Письма неустановленным лицам

* * *

3 февраля 1924 г.

Неожиданно для меня у Анны Тарас., которая, я думал, попра­вилась, оказался туберкулез легких. Я отвезу ее в понедельник в Верею. Так как Вы нужны на пост и Вам трудно придется, оста­вайтесь еще на неделю в Одинцове. Здесь пока справляются хоро­шо. Я хочу, чтобы Вы совершенно отдохнули. Приеду за Вами в пят­ницу или субботу. Не скучайте, на лыжах много не ходите. Гуляйте. Посылаю Вам просфору. Молитесь за Анну. Мне ее очень жаль. Не беспокойтесь за пение сейчас! Вы мне так будете нужны постом – нужно, чтобы у Вас было много сил. Храни Вас Господи. Молюсь за Вас. Покаяние пропели – была спевка. Батюшка кланяется Вам: вчера у него был на могилке. Пишу на исповедальном столике в церкви.

* * *

5 февраля 1924 г.

Спасибо Вам за письмо. Отдыхайте. Не переутомляйтесь. Лыжами Вам можно вконец испортить свое сердце. Приеду к Вам в субботу. Икона Ваша готова. Как приедем в Москву, благословлю Вас. По­правляйтесь, не скучайте. Посылаю Вам для духовного утешения Веру.

Храни Вас Господи. Молитесь за меня грешного.

Духовный отец Ваш и недостойный иерей Сергий

* * *

7 июня 1924 г.

Где Вы, в Верее или уже в Москве? Как-то там сердце Ваше и легкие. Мерить температуру нужно. Я помню о Вас, а Вы что, молитесь ли обо мне? Слышал, что Анна поправилась. Вот хорошо бы и Вам. Если в Москве, то передайте всем, всем, мое благословение, и осо­бенно певчим. Храни Вас Господь. Теперь скоро увидимся.

Недостойный иерей Сергий

* * *

2 августа 1924 г.

Родная, как Вы там? Почему мне ничего не пишете? Я здесь при­хворнул. Сейчас опять ничего. Наверно, просто от усталости. Как голос Ваш? Как Ваши помыслы? Я молюсь за Вас. Живите в мире со всеми матушками.

Храни Вас Господи!

Приеду в субботу или понедельник.

* * *

День св[ятых] ап[остолов] Петра и Павла.

Воскресенье. 29 июня 1925 г.

Милая, как Вы там подвизаетесь? Как мне хотелось вчера к Вам, вернее, к нам на Маросейку. Как у нас хорошо служат. Здесь сти­хир не полагается (одна всего на «И ныне»), «Ангельский собор» не пели, канон одна катавасия, «величит» два стиха и т. д., зато все нотное, а Евангелие даже не то читали. И воскресенье, и день св. апостол – все потонуло в этих «благослови», «блажен муж», «ныне отпущаеши», «хвалите» и т. д. Тяжело все это.

Устроился, слава Богу. Здесь в храме главная святыня ико­на Феодоровская, а храм посвящен св[ятому] великомуч [енику] Пантелеймону. Храм небольшой, один престол. Есть иконы и св[ятителя] Николая, и преп [сдобного] Сергия, и преп [сдобного] Серафима, и Алексия, человека Божия. Над моей кроватью боль­шая икона Феодоровская. Очень устал с дороги. Пока чувствую себя слабо. Доктор велит лежать. Дня через три буду принимать ванны.

Как-то Вы все там? Шлю Вам благословение. Помолитесь за меня. Не унывайте. Приеду, и поедете, Господь даст, в Саров. Как Валя, Ваша нареченная помощница. Помогает ли Вам? Храни Вас Господь. Передайте мое благословение всем певчим. Бог даст, и им всем пришлю. Сразу ведь всего не сделаешь. Главное попросите молитв за меня. Хочу приехать здоровым.

* * *

День св[ятой] равноап[остолъной] Ольги.

11 июля 1925 г. Кисловодск

Родная моя! Я уже писал Вам, чтобы Вы не унывали. Бывают в об­щежитии всякие испытания. И змея в норе лежит одна спокойно, говаривал батюшка отец Анатолий (Зерцалов), а тронешь ее, она и зашипит. Так всегда трудно в общежитии. Если и выходило что с Мар. Кон., нужно быть поспокойнее. Я последнее время делал все через силу. Если теперь, Господь даст, поправлюсь, будут опять силы во всем, помогу Вам. Только примите мою помощь со смире­нием и любовью, тогда она пойдет на пользу не только в этой жиз­ни, но и в будущей. Принимали ли Вы лекарство, да разобрались ли в них? Постоянно нужно было принимать только одно: Вера Вам написала ведь. Сейчас чувствую себя значительно лучше. Получи­ли ли Вы от меня деньги и письмо? Не знаю, где Вы получите это письмо, но прошу Лид [ию] Ал [ександровну] переслать Вам еще пять руб [лей]. Принимаю нарзанные ванны. Очень хочу работать не через силу, а легко. Помолитесь за меня.

Приезжайте домой хорошей. Если больной я помнил о Вас и старался помогать Вам, здоровым буду, по молитвам Батюшки, на­ладим по-настоящему духовную жизнь.

Храни Вас Господи.

* * *

Кисловодск. Воскресенье. 1925 г. 13 июля.

Собор св[ятого] арх[ангела] Гавриила

Спасибо Вам за память. Письмо Ваше получил. Очень оно меня по­радовало. Приедешь домой и не узнаешь Вас – какие Вы сделали успехи. Как хорошо, что съездили в скит, кто знает, может и совсем закроют, воля Божия. Благословение получили, это тоже хорошо. На всю жизнь Вам память останется.

Я не понял из Вашего письма: Валентина ходит ко всенощной-то в Ваши дни или только в среду и пятницу к обе­дне? Если не ходит ко всенощной в Ваши дни, то попросите хо­дить, тем более что Анна Ст., наверное, уехала. Скучаю здесь по всем. Льют дожди каждый день. А теперь даже и холодно стало. Принимаю ванны нарзанные, сердце стало лучше. Господь даст, и поправлюсь. Если бы не желание поправиться – бросил бы все и уехал домой. В Казанскую служил здесь, вспоминал всех вас. Уехала ли Зина? Я ей послал благословение на отъезд. Евдо­кии Бумагиной передайте, что Господь благословит ее съездить в Аносино. Трудно мне здесь без богослужения. Вчера за всенощ­ной на «Господи, воззвах» одну стихиру пели, на стиховне ни одной, прямо «Ныне отпущаеши» и т. д. «Благословен еси, Госпо­ди» один раз и «Слава»... Никакого воскресения не чувствуешь... Приехала ли матушка Лидия? Передайте ей мое благословение. Живите мирно, хорошо. Мое отсутствие и моя болезнь для всех экзамен, и для меня, и для Вас.

Спасибо, сердечное спасибо Вам за помощь по храму. Го­сподь по молитвам Божией Матери и свят[ителя] Николая не оста­вит вас. Храни Вас Господи. Всем, всем мое благословение. Всех помню и как умею молюсь. Помолитесь все за меня.

* * *

19 июля1925 г.

День преп[одобного] Серафима

Не унывайте, не унывайте. Что Вам делать с Ал. Никит.? Попро­сите Валю от моего имени петь в Ваши дни всенощную. Почему она мне не напишет? Уехала ли Зина в Саров, а Евд[окия] Б[умагина] в Аносино? Теперь скоро увидимся. Чувствую себя значительно лучше. Сегодня был в церкви, молился преподобному. Счастливая, поедете в Саров. Спасибо, сердечное Вам спасибо за пение. Побла­годарите от меня и Кл[авдию].

Теперь скоро увидимся. За Кл[авдией]. присматривайте. Ей очень тяжело. Хорошо, что иногда ее подкармливаете. Храни Вас Господи.

* * *

Июль 1925 г.

Спасибо Вам за письма. Вчера получил сразу два Ваши письма. Не унывайте, не унывайте! Теперь недолго. Не пойте сами, а если другие не поют при Вас – и Господь с ними. Скажите им спокой­но, что отец Сергий не велел мне петь, а если Вы не поете, я ему скажу. Я думаю, что им стыдно станет. Кл[авдия] разве поет, когда Ал. Никит, управляет? Для чего же тогда я просил его управлять? Я приеду, все изменим, а Вам нужно прямо сойти на время с этого послушания, управляйте только по праздникам, и не петь совер­шенно несколько месяцев, но уже по-настоящему не петь. Приеду с новыми силами и все устрою. Теперь мне гораздо лучше. Осталось всего теперь 1,5 недели. Не унывайте. Я очень беспокоюсь и муча­юсь за хор, и особенно за Вас с Клавдией. От всего сердца благо­дарю Вас обеих. Господь по молитвам Божией Матери, свят[ителя] Николая и прочих наших угодников Божиих не оставит Вас. Вла­дыку Серафима можно просить на сентябрь. У меня так заканчи­вается лечение, что приеду к Преображению, и вернее всего 4-го. Приеду, все устрою по-иному, а Вам отдыхать, к отцу Афанасию в Саров. Евдокия-то, небось, собралась уже. Матушка Зинаида вот блаженствует.

Храни Вас Господи!

* * *

Июль. 1925 г.

Прочтите в обители преп[одобного] Серафима. Поздравляю Вас с праздником. Не унывайте. Теперь ведь скоро и в Москву. Приеду в следующий понедельник. Ваша книга отдана уже. Посылаю Вам несколько книг. Почитайте сами и дайте Алексия, человека Божия,

Валентине. Храни Вас Господи. Помолитесь за меня. Напишите, как живете. Храни Вас Господь.

* * *

Письмо сейчас получил. Господь простит Вам все. На «барыню» не сердитесь, не надо. Помолитесь за Евд[окию] Бум[агину]. И успо­койтесь. Если можно, исповедуйтесь отцу Маркелину, просите его или кто еще исповедует. Ждите в Саров Клавдию и о деньгах не волнуйтесь.

* * *

Август 1925 г.

Не говорите никому, пишу только Вам, потому что беспокоюсь за Вас.

Родная моя! Я послал Вам виноград и яблоко, очень беспо­коюсь за Вас, Вы хотели меня проводить. Простите меня, может быть, я виновник того, что Вам это не удалось, и душа болит за Вас. Бог даст, меня встретите. Помолитесь за меня, особенно в день св [ятого] Пимена.

Храни Вас Господи. За все спасибо Вам.

Если я сегодня обидное что сделал Вам, еще раз говорю: «Простите». Вы видели сами, что было со мной эти дни. Не унывай­те. Хочу отдохнуть с детьми. За сегодняшний канон «Воду прошед» и за девочек Жене сердечное спасибо.

* * *

День св[ятой] Марии Магдалины.

Кисловодск. 22 июля 1926 г.

Родная. Как Вы съездили в Саров? Получили деньги? Как здоровье Ваше? Я несколько дней хворал, лежал в постели, сейчас поправля­юсь. Принимаю ванны. Соскучился по всем. Вспоминаю часто Вас, особенно в день памяти преподобного. Пошел здесь в церковь. Обыкновенная воскресная служба – без стихир преподобному, без тропаря, без величания, без канона. Обидно и горько стало, да нездоров еще; совсем плохо. Теперь скоро увидимся. Помолитесь за меня, напишите. Беспокоюсь, как доехали, хватило ли денег? Приеду, давайте, родная, по-настоящему устроим свою душу. Пев­чим всем, всем мое благословение. Не могу всем писать, но всех помню. Храни Вас Господи.

* * *

Праздник иконы Божией Матери Смоленской.

Кисловодск. 28 июля 1926 г.

Родная моя, все жду от Вас письма. Как Вы съездили и как сейчас чувствуете? Я, к глубокому моему сожалению, не приеду в день Преображения Господня. Помолитесь тогда за меня особенно. Вер­нусь к воскресению 9 августа.

Мне теперь получше. Сердце сократилось значительно. Очень скучаю только. Народу понаехало видимо-невидимо, и с ванными стало трудно. Теперь скоро кончаю и приеду домой. По­молитесь за меня и сами будьте, родная, хорошей. Помните, что я во всем, во всем с Божией помощью помогу Вам.

Все беспокоился, хватило ли Вам денег и получили ли Вы еще от меня?

Храни Вас Господь.

Служил здесь в день святого Пантелеймона и вспоминал всех вас. Вера, наверное, в Москве, передайте ей мое благосло­вение.

* * *

1927–1928 гг.

Спасибо Вам за письма. Радуюсь за Вас, что Вам хорошо в пусты­ни. Дай Вам Господь отдохнуть и успокоиться. Чувствую себя не­важно. Опять пришлось лечь в постель. Может быть, вдали почув­ствуете еще больше нашу здешнюю жизнь.

Молюсь за Вас, помолитесь и Вы за меня, грешного недо­стойного отца Вашего иерея Сергия.

Храни Вас Господь. Писать трудно. Лежу.

* * *

23 января 1928 г.

Родная моя, поздравляю Вам со вхождением в Триодь постную. Думаю, что для прохождения покаянного подвига даже хорошо, что Вы входите в пост с такой тугой душевной. Обратитесь не ко мне – я только служитель Христов, обратитесь к Нему, к Самому

Христу, Цареви и Богу нашему. Попросите в покаянии у Него по­мощи. Он поможет Вам, он даст Вам возможность и ко мне, отцу Вашему духовному, подойти по-другому и увидеть в моем сердце то, чего Вы не видите.

Мне припоминаются слова одного старца на слова его по­слушника: «Батюшка, простите меня за откровенность, я потерял всякую веру в Вас». Старец ответил мягким отеческим тоном: «Что же, сын мой, удивительного в твоем искушении? Святые апостолы и те усомнились, было, в вере в Бога и Спасителя; а после свое­го неверия еще сильнее укрепились в вере, так что уже ничто не могло их отлучить от любви Христовой». Помолитесь за меня. Я молюсь за Вас. Простите, если чем когда обидел Вас.

Храни Вас Господь! Поздравляю с наступающим днем ангела.

* * *

День положения ризы Богоматери.

2 июля 1928 г.

Спасибо Вам, родная моя, за письмо. Получил его в Москве, а сей­час еду в Верею и отвечаю в поезде. Очень трясет, и писать трудно. Рад за Вас, что Вы отдыхаете, подкармливаетесь и лечитесь. Мо­литву не сокращайте без крайней нужды. В церковь ходите, как я Вам сказал, прибавив еще две литургии в неделю. Больше будьте на воздухе. Купайтесь в меру, а не так, как Вы пишете. В Москве пока все благополучно. Надеюсь, что издали больше поймете меня и нашу жизнь. Приедете, устрою с внешним распорядком, как го­ворил, и непременно с неделю буду ходить к Вам обедать, как вер­нусь в Москву.

Господь да сохранит Вас. Желаю Вам молитвенно встретить великие киевские праздники святой Ольги и святого Владимира.

Передайте мой привет отцу Адриану и попросите его мо­литв. Также и Владыку попросите помолиться. Я все в Москве и только два-три дня иногда провожу в Верее. Ремонт в самом раз­гаре. Нельзя выехать. Храни Вас Господи.

* * *

День св[ятого] муч[еника] Панкратия. 9 июля 1928 г.

Посылаю Вам благословение нашего святого храма. Сегодня уез­жаю на Север поклониться новгородским святым. Дай Вам Господь встретить киевские праздники в радости и молитве. Вернусь через две-три недели, тогда увидимся.

Скорблю, что здоровье Ваше не улучшается. Необходимо по приезде серьезно заняться Вашей болезнью. От нее не все, но мно­гое в расстройстве Вашей духовной жизни. Не хочется мне уезжать из Москвы. В этом году все время был здесь и на Сергиев день, и на Казанскую оставался; так хорошо.

За вас молюсь. Клавдия расскажет Вам о той жизни, которая была у них на отдыхе и к которой хотел, было, приобщить и Вас вместо Киева.

Храни Вас Господи! Хорошо бы увидеть Вас в тихости и ра­дости.

* * *

1928 г. 2 ноября

Сердечное спасибо Вам за Ваше последнее письмо. Искренне раду­юсь, что тянет Вас домой, что горите Вы жаждой подвига и служе­ния Господу. Посылаю Вам Феодора Студита. Прочтите то место, которое отмечено – оглашение 7, продумайте его и низведите его в свое сердце. Книгу верните с Колей – она мне нужна. Это Вам ответ на всю жизнь.

Помните, что Вам нужно отдыхать и поправляться, а Вы рас­страивались и не ели. Оставьте все это. Микстуру заказать нужно в Москве, пришлите рецепт с Колей. Я не видел еще Сергея Алек­сеевича и не мог спросить его. Господь Бог да простит Вас Своею благодатью и человеколюбием.

Стихотворение сохраните до следующего приезда к Вам кого-нибудь и пришлите. У меня оно пока одно. Постараюсь при­ехать к Вам в следующий четверг, раньше не смогу. Я нездоров – грипп у меня.

Храни вас Господь.

Хорошо, что прислали и первое письмо. Я теперь знаю, какая Вы бываете, хочу же, чтобы Вы были какая есть, то есть – Божия.

* * *

19 декабря в 8 ч. 40 м. 1928 г.

Скончалась сегодня утром Феодора.

Болезнь посылается нам от Господа, так и принимать ее надо. Не обижайте во время болезни никого, а тем более не ста­райтесь обидеть непременно духовного отца. Я помню Вас и мо­люсь за Вас, а Вы пишете, что я, по обыкновению, не читаю Ваших писем. Завтра навещу Вас. Конечно, напишите в Киев Владыке и отцу Гавриилу. Помните, я прошлый год оставался без церков­ной службы в это время. На Катю не сердитесь. Она ведь больная и по-своему права.

Помолитесь за меня. Отдыхайте. Храни Вас Господь.

* * *

31 декабря 1928 г.

Отдание Рождества Христова

Родная моя, зачем же Вы так? Жалко мне Вас очень. Что Вы с со­бой делаете? Христос сегодня Сам приходил к Вам в день отдания Праздника. Молюсь за Вас каждый день. Партитуры так и не напи­сали. М.310 у обедни не была. Пришлось взять голоса у девочек.

Как бы хорошо было, если б Вы пришли в себя и смирились с Вашей болезнью; для этого она и дана Вам.

* * *

1928–1929 гг.

Спасибо Вам, родная моя, за Вашу оценку моей души. Никогда, и Вы это конечно знаете, я не был о себе высокого мнения, всег­да искренне считая себя самым грешным на Маросейке. Не сам я взял на себя духовничество, были моменты, когда я хотел уходить от всех вас, считая себя непригодным. Господь устраивал Сам по- другому, и я, видя по указанию других волю Его продолжать свое служение, оставался. Я действительно заслуживаю Вашего такого к себе отношения и принимаю письмо Ваше для себя с кротостью и терпением.

Спасибо Вам за все хорошее, что видел от Вас и чему учился

у Вас.

Простите меня грешного недостойного иерея Сергия.

Родная, смиритесь! Ведь все виноваты, только Вы одна правы во всем. Посмотрите на себя. Я все терплю от Вас, а Вы и этого не за­мечаете. Помните, что не сержусь на Вас и молюсь. Завтра празд­ник. Ничто Вам не поможет, кроме смирения перед идущим на страдания Христом Спасителем.

* * *

Введение во храм Пресвятой Богородицы.

21 ноября 1929 г.

Спасибо Вам за письмо. Господь поможет Вам в Вашем новом по­ложении. Делает Он все на благо нам, а стало быть, и Вам лично. О будущем не думайте, а сосредоточьтесь на своей душе. Пора всем нам зажить по-христиански. Слишком много все мы требо­вали для себя и слишком мало отдавали Господу. Особое время – не ищите ни старцев, ни руководителей – приносите исповедь у православного священника, вспоминайте то, чему Вас учили за эти годы, старайтесь в трудные минуты прибегать к Господу, Божией Матери, святым угодникам Божиим. Носите тяготы друг друга (ср.: Гал. 6:2), советуйтесь друг с другом. Единственное дело Ваше – сохранить богослужение, к этому должно быть на­правлено все. Причащаться по некоторым обстоятельствам при­дется еще реже. К этому отнеситесь спокойно. Об этом скажу Вам. Это необходимо!

О постриге не мечтайте. Еще поживете! Живите лучше, все само придет тогда, когда Господь пожелает. Если случится, ма­тушка. Вам скажет, что делать. Конечно, и не думайте о возвра­щении домой.

Христос с Вами. Спасибо Вам за храм. Берегите богослуже­ние. Это самое главное. Не осуждайте. Помните, что если сейчас ничего не сделаем для своей души, после нет и надежды на ис­правление.

Слава Богу за все.

* * *

Поздравляю с праздниками наступающими. Ваши состояния могут быть у каждого, и у инокинь. Ведь Вы же женщина. Но не нужно из этого выводить то, что выводится о. К. Спокойнее. Нужно не но­ситься с этим, а преодолевать. Писать пока нельзя. Я ведь в особых условиях. Люблю и помню. Христос с Вами.

* * *

Шлю Вам благословение Господне и благодарность за сохранение в себе доброго устроения. Спасибо глубокое, что сами не имеете против в случае надобности изменить день. По многим причинам это лучше. Устал очень, сейчас с сердцем нехорошо, а главное – изменение некоторое.

Храни Вас Господь! Христос с Вами!

* * *

Спасибо Вам, родная, за письмо: мне очень хотелось знать, как Вы себя чувствуете, и подробности о Вашей болезни. Как много Вы перенесли и перестрадали за эти месяцы, какая большая тягота и внутренних, и внешних страданий легла на Вас – такую сла­бенькую и хрупкую. Вы правильно поступаете, что усматривае­те во всем этом посланное Вам испытание; да примите болезнь, как скорбную чашу от руки Отца Небесного; придет время – и Вам самой станет ясен смысл этого испытания; Вы поймете, какое значение имели эти тяжелые страницы жизни для Вашей души. Поэтому с детской покорностью и терпением несите эту скорбь; Господь за молитвы Батюшки и всех любящих Вас, подаст Вам облегчение и отраду.

Прошу Вас, моя родная, слушайтесь доктора и не обращайте внимания на болезненные мысли и галлюцинации; не соглашай­тесь с ними, это – не Ваше, а от болезни, ложное, кушайте все спо­койно, во славу Божию. Все погрешности Ваши Господь простит и сохранит Вас своею благодатию. Божие благословение да будет с Вами: во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь.

Духов день.

* * *

Очень рад улучшению здоровья твоего. Обязательно нужно ку­шать, и много кушать. Я теперь тоже много питаюсь. Постоянно помню о тебе и о наших бесподобных подобных. Ничего не забыл, все помню. Желаю душевного спокойствия. Скоро вернется твой дядя Саша. Можно тогда и к нему. Здоровье мое все в одном по­ложении. Желаю тебе еще раз здоровья и тихой радости в перене­сении твоих трудностей.

Шлю сердечный привет. Очень рад, что стало тебе получше. На­деюсь, что еще и еще лучше будет. Непременно будет. Слышишь?

Выздоравливай медленно (зря ничего не бывает), но верно. Знаю, что так и будет. Приятного аппетита, родная!

* * *

Конечно, нужно кушать. Непременно нужно кушать! Обязательно! Слышите? Всегда вспоминаю мою родную, хорошую дочку и на­деюсь, что ты меня послушаешься и начнешь выздоравливать. Для меня это будет большой, большой радостью. Всего тебе доброго. С прошедшим днем твоего ангела поздравляю.

* * *

Жалко мне очень, что не может исполниться Ваше желание, родная моя. Теперь совсем иные условия, и что можно было раньше, те­перь совершенно невозможно. Мне же дорого Ваше расположение и любовь. Сердечное Вам спасибо. Не унывайте. Мне очень жаль о. К. Многое для него закрыто, хотя он очень, очень хороший. Это уж общая тяжесть прошлого. Вам же по Вашей болезненности не приходится его оставлять. Когда гости у него, лучше воздержи­ваться. Желаю Вам, родная, отдохнуть. Хорошо бы с Вашей старой подругой и на большой реке. Передайте ей привет. Помню, люблю, благодарю. Сам хвораю все.

* * *

Июль – август 1929 г.

Пора Вам взять себя в руки! Когда кругом совершаются исклю­чительные события: ломаются храмы, уничтожается решительно все, говорящее о Господе, о иной жизни, – Вы продолжаете, видя только самое себя, по-прежнему капризничать, обвинять других, не жить по-настоящему с Господом. Сами же пишете, что молились на празднике в Верее, молились от всей души, стало быть, можно молиться там, а если не молились раньше, то это от вас исходило, а не от обстановки. Испортил Вас Киев, а Вы настаиваете, чтобы я вас пустил туда. Желаю Вам к великим Богородичным праздникам встать опять на путь делания. Да благословит вас Господь.

* * *

30 декабря 1929 г.

Спасибо Вам за Ваше письмо. Не хотелось мне его сразу читать. Трудный день был для меня – вот, думаю, и письмо опять, навер­ное, обычное. Спасибо. А письмо оказалось хорошим. Вот бы хоро­шо и продолжать так. Принимайте как милость Божию ограничение

причащения. Слава Богу. Это временное, но необходимое по мно­гим причинам дело. Раз Вы моя дочь, то и примите это на будущее время так, как принимаете это теперь. Николин день, Рождество Христово и другие праздники великие не в счет. Потерпите, смо­трите, как другим тяжело, а у Вас есть богослужение.

Домой не надо. Я не могу взять на себя изменение батюшки­ного благословения. Проживете, Господь даст. В профсоюз у род­ных все равно не проведут.

Исповедоваться с Вашими смущениями лучше у опытного отца С. Он теперь будет служить. Откладывать исповедь не сле­дует. И так ведь ограничено. Не унывайте. Радуюсь, что не отказы­ваетесь от Христа. Со столом Господь устроит. Я твердо верю в это. Храни Вас Господь.

Если Вы позднюю с Ан. Алекс. в очередь, стало быть, Вы два воскресения были у ранней. То же и в праздник. В хорошую минуту поговорите с М. С. Можно и всем чередоваться. Я только не хочу ссор между вами. Как хорошо. Вы пишите, что у Вас с ней и Мясной. Может, когда и Клавдия свободна бывает? Но не оставляй­те поздних литургий; они Батюшкины.

Благословение Господне на Вас. Хотелось, чтобы надолго приобрели мир. Стойте на своем посту до последнего.

* * *

Спасибо за поздравление! Зачем Вам унывать и, вспоминая преж­нее, все плакать. Воля Божия, и ей, всеблагой и промыслитель- ной, нужно покориться. Пользу вижу большую и на Вас. Стали гораздо лучше.

Что сделала Л. А.? Господь с ней. Не думал я, что так будет.

Незачем ходить Вам часто так домой. Через несколько дней устроится Ваша еда. Потерпите чут[оч]ку. Радуйтесь. Исходите из того, что Вы в храме, какая это радость, какая это радость!

Мясо есть благословляю по теперешней трудности, но не каждый день, а то пристраститесь. Радует меня, что между всеми вами мир. Как подобны поют?

Храни Вас Господь! Будьте доброй и хорошей.

* * *

Слушайте, не глупый Вы человек и для других часто делали много полезного. Я и сам слышал об этом от многих. Почему же теперь Вы

вопреки правде и совести своей говорите, что Вам спасения нет. Что Вы погибли, и т. д., и т. п. Бросьте Вы все это. Зачем, зачем Вы так! «Ждете от меня радостного и примирительного письма», но горе, мое горе, чем могу я утешить, так Вы говорите. Самая высшая радость – радость покаяния. Все Вы это хорошо знаете. Радость великая на небе о едином грешнике кающемся (см.: Лк. 15:10). Это вовсе не утешение для меня, как Вы думаете. Это радость, великая радость, которая является, прежде всего, в примирении покаян­ном с Богом. Никогда я так не беспокоился за Вас, как теперь, но я верю, что Господь Вам помогает все время и поможет, и я все что могу сделаю для Вас, а сейчас делаю самое главное: молюсь за Вас. Как Вы можете говорить, что если бы у Вас была капелька надеж­ды на спасение, «Вы бы бросились к Отцу Небесному...» Вот, вот в том-то и все. Знаете, что Он вас любит, знаете, что Он Вас ждет, знаете все, все знаете и не идете. У Вас же на каждом шагу: все у Вас спасутся, а вот... Зачем, зачем все это? Вот почему и не могу Вам пока помочь, но Бог-то все время с Вами, и я стараюсь все вре­мя помнить о Вас. Помните – одна Ваша трудность: не смиряетесь перед Господом!

Помню, молюсь, люблю. Но только одного жду: всей душой почувствовать Вам объятия Отчи! Не грешите: никогда не отказы­вался от Вас лично, если и говорил когда, то для Вашего вразум­ления. Как Вы одна, когда постоянно я с Вами, и Христос с Вами, родная моя? Молюсь за Вас. Христос с Вами.

Спасибо за все присланное. Спасибо за заботы.

* * *

Что, что могу Вам написать? Молюсь за Вас постоянно. Пережива­ния, о которых Вы мне написали, говорят мне о том, что Вы совсем не считаетесь с тем, о чем говорил Вам, бегаете ежедневно в Д., не обращая внимания на здоровье свое. Во всем обвиняете меня, и так далее. Я-то Вас помню и за Вас молюсь, а Вы поведением своим и отношением к семье, ко мне и к себе свидетельствуете о том, что нисколько не желаете идти по тому пути, по которому вели Вас. Молился, молюсь и буду молиться. Это пока единственное, что могу для Вас сделать. Только Божия помощь может помочь Вам. Ибо гордую душу исцеляет, как говорит Иоанн Лествичник, только Господь! Но молюсь Ему всегда.

Христос с Вами! Посылаю Вам просфору.

Благословение Господне на Вас!

* * *

Родную мою сердечно поздравляю со днем Рождества Христова и с наступающим праздником Богоявления. Что Вы, что Вы? Ну за­чем же так? Испытания идут одно за другим. Нужно и принимать их не врасплох, а бодрственно. Иначе что же мы за христиане? А Вы опять отчаиваетесь, опять унываете, опять обвиняете всех. Ну зачем же это так? Что Вы, что Вы делаете? Господь так к Вам мило­стив, Он дает вам возможность работать сейчас. Он окружил Вас родными, близкими, а Вы до сих пор, даже и теперь, повторяете все прежнее. Надеюсь, что написали сгоряча. Никому так, может быть, не трудно сейчас, как тому, на кого Вы льете всевозможные оскорбления. Ну за что же это, наконец? Наташе Вашей что я мог написать сейчас, кроме слов утешения. Вы же опять и тут увидали что-то.

Христос, родная, с Вами! Да хранит Вас Матерь Божия. Груст­но, грустно на душе.

* * *

Поздравляю Вас, родная моя, с праздником преп[одобных] Авраамия и Марии. Постоянно молюсь за Вас. Надеюсь, что Вы в этот день великий, связанный так с покойным Батюшкой, поймете, что я с Вами молитвенно всегда, что еще никогда я не желал так послу­жить Вам, как теперь, что я только жду момента Вашего покаяния, того покаяния, с которого начинается новая жизнь. Поймите Вы это. Прошу у Господа, чтобы Вы почувствовали душу свою, отложи­ли капризы свои, обвинения других и т. д., все то, что мешало Вам двигаться духовно. С радостью жду этих минут. Они будут, будут, будут. Они должны быть.

Господи, спаси и помилуй родную мою.

Капитолине Ивановне

Шлю привет и пожелания мирного душевного устроения. Вспоми­наю Вас непрестанно, ибо всегда ношу образок Ваш «Спаси и сохра­ни». Помните, Вы когда-то подарили его мне? Он неразлучен дав­но уже со мною. Как здоровье Ваше? Прошу Вас вспоминать меня – очень нуждаюсь в молитвах Ваших. Бодро и радостно смотрю на предстоящий путь страданий. Хочу чтобы и Вы (1Фес. 3:2–4) не

унывали, не роптали. Много и радостного утешения дает Господь. Вспомните (2Кор. 1:2–5). Земно Вам кланяюсь, прошу прощения за все, чем когда-либо обидел Вас, а главное, за нерадение и леность. Прошу Вас (Флп. 1:27–29). Привет сердечный маме. Дай ей Господи сил в ее трудах и трудности ее жизни. Брату и Соне кланяюсь, вспо­минаю, как, бывало, отдыхал у Вас.

Спасибо родная, спасибо дорогая.

* * *

Капе, родной моей, низко кланяюсь и желаю здоровья. Как-то вы теперь живете? С любовью часто вспоминаю мою старшую дочку. Помните то время, когда у всех у нас было столько энергии, сил и здоровья? Пишу, лежа на земле, и оттого так плохо. Живу на курор­те в прекрасной местности. Отдыхаю после зимы. Работа гораздо легче, чем раньше, только обессиленному и она трудна своею про­должительностью – 10 часов. Так хочется, как бывало раньше, посмотреть на Вас. Здоровья, дорогая, желаю Вам.

С большой любовью получил Ваши строчки, родная моя Капа. Поздравляю Вас с наступившим праздником Рождества Хри­стова и наступающим Богоявлением Господним. Желаю Вам даль­нейшего укрепления Вашего здоровья. Каждый день по несколько раз вспоминаю Вас уже столько месяцев. Хочется сказать Вам, что имя родной моей болящей взошло в мою ежедневную молитву и сроднило меня особенно с той, с которой и всегда-то был связан со времени моего служения.

Спасибо Вам за Катю. Примите, родная, от меня малень­кий гостинец. Увижу ли Вас когда-нибудь, родную мою измучив­шуюся дочку? Передайте Кате, что я жду от нее весточки. Спроси­те, получила ли она мой ответ. Господь ведет нас через страдание всех, всех. Вы столько испили из этой чаши, что душа Ваша сейчас особенно близка к Господу. Спокойно молитесь Ему по силе Вашей. Имейте надежду на Него. Он даст вам здоровья. «На Господа на­дежду всяк, кто стяжав, вышший есть всех скорбящих». Помните этот воскресный антифон 4-го гласа.

Храни вас Матерь Божия. Спасибо за память. Сердечное спасибо.

* * *

Капе, родной моей, шлю сердечный привет и пожелания здоро­вья. Поздравляю с наступающей весной. Спокойнее, спокойнее относитесь ко всему. Часто вспоминаю Вас и с особой любовью

останавливаюсь на Ваших детских днях. Помню каждую мелочь. Живу ничего, только устаю очень. Теперь скоро весна. Пободрее буду себя чувствовать. Всего, всего Вам доброго.

* * *

Шлю, родная моя, сердечное поздравление и пожелания здоровья. Поспокойнее, родная. Не волнуйтесь так, все образуется при тихо­сти душевной. Вспоминаю Вас постоянно и жалею, родная, что вы так на все бурно реагируете. Поспокойнее, милая, желаю Вам все­го, всего доброго. Живу ничего, только очень устаю и очень скучаю по всем домашним и о всех Вас.

* * *

Сердечно благодарю Вас за память и поздравление. Дорого мне, что Вы меня помните и по доброму своему сердцу не оставляете меня своею любовью и вниманием. Так вот написали обо всех – как будто я лично поговорил с Вами. Надеюсь крепко, что все у Вас образуется. Желаю здоровья, простите меня, родная.

* * *

Несколько сестер-певчих вызвали в Троицкое патриаршее подво­рье, где Святейший Патриарх Тихон после проповеди благословил надеть им косынки и сказал, что все желающие сестры Николо- Клённического храма могут также одеть их.

Чем выше растение, тем больше оно подвергается влиянию ветра и бури, сравнивал Святейший Патриарх Тихон себя с дубом, а нас сравнивал с низко лежащей травкой.

С нами были о. С. и Андрей Гаврилович.

Л.

Слава Богу, Л., что Вы наконец мне написали. Дай Господи, чтобы удержалось у Вас это состояние открытости душевной к духовному отцу. Великое это дело. Через эту дверь легче всего можно взойти ко Господу. Желаю Вам подвигом добрым подвизаться, течение по­ста совершить, победительницей греха явиться и неосужденно по­клониться и Святому Воскресению.

С исповедью трудно прежде всего потому, что получился на­вык не исповедоваться; потом уже и другое все. Боритесь с ним. Ре­беночка как назовут родители, так и хорошо будет. Все святые у Го­спода там предстоят в молитве за тезоименных им человеков. Вас желаю в будущем видеть помощницей в иконописании. Поэтому прошу Вас приготовлять себя, пока есть время, к этому деланию. У Вас есть большие способности и, главное, осознанное понимание. Это так важно.

В пении со всем написанным согласен. Только дело требует пождания, исправления и перевоспитания. Это сразу не дается. Вспомните себя и изменение Ваших взглядов. Советую Вам быть ободрительницей других, а не «сострадательной унывальщицей». Если бы я был, много [го] бы не было. Но все же и в этом есть успехи общие – строй и так далее. Перевоспитывать невозможно в крат­чайший срок. Потерпите, мужественно преодолевая трудности.

С Вавой – отлив, Бог даст – будет и прилив. Семена бро­шены. Будьте поспокойнее. Боритесь с Вашими привычками – по­лучите мученический венец.

Еще раз благодарю Вас за письмо, просфору. Простите меня.

* * *

Шлю Вам, Л., благословение Господне! Кресты (найденные в трам­вае) для напоминания о должном несении своего, а Вы все-таки ико­нописная. Так и знайте. Это один из четырех крестов. Самый легкий, но самый забрасываемый Вами. Почему пишете: «способностей нет»? Есть, слышите, есть. Время не найдется никогда для лентяев и желающих заниматься иными делами. Крест лучше не открыть.

Храни Вас Господь!

* * *

Спасибо Вам, родная моя Л., за Ваши письма. Не забываю я Вас, не думайте так. Душа моя болеет за здоровье Ваше. Как-то Вы с отпу­ском? М. Ал. теперь едет на Валдай, в Короцкий монастырь. Там была Сима. Сейчас там хорошо. Может быть, и еще куда-нибудь.

Конечно, с машинки нужно уходить. Если есть хотя бы ма­ленькая возможность, нужно переходить на ту работу в английском кабинете, о чем Вы мне писали. Главное, меньше расстраивайтесь, родная. Что было, то было. Не волнуйтесь. Могло быть все гораз­до хуже. <...> Вава уехал, наконец, – это очень для него хорошо.

Хорошо и то, что он попросил у Вас при отъезде. Дай ему, Господь, всякого благополучия. Вы же, родная, прошу Вас, берегите себя. Поменьше ходите после отпуска в церковь. Господь даст, и с Зи­ной уладится дело, – ведь здесь трудности всей Вашей семьи, а не Ваши. И больны Вы теперь от этого. Прошу Вас, родная, займитесь своим здоровьем. Помните, что я сейчас еще с Вами. Будет время, и этого не будет. Помню о вас и молюсь.

Любящий Вас.

* * *

Господь благословит Вас, родная моя Л.! Как радует меня Ваше от­ношение к Зине. Не святые вы, а грешные, и, конечно, обе вино­ваты друг перед другом. Не обижайтесь на нее за то, что она мне иногда сообщала о своих трудностях. Ведь Вы так же делаете. Ни­кто не желает Вас развести во что бы то ни стало. Все от вас обе­их зависит. Только никогда не нужно лишних тяжестей брать. Раз скучаете друг о друге, раз тянет друг к другу, возможны и в Москве иные отношения. Подходите в Боге друг к другу. Не бойтесь ниче­го, кроме Бога и греха. Предайте Ему свой путь и уповайте на Него (ср.: Пс. 36:5).

Спасибо Вам за Марусю Пусторослеву. Вот и в мамаши по­пали. Без Вас совсем бы плохо получилось.

То, что писали о зиме, возможно. Если Господь благословит и обстоятельства моей жизни не изменятся, приведете ваше жела­ние в исполнение.

С восстановлением поздравляю. Рад очень за папу. А., ко­нечно, напишите. Жду. Поговорите с братом Шуры Ц. Думаю, что, пожалуй, не стоит писать Л. Изменять специальность дело хоро­шее, только что и как? Напишите об этом подробнее. Конечно, папа прав. Пока есть возможность, стоит переквалифицироваться.

Простите, очень тороплюсь.

* * *

Родной моей, хорошей Л., шлю благословение Господне. Всей ду­шой разделяю Ваши трудности. Помните, что теперь буду за Вас особенно молиться. Буду просить у Господа, чтобы даровал Вам здоровья. Будьте поближе с Таней, она Вам может помочь в труд­ную минуту.

Спокойно не ходите пока на спевки. Поговорите с Кирой, она все скажет Манюшке Семеновой. Вам будет спокойнее.

Не унывайте и не принимайте близко ничего к сердцу. Возь­митесь за исполнение главного послушания – за лечение.

С исповедью спокойнее. Я говорил Вам относительно нормы причащения постом. Теперь же, конечно, если придется писать ис­поведи, я тоже согласен с <... > Не огорчайтесь мелочами. Не надо, берегите себя. Предайте себя воле Божией. Дайте Ему творить о Вас Свою благую волю.

С <...> если выйдет, хорошо, если не выйдет, не огорчай­тесь. Конечно, Вам лучше работу оставить во время учения. Но не волнуйтесь. Господь устроит, я верю в это. Сами будьте совсем спо­койнее. На деле все выяснится. Вы можете серьезно заболеть, при­нимая все к сердцу.

Знаю, что трудно Вам с братом. Потерпите, давайте...

Марии N.

26 января

Сегодня, в день Вашего ангела, сердечно поздравляю Вас, родная моя, и всем сердцем желаю, чтобы наступило и дальнейшее уми­ротворение души Вашей. Глубокое спасибо Вам за все, и главное за храм. Искушению своему не поддавайтесь. Вспомните, как Вы всегда стремились на иноческое житие и какими горючими слезами Вы оплакивали подруг, вступивших на брачный путь. Вот это Ваше подлинное. Искушение же для того и бывает, что­бы очиститься от всего иного и воссиять как злато после горнила (ср.: Притч. 17:3). Я как умею вспоминаю Вас, радуюсь, что под­ходите часто к святой Чаше: это для Вас теперь исключительно не­обходимо. Это Вас оживотворит, даст вам и силы в Господе нашем устроять жизнь свою.

Избегайте, родная, встреч. Очень буду рад, если будете бли­же с Симой и Марией Николаевной. Никогда не замыкайтесь в себе в труднейшие свои минуты.

Вы меня не совсем поняли: я говорил о мясе в связи с Ва­шими острыми переживаниями, о которых мне писали. Помню, что Вам питание необходимо, прошу Вас не смущаться нисколько

этим. Кушайте, я говорил лишь об излишествах, и в определенное время. Глубоко верю, что с М. К. все обойдется. Писал Вам про­сто, указывая и на Ваши недостатки. Совсем, родная, просто. Я ведь знаю ее характер трудный и понимаю очень хорошо, как Вам бывает иногда тяжело. Всегда о Вас помню. Пусть уйдет от Вас на­шептывание сопротивного о моем к Вам отношении. Прошу Вас молиться за меня. Прошу Вас помнить, что кто другой, а я никогда не забуду Вашего утреневания ко храму святому.

Все помню, все. И за все благодарю.

Хочется, чтобы в день ангела ушло от Вас и то, что прира- зилось в связи с «возлежанием и служением» (ср.: Мф. 23:6 и Лк. 20:46), в связи с тем, что Вам помогают и т. д. В день своей препо­добной посмотрите на эти слова так, как и были они высказаны мною. Помните, как Христос взял лентион, препоясался и умыл ноги ученикам (см.: Ин. 13:4–5) – я это и имел в виду по частному одному поводу, о котором Вы сообщили мне, а «помогают», гово­рит о том, что Вы унывали, так как Вы одна, и говорил Вам, что любят и помогают (духовно конечно).

Еще раз шлю Вам, родной моей, поздравление со днем анге­ла и благословение Господне! За все, за все спасибо великое.

Христос с Вами.

* * *

Господь с Вами, родная моя. От души радуюсь за Ваше последнее письмо. Слава Богу, что в душе решимость оставить борющие Вас помыслы. Да благословит Вас на это Господь. Давно уже знал, кто он, тогда еще, когда Вы первый раз сказали об этом. Только все ждал от Вас признания. Попробуйте, с Господом, полечиться го­меопатией, иногда она очень помогает. За храм сердечное спа­сибо. Только не делайте ничего лишнего. Со всеми имейте мир и любовь. И у Вас сейчас еще не все установилось, и я нездоров. Давайте так, на вторую неделю в воскресенье вечером, хорошо, устраивайте спевки, но только по мере надобности. Шлю Вам бла­гословение Господне. Прошу Вас встретьте по-настоящему Святой пост – не в смысле еды, что сделайте в меру, как и в прошлые годы, не утруждая себя чрезмерным постом, а борьбой с собой, своими помыслами.

Христос с Вами.

Земно кланяюсь и прошу прощения за истекший церковный

круг.

* * *

После 26 января

Земно кланяюсь и прошу прощения за истекший церковный круг.

За последнее письмо Ваше сердечное Вам спасибо. Дай Го­споди укрепиться Вам в Вашем решении искренно и покаянно идти к Господу. Господь даст, горло Ваше поправится. Лечитесь! Спасибо за просфорочки. Прошу Вас, обязательно нормально спите и пи­тайтесь. Правило свое соблюдайте в меру, а не чрезмерно. Боюсь, что сгоряча чересчур много возьмете, а там опять ни с чем. Прошу Вас прийти в себя и взять себя в руки и в отношении самого Вашего главного.

Будьте к окружающим Вас терпеливой, услужливой; деля­щейся скромно своими знаниями с другими. В этом основа хри­стианского служения людям. Сейчас пока воздержитесь от того, о чем написали. Потом можно будет.

Поздравляю Вас еще раз с прошедшим днем ангела. Я очень беспокоился, что не мог вовремя послать Вам поздравление, так случилось.

Шлю Вам благословение Господне!

Как я рад, что душа Ваша оживает.

Дай вам Господи мира душевного. Христос с Вами!

* * *

Господь да благословит Вас продолжать Вашу работу в храме. Только не горячитесь и крепко не забирайте. Се делается только по силам, а не чрезмерно. Сейчас отдадите свой жары и силы, а потом? <...> Помните, ровнее идти надо к Господу. Путь далек еще. У Вас все порывами, порыв может и пройти, а ровное ше­ствие доведет Вас до Царства Небесного. Со всеми будьте мирны, к Господу возводите все свои дела, пред Ним ходите, а не перед собой и людьми.

* * *

Родная моя, не было случая ответить Вам. Спасибо большое за Ваше прекрасное письмо и готовность помочь в пении. В тепереш­нее время я особенно ценю Ваше желание.

Как-то Вы сейчас живете? Относительно Вал[ентины], которая когда-то была у нас, можно, пусть поет и читает – толь­ко осторожнее узнайте, где она была это время и о ней у о. А. (если она там была). Сейчас такое время. <...> Никогда не по­ручал Вас никакой старице, и пренебрегать общением с Марией

Николаевной не советую. Вы много в смирении от нее или, вер­нее, через нее получить пользы можете, как от сестры. Пишу Вам это от всего сердца.

Еще раз благодарю Вас за Вашу заботу о хоре.

Храни Вас Господь.

* * *

Шлю Вам благословение Господне, родная моя! Как Вы там живе­те? Очень мне не по душе, что Вы у своих и так долго, и больно мне за Вас. Последнее время Вы очень несправедливы ко многому, что Вам дорого и без чего Вы, по-видимому, и жить-то не можете. Как бы ни сложилась жизнь Ваша, я усердно прошу Вас помочь с М. кан. вместе сейчас в пении. От всего сердца благословляю Вас с ней на духовную дружбу. Поговорите с ней обо всем, а затем с ре­гентом. Его нужно ввести Вам в курс наших напевов, тональностей и т. д. Не время и не место нас переучивать, когда и спевок-то нет. Н. Гр. прислушивался и первое время не управлял. Прошу Вас, помогите сейчас в этом, помогите терпеливо, с любовью.

Я о Вас помню и молюсь. Беспокоюсь. Господь даст, Вы по­сетите своего отца. Я делаю так, как лучше, а Вы до сих пор часто не понимаете меня.

Простите меня.

* * *

Благословение Господне на Вас, родная моя! Поздравляю Вас с на­ступающим днем Преображения Господня и желаю Вам дальней­шего доброго изменения. И мне, и Вам очень полезны скорби. Ими спасаемся и, если будет вложено нами в них терпение с надеждою на Господа, то спасемся Его благодатию. Поэтому не унывайте. Прошу Вас об этом. Уныние окрадывает Вас и не дает Вам настоя­щего подвига.

С любовью и благодарностью вспоминаю Вас.

Храни Вас Матерь Божия!

Я все прихварываю, да и ребята мои болеют.

* * *

Спасибо Вам за письмо. Очень рад, что повидались наконец со своими. Шлю Вам благословение Господне! Поздравляю с насту­пившим новолетием и наступающим праздником Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня. Храни Вас Господь!

«К себе восходи, человече, буди нов вместо ветхаго, и души празд­нуй обновления, дóндеже время жития; да обновляется тебе всяка- го жития путь...»

Будьте всегда с домашними в мире. Прошу Вас об этом.

* * *

Шлю Вам, родная моя, благословение Господне. Очень радуюсь за Вас. Убедился, что во многом Вы сдвинулись, что подход Ваш из­менился к людям в хорошую сторону. Очень мне это дорого, ибо я лично убедился в этом.

Храни Вас Господь! С наступающим днем ангела Зины!

* * *

Зачем же Вы так? Ваше письмо очень меня опечалило, а отъезд к своим особенно огорчил. Прошу Вас, поговорите с С. Даю Вам слово, что если Господь благословит, увидитесь с отцом своим. Но такой, как писала письмо, не хотел бы. Как Вы не понимаете всего? За Вас молюсь и жалею Вас. Помогите регенту. Очень прошу Вас и поручаю Вам с М. кан. устройство всего.

Храни Вас Господь!

* * *

Как можно допускать до того, чтобы мучило прошлое? Зачем это? М. С. теперь уже нет, да есть ли, в чем ей можно завидовать? При­ближается праздник Казанской Божией Матери. Приготовьтесь, причаститесь. Поздравляю с наступающим праздником. Помогите в пении чем можете.

О хлебе насущном не заботьтесь – Господь питал, Он про­питает. Не оставляйте шитья. Это Вам очень полезно.

Храни Вас Господь!

Простите меня. Молитесь.

* * *

Что Вы, родная, с Богом нет одиночества. Вскую прискорбна еси, душе моя? и Вскую смущавши мя? уповай на Бога (Пс. 41:6 и 12; 42:5).

Господь да простит Вас в покаянии Вашем и полном рас­каянии. Куда замуж, что Вы? Вам, которая плачет о каждой,

вступающей на эту дорогу, Вам, которая с ранней юности отдала себя служению Господу, Вам, которая не вынесет детских страда­ний современности безрелигиозной. Что вы! Это явное искуше­ние. Написал Вашей тете, с ней и поговорите. Сейчас время ис­поведничества, не унывайте. Разберитесь, возьмите по силам. Никогда Вас не забуду, и не оставят родные в Господе, и Сам-то Христос разве не с Вами? Вспомните Зину. Подробно с тетей. Молюсь и помню. Спасибо.

* * *

Радуюсь за Вас, родная моя, что пришли опять в прежнее бодрое устроение. Зачем Вы не бережете себя? Прошу Вас, всмотритесь в жизнь Вашу. В день 9/22 разве, дочка, Вы были правы? А Вы лишь обвиняли окружающих Вас. Зачем все это? <...> Прошу Вас, за­нимайтесь. Если будет возможность, хорошо съездить, как Вы пи­сали, во Владимир, а затем и поступать на службу. Попробовать бы надо. Там как Господь уже устроит. Многое лезет к Вам в голову от того, что Вы не делаете ничего, даже бросили готовить уроки. За­чем это так, родная? <...> Почему все осуждаете? Зачем у Вас по отношению к ней столько гордости? Как-то серьезно нужно взгля­нуть на взаимоотношения друг с другом. Никто никому не обязан: во Христе лишь живем все.

Болею сейчас очень. Прошу Вас спокойнее, рассудительнее, к своей душе бережливее, осторожнее. Проверьте себя, в Д., го­ворите, там Вам легко и хорошо, и вместе с тем 9/22 такое состоя­ние с родными? Вообще же принимайте Св[ятые] Таины, а подхо­дить так часто к духовнику теперь не такое время – приложитесь к преподобному лишний раз, когда бываете там – это вернее и спокойнее. Шлю Вам благословение Господне.

Простите меня Христа ради.

* * *

Что с Вами, родная? Почему молчите? Я уже давно ничего о Вас не знаю и очень беспокоюсь. Пожалуйста, сообщите, как Вы, что с Вами? Как молитва Ваша, где живете? Как успехи в ученье? Я ни­чего не знаю. Прошу Вас, молитесь за меня, и надеюсь, что Господь подкрепит вас в трудные минуты.

Шлю Вам благословение Господне.

Берегите душу свою и семью свою, Богом Вам данную.

Христос с Вами!

* * *

Родная, нездоров я и не могу написать так, как хочу. Хочется спо­койно и ласково написать Вам о той скорби, которую причинили Вы мне. У меня их сейчас вообще немало, но, глядя на то, как Вы сейчас живете, я не могу молчать.

Вспоминается мне служение семье, служение близким, единение с ними, любовь к ним – все, что когда-то в день пре­подобного Сергия так обстоятельно было сказано одним из наших батюшек. Где все это в Вашем сердце? И как написать мне, недо­могающему, так об этом, чтобы вместо обычной обиды (а так ча­сто бывала она при словах моих у Вас) Вы почувствовали правду слов моих? Ушли от семьи, от той, с которой соединил Вас Господь, ушли в труднейшее для нее время и вместо служения ей занимае­тесь самоуслаждением, самослужением. Почему не с семьей? По­чему и тогда же, когда Батюшка с ней (9/22), Вы опять по-своему, опять пренебрегаете ею, опять только о себе и себе. Почему, род­ная, у Вас нет времени на учение, а на беготню так далеко и для здоровья зачастую губительную (ибо не вовремя ложитесь), на это все хватает. И даже, по письму это чувствуется, делаете с услажде­нием. Сирот бросили почему? Потому что сиротства своего пред Богом не чувствуете. Нехорошо мне, писать много не могу. Пони­маете ли Вы меня? Никоим образом петь Вам не надо там – нет, ведь Господь дал отдых Вашему больному, перетруженному горлу, и отнюдь нельзя ходить ежедневно, как Вы мне написали.

Много хотелось написать Вам. Трудно мне, подождите. Но главное написал. Где семья-то Ваша, где служение ей? Где же годы, проведенные вместе, где они? Мало ли что где не нравится. Но разве так надо подходить Вам, долженствующей примером быть для других?

Что еще написать Вам? Хотелось, чтобы Вы поняли меня, не обиделись, а, в Господе приняв, увидали бы так, как это есть на са­мом деле.

Христос, родная, с Вами. Берегите семью.

* * *

Спокойно и в радости входите в Святой пост, быть может, послед­ний в доме Божием. Господь устроит все. Не унывайте. Не будете одна, вот увидите. Как устроились со столом, так устроится и об­щение с людьми, Вам в Боге необходимыми. Простите меня за все пред вхождением в Святой пост. Поститесь в меру, посоветуйтесь, с кем надлежит, о мере, особенно в середине поста. Мне сейчас не видно отсюда состояние Вашего здоровья. Не унывать! С Богом в великую школу годового круга! Помолитесь за меня в эти дни. Буду с Вами.

Не унывайте! Одной не останетесь. За Вас молюсь. Сейчас так мне хочется к вам всем.

* * *

Благословение на Вас! Желаю Вам действительно подвигом до­брым подвизаться, течение поста совершить, главы невидимых змиев разрушить и неосужденно поклониться и Святому Христову Воскресению.

Беспокоит меня в Вас совсем не то, что Вас самое. Слушать­ся надо тех, которые Вам говорят о Вашей мере, и не заниматься своими доводами и соображениями. Раз определили такой пост – и принимайте с радостью; то же и о поклонах. А вот Ваше обыч­ное: «благословите делать их потихоньку, ну, хоть за утренними и вечерними молитвами по три поклона, кроме пяти». Что значит «потихоньку»? И от кого «потихоньку»? Вот привыкли все «поти­хоньку», так можно и дойти до того, что «потихоньку» от одного духовного отца, «потихоньку» от другого духовного отца, и так да­лее. А духовных отцов у некоторых бывает много (я разумею тех, которые бегают по всей Москве), так и вся жизнь может составить­ся из этих «потихоньку».

Вы же и не становитесь никогда на этот путь. Если бы я на­шел нужным изменить, что Вам сказали, можно было бы и без «по­тихоньку». Чтобы больше и в мыслях ничего подобного не бьшо! В церковь ходите, как говорит В., а если действительно народа много бывает, на стихиры утром можно и зайти в храм, это совсем не трудно и не рано. За это Вас Господь не оставит. Может, и по­следние дни служите. Днем же отдыхайте больше. Об исповеди пишу отцу Борису. Он Вам все скажет. Храни Вас Господь.

Будьте хорошей, будьте послушной, будьте дщерью Божией.

* * *

Обязательно надо покаяться на исповеди, а не подходить только за разрешительной молитвой: Какое здесь может быть раздвоение, как Вы писали. Мы исповедуем грехи свои пред Богом. Если Вам трудно, то, принимая во внимание, что Вы письменно исповедали мне грехи свои, Вы можете не передавать подробностей того, что Вы написали, сказав все же наименование греха. Это необходимо. Так навсегда и запомните.

При первой же возможности непременно причаститься Св[ятых] Таин.

М-а, за работу Господу!

Поздравляю Вас с наступающими праздниками. Не надо мне столько писать, это утомляет Вас, вредно для Вашего сердца. Пи­шите, но с мерой для сил своих.

* * *

Христос с Вами, родная моя! Не было тут случаев – получил сразу пять писем Ваших. За одни порадовался, за другие поскорбел. Спа­сибо за описание путешествия, с радостью читал его. Конечно, все это так, как Вы написали в этом письме. Главное, что Вы ездили с С. Я нарочно отпустил Вас, потому что она наиболее подходит к Вам в своих тайных стремлениях к Богу. С другой я бы не отпу­стил. Отчего Вы унываете? Благодарите Господа за все! Живите Им, служите Ему. Взгляните серьезно на жизнь. Я делаю как Вам лучше. Никогда Вы не были довольны своим отпуском. Это у Вас обычная болезнь.

Подумайте только, можно ли бы Вам отдохнуть, как Вы пи­шете, у меня? В одной комнате помещаюсь я, в другой все дети, матушка и Ман. Дети Вам вскружили бы голову. Что Вы? Для чего я Вам нужен? Помолиться, побеседовать, побыть в Боге вместе? Все это, конечно, по-настоящему можно, когда не будет этой суе­ты. Больному человеку нельзя было бы здесь выдержать с пользой. Говорю Вам верно. Лиза, Нюнька капризные, плачут.

Вы опять говорите о постриге, а год проходит зря. Помните, я говорил Вам, подготовка – это не игрушка ведь. Вы не заметите, скоро год пройдет. Это первый год Вашего испытания. Смотрите, не пропустите того хорошего, что можете получить. Болезнь Ваша наполовину от сердца больного, наполовину от уныния, зависти и так далее. Все же должен сказать Вам, что Вы меняетесь. Нет в ваших письмах прежних грубостей, дерзостей, и это меня очень радует. Вы становитесь другим человеком. Слава Богу.

Я Вас прошу, если будет Вам лучше, посещайте храм, помо­гите в пении, можно ведь и сидеть больше. Дома тоже трудно. По­сле Погребения Божией Матери приезжайте ко мне. Вам матушка скажет. Не сетуйте на меня. Я не имел Ваших писем и не мог сам писать. Храни Вас Господь!

* * *

Поздравляю Вас с наступающим праздником Феодоровской иконы и Батюшкиной памятью! Забиваете Вы всякой глупостью голову,

что Вы одинока, что все Вас забыли, что жить Вам не на что будет и т. д. Стыдно мне за Вас становится. Сама же просит благослове­ния шубу купить – стало быть, есть на что. Стало быть, слава Богу живете. Ну как же Вам не стыдно? Жили, жили, не нуждались ни в чем, сейчас шубу покупаете на будущий год, а окаянный шепчет: как будешь жить? как будешь жить? А Вы уши развесили. Все Вам от этого и не так. К отцу Сергию не можете, к отцу Борису не мо­жете – что это такое? Скорее исповедоваться надо, да и выкинуть из головы. Здоровье нужно беречь. В храме и посидеть. Тогда и ба­тюшки будут хороши, и смогут помочь Вам. Бежать, что же, можно и бежать – никого не удивите; теперь и священники снимают сан, а Вы, что, такой же поступок, в своей мере, хотите и сами совер­шить? Бросьте-ка всю эту дурь.

* * *

Поздравляю Вас с наступающим днем Вашего ангела! Дай Вам Го­сподь душевного мира и тихой радости. Все обошлось у Вас с отцом Борисом благополучно. Пусть это будет Вам на пользу. На кривую не вступайте, шествуйте по прямой. Писать о своей прежней рабо­те так, как Вы писали, не надо. Пока и собирать не надо. Я отдельно после напишу. Карточку тоже устрою, но не теперь. Будут просить все. Подождите, обязательно дам.

Желаю Вам сделаться доброй, любящей. Скоро наступает пост. Если благословит Господь, проведите его в тихости и в по­сильном посте, памятуя, что главное в служении Господу вну­треннем.

* * *

Заболел, лежу, очень трудно эти дни. Желудочная боль замучи­ла. За письмо спасибо. Радуюсь, что Вы приняли Св[ятые] Таины, радуюсь, что боретесь с собой. Но все-таки многое печалит меня. Тон Вашего письма о В., что Вас залечили, именно тон письма мне очень не нравится, христианки (тем более – желающие ино­чества) так не пишут. Если хотите лечиться у гомеопата, что же, и там лечат хорошо. Только у Вас все внутри, сердце Ваше лечить Вам нужно самой. Оно прежде всего болит и обостряется от страстей Ваших – зависти, злобы, осуждения, гордости – все это как схва­тит Вас, как начнет вертеть – да еще к тому же письма... Писать можно (говорю это по-хорошему) не так много. Это очень утом­ляет сердце – Вы все переживаете, и нужное и ненужное, с боль­шой силой. Полечитесь у гомеопата, но никогда не говорите так о людях, которые делали Вам добро. Стрихин – совсем не такая

вещь, как Вы написали, но главное в Вас – Вы все время свое серд­це «сами мучаете». Вот и больно за Вас. (Будущая инокиня отказы­вается от поздней обедни, почему?) Разве не все равно в среду и пятницу пойти в храм, устали – посидите... «Мне больше нравит­ся ранняя», – пишете Вы. Посмотрите на отца Бориса. Делает все подряд, и в этом близок он Отцу Небесному. Читать мне это было больно. Прекрасное, покаянное письмо – и вдруг опять личное... Я же обращаюсь к Вам как к желающей быть инокиней. То же и в отношении поездки ко мне. Великий грех Вам, что око Ваше лу­каво – и много раз Вы зря говорили, что поехали, иногда это было верно, иногда нет. А Вы постоянно вели учет, сами наблюдали, да и другим рассказывали. Не стоит так, родная.

Конечно, повенчаться сестре лучше, но разве можно вен­чаться, если он не разведен по-церковному? Это все нужно узнать как следует. Молиться за нее надо. Но считать ее в браке мы не можем. Обижать ее не надо, но и успокаивать тоже грех. Готовь­тесь к поездке ко мне. Прошу Вас, собирайтесь в мире, прими­ренная со всеми, в особенности, на кого что имеете. Многим не говорите о поездке, совсем не такое время. С матушкой решите о времени, смотрите и на здоровье. Не потеряйте в поездке, а при­обретайте от нее.

Как хочется мне, чтобы сердце Ваше, зачастую завистливое, лукавое, подозрительное, злое, переплавлялось бы в любящее, жа­леющее, искреннее, чистое. Вы иногда ведь такой и бываете.

* * *

Воистину воскресе Господь! Спасибо Вам за поздравление, получил Ваши оба письма. На первое отвечу раз и навсегда в следующий раз. На Пасхе не стоит об этом говорить. Больно! Через недели две, а может, и раньше получите. Сейчас же хочу написать Вам только хорошее, чтобы Вы почувствовали глубже праздник. Исповедуй­тесь пока два раза в неделю. Если встретится большой праздник, то, конечно, не в счет. Помогите в пении. Усердно прошу Вас, это главное. Чему хотите учиться, напишите, а то Вы только все упо­минаете «курсы, курсы».

Примите мое благословение. Христос с Вами! Ждите письма. Но помните: раз навсегда надо вырвать с корнем...

За праздничное поздравление сердечное спасибо. Дай Вам Господь остаться такой хорошей не только на Пятидесятницу, но и на всю жизнь.

* * *

«Любите людей, служите им». Егда же умы ноги их, прият ризы Своя, возлег паки, рече им, весте ли, что сотворих вам? Вы глашаете

мя Учителя и Господа, и добре глаголете: есмь бо. Аще убо Аз умых ваши нозе, Господь и Учитель: и вы должни есте друг другу умывати нозе; образ бо дах вам, да, якоже Аз сотворих вам, и вы творите (Ин. 13:12–15).

Не хотелось мне в пасхальную седмицу отвечать на Ваше письмо, да и сейчас отвечаю на эти вопросы последний раз в жиз­ни. Помолился, и пишу Вам.

«Сын мой, – говорит Премудрый, – если желаешь послу­жить Господу, приготовь душу свою во искушение» (ср.: Сир. 2:1). Да, многими скорбъми подобает нам внити в Царствие Божие (Деян. 14:22). Не страшны скорби, страшно видеть скорби там, где их нет, и не видеть там, где они есть. Тамо убояшася страха, идеже не бе страх (Пс. 13:5).

Скорби у Вас большие, но совсем не те, о которых Вы мне со­общаете. Ваши скорби: Бога оставляете, службу Ему (может быть, последний год) бросаете, других обвиняете, своих грехов не види­те. Отсюда скорблю о Вас, горько мне – Вы ведь батюшкина. По­вторяю: пишу об этом последний раз в жизни, ибо много раз гово­рил Вам и глухи Вы были к словам моим. Из любви к Вам еще раз пишу Вам.

1) «Я ничему не обучена». Вы были научены главному в жиз­ни: молитве и служению Богу. Это было Вам заложено Батюшкой. Богослужение развито и мною. Где это все?

«У меня есть потребность работать, быть деятельной участ­ницей в каком бы то ни было деле. В храме теперь, как вижу, я не нужна – без меня дело обходится хорошо». Я здесь часто скорблю и плачу о родном своем храме, о богослужении, и вдруг те, кому поручено богослужение, от него отказываются, заявляя: «Моя пят­ница, а дальше я знать ничего не хочу». Если бы поболела Ваша душа о храме Божием, если бы почувствовали Вы, что до последне­го надо сохранять богослужение, разве считали бы Вы себя ненуж­ной, а богослужение – богадельней? Слова-то какие у Вас стали! Я много раз говорил Вам о регенте. Раз Вы и теперь считаете, что взят он для М. С., то просто теперь скажу Вам! Пусть слово Ваше станет пред нами и Богом на Страшном Суде. Пусть Он, ведающий тайная, кого-нибудь из нас осудит. Больше я никогда в жизни к это­му не вернусь.

Опять пишете, что здоровья нет. Да и как оно будет при та­ких условиях? Главное дело не считаете своим главным делом, не видите его, не чувствуете, не страдаете за него. Если бы захотели, разве Вам не помог бы Н. Гр., не показал бы!

2) Инструмент у М. поставлен для обеих вас. Я, к несчастью, больше не учил ни Вас, ни ее музыке, как Вы заболели. Осенью хо­тел, не пришлось, уехал. Пусть то, что Вы пишете о ее занятиях,

также станет нам на суде Божием, ибо я много раз говорил Вам, даже и на исповеди. Бог с Вами!

3) С регентства Вас никто не снимал. Взят только регент, а Вы в праздники не могли по состоянию здоровья управлять, да не только врачи, но и Вы сами (вспомните) много раз просили меня снять Вас с послушания, но до регента управлять за службой, я не соглашался.

4) «Теперь у меня нет ничего, я вольная во всем. Хочу – иду в храм, не хочется – дома сижу, занимаюсь суетными разговора­ми... Меня теперь более тянет к миру». Проверьте свою совесть, кто в этом виноват? Я только плачу, читая это. Бог с Вами! Не боле­ете душой за храм, не болеете душой за Батюшку: если уж Вы так, да развалиться все может... Ну да ведь насильно мил не будешь... Душой надо все переживать.

5) Посмотрели бы, как здесь люди живут. В такой комнатке, как Вы, 30 человек. В два этажа и вповалку вместе с детьми. Про­ходу никакого. Даже с боку на бок трудно перевернуться – а Вы говорите: «Вы не поняли прошлого положения, в котором с З. оказались и жили некоторое время чьим-то подаянием. Если бы Вы поняли, как тяжело из чужих рук...» Да я спрошу Вас: сколько же это было времени? Месяц, ну чуть больше! Да кто же Вам давал? Я распорядился, я просил С. И., Вы скажете: мало, – да у нас сразу все оборвалось с моим отъездом, еще не было налажено (а здесь и просфоры перестали продавать) – это все временно, как налади­лось, так и изменилось. Вы не одна, кому нужно помогать, и сразу меня нет, и Лид[ия] Александровка] такую штуку выкинула... Чего мне понимать или не понимать, когда я больше всех мучился, и вовсе не за Вас одну только.

6) Первое Ваше дело – храм, и до тех пор пока не вспомни­те Вы, как грешны Вы против храма, как грешны против Божией Матери, святых угодников наших, в дни памяти которых не раз приходилось Вам причинять те или другие трудности храму, бо­гослужению, отцу духовному даже и окружающим, – не вернуться Вам на Ваше место помощницы Божией Матери и святых угодников в их святом храме. Раньше я так и считал Вас помощницей и слугой Божией Матери и угодников Божиих, на эту дорогу поставил Вас и Батюшка. Самое главное, почувствовать себя помощницей в этом великом деле богослужения. Найдутся и для Вас дни управления. Было бы желание Ваше. Я от всего сердца со слезами благословляю Вас на этот путь.

<... > Считая Вашим главным делом храм, я никогда не отка­зывал Вам в желании учиться. Мне очень хотелось и раньше, чтобы Вы учились шить, кроить, вышивать. <...> Что же из этого полу­чилось? Вы перестали... Вот Катя Горячева занималась все годы, теперь самостоятельно шьет и вышивает, зарабатывает.

Прошлый год Вы были больны, но я хотел для Вас не с Е. М., а с нашей одной превосходной работницей устроить занятия; пом­ню, говорил с Вами насчет глаз, насчет очков. Припомните. Осе­нью этого года уже обязательно. Хотел, меня взяли сюда. Я не от­казываюсь и теперь. Считаю, что на курсы Вам не стоит только. Осенью нужно это сделать. Но опять все в Вас... Доводите свое здо­ровье... В старину грех изображали так: змея, которая сама себя кусает. Вот Вы сами расстраиваете себе здоровье и этим отнимаете всякую возможность занятий.

7) И теперь, и в прошлом внутри у Вас не все благополучно. Вы же все вовне обращаете взоры и беды видите не там, где они есть. И Батюшка был – и тоже трудно, и я был, так же и сейчас меня нет – опять старое. Разлука усиливает любовь и утончает сердце. Дай Бог, чтобы Вы почувствовали, что храм поручен Го­сподом Вам, что Вы в исключительных условиях, можете написать мне, что духовник у Вас – мой ученик и т. д. Но главное, поставьте и разрешите основной вопрос: желаете ли Вы идти путем Божиим, желаете ли Вы служить Христу. Желаете ли вы приготовлять душу свою на искушения... Без этого ничего не выйдет, и друг друга мы и дальше не будем понимать. С этим же, решив служить Богу, многое поймете. 1) Беда в том, что меня нет. Да, это серьезно, но вспомни­те, и я горько плачу по всех и храме и считаю, что по грехам нашим (а этого у Вас и нет) разъединены, 2) беда действительно в том, что Вы одна в смысле духовного воздействия, и мне удивительно было читать, что у Вас сил нет посещать Марию Николаевну. Это уже прямо от диавола. Посмотрите, сколько людей вокруг Вас, а Вы замкнулись в себе. Попросите у Марии Николаевны ее записки о Батюшке. Они Вам сейчас много дадут. В общении с другими мож­но преисполниться смирения и получить горячность. Желаю ис­правляться. Бог даст, и увидимся, но когда изменитесь к лучшему, тогда и полезно будет. Ко мне вовсе не так часто ездят. Я здесь не один живу, друг другу помогаем.

Оттого, что так себя ведете и поддаетесь страху, идеже не бе страх (Пс. 13:5), и осуждаете других и отца своего там, где нужно благодарить, оттого и плотские помыслы. Духовнику о них говорить надо. Вот так: помыслы плотские – в них медлю. Раз покаялись,

а там стыд не позволит грешить. Вы так вот иждиваете свое время, а Ал. Ник. прислал мне замечательное поздравление. Если бы Вы так поняли меня, как он, удивительно. Только не болтайте никому, а то он узнает...

* * *

Все, что Вы написали, результат плохо (в гордости) проведен­ного поста. Молитесь Господу, чтобы Он снял с Вас эти помыс­лы. Я пришлю Вам молитву, но ее нужно еще получить из дому. Пока же читайте молитву Иисусову все время при их нашествии. Осуждение всех и вся (теперь о. С.) Ваш основной союзник для этих помыслов.

Храни Вас Господь. Исповедуйтесь в положенное время. Не осуждайте. Господь примет Ваше покаяние и изведет Вас из этого состояния.

* * *

Как я буду без церкви и вас всех эти дни? Не унывайте! Зачем так? Самое главное – не поддаваться настроению, иначе все пойдет вверх дном. Здоровье расстроите и сами растеряете всю душу свою. Напишите мне подробно. Я отвечу. Милость Божия, что у Вас храм и Вы можете встречать по-настоящему праздники. Вот и встретьте, не пропустите. Я бы и рад сейчас, да невозможно.

Шлю Вам благословение на окончание Страстной [недели] и Св[ятую] Пасху!

За просфору сердечное спасибо. Очень мне это дорого. Живу приблизительно как Вы. Вдвоем в комнате. Вспоминаю Вас. Сует­но. Да на все Его воля. Давайте помнить, что тысячи людей хуже нас живут. Не надо, не надо унывать. Терпели от Господа хорошее, почему же не потерпеть и трудное.

Храни Вас Господь!

* * *

Спасибо Вам за письмо, а главное, за отца Иоанна Кронштадтско­го. Я верну, только сейчас он мне нужен. Спокойно продолжайте свой путь. Перегородиться стоит. Как это практически сделать – на месте виднее. Спасибо за подобны. Теперь редко придется пи­сать мне. Не унывайте. Надеюсь временно. Людм. Варф. согла­

шается пока, слава Богу. Устроится и другое. Чуть-чуть потерпите. Молитесь за меня.

Храни Вас Господь. Позиций своих в Боге не сдавайте. З. несчастная сама. Жалейте ее.

Мине Тимофеевне

Слава Богу, родная моя Мина, что написали мне. Давно бы надо. Успокойтесь, все это не от Господа, а от похотей вредных и воспо­минаний лукавых. Я записал в свое поминание Аполл. и буду его поминать.

Жизнь Ваша течет определенным образом, и Господь Вас ве­дет по иному пути. Думаю, что это смущение пройдет, что снова обратитесь Вы всем сердцем к Господу и пройдет у Вас и взаим­ное непонимание с сестрой Вашей. Все ведь, наверное, из-за пу­стяков. Буду за Вас этот пост особенно молиться. Вы же читайте каждый день псалом 41-й. Векую прикорбна еси, душе моя? и векую смущавши мя? Уповай на Бога, яко исповемся Ему, спасение лица моего и Бог мой (стих 6).

Храни Вас Господь!

Наташе

Родной моей многострадальной дочке шлю благословение Господ­не и низко, низко кланяюсь образу Божию, в ней живущему. Среди физической и душевной трудности душа моя неоднократно рвалась к Вам, желая хотя чем-нибудь облегчить Ваши терзания. Спасибо Вам, дорогая моя, что нашли в себе силы написать мне. Надеюсь, что Господь Сам смягчит скорбь Вашу и даст Вам возможность не глаза­ми чувства, а очами веры воспринять совершившееся. Не «опусто­шена душа» Ваша, не «сломлена Ваша жизнь», не «надломлено Ваше сердце». Что Вы, что Вы, дочурка! Очи веры скажут Вам: обогатилась

еще более и дотоле не бедная душа Ваша, укрепилась, как никогда, Ваша жизнь, и к новой жизни обновилось Ваше сердце.

Вы одна из очень немногих, у которой в полноте раскрылись великие возможности Таинства брака. В своем несчастье Вы счаст­ливая. Вы любили и были любимой. Как глубоко изведали Вы тай­ную красоту жизни двух в одном. Даже письмо Ваше, при всей его тяжести, свидетельствует о радости найденного и понятого через страдание последних лет. Вы счастливая, Наташа Душа любимого, доставлявшая когда-то Вам и скорби, раскрылась перед Вами во всей своей красоте и подвиге. Для нас нет мертвых. Жив и Ваш дорогой Сережа. Сам страдающий пишу Вам – примите с любо­вью, как из глубины моего существа идущее. Радуюсь за половину Вашу. Прекрасная жизнь, прекрасное увенчание.

Зачем скорбите, что позволили ему приезжать. Ведь это-то и есть его подвиг, ведь через это-то и открылась Вам душа его и выявилось великое и преславное Таинство брака. Господь мило­стиво предохранял Вас на два месяца. А Вы бунтуетесь и не прини­маете, как милость, Ваше незнание. Глазами чувства – разделяю все желание Ваше быть при его отшествии, очами веры прекло­няюсь пред Господом, вижу великое очистительное таинство в со­вершенном таким образом преставлении. Верю, что глаза чувства понемногу заменяются и заменятся в Вас очами веры и много ра­дости найдете Вы в том, что считаете сейчас источником невыра­зимых страданий.

Помните, что сказал отец Иоанн Батюшке в условиях, тож­дественных с Вами? Надеюсь, что и Вы найдете в себе силы по­нести свой жизненный крестоносный опыт другим страждущим и нуждающимся в Вашем служении. Это и Вам будет путь оконча­тельного примирения с Богом и уяснением до конца Вашего лич­ного страдания. Простите меня, любимая дочка. Писать не могу. Простите, плохо, нездоровится.

* * *

Вы мои ум, и сердце, и душа, вы мои родные милые сироты, – я ваш отец. Переношусь мысленно в наш храм, украшенный цвета­ми и залитый светом, и ликую Воскресение Христа, и в то же время и плачу, видя, как праведные веселятся в Небесном Царствии, а я чувствую себя грешным, одежда моя разодрана и черна, и воскли­цаю: о Владыко, востани и мне падшему подай воскресение.

* * *

Осиротели дети, остался один отец. Се, что добро, или что красно, но еже жити братии вкупе (Пс. 132:1), вкупе здесь и вкупе там.

* * *

Слава Богу за все!

В день Казанской Божией Матери был назначен на осмотр врачей, в день преподобного Феодора меня отправили на ку­рорт – ив этом я вижу волю Божию, призывающую меня едино служить Единому.

Берегите ваших священнослужителей, помните, что вы мо­жете остаться совсем без иерея Божия.

Пишу вам, другам моим, богомольцы не вместят, будьте мирны (2Кор. 13:11), друг друга назидайте (1Фес. 5:11), друг друга утешайте (1Сол. 4:18), друг друга тяготы носите (Гал. 6:2).

Моя жизнь в вас, без нее нет никакого смысла. Не ищите себе нормального руководства – его не найдете, а если и найдете, то на короткое время.

Молитесь за меня, особенно в мои пятницы и воскресенья. Когда мне бывает особенно тяжело, я чувствую ваши молитвы, они меня окрыляют. Все вы у меня в сердце, теперь же стали еще бли­же. В разлуке сердце утончается и любовь усиливается.

* * *

Дорогие мои, любимые!

Всем сердцем надеюсь, что увидимся еще в этой жизни. А пока живем по-разному: у вас много новых лиц, вы живете новой жизнью, я по-прежнему один и живу прежним. Это по­зволяет мне по временам с любовью и бережностью вспоминать каждую из вас.

Шлю вам пожелания душевного мира.

Всегда помню, люблю. Спасибо за всё!

X.

Уже одно то, что Вы написали мне, родная моя, говорит за то, что в душе Вашей была, есть и будет жизнь в Боге. Дело лишь в степени.

Вам сразу хочется получить высшее – ибо Вы только и признае­те его. Не в Вашем характере питаться от крупиц, падающих от трапезы. Но, видимо, в духовной жизни каждому нужно через это пройти. Вам же это трудно, очень трудно, но не невозможно. Вы, не желая получать крупицы, готовы отрицать и возможность для себя получения этих крупиц. Христос испытывал хананеянку именно с этой стороны. Помните ее ответ? – Ей, Господи, и пси ядят от крупиц падающих от трапезы. Сказала так, вернее, почувствовала так, а получила все просимое, исцелилась дочь ее.

Сердечное Вам спасибо, что вспомнили обо мне. Я ни в ка­кой степени не заслужил от Вас такого отношения – ничего ведь сам для Вас не сделал. Простите меня! Всегда считал и считаю Вас верующей; если бы Вы в таком состоянии даже и скончались, не­пременно бы отпел Вас и молился за Вас, как за христианку. Хоте­лось, чтобы мы еще повидались, если это возможно будет с Вашей стороны.

Шлю Вам благословение Господне, родная моя. Вы еще слишком молоды, самолюбивы, горды, а главное, еще цените все в человеческом масштабе. Ничего, ничего, настанут для Вас и иные времена.

Простите за небрежное писание, приходится на такой бумаге.

Храни Вас Господь!

Источник: «Друг друга тяготы носите…» : жизнь и пастырский подвиг священномученика Сергия Мечёва : в 2 кн. – Сост. Грушина А. - Москва : Православный Свято-Тихоновский гуманитарный ун-т, 2017. / Кн. 2. «Войдите во внутреннюю клеть…». Проповеди и беседы. - 522 с. / Письма неустановленным людям. 420-438 с. ISBN 978-5-7429-0500-4