Очищение храма и проклятие смоковницы

Первыми действиями Иисуса после Торжественного Входа, о котором повествуют синоптики, было проклятие смоковницы и очищение храма. О них подробно рассказано в Мк. (Мк.11:11–25)25, где за проклятием смоковницы на пути из Вифании в Иерусалим следует изгнание торгующих из храма, и только на следующее утро, идя, очевидно, обычным путем из Вифании в Иерусалим, ученики обнаруживают иссыхание смоковницы. В Мф. (Мф.21:12–22) рассказ отличается большей схематичностью: иссыхание смоковницы не отделено от ее проклятия, – но в существенном совпадает с рассказом Мк. В Лк. (Лк.19:45–46) рассказано только об очищении храма и не упомянуто проклятие смоковницы – надо думать потому, что, приведя притчу о бесплодной смоковнице (Лк.13:6–9), евангелист Лука, придававший большое значение художественности формы, хотел избежать видимого повторения. Об очищении храма повествует и евангелист Иоанн, но не в Ин.12, которая относится к последним дням перед Страстями, а в начале Евангелия (Ин.2:13–22). В попытках согласовать в этом спорном пункте хронологию синоптиков и хронологию Ин. консервативные толкователи иногда допускали два очищения храма: одно – в начале, другое – в конце общественного служения Иисуса, иногда отдавали предпочтение хронологии Ин. И то и другое решение проблемы должно быть признано неудовлетворительным. Такой революционный акт, как очищение храма, не мог быть совершен дважды, и совершить его мог Иисус только как носитель высшей власти, иначе говоря, как Мессия. В мессианском достоинстве Иисус явил Себя в Иерусалиме в Торжественном Входе на Страсти. В понимании синоптиков, очищение храма и было одним из последних звеньев в той цепи, которая привела к Страстям, иначе и не могло быть. Приведенные соображения заставляют отдать в этом пункте решительное предпочтение хронологии синоптиков. Видимое противоречие между синоптиками и Ин. решается, по нашему убеждению, толкованием отрывка Ин.1:1–2:22 как введения в Евангелие, вторая часть которого (Ин.1:19–2:22) раскрывает мысли пролога (Ин.1:1–18) и дает в ракурсе всю евангельскую историю: от свидетельства Иоанна Предтечи – в начале, до очищения храма – в конце земного служения Иисуса Христа. Историческое повествование в собственном смысле слова начинается в Ин. только с Ин.2:23.

Проклятие смоковницы Господь изрёк в присутствии одних учеников, и только ученики были свидетелями её иссыхания. Изгнание торгующих из храма было совершено явно, его наблюдали члены Синедриона и вожди духовной жизни иудейского народа. И тем не менее, оба события связаны не только внешне, но и внутренне. Мы должны понимать их как символические акты, иначе говоря, как притчи в действии. И именно проклятие смоковницы, совершенное в присутствии одних учеников, дает ключ к такому пониманию обоих событий. Символические акты нам известны из Ветхого Завета. Так, по повелению Господню, Иеремия пред лицом народа возлагал себе на выю узы и ярмо и посылал такие же к царям других народов в знак того, что все они будут служить Навуходоносору, царю Вавилонскому (Иер.27:1 и сл.), а Иезекииль ставил перед собою кирпич, который должен был изображать Иерусалим, и вел против него осаду (Иез.4:1 и сл.). Он же, по слову Господню, снаряжался в путь перед лицом Израиля, делал отверстие в стене, выносил через него свой скарб и тем говорил народу, что его ожидает переселение и плен (Иез.12:1 и сл.). Можно привести и много других примеров. Каждый представляет собою притчу в действии. В таком смысле – и только в таком смысле – надо понимать и проклятие смоковницы. В подробном повествовании Мк. сохранена подробность, опущенная в Мф.: «ибо еще не время было собирания смокв» (Мк.11:13). Эта подробность сообщала бы проклятию смоковницы, если бы мы стали понимать его буквально, оттенок искусительного произвола: Господь иссушил смоковницу за отсутствие смокв, которых она и не могла ещё иметь. На самом деле эта подробность подсказывает правильное понимание. Соблазн устраняется, если мы толкуем проклятие смоковницы как символический акт. Смоковница еще в Ветхом Завете была образом Израиля. Поступая по примеру древних пророков, Господь, в образе смоковницы, произнёс суд над современным Ему Израилем, не приносящим плода. Он шёл из Вифании в Иерусалим, и, когда Он проклинал смоковницу, – может быть, на горе Елеонской, возвышающейся над Иерусалимом, – взоры Его и учеников были устремлены на святой город, расстилавшимся перед ними. Проклятие смоковницы проливает свет и на очищение храма, Господь совершил его как власть имущий, с полной точностью как Мессия. Но мог ли Он рассчитывать положить конец злоупотреблению? Очищение храма было обличение и свидетельство. Не больше. Как таковое оно тоже получает символическое значение, и понимать его надо в связи с проклятием смоковницы. Означает ли проклятие современного Израиля его уничтожение? Иссыхание смоковницы оправдывало бы такое толкование. Но, пришедши в храм, Господь не разрушил его, а только очистил. Он прямо назвал его, словами Писания (Ис.56:7), домом молитвы для всех народов (Мк.11:17а; ср. Мф.21:13а; Лк.19:46а) и даже домом Отца Своего (Ин.2:16). Только вожди современного иудейства сделали его вертепом разбойников (Мк.11:17б; Мф.21:13б; Лк.19:46б). В сознании учеников, очевидно, правильно понявших мысль Учителя, очищение храма, в его символическом значении, вносило корректив в тот урок, который вытекал из проклятия смоковницы. Осуждение современного иудейства оставляло незыблемым сокровище Ветхого Завета в значении его основания и для Нового Завета.