Отношение Предания и Священного Писания
В исагогической области начальной точкой исследования для епископа Кассиана было обращение к Преданию Церкви, которое он понимал согласно формуле Викентия Лиринского (Commonit. I. 2): «...то, во что всюду, всегда и все верили» (Кассиан [Безобразов], еп. Христос и первое христианское поколение. М., 2001. С. 469). Эта формула, по мнению епископа Кассиана, принципиально верно передает существенный признак Предания, заключающийся в общем согласии Церкви. Такое понимание Предания выводит за его пределы множество несогласованных указаний древних авторов и позволяет вычленить в общей массе ранних свидетельств то ядро, с анализа которого должно начинаться исследование обстоятельств возникновения той или иной библейской книги. Само по себе свидетельство Предания не может служить для ученого заведомо обязательной для усвоения истиной, однако основной принцип человеческого общения, состоящий в изначальном доверии собеседнику, требует внимания к этому свидетельству. Поскольку свидетельство Предания, как правило, отрывочно и отличается фактической скудостью, исследователь вынужден идти путем «исторической дедукции». «Сочетая указания Предания с тем, что ему известно об исторической среде, в которой, по свидетельству Предания, возникло то или иное новозаветное Писание, он старается воспроизвести те требования жизни, которым оно должно было отвечать, а значит, и ту цель, которую должен был ставить перед собой писатель» (Там же. С. 477). Историческая дедукция, однако, в большинстве случаев недостаточна и должна, по суждению епископа Кассиана, восполняться «интуицией» исследователя, т.е. «творческим узрением, осеняющим исследователя при соприкосновении с материалом» (Там же. С. 477–478). Свидетельство Предания, раскрываемое дедуктивно и восполняемое интуицией Писания, для науки есть рабочая гипотеза, которая подлежит проверке. Путь проверки для каждой новозаветной книги есть ее толкование, при этом, согласно епископу Кассиану, ввиду связанности между собой отдельных новозаветных книг «историческое исследование Нового Завета должно брать его как единое целое» (Там же. С. 479), и гипотезы о происхождении отдельных новозаветных Писаний могут считаться выдержавшими проверку только тогда, когда этой проверке будут подвергнуты все книги Нового Завета. Данный метод исторического исследования новозаветных книг епископ Кассиан называл «церковно-богословским». По его мнению, этот метод «требует от историка, чтобы он был богословом, и от богослова, чтобы он был историком» (Там же. С. 482). В том случае, когда несколько толкований оказываются исторически одинаково возможными, православный исследователь, согласно епископу Кассиану, вправе делать выбор по догматическому признаку, т.е. руководствуясь вероучением Церкви (напр., в вопросе о братьях Господних, в толковании Ин.14:28. Там же. С. 482–483). Уникальность предмета новозаветной науки, как считает епископ Кассиан, делает в ряде случаев признание исследователем своего незнания более корректным в научном отношении, нежели настойчивое утверждение своего ограниченного знания.
