О наинской вдове и царе Давиде
Когда Господь приблизился к воротам города Наина, из них «выносили умершего, единственного сына матери, а она была вдова». Так, навстречу друг другу шли две процессии: и за Иисусом «шли многие из учеников Его, и множество народа»; и за покойником и его матерью «много народа шло… из города».
Вот эти две процессии соприкоснулись своими главами: впереди одной – Иисус Христос, впереди другой – мертвец. И разве могли они так и разминуться? Даже если бы Иисус был просто одним из очередных учителей человечества, Он все равно не имел бы права обойти смерть, эту главнейшую проблему человеческой жизни. Он все равно должен был остановиться и сказать на эту тему хотя бы несколько слов. Только разве бедной вдове нужно философское осмысление смерти? – Ей нужен ее единственный сын! И только Сам Бог мог его вернуть. И Иисус «подошед, прикоснулся к одру». «Несшие остановились». «И Он сказал: юноша! Тебе говорю: встань. Мертвый, поднявшись, сел и стал говорить; и отдал его Иисус матери его. И всех объял страх, и славили Бога, говоря: великий пророк восстал между нами, и Бог посетил народ Свой».
Но прежде чем вернуть сына, Господь потребовал от вдовы: «не плачь»!.. Зачем бы это? Верни сына, и плач сам претворится в радость. Но Господь, ранее сказавший «блаженны плачущие» (Мф.5:4), теперь сказал так. Потому что «естественные», «природные» люди, которых Господь называет «язычниками», и плачут и радуются не так, как Божьи люди. Вдова лишилась сына, и – неутешно плачет.
А вот, что рассказывает Писание о царе и пророке Давиде. Когда у него заболел ребенок, то «молился Давид Богу о младенце, и постился Давид, и уединившись», лежал на земле. «На седьмой день дитя умерло, и слуги Давидовы боялись донести ему, что умер младенец; ибо, говорили они, когда дитя было еще живо, и мы уговаривали его, и он не слушал голоса нашего; как же скажем ему: «умерло дитя»? Он сделает что-нибудь худое. И увидел Давид, что слуги его перешептываются между собою, и понял Давид, что дитя умерло, и спросил Давид слуг своих: умерло дитя? И сказали Давиду: умерло. Тогда Давид встал с земли, и умылся, и помазался, и переменил одежды свои, и пошел в дом Господень и молился. Возвратившись домой, потребовал, чтобы подали ему хлеба, и он ел. И сказали ему слуги: что значит, что ты так поступаешь: когда дитя было еще живо, ты постился и плакал; а когда дитя умерло, ты встал и ел хлеб»? Но на самом деле – как все просто: «доколе дитя было живо, я постился и плакал, ибо думал: кто знает, не помилует ли меня Господь, и дитя останется живо? А теперь оно умерло; зачем же мне поститься? Разве я могу возвратить его? Я пойду к нему, а оно не возвратится ко мне» (2Цар.12:16–23).
Секрет в том, что Давид знает, что есть Бог. А кто этого не знает, тот в оцепенении, с ужасом глядит в разинутую пасть смерти. Когда же ее челюсти смыкаются над кем-то из ближних, – предается безмерной печали. И в этом отчаянии есть нечто богохульное. Человек вопит: да будет воля моя! не принимаю Твоей воли!.. А это пресекает возможность дальнейшего взаимодействия с Богом. Господь же и от свидетелей других воскрешений требовал веры. И Иаиру говорил: «не бойся, только веруй»! И – Марфе, перед воскрешением Лазаря: «не сказал ли Я тебе, что если будешь веровать, увидишь славу Божию» (Ин.11:40)?
Так что если мы хотим участвовать в грядущем воскресении мертвых и принять воскресшими наших родных и близких, то расставаясь с ними на время, мы должны хоть в какой-то мере услышать это властное «не плачь», сказанное нашим Господом Иисусом Христом, владычествующим над живыми и мертвыми.
