Побуждения предателя

Можно думать, что уже евангелисты с недоумением останавливались перед загадкой Иуды. В Мф. предательство Иуды объясняется корыстью (Мф.26:14–16). Иуда явился к первосвященникам и, запросив их о цене, предложил предать им Иисуса. Они дали ему тридцать сребренников. Это простейшее объяснение предательства Иуды получило широкое распространение. Вспоминая о предательстве Иуды, Церковь в богослужениях Страстной недели объясняет его корыстью. Но это объяснение, как бы распространено оно ни было, поражает своей недостаточностью. Тридцать сребренников составляли на наш счет около 18 или около 72 золотых франков, в зависимости от того, надо ли понимать под сребренником одну драхму или одну тетрадрахму, т. е. четыре драхмы. В том и в другом случае сумма получается ничтожная. Замечательно, что евангелист Марк, писавший своё Евангелие тогда же, когда и Матфей, но, по общему мнению, независимо от него, тоже знал, что Иуда отправился к первосвященникам и что они обещали дать ему деньги (Мк.14:10–11), но сумма у него не названа, и, что особенно важно, обещание вознаграждения исходит от первосвященников в ответ на предложение Иуды. В Мк. Иуда вопроса о деньгах не ставит. Очевидно, уже в глазах евангелиста Марка побуждения корысти не были достаточным объяснением предательства Иуды. Евангелист Лука, в этом пункте повторяющий Мк., тоже знает о вознаграждении, предложенном Иуде членами Синедриона (Лк.22:3–6). Но предательство Иуды получает у него новое объяснение: в Иуду вошел сатана. Иначе как привлечением сверхъестественного фактора, личного носителя зла, евангелист Лука не мог объяснить предательство Иуды. Объяснение Луки повторяет Иоанн, который ставит проблему Иуды во всей её сложности. К предательству Иуды он подводит читателя с некоторой постепенностью. Он помнил, что и Господь, провидя будущее, исподволь готовил учеников к измене одного из Двенадцати. Первый намек Иисуса на присутствие диавола в среде апостолов, еще в Галилее, до начала пути, истолкован евангелистом в Ин.6:70–71. Имя Иуды снова упоминается в Ин.12:4–6. От Иоанна мы узнаем, что вифанским помазанием был соблазнен не кто-то из присутствовавших, как об этом глухо говорит Марк (Мк.14:4), и не ученики вообще, как отмечается у Матфея (Мф.26:8), а именно Иуда. Этим случаем евангелист Иоанн пользуется для того, чтобы еще раз напомнить о предстоящем предательстве. Он даёт при этом и характеристику предателя: Иуда был вор и крал из вверенной ему апостольской казны28. Потому и соблазнило его помазание. Но решающего значения порочные наклонности Иуды не имеют для Иоанна, когда он старается объяснить его предательство. Мысль о предательстве вложил в сердце Иуды диавол (Ин.13:2). Она его оскверняет. Господь это знает (Ин.13:10–11) и снова и снова на последней вечере говорит ученикам о том, что должно совершиться (Ин.13:17–19, 21 и сл.). Тем не менее сатана входит в Иуду только после того, как Господь дает ему кусок (Ин.13:26–30). Понимать этот кусок как кусок евхаристический мы не имеем никаких оснований. Но и сводить его значение к одному только указанию в ответ на вопрос ученика, которого Иисус любил, было бы неправильно. Иные видели в куске Иуды обычный на Востоке знак внимания хозяина к почётному гостю: последнюю попытку этим знаком удержать Иуду от падения. Это объяснение тоже скользит по поверхности. Иоанн заглядывал глубже. Кусок дал Иуде Господь, и Его слова: «что делаешь, делай скорее» относились к предательству. Евангелист показал, что всякое иное толкование было бы неправильным. Тем самым, не давая решения проблемы Иуды, Иоанн ставит её во всей остроте и сложности. Должно быть, мысль евангелиста была та, что всякая активность имеет начало в Боге и становится злом, только уклоняясь – по воле человека – с пути любви. Но исторически предательство Иуды было одним из средств в промыслительном плане Божием. Долго и медленно назревая, оно совершилось тогда, когда с куском, который дал ему Иисус, в него вошел сатана.