, и это право дано не одним людям священного сана, не одним инокам или пустынникам, а всем христианам. Всем им сказано: вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас (1Кор.3:16). Живущие в мире восприяли чрез святые Таинства Церкви отнюдь не меньше того, сколько восприяли богодухновенные подвижники благочестия. Всем нам одинаково даны все силы, потребные для жизни и благочестия (2Пет.1:3). Подвижники родились и крестились так же, как и мы рождены и крещены. Они носили такое же тело, какое и мы. И нам готова помогать та же благодать Божия, какая помогала и им.
За чем же у нас дело стоит?
У нас недостает одного – произволения. Нам не хочется понудить себя. А без принуждения к очищению себя от страстей и утверждению себя в добродетели невозможно достигнуть очищения сердца, без чего не придет внутрь человека Царствие Божие, ибо Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф.11:12).
Впрочем, одними собственными усилиями невозможно одолеть дурные привычки, исторгнуть укоренившиеся страсти. Нужна благодатная помощь Божия. А она и подается тому, кто просит ее у Бога. Поэтому нужно молиться. Без молитвы невозможно очистить сердце.
Кто-нибудь подумает: «Я молюсь – и, однако, не вижу желаемых и обещанных плодов молитвы». Молишься – но, может быть, не так, как должно молиться. Чтобы молитва сделалась действенной, нужно молиться внимательно, нужно молиться часто – столько же часто, как часто вдыхаем в себя воздух, по слову святителя Григория Богослова. Молитва есть воздух для души. Правда, не всякому возможно стоять в молитвенном положении и читать продолжительные молитвы, но сего и не требуется от всех, а все-таки заповедь непрестанно молитесь (1Фес.5:17) относится ко всем. Очевидно, что этим требуется та краткая, но часто повторяемая в сердце молитва, которой молились пустынножители, иногда не учившиеся грамоте, и которой молились многие, жившие в мире и с утра до вечера исполнявшие свои служебные обязанности, семейные и общественные, которой и теперь молятся многие. Эта краткая молитва есть так называемая умная или внутренняя молитва, всем вам известная, непрестанно произносимая в сердце – и стоя, и сидя, и лежа, и в пути, и за столом. К сей молитве и нужно приучить себя тому, кто желает приобрести чистоту сердца.
Итак, будем усердно молиться, чтобы достигнуть чистоты сердца. Будем очищать сердце, чтобы достигнуть полноты любви. Будем стремиться к достижению совершенства любви, чтобы достигнуть совершенства в богословии. Полн сый любве, полн... и богословия.
