Основатель Православного Палестинского Общества (Речь при поминовении убиенного Великого Князя Сергия Александровича, по случаю открытия в Москве Отдела Императорского Палестинского Общества, 7 октября 1907 года.)
Немногим, быть может, известно, что сегодня «именины преподобного отца нашего Сергия», – память святых мучеников Сергия и Вакха; в честь одного из них и назван великий Радонежский подвижник и всея России чудотворец.
Не воспоминается ли нам невольно умерший смертью мученика, соимённый преподобному Сергию и имевший его своим небесным покровителем, царственный витязь и подвижник за землю русскую благоверный Великий Князь Сергий Александрович? В день, когда в Москве открывается Отдел Императорского Палестинского Общества, в котором он столь долго трудился и которое благоустроил, – как не вспомнить о нём, как не помолиться об упокоении со святыми его души? К тому обязывает благодарное сердце членов и соревнователей Общества, о том же говорит и апостол, когда заповедует христианам: поминайте труждающихся у вас.
Великая скромность покойного Августейшего Председателя Палестинского Общества и благородная опасливость, чтобы его высокое и властное положение в Москве не было истолковано, как принуждение и давление на подчинённых, в случае открытия здесь им Отдела Общества, – вот что препятствовало совершиться сегодняшнему торжеству гораздо раньше. Ныне время для него приспело.
Имя почившего Великого Князя Сергия Александровича тесно и неразрывно связано с Палестинским Обществом. В служении покойного благу Общества сказалась и высота задач и целей самого Общества, и высота души Августейшего его работника и созидателя. Нам невольно и естественно приходится говорить о том и другом вмести одновременно.
Святая Земля с детства предносится мысли и воображению каждого верующего. Её созерцание питает и возгревает живое религиозное чувство живым напоминанием о Том, Кто там родился и жил во днях плоти, учил, чудодействовал, умер и воскрес, совершив наше спасение. Чем сильнее религиозное чувство, чем набожнее душа, чем более она способна преклониться в благоговении пред тайной воплощения и Голгофы, – тем сильнее стремление ко граду Иерусалиму и к его святыням. И хотя изменилась Палестина до неузнаваемости; хотя умолкли во Святой Земле гласы пророчеств и, во исполнение вечного проречения Христова, Иерусалим попирается языки, Дóндеже скончаются времена язык, – Святая Земля, однако, одним своим видом воскрешает в душе то, что в ней свершалось, в течение веков и тысячелетий, таинственного и мирового, навеки незабвенного, – все те величия Божия, о которых поведали нам глаголы Священного Писания.
Набожная душа покойного Великого Князя была именно такой, что она способна была проникнуться сознанием святости Земли Святой и уразуметь её значение для верующего. Он и сам отправился туда паломником; он сам видел её своими глазами и вместе с множеством верующего народа, – вид которого всегда доставлял для него высокое наслаждение, – пережил святые чувства высокого религиозного восторга и умиления. Знал ли он, предчувствовал ли, что в этом было для него, для его жизни и смерти, что-то особенно знаменательное и прямо пророческое? В городе, который из века в век от лет древних был знаменем верности Богу и основным началом религиозного и народного быта Израиля, в городе, который был местом смерти и заклания стольких мучеников и одного – Захарии, сына Варахиина, убитого даже в храме, между жертвенником и алтарём, – в этом древнем Сионе думал ли Августейший паломник о том, что в русском Сионе, в Москве, этом храме России, в священном Кремле, как её алтаре, падёт и он сам жертвой злобы и ненависти врагов народа и станет мучеником России?
Святая Земля будит в верующем сознание братства православных народов. Вместе с тем она говорит о печальной судьбе и тягостном положении православия на Востоке и мировом значении России, его единственной защитницы, исторически и преемственно восприявшей это призвание от умирающей Византии. Какое патриотическое сердце не вдохновлялось этими мыслями? Какая русская душа не горела огнём, не трепетала от предчувствий таинственных велений и указаний Промысла относительно России и православного Востока? Давно, на заре нашей истории, ещё в дни слабости, в дни нестроений, смуты и усобиц на Руси, русский игумен уже возжёг на гробе Господнем кандило за землю русскую.
Мог ли не отозваться на всё это и покойный Великий Князь, этот витязь-патриот, этот вдумчивый и прозорливый государственный муж, и радетель за землю русскую? Мог ли он всем сердцем не отдаться Обществу, которое утверждало на Востоке православие, делало на Востоке русское дело, благовествовало русскую честь и славу и поздним потомкам древних русских паломников давало возможность у величайшей святыни христианского мира приносить молитвы за Россию? В дни смуты русской, начало которой он пережил и перечувствовал, не неслась ли душа Великого Князя туда же, в молитве за Русь и Царя? И, думается, знал и чувствовал он, что он сам падёт жертвой смерти, в числе многих других героев долга, кровь которых пролилась, как семя и основание для будущего покоя и счастья родины.
Церковная песнь взывает к земному Иерусалиму: «Радуйся, Сионе святый, мати церквей, Божие жилище! Ты бо приял еси первое оставление грехов воскресением». Другая песнь церковная зовёт христианина «не к тому в земной Иерусалим», но от земного переносит его мысль и чувство к новому, небесному и горнему Иерусалиму, где нет солнца и луны, где ворота не затворены день и ночь, где царствует Агнец Божий – Христос, где стоит Престол Агнца.
Пред этим Престолом в числе тех, изображённых Тайнозрителем, что пришли к Нему от скорби многой, в одеждах белых и с пальмовыми ветвями мира, с песнью вечной хвалы Сидящему на Престоле и вечной победы, верим, пребывает и мученик наш Великий Князь Сергий Александрович. Ни алчет, ни жаждет он и не палит его зной... (Откр. 7:9–16). И он приял оставление грехов воскресением Христовым, и он приимет вечные кровы в горнем Иерусалиме.
В этот час заупокойного о нём моления, продолжая в любимой им Москве любимое им дело, мы призываем его светлый дух, и, приобщая его к радости подвига во имя Церкви и России, мы уповаем на невидимое его нам вспоможение духом его любви, его загробного дерзновения в молитве к Богу. В его светлом образе, в его заботливых трудах, в его сочувствии делу Палестинского Общества пусть новый Московский его Отдел найдёт для себя источники вдохновений, бодрости и радости труда! Аминь.
Источник: Полное собрание сочинений протоиерея Иоанна Восторгова : В 5-ти том. - Репр. изд. - Санкт-Петербург : Изд. «Царское Дело», 1995-1998. / Т. 3: Проповеди и поучительные статьи на религиозно-нравственные темы (1906-1908 гг.). - 1995. - 794, VII с. - (Серия «Духовное возрождение Отечества»).
