Печать иудейского духа лежит и на учении Евангелия. Связь с Ветхим Заветом потому дорога Матфею, что Ветхий Завет, он это знает, получил исполнение во Христе. Эта мысль доказывается царским родословием Мф.1:1–17 и его обоснованием в повествовании о Рождес

Но Матфей не знает икономии там, где идет речь о духовных вождях современного ему Израиля. В «иудейском» Мф. отталкивание от иудейства несравненно сильнее, чем в Мк. и Лк. Полемика с иудеями начинается в Мф. с первых же страниц. Только у Матфея Иоанн Креститель обличает пришедших к нему фарисеев и саддукеев (Мф.3:7; иначе Лк.3:7). В Нагорной проповеди Господь говорит о недостаточности праведности книжников и фарисеев (Мф.5:20). В Мф.15:12–14 для Него фарисеи – слепые вожди слепых. В Мф.16:6 Он предостерегает против закваски фарисейской и саддукейской. Можно привести и другие примеры. Интересно, что последние поучения Господа в Иерусалиме перед Страстями (Мф.21–25), при всём богатстве и разнообразии их содержания, объединены одной мыслью: Господь произносит суд над духовными вождями народа. Эта же нота отчетливо звучит и в повествовании о Страстях. Инициатива убийства принадлежит Синедриону с Каиафой во главе (Мф.26:3 и сл.), и их вражда не ослабевает до конца. Она оттеняется умеренностью Пилата (ср. Мф.27:19, 24–25), отчаянием и самоубийством Иуды (Мф.27:3–10) и, по смерти Иисуса, получает своё выражение в постановке стражи у гроба (Мф.27:62–66). Последнее, что мы слышим о Синедрионе в Мф., есть подкуп стражи по Воскресении (Мф.28:11–15).