Неделя о мытаре и фарисее. Беседа 1, 2
Беседа 1
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
По милости Божией мы снова у дверей Великого поста. Сегодня св. Церковь дает нам то песнопение, которое указывает нам, что для нас вновь наступает самое благоприятное время для покаяния: «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче, утренюет бо дух мой ко храму святому Твоему»...
В дни подготовительные к Св. Посту, святая Церковь ведет нас прежде всего от нас самих, ибо если мы подходим к Богу, если мы желаем идти к Нему и жить Им, то, прежде всего, это наше решение, наша воля. И первую неделю она посвящает образу мытаря и фарисея, дает прежде всего человеческое состояние для того, чтобы в следующей неделе показать Божье произволение и привести нас тем же путем покаяния к Отцу Небесному.
«Два человека вошли в храм помолиться», – начинает притчу Господь, и в этой молитве Он раскрывает состояние того и другого. «Молитва – есть зеркало духовного устроения», – говорят Св. Отцы, – «Посмотри в это зеркало, посмотри как ты молишься – и ты можешь сказать безошибочно, каково твое духовное устроение». Не случайно Господь дает эти два образа на фоне молитвы, ибо в ней наиболее открываются наши хорошие и темные стороны, духовное умирание и духовное возрастание, не случайно и «Триодь Постная» начинается с многозначительной стихиры: «Не помолимся фарисейски, братие»...
Фарисей – исполнитель закона – соблюдающий все церковные уставы – приходит и молится в благодарении: «Боже, благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть всего, что приобретаю», и вот я прихожу и благодарю Тебя.
А вот другой – мытарь. Он, повидимому, ничего не исполняет от закона, но, чувствуя свое ничтожество, только бьет себя в грудь и молится: «Боже, милостив буди мне грешному».
Святая Церковь открывает нам образно духовно-душевный смысл того и другого состояния.
В древних книгах и на старых народных картинках мы можем видеть изображение мытаря и фарисея: изображается фарисей, мчащийся на колеснице, и мытарь, идущий пешком – стремятся они оба в Царство Небесное.
Один из тропарей пятой песни сегодняшнего канона раскрывает нам как раз ту же самую картину:
«На колеснице добродетелей мнящеся тещи фарисей: но пеший паче лидийские колесницы текий, мытарь добре предвари, припряг щедроте смирение».
Вот на лидийской колеснице добродетелей мчится фарисей – он все исполнил; и вот мытарь, который ничего не делает, припрягая свое смирение, предваряет фарисея: Господь говорит, что вышли они из храма, и мытарь был более оправдан, нежели фарисей.
Вот эти два различных состояния – с одной стороны – молитва, начинающаяся с благодарения: «Благодарю Тебя, Господи, что я не таков, как все прочие люди». Это как будто призывание Бога, а на самом деле – утверждение своего «я», ибо середина гордости, по Иоанну Лествичнику, есть «бесстыдное проповедание своих трудов». Господь ведь знает его душу, а он говорит: «Я не таков, как все прочие – обидчики, прелюбодеи», уничижая и ближнего своего – «я не таков, как этот мытарь».
Фарисей как будто и верит, и любит Господа, как будто ищет Его помощи, а на самом деле – «уничижает ближнего и бесстыдно проповедует свои труды» – он подходит уже к величайшей степени гордости – отвержению Бога.
Зачем ему Бог – когда он все выполнил и только хвалится перед Богом своими добродетелями. Иоанн Лествичник говорит, что «страсть гордости получает пищу от благодарения» (И. Л., Сл. 23, 3). Пока еще фарисей молится, но еще немного и он перестанет молиться, потому что молитва есть стремление к Богу, чтобы получить от Него помощь.
«Видал я людей, – говорит Иоанн Лествичник (Сл. 23, 3), – устами благодаривших Бога и велих-валившихся в мыслях своих». Ясное доказательство на это представляет фарисей, описанный в Евангелии, когда он сказал – «Боже, благодарю Тебя».
Это состояние человека, который в основу своей духовной жизни полагает свои добродетели, их выставляет и бесстыдно проповедует, уничижая ближнего.
А есть и другое состояние: Авва Антоний сказал однажды Авве Пимену: «В том состоит делание человека, чтобы грехи свои полагать на главу свою перед Богом». Это подход к Богу грешника, а не праведника, подход к Богу того, кто нуждается в Нем, чтобы очистить свои грехи. Поэтому-то мытарь и молится: «Боже, милостив буди мне грешному» – это он нуждается в Боге, он просит, понимая, что ничего еще не сделал, он не проповедует своих, может быть, и имеющихся добродетелей, но не их, а грехи свои полагает на главу свою перед Богом.
В первой песни канона есть тропарь, изображающий это состояние человеческой души: «Всякое благое от возношения истощается, всякое же злое от смирения потребляется».
«Гордость есть уничтожение добродетели, потопление в пристани», как говорит Иоанн Лествичник (Сл. 22, 2). Мчится фарисей на лидийской колеснице и надеется на ней прийти в Царствие Небесное, его колесница снабжена всем необходимым для достижения цели, но в последний момент она ломается, и мы видим на древних картинках, что пешеходящий мытарь его перегоняет.
Нам надо соединить и то и другое. Возьмем прежде всего от фарисея пример исполнения закона: «Фарисеевым добродетелям потщимся подражать». Но этого мало. Если бы мы так стали работать для Господа, то в этой работе были бы подобны человеку, который, по словам Иоанна Лествичника, думает выплыть из пучины, плавая одной рукой. Но нам нужно еще совокупить мытарево смирение.
Вот, братие, смысл нашего сегодняшнего богослужения: «Фарисеевым добродетелем потщимся подражать и поревнуем мытареву смирению в обою ненавидяще безместное возношение и пагубное падение».
Пусть у нас будет ненависть и к возношению фарисея и к падению мытаря. Мытарь вышел более оправданным, но это не значит, что он уже в Царствии Небесном. И вот Ефрем Сирин – учитель покаяния, тот, кто особенно нам близок в эти дни, заповедует нам в своей молитве зреть наши прегрешения и не осуждать брата.
Один Святой Отец, когда позвали его судить согрешившего брата, вышел, взял большой мешок песку и нес его за спиной, а перед собою держал маленькую корзиночку, в которой было немного песку, и когда его спросили, что это значит, он отвечал: «Этот мешок – мои грехи и я их оставил позади себя, так как я в них не раскаялся, а эти немногие грехи брата передо мною, и я смущаюсь ими».
Для того, чтобы идти путем правым, мы не должны хвалиться добродетелями, ибо они от Бога, не смотреть на грехи брата, а все внимание обратить на огромный мешок своих грехов.
Если мы будем смотреть на свои грехи, то мы придем на молитву не как фарисей, а подобно мытарю и будем просить: «Боже, милостив буди мне грешному».
Только в таком состоянии мы сможем подойти ко второй неделе, к неделе о блудном сыне, ибо тогда только примет Господь блудного сына, когда он придет, как мытарь. Фарисею не нужен отец, он сам уже всего достиг. А тот, кто плачет о своих грехах и не видит чужих, тот может прийти, кинуться в ноги Отцу и сказать: «Прими меня хотя бы в число наемников Твоих».
Аминь.
Беседа 2
«Не помолимся фарисейски, братие, ибо возносяй себе смирится; смирим себе пред Богом».
Св. Церковь, вводя нас в «красные дни» Великого поста и раскрывая пред нами «весну постную», указывает нам на некоторые условия, при выполнении которых, эти дни будут для нас не печальными, а воистину, красными.
Эти условия раскрываются уже на первых страницах Триоди, в богослужении трех подготовительных недель к св. посту. И, прежде всего, начиная Триодь, Церковь учит нас тому, без чего мы не можем проходить дни Великого поста – молитве. В течение всего Великого поста мы будем воспитываться здесь, в храме, в молитве; поэтому и в эти предпостные дни св. Церковь ведет нас путем церковной молитвы и дает нам два образа ее: молитву фарисея и молитву мытаря: «Не помолимся фарисейски, братие ... смирим себе пред Богом».
В Евангелии мы читаем: «Два человека пришли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь» (Лук. 13, 10). Вот вошел в храм фарисей, очи его должны были быть обращены к Богу: «Яко к Тебе очи мои, Господи». Но вместо этого они блуждали по людям, стоявшим в храме. И увидел он мытаря и сказал: «Боже, благодарю Тебе, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики и прелюбодеи, или как этот мытарь (Лук. 18, 11). Вошел в храм мытарь. Он не смотрит на людей, стоящих в храме, но, не смея поднять глаза к нему, молится Богу: «Боже, будь милостив ко мне грешному» (Лук. 18, 12).
Вот перед нами два подхода, два противоположных образа молитвы. Как же подходим к Богу мы с вами, и прежде всего мы, совершающие богослужение в этом храме – священники, поющие и читающие? Для кого совершаем мы здесь эту церковную службу? Если мы имеем правильный подход к молитве, то мы совершаем ее не для людей и не для себя, а для Бога; к Нему обращаемся мы со словами наших молитв, и с Ним желаем соединиться, ибо молитва есть соединение с Богом.
А между тем, часто приходится слышать, когда в храме бывает мало народа: «Для кого служить? Неужели для одного человека?» А разве служить, или петь нужно только тогда, когда бывает много народа? Ответ на этот вопрос может быть только один: «Мы служим Богу. Он на тебя взирает и больше никого для тебя нет в храме».
Такому отношению к молитве и богослужению учат нас великие Отцы Церкви, творцы богослужебных молитв и последований. «Стоя у Алтаря не озирайся туда и сюда, не сокращай молитвы, смотри лишь на Бога», – говорит св. Василий Великий. А св. Иоанн Златоуст учит: «Тебе бы надлежало с трепетом взирать на Ангелов, а ты переносишь сюда театральное действие». Св. Отцы учат нас благоговейному отношению к богослужению и непрестанному памятованию о том великом деле, которое мы тут совершаем.
Преподобный Нил, подвижник V века, предупреждает поющих, чтобы они не вносили в свое пение крика; а 4-й Коринфский Собор обращается к чтецам и певцам со следующим поучением: «Смотри, пой, и принимай к сердцу, принимая верою, оправдывай своими делами».
Об этом постоянном обращении к Богу говорит нам и содержание большей части церковных песнопений. Песнописцы мира сего слагают свои песнопения, или вовсе не думая о Боге, или же омрачая эту мысль мыслью о людях. Даже если они хотят показать свое презрение к людям, они все-таки смотрят на них, и на этом презрении утверждают и свое «я».
Совершенно иное мы видим у песнописцев церковных. Многие из них, как, например, Феодор и Иосиф Студиты, или Феофан Печерский, утвердили истину Православия своими страданиями и были причислены Церковью к лику исповедников, как, например, Косма Маиумский, составитель песнопений Страстной Седмицы, хотя и был исповедником, но подобно своему другу и спостнику Иоанну Дамаскину, был великим подвижником. Духом подвига запечатлены и песнопения, составленные преп. Андреем Критским, творцом Великого покаянного канона, который мы будем читать на первой и пятой седмице св. Четыредесятницы. Их-то и дает нам св. Церковь проводниками на том пути, по которому она поведет нас в эти великие дни, последовательно раскрывая нам тайну домостроительства нашего спасения, начиная с сотворения мира и кончая Голгофой и Воскресением.
Молитва, которой они будут учить нас, в корне отлична от молитвы фарисея. Разве может гордый фарисей молиться: «Пресущная Троице, во Единице поклоняемая, возьми бремя от мене тяжкое, греховное, и яко благоутробна, даждь ми слезы умиления». Разве будет он взывать к Богу: «Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный, и одежды не имам, да вниду в онь». Разве доступна фарисею молитва: «Да молчит всякая плоть человеча и да стоит со страхом и трепетом, и ничтоже земное в себе да помышляет», и другие молитвы, которые Церковь дает нам на протяжении Великого Поста?
Ведь здесь, в этой книге, именуемой Постной Триодью, собрано все самое лучшее, что дает нам молитвенный опыт св. Церкви. В этом заключается Ее значение для нас, и этим Она так дорога нам. Это хорошо понимают те, кто хочет разрушить Церковь и уничтожить Церковные книги.
Но как бы не была велика эта книга, как бы дорога она нам не была, еще гораздо большее значение имеют для нас живые души тех, кто явился составителями молитв и песнопений, вошедших в ее состав. Книгу можно сжечь и уничтожить, а души святых бессмертны. Составители этой книги, по-преимуществу, преподобные Феодор и Иосиф Студиты. Когда они писали свои песнопения, они не смотрели на людей, но посвящали их Единому Богу. Но когда они написали их, они отдали их нам. Что это значит? Хотя молитвы, входящие в состав литургии, написаны св. Василием Великим и Иоанном Златоустом, но и мы, недостойные священники, служа литургию, не просто прочитываем текст этих молитв словами святых, от которых мы их получили, так что теперь это не только их молитвы, но и наши молитвы. И нам невидимо сослужат Ангельские Силы, а видимо – люди, стоящие и молящиеся в храме. Поэтому не священники служат народу, но все мы вместе со Святыми и Ангельскими Силами служим Богу.
Мы, грешные, не умеющие молиться, и молящиеся всегда фарисейски, в лице святых песнописцев церковных получаем в эти дни проводников, руководящих нами на пути покаяния.
«Вот вам молитвы, – говорит нам св. Церковь, – примите их и молитесь сами». Поэтому, когда я говорю: «Господи, и Владыко живота моего» или «Откуда начну плакати окаянного жития моего деяния», то это уже моя молитва, а когда вы поете «Чертог Твой вижду, Спасе мой»... – то это ваша молитва.
Но как быть нам, если у нас окамененное сердце, и слова молитвы оставляют нас холодными? Об этом состоянии св. Церковь говорит нам словами Великого покаянного канона Андрея Критского: «Ни слез, ниже покаяния имам, ниже умиления; Сам ми сия, Спасе, яко Бог даруй».
Андрей Критский учит нас, что не только оставление грехов, но и самое покаяние есть дар Божий; наше же дело заключается в том, чтобы побуждать себя к покаянному деланию и молитве, чтобы в молитве отдавать то, что еще сохранилось-в нас от образа Божия.
Вот что значит молиться не по-фарисейски. Это значит, что надо молиться сердцем, как молится мытарь, который в сердце своем обращался ко Господу: «Боже, будь милостив ко мне грешному».
Это относится ко всем нам – и к священникам, и к певцам, и ко всем предстоящим в храме. Все мы молимся и поем сердцем, потому что молитва есть дело нашего сердца. В этом порука – слова Господа, сказанные в притче о мытаре и фарисее.
А если сердце наше, подобно сердцу фарисея, остается холодным, то это потому, что мы не готовим его к молитве. Приготовь сначала сердце свое, и тогда будешь молиться всем сердцем, и такую молитву услышит Господь: «Возопих всем сердцем моим к щедрому Богу, и услыша мя от ада преиспод-няго, и возведе от тли живот мой».
Об этом приятии сердцем слов молитв и песнопений говорит и Коринфский собор. И то, что сказано о поющих, относится ко всем предстоящим и молящимся.
Нам предстоит великое поприще св. Четыредесят-ницы, и мы должны встать и идти, и, самое главное, что нам нужно усвоить, вступив на этот путь, заключено в первых словах Постной Триоди: «Не помолимся фарисейски, братие, ... смирим себе пред Богом».
Богу будете вы петь в эти дни и Ему должны принести ваши молитвы и ваше сердце, сокрушенное и смиренное.
С нами будут в эти дни великие молитвенники, которые все свое сердце, обращенное к Богу, отдали нам, они будут нашими проводниками на этом пути.
Но св. Церковь говорит нам, что если мы хотим идти вместе с ними, мы не должны молиться так, как молился фарисей. Только при этом условии мы сможем в конце пути подойти к величайшей песни, которую воспевает новая тварь в день, когда Господь снова опочил от дел Своих: «Да молчит всякая плоть человеча, и да стоит со страхом и трепетом, и ничтоже земное в себе да помышляет».
И если мы пойдем путем не фарисея, а мытаря, то и эта великая молитва воистину станет нашей молитвой, и не тщетны будут для нас эти святые дни.
Аминь.
Источник: «Друг друга тяготы носите…» : жизнь и пастырский подвиг священномученика Сергия Мечёва : в 2 кн. – Сост. Грушина А. - Москва : Православный Свято-Тихоновский гуманитарный ун-т, 2017. / Кн. 2. «Войдите во внутреннюю клеть…». Проповеди и беседы. - 522 с. / Неделя о мытаре и фарисее. 50-55 с. ISBN 978-5-7429-0500-4
