Общественная благотворительность.
Беседа о попечительствах как органах христианской благотворительности.
В повествовании о рождестве Пресвятой Богородицы говорится, что праведные родители Ее отличались благотворительностью. Это прекрасное качество их характера выражалось в том, что они свое имущество делили на три части: одну часть отдавали Богу, на храм Божий, другую – на помощь нуждающимся и только третью часть употребляли на свои нужды. Святые Иоаким и Анна жили по закону Ветхого Завета. Если в Ветхом Завете высоко ценилась благотворительность, то еще большую цену она имеет в новозаветной благодати. Спаситель наш Господь Иисус Христос часто говорил народу о любви к ближним, выражаемой делами благотворения. Так, Он говорил, что милостивые помилованы будут (Мф.5:7), что Богу приятны не кровавые жертвы, а милость (Мф.9:13, 12:7). В прощальной беседе Своей со Своими учениками Господь три раза повторил заповедь о любви. Заповедь новую даю вам, говорил Он им, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин.13:34–35). Потом опять сказал: Если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей (Ин.15:10). Какие же заповеди Его? Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас (Ин.15:12). Наконец, и в третий раз Он повторил заповедь о любви: Сие заповедую вам, да любите друг друга (Ин.15:17). Ученики твердо помнили эту заповедь Господа и передали ее всем верующим; последствием этого было то, что в первой христианской общине у множества уверовавших было одно сердце и одна душа... Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду (Деян.4:32, 34–35).
Когда был в Иерусалиме голод, тогда верующие других городов по внушению апостолов посылали туда щедрую милостыню. Так говорится между прочим о коринфских христианах (2Кор.8:1–4).
У нас на Руси в старые времена была весьма развита христианская благотворительность; тогда при многих церквах устроены были богадельни. В этих богадельнях помещались престарелые, убогие, бесприютные и вообще нуждающиеся в помощи. Кто шел в церковь Богу помолиться, тот нес с собой и свечу Богу, и милостыню убогим, приютившимся в богадельне; одни несли хлеб и съестные припасы, другие – одежду, прочие – кто что мог и отдавали все это убогим богадельни.
В наше время стал оскудевать дух любви, заповеданной Господом. Не потому ли это случилось, что среди нас стали умножаться беззакония?96 В верхних слоях нашего общества слишком заметно стало отпадение от веры в Бога, от Церкви. Если есть там какая-либо благотворительность, то она совершается не через Церковь, а через театры и другие увеселительные заведения. Там жертвуют не ради Бога, а ради собственного удовольствия: там танцуют в пользу хромых и расслабленных, там пируют в пользу ходящих в лохмотьях. В средних сословиях, торговом и ремесленном, все приносится в жертву мамоне – богу богатства; в низшем, крестьянском сословии несут трудовые гроши на жертву богу пьянства. Для храма почти ничего не осталось.
Мы разучились благотворить по-христиански. Правда, у нас богатые люди иногда делают щедрые пожертвования на дела общественные, но такого рода благотворительность нельзя назвать христианской, ибо она совершается не во имя Христово, а по корыстным целям, ради суетной славы человеческой. В городах устраиваются иногда дома призрения для престарелых, приюты для детей, больницы для недужных, но все это опять совершается не во имя Христово, не ради заповеди Его о любви, а исполняется как общественная повинность, чтобы эта беднота и бесприютность не слишком били в глаза. Дело призрения бедных исполняется потому же, почему строят мосты, исправляются дороги, мостятся улицы.
Ныне исчезла христианская благотворительность и среди сельских обитателей. Правда, среди простого народа все еще есть люди набожные и желающие благотворить в пользу святых мест, которые посылают жертвы в афонские обители. Они любят строить и украшать свои храмы, но почти не заботятся о той бедноте и нужде, которые живут с ними в одном месте. Сельская беднота идет в город для собирания милостыни не потому ли, что в деревнях нет достаточного призрения для бедных? В селах и деревнях, по-видимому, и не замечают своей бедноты и безысходной нужды, как будто ее там совсем нет. Но она есть, и много ее там, только она не обнаруживается. Не обнаруживается же потому, что или стыдится просить милостыню, как просят ее нищие по подоконьям, или не смеет обратиться с просьбой о помощи к богатым, или же не знает, где найти себе таковую помощь. Беднота, таким образом, терпит нужду и не говорит о себе. А богатые и те, которые могли бы помочь, часто не знают о нуждающихся или затрудняются сами вызваться на помощь, рассуждая в себе так: давать грошовую помощь стыдно, а подавать рублем жалко. Так думают – и не помогают бедным, а бедные не говорят о себе и остаются без помощи. Здесь нельзя вполне осуждать ни тех ни других. Богатых нельзя винить, потому что один богатый человек не может всех благотворить. Даже если бы было в селе двое или трое богатых, то и они не могли бы удовлетворить всех нуждающихся. И бедного нельзя осудить за то, что он, будучи беден, не просит себе у богатого. Непривычному просить трудно решиться на это.
Но в деревне, кроме бедных, нуждающихся в материальной помощи, есть другого рода беспомощность, нуждающаяся не в хлебе и одежде для тела, а в пище для души. Мы говорим о духовном просвещении. В деревнях почти нет школ для обучения детей грамоте, молитвам и Закону Божию. А между тем школа есть своего рода храм, для детей столь же нужный, как для взрослых нужен дом молитвенный – церковь. Но об этом храме для детей деревенские жители большей частью почти не заботятся. По отсутствию школы в деревне поколения детей растут без всякого христианского воспитания и образования. Большинство детей не знает молитв, а если некоторые и знают какую-либо молитву, то читают ее без понимания смысла, часто с искажением слов. Селяне не имеют обычая строить школы. Они ждут, что для их детей выстроит школы кто-либо другой, а не они сами, ибо признают это дело для себя непосильным; таким образом, и беднота остается без помощи, и дети – без обучения. Отчего это? Ужели оттого, что народ слишком обеднел?
Нет, он не беден. Это видно из того, что он умеет строить храмы и украшать их.
А еще более об этом можно судить по тому, что простой народ слишком много уносит в винные лавки. Если в храм он в течение года принес рубли, то в кабак пошли от него десятки и сотни рублей.
Итак, селянин не беден и не скуп. Он только не умеет благотворить. У него нет так называемой общественной благотворительности. А общественная благотворительность отсутствует у него потому, что он не знает, как ее устроить. У него нет учреждений, которые бы могли устроить такого рода благотворительность. Будь таковые учреждения, они могли бы от одних принимать пожертвования на помощь нуждающимся, а другим оказывать благовременную помощь. Таковыми благотворительными учреждениями могли бы быть приходские попечительства. В эти попечительства могли бы приносить свои жертвы и богатые и бедные, каждый по своим силам и по своему усердию. А нуждающиеся знали бы, куда им обратиться за помощью, и неотказно получали бы таковую, если признаны будут заслуживающими этой помощи. Приносимая в попечительство жертва, как ни была бы мала, получила бы большую силу, когда соединилась бы с другими столь же малыми жертвами. Из копеек бедняков образовались бы рубли, а рублем гораздо больше можно сделать добра, чем одной копейкой. Здесь понятным становится народное изречение: «Один горюет, а семья воюет». Конечно, почти никакой помощи не сделал бы бедняк, если бы он мог пожертвовать свою копейку другому бедняку. А если его копейка соединится с другими подобными, то она получит великую силу. Что значит одна нитка, когда нужна целая рубашка? Но если соберется с мира по нитке, тогда бедному выйдет рубашка, как говорит также народная пословица.
Из сказанного можно видеть, сколь важное значение имеют как для каждого христианина, так для каждой церковной общины дела благотворения, как проявление главнейшей заповеди Христовой о любви. И представленные доказательства, хотя и немногие, быть может, достаточны для убеждения в том, что общественная христианская благотворительность имеет преимущества пред одиночной, как наиболее удобная для достижения цели дать возможность всякому христианину, как богатому, так и бедному, с большим удобством исполнять заповедь Христову о любви благотворящей и бедным и нуждающимся облегчить доступ к получению помощи в их нужде. А из всего этого можно ясно видеть, сколь полезны, а потому необходимы при церквах приходские попечительства.
