Неделя о мытаре и фарисее. О фарисейской гордости и о смирении
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
Возлюбленные Богом братия и сестры, приближается время Великого поста, время особых благодатных дней, в которые все мы призываемся с особою тщательностью потрудиться над очищением своей души от грехов, проводя время в покаянии, молитве и посте. Святая Церковь, заботясь о нашем спасении, заранее нас вводит в преддверие Великого поста и своими песнопениями и чтениями приготовляет нас к благотворному и спасительному подвигу сего Великого поста, научая нас, как мы должны молиться и каяться, чтобы получить от Господа помилование в своих грехах.
Нашему вниманию Церковью сегодня предложено евангельское чтение, называемое притчею о мытаре и фарисее.
Евангелист Лука повествует: «Сказал Господь к некоторым, которые уверены были о себе, что они праведны, и уничижали других, следующую притчу: два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так : Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю. Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо: но ударяя себя в грудь, говорил: Боже, будь милостив ко мне, грешнику! Сказываю вам, — присовокупил Спаситель, — что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот : ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк. 18, 9—14).
Предложенная ныне нашему вниманию притча о мытаре и фарисее имеет для нас, христиан, весьма важное значение. Она со всею ясностью показывает нам, чего мы должны избегать и к чему должны стремиться, чтобы наше покаяние было спасительно и благотворно для нашей нравственной жизни.
Дорогие братия и сестры, фарисейская гордость — порок, присущий нашей нравственной жизни во все времена. Присущ этот порок и нам с вами. Гордость фарисея в молитве проявилась прежде всего в забвении своих отношений к Богу. Он позабыл, что и он, как и все люди, земля и пепел есть (Быт. 18, 27) и что правосудно оценить достоинства и недостатки каждого может только Бог, Который один только истинно знает нравственное состояние каждого человека. Подвергшись ослеплению пороком гордости, фарисей не сознает своего ничтожества пред величеством Божиим, не имеет сознания своей греховной порчи, присущей каждому человеку. Апостол Иоанн Богослов говорит: «Если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, и истины нет в нас» (1 Ин. 1, 8). Гордость как порок превозносит человека в самом себе, не позволяет ему признать своей всецелой зависимости от Бога, делает его неспособным к исполнению закона Божия. «Будете, как боги» (Быт. 3, 3), — сказал диавол нашим прародителям в раю и этим погубил их души.
Человек должен постоянно сознавать Бога всемогущим и Вседержителем, а себя ничтожным и всецело зависимым от Бога. Он должен постоянно помнить, что без помощи Божией он не в состоянии сделать ничего доброго, а потому, если что и имеет доброго, то должен это не к самому себе относить, а к виновнику добра Богу. Фарисей, правда, молится Богу, свидетельствуя, по видимости, свое подчинение Богу. Но это только по видимости. Сознание зависимости от Бога только скользит по душе фарисея, проявляется в нем как бы мимоходом, а главным предметом его молитвы является он сам. Он пользуется молитвою не для благоугождения Богу, а только для того, чтобы выставить напоказ свои добрые дела как ему исключительно принадлежащие. Поэтому сердцеведец Господь осудил его молитву как суетную и греховную. К тому же фарисей дерзнул и осудить брата своего, такого же, как и он сам, пред лицем милосердного Бога, Который в одно мгновение из грешника претворил его праведным. Гордость фарисея проявилась в беспощадном осуждении ближних, в признании своего нравственного превосходства над ними и в превозношении своим превосходством. Посмотрите, в самом деле, как он смотрит на других людей. У него все — грабители, обидчики, прелюбодеи. Только он один чист и может служить образцом нравственного совершенства. Не будь его, не было бы и вовсе царства добра в роде человеческом... Какое преувеличенное представление о собственных достоинствах и какое дерзкое посягательство на право суда над другими! Но, может бьггь, на самом деле фарисей сам стоял высоко в нравственном отношении и потому так строго и беспощадно судил и осуждал других? Нет, человек, действительно обладающий нравственными достоинствами, никогда не присвоит себе права осуждать других пред лицем Божиим. Напротив, чем выше стоит человек в нравственном отношении, тем больше сознает свое собственное нравственное ничтожество. Очевидно, фарисей потому был так строг к другим, что сам невысоко стоял на лестнице нравственного совершенства. Всеми мерами надо беречься фарисейского духа гордости и тщеславия, проявляемого в разнообразных формах!
Господь молитву гордого фарисея отверг, а смиренную молитву кающегося мытаря принял и оправдал его. Мытарь стоял издалеча, не смел очей своих возвести на небо, но, бия себя в грудь, говорил: «Боже, милостив буди мне, грешнику» ( Лк. 18, 13). Мытарь ничем не извиняет себя, не умаляет тяжести грехов своих, не говорит: «Призри, Боже, на мои слабости, на соблазны и искушения, окружающие меня в жизни, среди которых никто не может остаться невинным ». Одно говорит: «Я грешник, помилуй меня. Ничего доброго во мне нет, нет ничего, за что бы мне ожидать пощады. Прибегаю к Твоему милосердию, оно одно может спасти меня. Боже, милостив буди мне, грешнику. Помилуй меня, Боже, по велицей милости Твоей и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое (Пс. 50, 3). Бесконечная благость Твоя да победит бесчисленные грехи мои». И глубокое сердечное раскаяние мытаря подвигнуло благость Божию к состраданию и исполнило на нем слова Псалмопевца, что сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (Пс. 50, 19). Гордость фарисея унизила, а смирение мытаря возвысило. Поэтому святые отцы говорят, что лучше грех со смирением, нежели невинность с гордостью. Добродетель, соединенную с гордостью, превышает смирение в соединении с грехом; ибо гордость легко унижает добродетель, а смирение превышает тяжесть греха. Ибо всякий возносяйся смирится, а смиряяй себя возвысится (Лк. 18, 14).
Богу ничего так не любезно в людях, как святое смирение. Бог так не благоволит ни к посту, ни к бдению, ни к какому другому телесному труду и доброму делу, как благоволит ко смирению, и не являет Себя никому другому, но лишь только смиренной непытливой душе и сердцу. Смирение поэтому служит для всякого человека основанием всей его богоугодной жизни и источником милостей и щедрот Господних. Даже если бы случилось кому и в великие грехи впасть от невнимания и навлечь на себя Божие неблаговоление, то если у такого человека найдется в глубине души хотя малая благодать смирения, он не погибнет. Смирение восставит его, примирит с Богом и исходатайствует ему снова милость, прощение и благодать у Господа. Тогда как гордость, хотя бы и до неба вознеслась на крылах добродетели, до ада низвергнется (ср.: Лк. 10, 15), по Божию суду. Ибо Бог гордым противится (Иак. 4, 6).
Поэтому нам необходима великая внимательность к самим себе, когда мы идем путем добродетели, чтобы нам как-либо по неопытности не искуситься гордостью и не принять ее в свое сердце. Нужно так жить, чтобы добрые дела, какие мы с помощью Божиею делаем, не только не приводили бы нас к возношению и самомнению, а, напротив, усиливали бы в нас чувство смирения и чувство любви к Богу и ближним. Чтобы и, делая добрые дела, мы считали себя как бы не делающими и, преуспевая в жизни, считали себя первыми из грешников. Это было бы и Господу приятно, и для нас весьма полезно. Но в том-то и беда наша, возлюбленные, что смирения у нас очень мало. Мало-мальски в чем-либо проявим добродетель или немного потрудимся для Господа — и уже начинаем думать о себе более надлежащего, начинаем считать себя за нечто и причислять себя к числу праведников. Грехов великое множество, и об них не печалуемся, а доброго едва малую крупицу совершим, начинаем гордиться.
В жизнеописании одного из наших русских подвижников рассказывается такое событие. Одна боголюбивая душа, творившая много добра и не чуждая подвигов и трудов, подумала о себе более надлежащего, и вот для ее вразумления милосердный Господь открыл ей следующее видение. Виделось ей, будто она в толпе народа находится на обширном дворе святой обители, среди которого стояла прекрасная церковь. Все чего-то ждали. Вдруг пронесся говор: «Идет!» Народ расступился, и все увидели Спасителя грядущим в пастушеском одеянии. Лицо Его было необыкновенной красоты, и радушный взор Его разливал отраду везде, куда ни падал. Он прошел мимо народа и встал у дверей храма. Очи всех были устремлены на Него. Мановением руки и знаком очей Он начал подзывать к Себе из толпы народа тех, кто Ему был нужен. Подзываемые облекались светом. Видно, что это были знаки особенной благодати и милости. Но, подозвав двух-трех крестьянских девушек, Спаситель остановился как бы в недоумении. Видевшая видение боголюбивая душа, благочестивая по жизни, с самого появления Господа подумала, что ради такой ее услуги Господу или ради того, что она не то же, что прочие люди, Господь покажет ей какой-нибудь знак особенного Своего благоволения. Поэтому, когда Он перестал подзывать, ей представилось, что теперь за нею череда. Выступив из-за других, она обратилась ко Господу: «Не меня ли, Господи?» Но Господь и не взглянул на нее, и только мимолетный взор Его и движение головы выражали презрение и отвержение. Как стрелою, была поражена душа, видевшая сие видение, и пала с криком отчаяния. Окружавшие бросились было ей помогать, но она отталкивала всех, крича только: «Я грешница, я погибшая! Господь отверг меня, а без Него как жить и где искать спасения?» Но Господь был уже близ нее, и стенавшая в горести душа едва восклонила голову, как увидела Господа, Который стоял над нею с простертыми объятиями, готовый поднять ее. Утешительное слово вышло из Его божественных уст: «Вот как ко Мне приходить должно». И тем видение кончилось.
Вот как надо приходить ко Господу, дорогие братия и сестры. Надо приходить к Нему в чувствах грешника, погибающего, отверженного. Ему приятно наше смирение, наше сокрушение о грехах, сознание нами своего недостоинства пред Ним. В этих вот чувствах, чувствах мытаря и грешницы, научимся и мы приближаться ко Господу всегда, а особенно ныне, когда Святая Церковь зовет нас к очищению своих грехов и покаянию. Смиримся пред Господом по примеру мытаря и чаще будем произносить мытареву молитву: «Боже, милостив буди мне, грешнику» Тогда и Господь приимет нас в Свои распростертые объятия, и не вменит нам грехов наших, и вселит нас в вечных Своих обителях. Аминь.
