Отрицательная нравственность. Притча о талантах. 1898 г.
Сегодня опять я обращу внимание ваше на раба, зарывшего талант в землю и осуждённого в Евангелии. Не напрашивается ли у вас сам собою, невольно, вопрос, что дурного сделал этот раб и за что осуждён? Растратил ли он талант свой? - Нет. Обратил ли его в средство и орудия зла? - Тоже нет. Утаил ли, присвоил ли себе? - Напротив, он возвратил его в целости господину. За что же осуждён? Правда, он не удвоил таланта, подобно своим сотоварищам, но, по справедливости, в таком случае его нужно было только лишить награды, - за что же ещё и наказание?
И многие ли среди нас с вами могут по чистой совести похвалиться тем, что не растратили, не потеряли совсем своего таланта, не употребили душевных и телесных даров во зло, не обратили их в средство личного наслаждения? Многие ли из нас могут сказать с полным правом: «Господи! Какие дары Ты мне дал, такие я возвращаю Тебе все по счёту: ни одного утерянного»? И если так, то опять настойчиво требует разрешения не только недоумённый, но уже страшный для нас вопрос, за что же, за что осуждён и наказан евангельский раб? Здесь мы подходим к одному из главных и существенных оснований христианской нравственности, к её коренному различию от всякой другой, так называемой естественной: в христианском учении ясно и настойчиво проводится одна мысль, что для нравственного человека мало не совершить греха, но нужно служить и добродетели; мало не убить, не украсть, не обидеть, но нужно любить, благотворить, помочь, утешить, защитить; мало не делать зла, но нужно делать и добро, для него жить, для него усиленно работать, подвизаться, - одним словом, мало нравственности отрицательной, безличной, бездеятельной, а требуется нравственность положительная, одушевлённая, исполненная сил и деятельности. Раб, получивший один талант, не растратил, не присвоил его, но этого было мало для исполнения долга: нужно было трудом и усилиями его умножить, обратить по крайней мере в два. Но он не трудился, - оттого он раб ленивый; он не умножил таланта и ложно ссылался на жестокость господина, - оттого лукавый; он грубо и дерзко возвратил талант, без тени сознания что поступил не право, - оттого он злой; он ничего не сделал, и оттого он - раб неключимый, негодный. Его жизнь, и деятельность в лучшем случае и по самой снисходительной оценке была жизнью безвредного животного, но не разумного существа. «Царство Божие силою берется» (Мф. 11, 12); «кому много дано, с того много и взыщется» (Лк. 12, 48)... Поэтому от человека с теми или другими талантами и средствами мало требовать, чтобы он только не сделал дурного; от него справедливо требуют и положительного добра, и притом, в нравственной оценке его деятельности, смотрят на то, что он мог сделать, и что действительно сделал.
Сколько, однако, людей живут и довольствуются этою отрицательною нравственностью лукавого раба! Как часто и мы, желая похвалить других, и тем выдавая себя, ничего не можем привести иного для похвалы, кроме указаний на то, что они не убили, не украли, не обидели! Сколько и из нас на вопрос, обращенный к себе самим: «каковы мы в нравственном отношении?» - могут указать только на те же мнимые отрицательные добродетели... Не ясно ли, что мы еще не вышли из нравственности естественной и не доросли до нового Божественного Завета, до нравоучения евангелия, где мало этих постоянных наших «не», где призываются и ублажаются люди положительных, а не отрицательных добродетелей: смиренные и кроткие, алчущие и жаждущие правды, милостивые, чистые сердцем и миротворцы (Мф. гл. 5). Частное проявление этих положительных качеств и призыв к ним вы слышали и сейчас в апостольском чтении (Еф. Гл. 4-6).
Поистине, жалко то время, тот народ, та среда, где умерли горячие стремления к одушевлённому положительному подвигу, где пробавляются этою низкопробною отрицательною нравственностью, и поле жизни занимают люди дряблые духом, безличные, люди без огня и одушевления, без убеждений, без горячих стремлений и порывов, - те, которых так часто по недоразумению и по неразумию называют «хорошими» людьми, что в сущности значить: слабые, бесцветные и безличные люди, живущие жизнью безвредного животного и так похожие на евангельского лукавого и ленивого раба.
Вас, юные слушатели, Церковь и школа готовить, конечно, не к отрицательным добродетелям. Прививая к вам любовь и навык к знанию и труду; внушая вам мысль о необходимости жить и действовать не во имя плотских и себялюбивых похотей, но во имя долга и любви к Богу и ближним; воспитывая вас в сознании обязанностей, а не правь, - Церковь и школа хотят видеть в вас в будущем деятелей разумных, честных, любящих, энергичных. Эти свойства можно проявить во всяком положении и на каком угодно месте, как бы оно мало ни было, хотя бы оно равнялось не одному даже таланту, а только незначительной части его.... Будьте же теперь, хотя в узком кругу вашей школьной жизни и несложных обязанностей, будьте носителями добродетели положительной, а не отрицательной. Мало не лениться, не нарушать правил доброго поведения, не быть замеченным в предосудительных проступках, не быть безнравственным: нужно гореть любовью к труду, одушевлением к Богу, детскою и горячею преданностью Церкви; нужно искать труда и дела, и находить его, и мало не нарушить долга, а нужно его исполнить: тщанием не лениви, духом горяще, Господевиработающе (Рим. 12, 11), елика суть истинна, елика честна, елика праведна, елика пречиста, еликапрелюбезна, еликадоброхвальна, аще кая добродетель и аще кая похвала, сия помышляйте (Фил. I4, 8). Если же нет этой горячности дела, этих одушевленных порываний к подвигу и работе, то печальная, бесцветная будет ваша молодость, недостойная и звания молодости. В откровении святого тайнозрителя Иоанна Богослова говорится о таком состоянии с особою выразительностью от лица Божия: «Знаю я дела твои: ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но так как ты тепл, а не горяч и не холоден, то изблеватитя от уст моих имам» (Апок. 3, 15—16), т. е. ты мне противен, как тепловатая вода, возбуждающая рвоту. И это понятно: кто не работает деятельно для добра, тот уже сторонник зла; кто остановился на пути нравственного восхождения, тот неизбежно пошёл назад. И сбываются слова притчи: «всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимущего отнимется и то, что имеет» (Мф. 25, 29). Аминь.
Источник: Протоиерей Иоанн Восторгов. Полное собрание сочинений, Т. 1-5. - СПб: Царское дело, 1995. – Т. 1, с. 159-162.
