О волосах и о чести. В пятницу 8-й недели по Пятидесятнице
Всё в Божьем мире – на своих, Богом определённых местах. Так и отношения мужа и жены находятся в прямой зависимости от происхождения обоих. И хотя об этом ясно сказано в Священном Писании, Апостолу приходилось напоминать, что «не муж от жены, но жена от мужа; и не муж создан для жены, но жена для мужа». А поскольку человек состоит из души и тела, поскольку он принадлежит как видимому миру, так и невидимому, то жена не просто должна знать и помнить о своём происхождении, но и «должна иметь на голове своей знак власти над нею»: покрывать голову вовремя предстояния пред Богом. И даже не для человеков это важно, а «для Ангелов». Потому что послушание по плоти говорит о духовном преуспеянии, и Ангелы более, нежели люди, способны это оценить.
Но дальше Апостол предлагает и самим Коринфянам рассудить, «прилично ли жене молиться Богу с непокрытой головую? Не сама ли природа учит нас, – пишет он, – что, если муж растит волосы, это для неё – честь: так как волосы даны ей вместо покрывала» … Да, существует некая «тайна волос». Но как мог Апостол говорить о бесчестии для мужа растить волосы, если он знал о ветхозаветных назареях, для которых волосы растить волосы было честью? А как выглядел всеми чтимый пророк Илия; «весь в волосах, и кожаным поясом препоясан по чреслам» (4Цар. 1:8). И потом – как мог возникнуть в Церкви обычай для священнослужителей растить волосы и быть во время Богослужения с покрытой головой? Очевидно, когда Апостол говорит о чести, он говорит о чести своего чина. Для живущего в миру, выполняющего мирские обязанности, честь – в одном; а для посвятившего себя Богу, принявшего священство честь – в другом. Когда совершается таинство брака, мужа и жену трижды обводят вокруг Креста и Евангелия. Когда же совершается таинство священства, ставника трижды обводят вокруг Святого Престола. Его венчают с Церковью. И эти великие узы становятся сильнее брачных уз. По нашим обычаям священник даже перестаёт носить обручальное кольцо, чтобы внешние знаки брака не оспаривали знаков священства. Даже одежда ему положена с застёжками на левую сторону, как у женщины. И теперь растить волосы для него становится честью. Потому что знаки его власти над женой уступают знакам его подвластности Богу и Церкви. И если мужчина в миру чувствует какие-то твёрдые автономные обязанности, основанные на твёрдых законах природы, то, став священником, он уже должен острее чувствовать свою непосредственную зависимость от воли Живого Бога: «Се яко очи раб в руку Господий своих, яко очи рабыни в руку госпожи своея, тако очи наши ко Господу Богу, дóндеже ущедрит ны» (Пс.122:2).
Так что для всякого честь – быть в своём, Богом поставленном чине. Бесчестие – позорно опускаться ниже или же дерзко, вопреки своей природе, лезть наверх. Всему установлено своё почётное и единственное место, и только условно, на нашем грешном языке одно называется первым, другое – вторым, а иное – третьим. В Господе же – «ни муж без жены, ни жена без мужа… Ибо как жена от мужа, так и муж через жену; всё же – от Бога».
