О покаянии. Скрывающим на исповеди свои грехи
Хотя и всякий сам по себе знает, что не следует на исповеди скрывать грехи и хотя пред исповедью и говорит священник кающемуся: «Аще ли что скрыеши от Мене, сугуб грех имаши», однако, несмотря на все это, со стороны многих, исповедующихся замечается какое-то лукавство. Одни вовсе, без зазрения совести, скрывают свои грехи, а другие на вопрос священника о том, нет ли за ними каких либо тайных грехов, отвечают общими словами: «Во всём грешен!» А это, со стороны таких кающихся, показывает также нечто неприятное: т.е. или ложный стыд, или непонимание того, для чего они пришли на исповедь, или, наконец, непонимание и того, к чему должно вести их святейшее Таинство покаяния.
Спрашиваю таковых: какая цель, братие, вашего прихода на исповедь? Скажете: получить прощение грехов. Так. Но вот вопрос: достигается ли оно? По нашему мнению, далеко нет. Покаяние есть врачебница недугов душевных, а священник исповедующий есть при кающемся врач его. Теперь сделайте сравнение между болезнями душевными и телесными. Если вы были бы больны телом и пришли к врачу, требуя исцеления, но ни слова не сказали бы ему о своей болезни, мог ли бы он исцелить вас? Конечно, нет. Так знайте же, что и врач духовный не может подать вам исцеление от язв греховных, когда вы их скроете от него. Это подтвердит вам и св. Златоуст. «Якоже, говорит он, убо и струп храним есть – не исцелевается; но егда горе восходит, тогда исцелен бывает, такоже убо и грех дóндеже храним есть – не прощается».
Во-вторых, ясно будет, что грехи не простятся вам, в случае сокрытия их, и из того, что вы, скрывая их от священника, чрез это являетесь лжецами и перед Самим Богом. Кем является священник при исповеди? Не более, как только свидетелем ваших грехов, чтобы свидетельствовать их пред Богом. «Аз же, – говорит он вам, – точию свидетель есмь, да свидетельствую пред Ним вся, елика речете мне». Понятно отсюда, что исповедуете вы свои грехи Богу, а когда скрываете их, то скрываете также от Бога, а Бог, знайте, все видит и знает и, конечно, при вашей лжи, не только не простит вас, но и накажет, как и сказано: погубит вся глаголющия лжу (Пс. 5, 7).
Но скажете: «Уж очень стыдно! Пожалуй, еще священник кому и скажет мой тайный грех или строгую епитимью за него наложит; что тогда делать!» Неосновательно ни то, ни другое. Какой же священник захочет принять на себя роль Иуды-предателя! Да если бы и захотел, то разве он не знает, что за это ждет его? Послушайте, что говорит ему одно из правил, которым он должен следовать: «Блюдет пресвитер, да исповеданного греха никому не откроет, ниже да наметит в словах или других каких приметах: но точию, как вещь запечатленную, держит у себя, вечному предав молчанию; в противном же случае подвергает себя жестокому суду». Что же это за суд? Духовный регламент того, кто исповеданные грехи открывает, велит лишить священства и мирскому суду предать (О должн. пресвитеров изд. 1796 г., стр. 161 и 164). Что же касается страха епитимии, то что сказать о несостоятельности его, в виду всегда снисходительного обращения Церкви с кающимися грешниками? Ясно, что страх сей ложный. Да, впрочем, если бы и на самом деле наложена была строгая епитимья, что же из этого? Ужели скорбеть нужно из-за нее? Нет, скорей же радоваться. Аще ли, – говорит св. Златоуст, – от человека не восхочеши связан быти, то узами неразрешимыми в вечной муце свяжешися, идеже несть мощно покаятися.
Итак, братие, оставьте ложный стыд и на исповеди будьте откровенны. «Аще пришли во врачебницу, да не неисцелени отыдете.» В противном же случае, помните то, что стыднее, в тысячу раз стыднее будет уже невольно открыть грехи на суде Божием пред тьмами тем Ангелов и человеков. А что этого неминуемо дождутся укрыватели, в том опять неложным свидетелем является тот же св. Златоуст, который говорит: «егда бо стыдимся о спасении человеком открыти своя грехи; то в день он не перед единем или двема, но всей вселенной зрящим людем испытается». Аминь.
